что означает знак побег на воротах кпз
ЖИВЫЕ
Боже, спаси Паланика
Но не верьте никому. Чак Паланик, как я давно уже подозреваю, всего-навсего ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ПИСАТЕЛЬ.
Это. В общем, вы уже поняли. Вы поняли, что ничего вы не поняли. У вас масса вопросов к Чаку Паланику.
Почти главный вопрос: оно ему надо?
То есть в принципе мы имеем классическую (ну, или почти) триаду, определяющую ценность художественного произведения.
Как. Почему. И зачем.
А теперь по порядку.
Он, видите ли, работал в хосписе.
Посещал группы взаимной поддержки.
И даже набирал телефонные номера разных интересных контор и просил пожилую девушку, поднявшую трубку, рассказать самую грязную историю в ее жизни.
Еще он тщательно хранит все кассовые чеки, когда-либо выданные ему на автозаправках, в гостиницах, фаст-фудах и магазинах готовой одежды. Якобы по этим чекам он способен восстановить любой день своей жизни в любой последовательности.
Вот и все, говорит Чак Паланик. Все просто, говорит Чак Паланик. Факт-вымысел-факт.
Ага, как бы не так, говорим мы. Так мы тебе и поверили. Сам-то понял, чего сказал?
Но вот в одной из лучших книг Паланика рассказывается о некоей маленькой девочке. Она рисовала пейзажи, дома и предметы, которых никогда не видела. Приливы, отливы, скалы, замки, церкви, домашнюю утварь. Потом она выросла и стала художницей. Она нарисовала тысячу гипсовых голов в студии и выучила латинские названия всех мышц человеческого тела. В общем, накопила багаж.
Это вроде как ответ на первый вопрос.
Прежде чем он скормит вам байку о том, как некоему гражданину под шумок скормили его собственную задницу, вы узнаете десяток оригинальных рецептов бифштекса с кровью. Попутно вам расскажут, как избавляться от содержимого прямой кишки кальмара, прежде чем подавать его (кальмара, а не содержимое) на стол. Приятного аппетита.
Вашему вниманию предлагаются шокирующие подробности, неопровержимые факты и точные цифры, почерпнутые из рекламных буклетов, отрывных календарей, кулинарных книг. К тому времени, когда вы переварите хотя бы часть всей полезной информации, вы обнаружите, что погребены под спудом разноцветной галиматьи, как под этими самыми одеялами.
А лицо на суперобложке улыбается тонкими лиловыми губами.
Помнится, барон Мюнхгаузен также не скупился на разного рода подробности.
Существует не до конца проверенная теория писательского воздаяния. Мол, судите творца по законам, созданным им самим. Если смелости хватит.
Имел место прецедент, когда персонаж по имени Иов предъявил кучу резонных, на его взгляд, претензий некоему автору, известному под множеством псевдонимов. Все претензии сводились к одному: как насчет замысла, шеф? Автор тогда несколько растерялся, но ответил, что называется, по понятиям, представив сердитому Иову вещественные доказательства наличия у него стройного и совершенного замысла. В качестве доказательств выступали разные звери, от бегемота до левиафана, явления природы и даже небесные светила.
Еще есть такая теория, будто автор переживает на личном кармическом опыте все, что вытворяет со своими героями. Он влюбляется в бумажных женщин и поводит обнаженными плечами этих женщин. Пока он просиживает последние штаны за письменным столом и/или крутит болты на заводе «Серп и Молот», он страдает и убивает, воюет с тысячью врагов и целует тысячи губ.
Пусть это будет ответом на второй вопрос.
И все равно ведь не досчитает. Все равно убьет. Но вот держится пока.
Может быть, где-то здесь, совсем близко, ответ на третий вопрос.
Напоследок мы подходим к довольно скользкой теме. Речь идет о скандальном интервью, отобранном у Паланика некоей шустрой корреспонденткой. В нем Паланик, разоткровенничавшись, поведал о подробностях своей личной жизни.
Само собой, нам с вами нет ровно никакого дела, каким образом хороший писатель Чак Паланик спит со своими мальчиками/девочками. Интересно другое: неделю спустя Паланик вывешивает на своем официальном сайте аудиофайл, в котором с излишней горячностью опровергает сказанное им в неопубликованном интервью.
Надо полагать, таким образом Паланик хотел пресечь возможные недомолвки и кривотолки. У него плоховато получилось, потому что злополучное интервью никогда не увидело свет по техническим причинам.
Лучшая новелла Паланика называется «Бодхисатвы». Она о. собаках. О двух золотистых ретриверах-спасателях, которые ищут трупы в завалах. Всюду, где было землетрясение, или наводнение, или ураган, или террористический акт. Грязная, но необходимая работенка. Собаки, говорит Паланик, остро чувствуют запах беды. Бодхисатвы, поясняет Паланик, это просветленные сущности, которые решили вернуться к людям и облегчить их страдания.
Знаменитый «Эскорт» заканчивается тем, что герой-протагонист приходит в квартиру умершего приятеля, чтобы забрать оттуда всякие разные анальные штучки, прежде чем их обнаружат родители умершего. Старики наверняка очень расстроились бы, рассуждает герой, и герой очень торопится. Он убеждает себя, что делает важное дело.
Грязную, но необходимую работенку.
«Эскорт» заканчивается так:
«Я мог бы жить в этой комнате.
. Просто на заметку: что, разве не бред?
Устрой о мне вещь.
Все мы очень разные.
Ну, а фиг ли, спрашивает меня Тот, Кто Внутри. А ты думал, в сказку попал? Так оно и есть, так и было всегда. Но воздух-то, воздух.
Вот Саша Корамыслов, Саня, Сашок, А Ка, Александр Анатольевич, старшой брат, гуру и по совместительству полупроводник в мир. Седой гурман словесных конструкций, воинствующий аскет прикосновенности русского языка, мягчайший из воинов Этого, да, Саша, Этого Света.
Но воздух, ребята, воздух.
Как маленькие, больные и теплые пятнышки внутри я храню слова моих друзей.
— Но, Господи, или хощу, или не хощу, спаси мя. Аще бо праведника спасеши, ничтоже велие; и аще чистаго помилуеши, ничтоже дивно: достойни бо суть милости Твоея. Но на мне грешнем удиви милость Твою: о сем яви человеколюбие Твое, да не одолеет моя злоба Твоей неизглаголанней благости и милосердию: и якоже хощеши, устрой о мне вещь.
И еще один, ныне путешествующий в своем блаженстве отсутствия Бесогонов:
Тот, Кто Внутри И Снаружи, бьющийся лысеющим черепом обо все окна всех на свете маршрутных автобусов сразу, говорит мне:
О’кей, говорю я, меньший среди равных, первый из робких. Я, такое дело, по ходу в сказку попал. И по полной программе. Ты, главное, устрой о мне вещь. За всех нас. Потому что ну, слышишь же ты, терпила, мы такие, блин. На расстоянии двух парсеков. Одного звонка. Трех букв, выпавших из алфавита.
И Тот, Кто Внутри-Снаружи-Везде И Всегда, отвечает:
— Да какой разговор, братан!
Смешно: когда я впервые услышал голос Летова, воображение нарисовало мне совсем другого человека. Волосы: с проседью, едва отросшие после очередной ходки. Лицо: энергичное и мускулистое, какие бывают у неглупых урок. Рост: выше среднего. Плечи: широкие. Чуть сутулится при ходьбе.
Потом, когда я увидел его фотографии, разочаровываться было уже поздно: голос схватил меня за шиворот и поволок туда, куда надо.
Мне вообще везло с летовским голосом: он просачивался сквозь стены, приходил ниоткуда, его приносили на здоровенных кругляках для катушечного магнитофона знакомые гопники: «Во, послушай. За жизнь поет мужик».
Что ж, у Летова были свои отношения со смертушкой. Приязненные, даже родственные.
Как, впрочем, у каждого из наших.
В конце концов, это не страшнее, чем жизнь.
Облако имени Лены Руфовой
Я доступно объяснил про день города в Тугарине?
В автобус я загружался по частям: вот я, вот пиво, а вот мои воздушные поцелуи Ёлке, жирным вокзальным голубям и отъезжающей платформе.
У меня есть два пунктика, которые здорово отравляют мне жизнь.
1. Я имею привычку разговаривать сам с собой, и
2. Я ненавижу ездить на передних сиденьях автобусов лицом ко всем остальным пассажирам.
На этот раз мне досталось именно такое место. Пассажиры странно смотрели на меня, обложенного пивом, как бутылками с зажигательной смесью, и поэтому я сразу заснул.
Я набрал Корамыслова.
Музей мне как-то не запомнился. Зато запомнилась дивная жареная курица, приготовленная Сашиной женой Людмилой Федоровной. Значит, мы были уже у него дома.
Когда Лена ушла, Л.Ф. сказала мне с мягким укором:
— Что ж вы так и не заговорили с Леной?
Мы были уже вдвоем, на корамысловской «явочной квартире». Она существовала только для того, чтобы Саша мог спокойно бухать и слушать БГ. Меня вдруг тряханул мощный приступ алкогольного голода (трижды благословенная жареная курица, мир твоему абсорбированному праху), и я двинул на кухню в поисках жратвы.
За стенкой нежно выла флейта Севы Гаккеля, на сковородке шипела и плевалась горячим соком говяжья тушенка, обнаруженная в холодильнике. На столе стояла банка с прошлогодними, но вполне съедобными солеными грибами, и еще оставалось немного водки. Как раз столько, чтобы на нее просто смотреть и знать, что у тебя есть немного водки.
Утром мы похмелились достаточно жестко, чтобы больше не строить никаких планов на день. БГ по пятому, что ли, кругу спел нам про хозяина, голову растамана и каменный уголь. Саша принялся сочинять танкетки, а я записывал их на обоях.
Неожиданно из-за обоев выглянула кондукторша и сказала:
— Ноги на воздуховод не ставить.
Оказывается, это мы ехали в маршрутке к Егору Чужаку. Я на всякий случай отхлебнул сбитня из полторашки. Кондукторша совсем обиделась и сказала:
— А за распитие спиртных напитков в общественном транспорте я вас вообще высажу.
Тогда я сказал (мне до сих пор стыдно, что я так сказал, но я сказал):
— Ты умрешь от рака. Я его вижу. Он уже в тебе. Ты умрешь очень скоро и очень страшно.
Сразу после этого нас высадили.
Егор Чужак клеил записные книжки из пустых пачек «Беломора». Это был его бизнес.
Когда пьешь с друзьями, да вдобавок еще и поэтами, наступает момент, когда хочется то ли разодрать рубашку на груди, либо нахамить всем присутствующим. У меня оставалось не так много времени до отъезда, и поэтому я решил совместить одно с другим.
Сперва я заплакал. Я оплакивал себя и свои дурацкие тридцать два года, большую часть из которых я бросал, предавал и трусил, всех женщин, которых я предал, всех мертвых и брошенных детей, которых я обнимаю во снах. Затем я вытер сопли и рассказал моим друзьям-поэтам о Последнем Путешествии.
Сильнее я не мог их оскорбить. Егор Чужак, отсидевший за какую-то мелочь шесть месяцев, сказал с интонацией персонажа из телесериала «Место встречи изменить нельзя»:
Корамыслов ничего не сказал.
Сразу после этого я ушел. Саша порывался проводить меня на вокзал, но я быстро от него съебался. Мне больше не хотелось видеть знакомые лица. Вокруг был чужой город, населенный исключительно незнакомцами, и меня это вполне устраивало. У одного из незнакомцев, одетого в серую ментовскую форму, я спросил:
— Где здесь стоянка такси?
На стоянке шумели гладкие восточные люди.
Он оказался неплохой мужик, этот Гоша. В прошлой жизни он много бухал. Мы говорили обо всем на свете, кроме Бога и беды. А над шоссе, совсем невысоко, парило облако с картины, которая, вероятно, мне приснилась. Одно-одинешенько. Маленькое такое.
Я не думал о том, где я достану тысячу рублей, чтобы заплатить таксисту Гоше. Я разговаривал сам с собой. Я говорил примерно вот что:
— Не-а, понятия не имею. А к чему ты клонишь?
— Не валяй дурака. Да, мир нуждается в тебе меньше, чем ты в нем. И что из этого следует? А только то, что ты можешь узнать о нем чуть больше. Из праздного любопытства хотя бы. Пока есть время. Да, пока у тебя еще есть время.
Кочегарка имени товарища Азина
На этой улице, вернее, во дворе между библиотекой и стоматологией, была кочегарка, про которую тертый человек по кличке Химик сказал:
— Там собираются панки.
Ночью мне приснилась кочегарка. Куда-то вверх и вглубь уходили трубы, а на трубах сидели мрачные личности с ирокезами, сплошь утыканные булавками. («Взломщик», «Игла» и «Асса» только-только появились в прокате.)
На другой вечер мы, прихватив бутылку молдавской водки «Стругураш», пошли искать знаменитую кочегарку. Во дворе между библиотекой и стоматологией, давясь и оглядываясь по сторонам, глотнули тяжелой густой дряни, настоянной на виноградных косточках (благословенное время, когда мы умели давиться водкой и шифровались от лишних глаз).
Мимо шел густоволосый тип в джинсовке. Шея у него была обмотана черным платком.
ЧУДЕСА
ВОТ-ВОТ
НАЧНУТСЯ.
Нет, все-таки надо по порядку. Итак, Вадик затягивается, передает штакет рядом сидящему и начинает:
- — Дай мне знать, когда ты уйдешь навсегда,
дай мне знать, когда ты закроешь глаза,
и кто пойдет сквозь туман городской за тобой
по дороге домой.
- — Мы все несемся в никуда,
навстречу будущей войне.
И, конечно, вот это самое:
Тут уже начинают подтягивать все, даже самые бесслухие. Поет Олег (он повесится в 2001-м на чердаке), поет Джон (станет мусором), поет Илька-маленький (тоже будущий удавленник), поет Толян (два срока один за другим), поет Костя (девять ножевых в спину на пятачке у круглосуточного минимаркета), поет Леха-Акцепт (вернется домой в цинковом гробу), поют Гриша, Пашка, Сагдей.
Друг, приехавший издалека и никогда прежде здесь не бывавший, говорит, глядя на наши обескураженные рожи:
— Парни, я вам завидую. У вас была кочегарка имени товарища Азина.
Переросток Савенко
В общем, человек при деле.
— Все равно не понимаю. Чего он мельтешит?
— Он хочет продолжения. Точнее, бессмертия.
Как водится, и здесь чувство меры отказывает Эдуарду Вениаминовичу сплошь и рядом.
Но потом что-то случилось, что-то непоправимо щелкнуло в бедной его голове. Вот как он говорит о своем стиле: «Мой великолепный, блестящий, тугой. » и т. д. А упоминая о каком-либо событии, обязательно вставит: кстати, об этом я уже написал классный рассказ.
Позволено ли сказать: бессмертие удается, если не слишком суетиться. Продолжение может обернуться тошнотворным сиквелом.
Дело вкуса, только и всего.
Один таран, один побег
В тот день мне не сиделось дома. Знаете это чувство: если вот прямо сейчас что-то не предпримешь, другого случая уже не представится.
Я позвонил другу и сказал:
— Давай побродим где-нибудь, где давно не были.
Мы шли по Большой Покровской. Десять лет назад это была страшная улица. Сюда от тюрьмы, довлеющей городскому ландшафту, стекались люди с мертвыми глазами и синими от наколок запястьями. Здесь они зализывали раны и готовились к новым отсидкам.
Так мы добрались до храма Покрова Богородицы, давшего имя улице. В храме до самого недавнего времени был продуктовый склад. Тем не менее здесь сохранились фрагменты столетних фресок. А еще среди облупленных стен бегал светлоголовый пацан четырех лет от роду с гладко оструганной палкой. Думаю, ему было хорошо здесь. Немного грустно и одиноко, но хорошо.
— Ты чего здесь делаешь?
— От кого охраняешь? От воров?
И показал на стайку детей постарше, скакавших снаружи. Понятное дело, его не брали в компанию. И все равно я позавидовал ему. Какие-то катакомбы с толстенными сводчатыми стенами уходили под землю. В храме было прохладно, сумрачно и пыльно, то есть именно так, как надо четырехлетнему человеку, чтобы почувствовать себя кем угодно.
Очевидно, мы и впрямь слишком долго простояли у ворот. Два румяных ВВ-шника появились из ниоткуда и вежливо обратились к нам:
Мы никого не ждали. Мы лишь попросили объяснить загадочные надписи. Румяные парни добродушно посмеялись и сказали:
— Заезжайте как-нибудь, узнаете.
Во дворе церкви шла, несмотря на выходной день, неспешная работа, урчала какая-то электрическая скотинка, переговаривались люди в спецовках. На нас, прогуливающихся под стенами, посмотрели длинными взглядами и отвернулись.
От ограды действительно открывался потрясающий вид на город и на Любу-реку. Солнце играло с водой. Далеко и близко серебрился железнодорожный мост. У меня легонько закружилась голова.
То и дело навстречу нам попадались люди, с гораздо большим толком проводящие время.
Казалось, на этих улочках остановилось время. Если бы мне сказали, что здесь до сих пор пользуются керосиновыми лампами, я бы поверил. Люди с внимательными лицами выходили из ворот и застывали, глядя нам вслед. Даже местные собаки лаяли на нас вполголоса.
А потом мы пришли на гору Урал.
Никто в Тугарине не знает, почему она так называется. Мне было известно только, что сюда приезжают после венчания счастливые молодожены. Я сам в последний раз был здесь после венчания. То есть когда был счастливым молодоженом.
У меня снова кружилась голова, люди внизу, на берегу Любы-реки казались совсем маленькими, пахло шашлыком, играла автомобильная музыка. Мы с моим другом сидели на траве, подложив разорванный напополам полиэтиленовый пакет, и лениво переговаривались.
Я шел и гадал: что же подарил мне этот город, такой скупой на подарки и признания в любви. Я вспомнил белоголового пацаненка в заброшенной церкви. Я знал, что буду вспоминать о нем еще и еще, и тогда, может быть, мне будет легче идти.
Знаки безопасности. Запрещающие знаки
Для производственной, общественной и иной хозяйственной деятельности людей, производственных, общественных объектов и иных мест, где необходимо обеспечение безопасности, разработаны знаки безопасности.
Знаки безопасности предназначены для предупреждения людей о непосредственной или возможной опасности, запрещения, предписания или разрешения определенных действий, а также для информации о расположении объектов и средств, использование которых исключает или снижает воздействие опасных и (или) вредных факторов.
Знаки безопасности могут быть основными, дополнительными, комбинированными и групповыми. Основные знаки безопасности делятся на группы.
Запрещающие знаки
геометрическая форма – круг с поперечной полосой;
сигнальный цвет – красный;
смысловое значение – запрещение опасного поведения или действия.
Смысловое значение: запрещается курить.
Используется, когда курение может стать причиной пожара или курение запрещено.
Смысловое значение: запрещается пользоваться открытым огнем и курить.
Используется, когда открытый огонь и курение могут стать причиной пожара.
Смысловое значение: проход запрещен.
Используется у входа в опасные зоны, помещения, участки и др.
Смысловое значение: запрещается тушить водой.
Используется в местах расположения электрооборудования, складах и других местах, где нельзя применять воду при тушении горения или пожара.
Смысловое значение: запрещается использовать в качестве питьевой воды.
Используется на техническом водопроводе и емкостях с технической водой, непригодной для питья и бытовых нужд.
Смысловое значение: доступ посторонним запрещен.
Используется на дверях помещений, у входа на объекты, участки и т.п. для обозначения запрета на вход (проход) в опасные зоны или для обозначения служебного входа (прохода).
Смысловое значение: запрещается движение средств напольного транспорта.
Используется в местах, где запрещается применять средства напольного транспорта (например, погрузчики или напольные транспортёры).
Смысловое значение: запрещается прикасаться. Опасно.
Используется на оборудовании (узлах оборудования), дверцах, щитах или других поверхностях, прикосновение к которым опасно.
Смысловое значение: запрещается прикасаться. Корпус под напряжением.
Используется на поверхностях корпусов, щитов и т.п., где есть возможность поражения электрическим током.
Смысловое значение: не включать!
Используется на пультах управления и включения оборудования при ремонтных или пуско-наладочных работах.
Смысловое значение: запрещается работа (присутствие) людей со стимуляторами сердечной деятельности.
Используется на местах и оборудовании, где запрещено работать или находиться людям с вживленными стимуляторами сердечной деятельности.
Смысловое значение: запрещается загромождать проходы и (или) складировать.
Используется на путях эвакуации, выходов, в местах размещения средств противопожарной защиты, аптечек первой медицинской помощи и т.п.
Смысловое значение: запрещается спуск (подъем) людей по шахтному стволу. Запрещается транспортировка пассажиров.
Используется на дверях грузовых лифтов и других подъемных механизмов.
Смысловое значение: запрещается вход (проход) с животными.
Используется на воротах и дверях зданий, сооружений, помещений, объектов, территорий и т.п., где не должны находиться животные, где запрещен вход (проход) вместе с животными.
Смысловое значение: запрещается работа (присутствие) людей, имеющих металлические имплантаты.
Используется на местах и оборудовании, где запрещено работать или находиться людям с вживленными металлическими имплантатами.
Смысловое значение: запрещается разбрызгивать воду.
Используется в местах, где запрещается разбрызгивать воду.
Смысловое значение: запрещается пользоваться мобильным (сотовым) телефоном или переносной рацией.
Используется на дверях помещений, у входа на объекты, где запрещено пользоваться средствами связи, имеющими собственные радиочастотные электромагнитные поля.
Смысловое значение: запрещается иметь на (при) себе металлические предметы (часы и т.п.).
Используется при входе на объекты, на рабочих местах, оборудовании, приборах и т.п. Область применения знака может быть расширена.
Смысловое значение: запрещается принимать пищу.
Используется на местах и участках работ с вредными для здоровья веществами, а также местах, где прием пищи запрещен. Область применения знака может быть расширена.
Смысловое значение: запрещается подходить к элементам оборудования с маховыми движениями большой амплитуды.
Используется на оборудовании и рабочих местах по обслуживанию оборудования с элементами, выполняющими маховые движения большой амплитуды.
Смысловое значение: запрещается брать руками. Сыпучая масса (непрочная упаковка).
Используется на производственной таре, в складах и иных местах, где используют сыпучие материалы.
Смысловое значение: запрещается пользоваться лифтом для подъёма (спуска) людей.
Используется на дверях грузовых лифтов и других подъемных механизмах. Знак входит в состав группового знака безопасности «При пожаре лифтом не пользоваться, выходить по лестнице».
Текст подготовлен по материалам Государственного стандарта РФ ГОСТ Р 12.4.026-2001 «Система стандартов безопасности труда. Цвета сигнальные, знаки безопасности и разметка сигнальная. Назначение и правила применения. Общие технические требования и характеристики. Методы испытаний» (введен в действие постановлением Госстандарта РФ от 19 сентября 2001 г. № 387-ст), с изменениями и дополнениями от 23 июля 2009 г., методистами по ОБЖ: Антоновым Н.В., Бычковым В.А., Герасимовой С.И., Труховым П.В.