Экономика россии что происходит сейчас 2021 году
Риски для экономики России, интервью главы «Яндекса». Главное за ночь
Глава «Яндекса» назвал отрицательные эффекты вызванного пандемией ИТ-бума
Пандемия стала частью жизни человечества и глобальным «бустером» для всего ИТ-рынка, рассказал в интервью РБК управляющий директор группы компаний «Яндекс» Тигран Худавердян. Сейчас мир переживает последствия ускоренного технологического развития — полупроводниковый кризис, закрытые границы, отсутствие миграции. Однако, по его словам, откат с этой технологической ступени назад уже невозможен.
О том, когда на дорогах Москвы начнется полноценное испытание беспилотных такси и чего не хватает «Яндексу», читайте в полной версии интервью главы компании на РБК:
Всемирный банк оценил главные риски российской экономики
Существует четыре основных риска для российской экономики, считает главный экономист Всемирного банка по России Дэвид Найт. Это угроза развития пандемии, риск неожиданного всплеска инфляции в следующем году, риск международных санкций, а также энергопереход, который будет угрожать российской экономике в долгосрочной перспективе.
СNN узнал о поручении Байдена предотвратить вторжение России на Украину
Президент США Джо Байден дал своей администрации «окно в четыре недели», чтобы предотвратить «вторжение» России на Украину, сообщил CNN со ссылкой на высокопоставленного чиновника. По данным телеканала, он поручил помощникам по нацбезопасности сделать «все возможное», чтобы попытаться «сдержать» президента Владимира Путина.
«Может рвануть». Как вступает в 2021-й российская экономика
Уходящий 2020-й – это год, когда стало очевидным, что проводимая в России экономическая политика, мягко говоря, зашла в тупик. Мы не первый год топчемся на месте, в то время как другие страны мира, даже с учётом коронакризиса и его негативных последствий, продолжают развиваться.
Среди ведущих экономик мира нет России. На первое место выходит Китай, который смог даже в 2020 году увеличить свой ВВП. Второй экономикой в ближайшие годы будет Америка, а вот на третье место, обогнав Японию, выходит Индия. Далее – Германия, Великобритания, Франция.
Нас нет среди ведущих экономик, несмотря на ранее заявленные амбициозные планы – обойти Германию и стать шестой экономикой мира. Думаю, что об этом в обозримой перспективе чиновники не будут вспоминать. Очередной прорыв стал настоящим обрывом, где нет роста, а только топтание в районе нуля.
По прогнозам, к концу 2022 года ВВП превысит уровень 2019 года лишь на 1,5% и Россия будет в конце второго десятка из топ-30 стран мира. Из-за пандемии и демографических проблем более остро встанет проблема низкого потенциального роста. Вряд ли нас вытянет потребительский спрос: устойчивых драйверов для роста доходов нет, а кредитная нагрузка населения на максимумах. За 2014–2020 годы доходы упадут приблизительно на 12% – это позор. Рост цен – во многом следствие многолетних недоработок правительства: импортозамещение недостаточно, конкуренция низкая, желание сдержать цены вступает в противоречие с планами наращивать несырьевой экспорт и завоёвывать мировой рынок. Неплохая задумка в виде льготной ипотеки обернулась ростом цен, поэтому в выигрыше в основном застройщики и банки,
– говорит директор по инвестициям «Локо-инвеста» Дмитрий Полевой.
Уходящий год показал, что банкстеры стали реальными хозяевами России. Они загнали население и предприятия в долговую яму, рост выдачи кредитов был единственным драйвером экономики, а теперь определяют, кому дальше жить, а кого можно списать в утиль. И эта ситуация, по всей видимости, сохранится и в 2021-м. Может быть, но не факт, экономика в следующем году и подрастёт. Возможно, в плюсе окажутся даже доходы населения, но к показателям, как оказалось, докризисного 2019-го мы ещё не скоро вернёмся.
Я думаю, что экономика в следующем году, скорее, вырастет. Если, конечно, не будет какой-нибудь третьей волны коронакризиса, то экономика вырастет. Вопрос – на сколько. Судя по всему, в этом году она упадёт на 3,5-4 процента, в рамках отскока мы можем вырасти процента на полтора-два, опять же, если не будет третьей волны и падения цен на нефть. Соответственно, рубль, конечно, должен присесть в район куда-нибудь ближе к 80-ти только потому, что действительно малый и средний бизнес сильно пострадает, и доходы населения, в общем, несильно вырастут. Конечно, государство будет пытаться их поднять, бюджетники дополнительно получат индексации и будут какие-то, может, разовые выплаты. То есть реально располагаемые доходы населения тоже могут вырасти, соответственно, но это не даст, конечно, нам такой толчок, чтобы мы выросли на 2,5-3 процента, как, может быть, хотели бы где-нибудь в Минэкономразвития. Полтора, максимум два процента. То есть рубль ближе к 80-ти, 1,5-2 процента рост ВВП, и доходы населения в самом реальном случае останутся на месте. Если они и вырастут на пару процентов, то это будет большая удача,
– считает экономист Виталий Калугин.
Несмотря на бравурные заявления о том, что Россия больше не зависит от внешних углеводородных рынков, появились новые проблемы. Да и зависимость сохранилась. Достаточно проанализировать курс рубля к ведущим мировым валютам. К доллару, по данным ЦБ, российская валюта просела на 16,8%. Слабость рубля, по мнению экспертов, сохранится и в 2021 году.
«Российский рубль будет слабым. А слабым он ещё будет по внутреннему фактору, из-за того, что ставки у нас ниже инфляции, это фундаментально всегда плохо для валюты. Населения доходы, скорее всего, расти не будут. Потому что будет страдать бизнес, мелкий, средний, из-за общего спада. Увеличатся государственные расходы, неизбежно. Соответственно, это тоже давление на рубль. Потому что нужно как-то привлекать заимствования, на общем внешнем фоне всё это выглядит негативно. И ещё нельзя сбрасывать со счетов геополитический фактор осложнения отношений с Западом, которое может случиться после инаугурации Байдена. Планы у них определённые есть, негативные. И, как бы мы, так сказать, щеки ни надували и в грудь себя ни били, но реальные инструменты у них очень серьёзные. Тот же SWIFT – это не такая простая вещь, которую можно обойти легко. Потому что это глобальная система, к которой подключены центральные банки. И если нас отрубают от этой системы, мы становимся изолированными. Может быть, Китай как-то подключится. Но у нас широкая внешнеэкономическая деятельность. Российским экспортёрам нужна валюта. Они продают, собственно говоря, своё сырьё за валюту, свою продукцию за валюту. Поэтому будут определённые сложности. Это проблем нам точно принесёт серьёзных. И если это ещё будет, то понятно, что плюсов от общей ситуации в первом полугодии будет гораздо меньше, чем минусов», – уверен экономический обозреватель Олег Богданов.
Очевидно, что турбулентным будет первый квартал следующего года, когда геополитический факт может стать доминирующим. Ситуация может развиваться в двух противоположных, но не исключающих друг друга вариантах.
Курс рубля будет находиться под влиянием двух противоречивых факторов. Первый – это санкционный риск в связи с выборами в США, из-за этого курс рубля может вновь оказаться под сильным давлением в I квартале 2021 года, возможно, вернувшись к отметке 80 руб./$. Вторая группа факторов может играть в пользу укрепления курса рубля – это смягчение монетарной политики во всём мире и глобальный рост аппетита к риску. После турбулентности в I квартале 2021 года курс рубля может вернуться к диапазону своей фундаментальной стоимости 70–75 руб./$,
– заявила главный экономист «Альфа-банка» Наталия Орлова.
Можно сколько угодно утверждать, что российская экономика лучше всех справилась с 2020 годом, когда из-за коронакризиса мир накрыло медным тазом. Но я бы сильно не обольщался. 2021-й, особенно его первая половина, могут стать этапом серьёзного испытания для России. Годами копившиеся проблемы могут рвануть. Отсутствие устойчивой основы для роста доходов населения, внутреннего производства и спроса, прямых инвестиций – это ключевые проблемы, на которые может наложиться внешний шок в виде новых антироссийских санкций. Сможем ли мы решить или хотя бы нивелировать данные проблемы, зависит исключительно от нас. Хватит заниматься самообманом и враньём, пришло время созидания и реального импортозамещения.
МВФ резко повысил прогноз роста экономики России
Международный валютный фонд (МВФ) уточнил прогнозы роста мировых экономик: в частности, по России он существенно поднял оценку роста ВВП в текущем году — с ожидавшихся в апреле (.xlsx) 3,8% до 4,4%. В январе фонд прогнозировал рост российского ВВП на 3% в 2021 году.
Одновременно МВФ ухудшил прогноз по росту российской экономики в 2022 году, понизив его до 3,1% вместо апрельской оценки 3,8%, следует из июльской версии глобального экономического прогноза фонда.
Ожидания МВФ на 2021 год по экономике России оказались в среднем оптимистичнее, чем прогнозные оценки Минэкономразвития и Банка России. В пятницу, 23 июля, ЦБ повысил прогноз по росту российской экономики в 2021 году, обозначив диапазон 4–4,5% вместо апрельских 3–4%. Но на 2022 год оценка ЦБ пессимистичнее, чем у МВФ, — в диапазоне 2–3%.
Более скромные оценки роста российской экономики на текущий год давало Минэкономразвития. Согласно представленному в начале июля прогнозу, ведомство ожидает рост ВВП на 3,8% в 2021 году, а в последующие годы — его замедления до 3%.
Реалистичен ли прогноз по России
По данным Росстата, в последний раз рост ВВП России превышал 4% в 2011 году, то есть еще до введения полномасштабных антироссийских санкций. Главный экономист «Ренессанс Капитала» по России и СНГ Софья Донец не считает оценку МВФ по росту экономики на 4,4% завышенной. «В этом году мы увидим весь восстановительный рост экономики. Пересмотр оценки МВФ логично отражает то, что уже в 2022 году ВВП вернется к умеренному потенциальному росту, а потенциальный рост для России мы сейчас оцениваем на уровне 2,5–3%», — пояснила она.
По мнению главного экономиста ING по России и СНГ Дмитрия Долгина, достичь роста в диапазоне 4–4,5% возможно при сохранении положительного импульса в потреблении и восстановлении производства. «Однако экономика достигла докризисных уровней, и теперь требуются новые стимулы. Прогноз МВФ можно назвать умеренно-оптимистичным, хотя и их предыдущий прогноз с ростом экономики на 3,8% был таким же. Повышение оценки объясняется более положительной динамикой в первом полугодии, чем ожидалось ранее», — заметил аналитик.
Сдержать рост может более быстрое ужесточение денежно-кредитной политики в России на фоне разгона инфляции до 6,5% при таргете в 4% — Центробанк 23 июля повысил ключевую ставку сразу на 1 п.п., до 6,5%, а эксперты допустили, что это не конец цикла повышения ставки. Авторы доклада МВФ упоминают Россию в числе стран наряду с Бразилией, Венгрией, Мексикой и Турцией, которые «начали нормализацию денежно-кредитной политики, чтобы предотвратить усиление ценового давления».
Как вырастет мировая экономика
Оценку роста мировой экономики в этом году МВФ оставил неизменной по сравнению с апрельским анализом — 6%. Фонд ожидает, что в 2022 году мировой экономический рост замедлится до 4,9%, что на 0,5 процентного пункта превосходит апрельские ожидания.
В числе основных факторов, определяющих темпы роста экономик, аналитики МВФ назвали доступность вакцины от коронавируса, а также правительственные меры поддержки и денежно-кредитной политики.
В докладе говорится, что в странах с развитой экономикой вакцинировано около 40% населения, в то время как в государствах с развивающимися рынками этот показатель в два раза меньше, а в бедных государствах — еще ниже. Неравномерный доступ к вакцинам углубляет разрыв в восстановительном росте между развитыми и бедными странами, которые сильнее всего страдают от третьей волны коронавируса (африканские страны южнее Сахары, некоторые государства Латинской Америки, Южной и Юго-Восточной Азии).
Как полагают в МВФ, на темпы глобального роста также повлияют, с одной стороны, масштабные стимулирующие меры в США, а с другой — новые антиковидные ограничения в некоторых развитых странах, включая Францию, Германию, Италию, Южную Корею и Великобританию. В целом риски для мирового экономического прогноза скорее понижательные, что связано главным образом с возможностью логистических сбоев с поставкой и дистрибуцией вакцины в развивающихся государствах, предупреждает МВФ.
Ранее рейтинговое агентство Moody`s отмечало, что быстрее всего после пандемии восстановятся страны с высокими темпами вакцинации и качеством антиковидной госполитики, в том числе США, Западная Европа и Китай. Россию аналитики агентства включили в ряд государств, в которых негативные последствия коронакризиса для экономики будут «умеренными».
Экономисты рассказали, что будет с ценами, рублем, доходами в 2022 году
Гринберг, Николаев, Масленников подвели итоги 2021 года и дали прогноз
Уходящий 2021 год оказался для отечественной экономики весьма противоречивым. Преодолев пик коронакризиса, она начала восстанавливаться, а бюджет вернулся к профициту. Ситуацию во многом спасли стабильно высокие цены на традиционные для России экспортные товары — нефть и газ. Однако на уровне отдельно взятых семей картина куда мрачнее: ускоряющаяся инфляция обрушила доходы и пенсии, люди все чаще влезают в кредитную кабалу. Эту двойственность 2021 года отметили и участники прошедшего в «МК» в онлайн-формате итогового «круглого стола» — член-корреспондент РАН, научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг, ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников и доктор экономических наук Игорь Николаев.
Фото: Алексей Меринов
— В течение года наблюдался рост ВВП, который в отдельные месяцы министр экономического развития Решетников характеризовал как аномальный. К концу года начали расти доходы населения, бюджет стал профицитным. Можно ли считать нашу экономику выздоровевшей от коронакризиса и восстановилась ли она до допандемийного уровня?
Масленников: — По всем формальным признакам экономика восстановилась. Допандемийный уровень превышен, пусть и ненамного. Более того, есть вероятность, что до конца года мы по динамике реальных располагаемых доходов населения выйдем в ноль, и даже — в небольшой плюс. Однако по-прежнему будем отставать от показателя 2013 года на 10%. А вот с выздоровлением все сложнее. Выражаясь фигурально, резкое обострение простудного заболевания удалось преодолеть, однако хронические болезни, сопутствующие экономическому организму, остались. Экономика вернулась к прежним условиям ведения бизнеса, которые ничуть не улучшились. У нас сохраняется низкая мотивация к инвестициям со стороны частных предпринимателей и корпоративного сектора. В целом же, при инфляции в 8,4%, вероятен прирост ВВП на 4,3–4,4% по итогам 2021 года.
Николаев: — Чисто статистически экономика восстановилась, но последствия пандемии не преодолены. Давать более-менее адекватную оценку можно будет только после отмены всех ограничений, связанных с коронавирусом. Помимо такого макроэкономического показателя, как ВВП, не надо забывать об инфляции. С ней ситуация обратная. Инфляция разогналась до 8% с лишним, и сдержать ее властям пока не удается. Так что объективно нам далеко до восстановления. Нынешний рост ВВП до 4% во многом является отскоком от провальных прошлогодних показателей. Пандемия никуда не делась, появляются новые штаммы, прогнозировать экономическое развитие страны в таких условиях очень сложно.
Гринберг: — В наше время беспрецедентной неопределенности нельзя фетишизировать динамику ВВП или профицитность бюджета. У нас нет четкого понимания того, где мы находимся — в начале пути преодоления пандемии, в середине или уже в его конце. К тому же из-за радикальной трансформации тридцатилетней давности российская экономика с самого начала реформ оказалась инфляционной. И в дальнейшем, все три десятка лет, была запрограммирована на ценовые скачки. В западных странах, когда власти создают дополнительную денежную массу для поддержания экономики и домохозяйств, цены растут не сразу, а через определенное время, в течение которого новый спрос удовлетворяется новым предложением. И лишь потом, когда производственные мощности заполнены до отказа и импортные возможности исчерпаны, разворачиваются инфляционные процессы. А в России инфляция дает о себе знать сразу после дополнительных денежных вливаний. И это вполне оправдывает действия Центробанка по повышению ключевой ставки, которая, впрочем, подрывает экономическую активность из-за удорожания кредита как важного источника инвестиций. Говорить в этих условиях о «здоровом состоянии» экономики не приходится. Независимо от того, достигла ли она формально допандемийного уровня или нет.
— Одна из главных проблем уходящего года — высокая инфляция (свыше 8%), особенно продовольственная (почти 11%). Власти считают ее завезенной из-за границы, подобно вирусу. Кто на самом деле виноват в разгуле цен и что делать, чтобы их обуздать?
Масленников: — Внешние факторы играют здесь далеко не главную роль. По расчетам рейтингового агентства АКРА, их суммарный вклад в инфляцию 2021 года не превышает 1,8 процентных пункта. Основная же причина — это локдауны и карантинные меры прошлого года и отчасти 2021-го, обернувшиеся разрывом спроса и предложения. Экономические закономерности не обманешь: если у вас спрос восстанавливается быстрее, чем предложение, а инвестиционных мотиваций к расширению производственных мощностей нет, инфляционное давление нарастает. Конечно, оно подпитывается и внешними обстоятельствами, дорожающим импортом, необходимым для поддержания производственного цикла. В итоге компании вынуждены резко повышать цены на свою продукцию: годовая инфляция у нас 8,4%, а инфляция цен производителей — 27% с лишним.
Центробанк делает все от него зависящее, чтобы обуздать инфляцию. В первом квартале 2022 года ставку придется еще раз повысить, поскольку этот период традиционно находится под высоким инфляционным давлением, есть риск получить в феврале 9%. Регулятор может лишь замедлить инфляцию или вывести на плато, но ее радикальное снижение зависит от динамики предложения, а это — зона ответственности правительства. Нужно оказывать помощь аграриям, идти на прямое субсидирование покупок минеральных удобрений, чтобы избежать рисков неурожая. Нужно оказывать адресную помощь бедным, это тоже одна из антиифляционных мер. Нужно стимулировать конкуренцию, особенно в малом и среднем бизнесе, в агропроизводстве и сфере услуг. Чем больше компаний и индивидуальных предпринимателей будут заняты удовлетворением потребительского спроса, тем выше вероятность перелома общего ценового тренда в сторону понижения. Думаю, по итогам года инфляция составит 8,3%, а в последующие несколько лет — около 5%.
Николаев: — Не соглашусь с позицией «сами мы хорошие, а во всем заграница виновата». Да, выросли цены на энергоресурсы и на продовольствие на мировых рынках, и это не могло не сказаться на внутрироссийской инфляции. Во время пандемии власти западных государств вкачали в экономику огромные деньги, которые вылились на сырьевой и продовольственный рынки. Спрос вырос, а с предложением сырья и товаров возникли проблемы. Отчасти это связано с разрывом логистических цепочек, а отчасти с тем, что мир вступил в первую фазу энергоперехода. В итоге цены разогнались на внешних рынках, что отразилось и на России.
Очень удобно кивать на заграницу, но наши внутренние предпосылки инфляции никто не отменял. Первая — недостаточный уровень развития конкуренции в экономике. Это вообще наша ахиллесова пята. Производитель не опасается, что если он завысит цены, то его продукцию перестанут покупать и ему придется уйти с рынка. Второе обстоятельство — директивные механизмы регулирования. Год назад попытались заморозить цены на сахар и подсолнечное масло, что создало дополнительный импульс в сторону повышения цен на продукцию других производителей. Третий фактор — российские антисанкции: мы по-прежнему не импортируем многие виды продовольствия из европейских стран, а это влияет на цены, поскольку ограничивает предложение и снижает конкуренцию. Четвертый долгоиграющий внутренний фактор — не самое эффективное госрегулирование тарифов естественных монополий. Что касается усилий Центробанка по сдерживанию инфляции, то считаю, что ЦБ переоценивает действенность такого механизма, как ключевая ставка. Инфляция в России не носит исключительно монетарного характера.
Гринберг: — Исходный толчок инфляционным процессам и у нас, и за рубежом дала пандемия. С одной стороны, рвутся логистические цепочки, что ведет к сужению предложения. С другой — растет отложенный спрос. В итоге повсеместно повышаются цены на топливо, сырьевые товары и услуги. Однако если мы сравним динамику цен на продовольствие у нас и в Европе, то увидим, что там все намного спокойнее идет, без резких скачков. В России товары на полках есть, и внешне это выглядит как полное изобилие, а в реальности товаров намного меньше, чем в развитых странах. Импортозамещение готовых потребительских товаров, можно сказать, не состоялось. В том числе и поэтому у нас возможностей для монополистических сговоров больше. На Западе громадное количество продавцов и производителей, что позволяет не повышать цены на рынке без крайне веских оснований. А у нас экономика представлена в основном крупными предприятиями, а в ряде отраслей — фактически монополистами, и им легче договориться. Чтобы провернуть такое на Западе, пришлось бы вести переговоры с огромным числом игроков рынка, что тут же привлекло бы внимание антимонопольных служб. А в России и крупных предприятий не так много, и договориться им между собой всегда проще — это плохая комбинация для обуздания инфляции. С одной стороны, повышение спроса сразу подстегивает цены. С другой — быстро растут издержки производителей. Это связано с ростом тарифов естественных, и не только естественных, монополий. Антимонопольная служба работает, но у нее мало рычагов влияния на крупный бизнес. И цены растут во всех сегментах сразу.
— Весь год проходил под знаком пандемии и конца-края коронавирусной угрозе не видно. Как она влияет на мировую и российскую экономику?
Масленников: — В прошлом году экономика повязла в локдаунах, а их последствия малопредсказуемы. Коронакризис обернулся прямыми и косвенными материальными потерями из-за повышенной смертности и заболеваемости. Как минимум 1,5 млн человек убыло в России за эти два года — при нашей откровенно плохой демографии. Этот фактор стреножит средне- и долгосрочный экономический рост, дестабилизирует рынок труда. Плюс мир никак не выберется из тяжелого состояния неопределенности. Никто не может с точностью сказать, что такое «Омикрон», последний ли это «вздох» ковида, или же новая смертоносная инфекция, которая пока затаилась. В итоге инвестиционная активность тормозится. Зачем вкладываться в производство, если настолько все непонятно? Уж лучше мы поднимем цены, думают про себя производители.
Николаев: — Самый серьезный негативный эффект связан с локдаунами. Российская экономика с ее сырьевой направленностью неожиданно оказалась в выгодном положении: деятельность «нефтянки» во время локдаунов не останавливалась в силу специфики производства. Добыча и экспорт полезных ископаемых не прекращались. Во всем мире локдауны коснулись так называемых сервисных отраслей, которые у нас недоразвиты: туризм, общепит, гостиницы. Если сравнить долю в ВВП, скажем, туристической отрасли, то в России она в разы меньше, чем в Италии, Испании, Франции. Второе отрицательное последствие ограничительных мер — это инфляция, вызванная денежными вливаниями в экономику развитых стран. Выбора особого ни у кого не было, нужно было поддерживать население и спасать целые отрасли, но и эффект от предпринятых мер наступил очень быстро. Третий фактор — это влияние на экономику роста заболеваемости и смертности. До поры до времени его воздействие не так значительно в сравнении с локдаунами. Но когда заболеваемость остается высокой, да еще и смертность не снижается, ситуация становится тяжелой. Россия как раз рискует вступить в такой период, если пандемия не начнет затухать. Заболевшие люди выпадают из числа экономически активных и просто трудоспособных. Не говоря уже о том, что, по официальной статистике оперативного штаба в России, от пандемии умерло уже около 300 тысяч человек.
Гринберг: — Сейчас идет дискуссия вокруг очередного штамма «Омикрон». В Европе уже легкая паника, вводятся меры, которые негативно отразятся на экономике. Но нужно спасать людей в первую очередь. Мы не вышли из пандемии по итогам 2021 года. Соответственно, бессмысленно жалеть о том, что не сбываются экономические прогнозы и что наши показатели отстают от желаемых. Все это не имеет значения на фоне тех проблем, которые приходится решать странам и народам. Нельзя забывать: экономика — для человека, а не наоборот.
— В течение 2021 года курс рубля был относительно стабильным. Сохранит ли нацвалюта эту стабильность в 2022-м, и каков ваш прогноз на динамику валютного курса?
Николаев: — Думаю, за курс рубля к доллару и евро можно не беспокоиться по той причине, что цены на энергоносители еще какое-то время будут оставаться высокими. Это связано с повышенным спросом, который проявился на начальной фазе энергоперехода. Цены на нефть сегодня очень комфортные для рубля, а на газ — так просто подарок. Это сулит стране большие долларовые и, в целом, валютные поступления. К тому же мы видим некую стабилизацию ситуации с санкционным противостоянием. Особенно это продемонстрировала последняя онлайн-встреча двух президентов — Владимира Путина и Джо Байдена. Вряд ли будут вводиться новые санкции, а это для рубля тоже хорошо, поэтому я прогнозирую, что рубль не будет ни сильно укрепляться, ни обвально падать. Ослабление возможно, но в рамках приличия, так сказать. Во всяком случае вряд ли в будущем году мы увидим доллар дороже 80 рублей, а евро — выше 90 рублей.
Гринберг: — Это сложнопрогнозируемая вещь. Сейчас идет энергопереход. Причем идет не так быстро, как ожидалось, а это хорошо для российской экономики. На Западе слишком рано уверовали в то, что уголь, нефть и газ можно легко заменить на возобновляемые источники энергии. В этом смысле, если экономический рост после завершения пандемии начнется по традиционной модели, то рубль, как зависимая от цены на углеводороды валюта, может даже укрепиться. Но в исторической перспективе это будет один из последних счастливых периодов для нашей нацвалюты. Очевидно, что уход от углеводородного сырья теперь не просто лозунг, а общемировое устремление. В среднесрочном плане мы рискуем очень сильно проиграть, если не найдем замену ископаемому сырью. Если зима выдастся холодной (что весьма вероятно), то в первом квартале у рубля есть шанс укрепиться до 70–71 за доллар.
— Что ожидает российскую экономику в 2022 году: какова будет динамика ВВП, реальных доходов населения, инфляции? Каких «черных лебедей» стоит ждать на будущий год?
Масленников: — Экономику ждет достаточно сильное снижение темпов роста. Если в текущем году мы исходим из показателя 4,3–4,4%, то в следующем — из 2,0–2,5% роста ВВП. При инфляции выше 5% инвестиции не живут, и тут права глава ЦБ Эльвира Набиуллина, заявляющая: контроль за инфляцией — это дверь, которая открывает экономике вход в пространство длинных денег. До тех пор, пока мы не приблизим инфляцию к таргету в 4–4,5%, сложно рассчитывать на серьезный инвестиционный подъем. Что касается доходов, было бы хорошо, чтобы они хоть немного опережали инфляцию. Здесь у нас главный резерв — это доходы от собственности и предпринимательской деятельности. Если удельный вес этих компонентов повысить хотя бы вдвое, мы выйдем на стабильные темпы роста реальных доходов.
А «черные лебеди» могут залететь в нашу страну из двух «гнезд». Одно — это геополитические риски, которые очень быстро добавляют дополнительной турбулентности финансовым рынкам, и дальше эта волна накатывается на российскую экономику. Второе «гнездо» — это достаточно серьезная угроза мирового долгового кризиса. Если в 2022 году Федрезерв США повысит ключевую ставку не один раз, а два или три, то такое ужесточение американской денежно-кредитной политики может подорвать способность ряда эмитентов (как корпоративных, так и суверенных) обслуживать долг, номинированный в долларах. В данном случае существует целая «стая» рисков — начиная от китайских девелоперов и кончая Турцией.
Гринберг: — Для всех большое значение будет иметь ситуация с добычей и ценами на газ, с одной стороны, и темпами перехода к «зеленой экономике» — с другой. Хотелось бы думать, что напряжение между Западом и Россией начнет спадать. Надо защитить и сберечь нашу общую среду обитания, а сделать это без взаимного сотрудничества невозможно. Если прогресс в отношениях не наступит, то в лучшем случае наша страна получит стабильность, переходящую в застой, то есть показатель роста ВВП на уровне 1–2%. Сложно ожидать какого-то подъема в 2022 году. Откуда ему взяться? Благоприятные условия для ведения малого и среднего бизнеса так и не созданы, а риски очень велики. Крупным предприятиям не дадут умереть, но и не будет никакого экономического чуда. Заметного увеличения реальных доходов ждать не стоит, а продовольствие продолжит расти в цене. Что касается «черных лебедей», для России — это резкое ускорение энергоперехода, устойчивость пандемии и усиление санкционного давления со стороны Запада.