Элнет энер что это
Элнет
Смотреть что такое «Элнет» в других словарях:
Чавайн, Сергей Григорьевич — Сергей Григорьевич Чавайн Дата рождения: 6 октября 1888(1888 10 06) … Википедия
Сергей Григорьевич Чавайн — Чавайн Сергей Григорьевич Чавайн Сергей Григорьевич (6 октября 1888 1942), марийский поэт и драматург. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. В 1908 окончил Казанскую учительскую… … Википедия
Сергей Чавайн — Чавайн Сергей Григорьевич Чавайн Сергей Григорьевич (6 октября 1888 1942), марийский поэт и драматург. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. В 1908 окончил Казанскую учительскую… … Википедия
Чавайн — Чавайн, Сергей Григорьевич Чавайн Сергей Григорьевич Чавайн Сергей Григорьевич (6 октября 1888 1942), марийский поэт и драматург. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. В 1908… … Википедия
Чавайн Сергей Григорьевич — (6 октября 1888 1942), марийский поэт и драматург. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. В 1908 окончил Казанскую учительскую семинарию. Один из основоположников литературы народа… … Википедия
Чавайн, Сергей — Чавайн Сергей Григорьевич Чавайн Сергей Григорьевич (6 октября 1888 1942), марийский поэт и драматург. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. В 1908 окончил Казанскую учительскую… … Википедия
Чавайн Сергей Григорьевич — (6.10.1888 ‒ 1942), марийский советский писатель. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. Один из основоположников литературы народа мари. Печатался с 1908. Автор стихов, рассказов,… … Большая советская энциклопедия
Чавайн — Сергей Григорьевич (6.10.1888 1942), марийский советский писатель. Родился в деревне Малые Карамасы, ныне Моркинского района Марийской АССР, в бедной крестьянской семье. Один из основоположников литературы народа мари. Печатался с 1908.… … Большая советская энциклопедия
Чавайн Сергей Григорьевич — (1888 1942), марийский писатель. Стихи, поэмы, пьесы («Пасека», 1928; «Акпатыр», 1935). Драматические перипетии в жизни дореволюционной марийской деревни в романе «Элнет» (ч. 1, 1936; ч. 2, опубл. в 1963). Необоснованно репрессирован. * * *… … Энциклопедический словарь
Илеть — Элнет, Илләт Река Илеть в республике Марий Эл Характеристи … Википедия
Илеть (река) — Илеть Илләт. Элнет Протекает по территории Татарстану и Марий Эл Устье Куйбышевское водохранилище (Волга) Длина 204 км … Википедия
Элнет энер что это
(М., Эксмо-пресс, 2020 год)
Где нас нет, горит невиданный рассвет,
Где нас нет, море и рубиновый закат.
Oxxxymiron, «Где нас нет»
Литературный критик Олег Демидов назвал дебютный роман молодого прозаика Булата Ханова «Непостоянные величины» первым блином (который комом). Однако добавил, что это очень многообещающий блин. «Непостоянные величины» попали в короткий список Нацбеста-2020.
После «Непостоянных величин» о современной школе Ханов написал «Гнев» – про страдающего преподавателя филфака: все не так и жизнь не та. А в 2020 году вышел роман про пиво. Ода пиву, пивной панегирик.
Именно крафтовое пиво – объединяющий сюжетный элемент «Развлечений для птиц с подрезанными крыльями». К финалу оно плавно перетекает из стаканов в объем крупного алкогольного феста, а аннотация таинственно гласит: все прояснится на фестивале.
Несмотря на то, что эпизод облагороженной пьянки ничего не проясняет, он утверждает главную идею романа. Пессимистичную и безысходную, как цитата про пустое Бесконечное, которую Ханов выносит в эпиграф. На первых же десяти страницах один из героев формулирует месседж книги–вроде бы в шутку, но так-то всерьез: «Радуйся, потому что прошло. Огорчайся, потому что было». Жизнь – тлен, все ничто и бесполезно, даешь вечную философию.
Ключевых персонажей – четыре. Главного нет и не надо, важен собирательный образ.
Первый – коренной житель, брат мэра и прожженный патриархатом глава семейства – владелец того самого пивного бара. Второй – приезжий 24-летний пивной блогер из Петербурга, сбежавший от бывшей. Из-за фарингита он не пьет алкоголь, но потом все-таки напивается до чертиков. Третья, уже героиня, – анархо-феминистка, веганка, магистрантка БГУ, приехавшая из Самары изучать беледышскую культуру, – дегустирует пиво вместо второго, пока тот лечит горло. Четвертый – самый непонятный из всех, мажор в бегах, преследуемый папашей-олигархом, тоже прикладывается к бутылке, а в конце совершает самоубийство. Шатание без дела и ежемесячный миллион на карту от отца действительно плохо сказываются на эмоциональном состоянии героя.
Они сталкиваются в Элнет Энере, вымышленном городе (для кого-то – далее по Oxxxymiron– «вымощенном золотом») согласованных с властями митингов, большим национальным прошлым и, как везде, урбанизированным настоящим, которое выкинуло исторические музеи в безденежное плавание. По логике романа отчетливо складывается ощущение, что главное культурное достояние Элнет Энера – пивной бар «Рекурсия».
Некоторая рекурсия прослеживается и в композиции «Развлечений для. » – изображение объекта внутри самого объекта. Роман состоит из глав, названных по именам основных героев: Сергей, Елисей, Ира, Марк. Один и тот же момент может описываться глазами разных персонажей, а между главами появляются посты-интерлюдии Елисея про новый опробованный сорт пива.
Ну, то есть пиво блогер не пьет, а точнее пьет не он и пишет что-то похожее на плохую рекламу: «Платоны и Аристотели пивной вселенной постигли две вещи. Во-первых, надо обойти весь мир, чтобы понять, что счастье рядом, у нас под боком. А во-вторых, счастье неполно, если нет морковного эля». Каламбурное название интерлюдий как вставной части между главами с именами людей – это забавно. Только написано неаппетитно, и возникает вопрос: кто в инстаграме читает эти сложные тексты про пиво? Тот факт, что стиль постов мало отличается от стиля самого романа, оставим на откуп автору.
Великолепная тройка (все, кроме Сергея, у Сергея все хорошо) пытаются обжиться на новом месте: ходят-бродят, учатся, встречаются с научным руководителем, ищут работу, влюбляются, прячутся от прошлого и токсичных отношений. Убивают время, деньги, себя. Пьют пиво и говорят. Говорят, говорят, говорят.
Описывая двадцатилетних, некоторые читатели и рецензенты «Развлечений для. » называют их миллениалами. Эх, бумеры! Ни один нормальный «миллениал» не обзовет себя таким неприятным словом. Проскальзывающее авторское определение «рефлексивные типчики с половинчатыми откровениями» применительно к героям Ханова выглядит как-то убедительнее. Они громоздко чешут языком о философии, социологии, видах феминизма и гендерных различиях, политике и государстве и – что самое важное – в ответ на вопрос, что же такое человек, произносят будто зазубренные тексты:
«Человек окружает себя привычками и ритуалами, иногда разрушительными, иногда чудными, почти всегда избыточными. Он узнает себя в других и утаивает собственную сущность от типа, с которым пересекается в зеркале. Он одержим химерами: любовью и счастьем, истиной и красотой, порядком и покоем. Главная химера, пожалуй, носит имя реальности. » (Елисей Васнецов, 24 года).
Основные конфликты романа – трендовые феминистские.
Философский: хочется сказать про различные мировоззрения (что-то же должно быть в этих философствованиях!), но нет: говори покрасивее, слушай с эмпатией и поддерживай феминитивы там, где выступают «за».
Любовный: завязывающиеся отношения Иры и Елисея разваливаются потому, что Елисей во время ссоры намекает на подскочившие у нее гормоны.
Социальный: Сергей организует крафтовый алкогольный фест на знаковом месте, где пять веков назад случилась последняя битва между беледышцами и русскими, унесшая жизни многих защитников Элнет Энера. И Ира решает провести протестную акцию в поддержку культурного разнообразия.
Но вот парадокс. Не национальный беледышский дух движет 21-летней Ирой Тимофеевой из Самары, а обида и злость. Еще в начале романа, только приехав в Элнет Энер, она решила подработать репетитором и напоролась на наглого сынка богатого Сергея. Нагрубив в ответ на наплевательское отношение, Ира сбежала, а потом получила разгромный отзыв на сайте. Теперь все это можно было удачно вылить в акт мести – под громкие убеждения себя и других в благих намерениях во славу культуры, музея традиционного беледышского быта и своей магистерской диссертации.
Искра, буря. Безумие? Ира с небольшой командой активистов по-тихому вторгается на фест и раздает веганские пирожки с листовками. В листовках – спич (одно из любимых слов Булата Ханова) о насмешке над городской историей и неодобрении происходящего. Пирожки быстро заканчиваются, Сергей в злости поливает Иру грязью, Елисей заступается и получает пинок в живот. По заказу мэра полиция задерживает помогавшего Ире директора музея и выписывает штраф в тридцать тысяч рублей. Все расходятся.
Выяснение личных отношений, прикрытое жестом доброй воли, не очень тянет на протест, правда? Но дело здесь не в негативном отзыве на сайте, на репетиторскую карьеру Иры он не повлиял. Есть другая причина, которая объясняет социальный конфликт с точки зрения феминизма.
Иру бесит, когда ее называют девушкой.
– Держите, девушка! – отдает сдачу таксист. «Обязательно ведь нужно подчеркивать, у кого какой гендер, никак без этого».
– Девушка! То есть как вас. Ирина Алексеевна! Потрудитесь объяснить, в чем дело, – бросает вдогонку сбегающей Ире Сергей. «Он назвал ее девушкой! Ну да, раз она девушка, от нее многого не ждут. Пусть, стало быть, не выеживается и не жалуется, раз ее угораздило родиться гендерно неполноценной».
Булат Ханов превращает героиню в начальную стадию «злой фемки», сколько бы она сознательно таковое ни отрицала. Это ее внутренний выбор. Принять людей с патриархальной идеологией, как людей другой расы, возраста, гендера? Осознать, что не со зла, но по традиции так сейчас живет большинство? Или каждый раз молча возмущаться внутри, разъедая себя? Мстить втихаря, прикрываясь национальной культурой, блокируя в социальных сетях, обливая пивом?
Главный конфликт романа – конфликт феминистки с обществом. Не феминизма и патриархата. А феминистки и окружившего ее реального мира, на который она пытается наклеить феминистские паттерны со своим представлением о жизни. Это словно романтическое двоемирие, где есть ты, а вокруг – чужой город, и радфем-клуб, и подруга в общежитии, и семья в Самаре, а своего нет ничего, везде ты лишний и никому не нужный. Отчаянный скиталец, тоскливо ищущий, к кому бы прибиться, чтобы стало теплее, чтобы, наконец, услышали и вытащили из омута.
Таким же романтическим отшельником выглядит Елисей, апофеозом современных романтиков – не выдержавший Марк. Как писал Белинский, Онегин не подражание, но отражение, родившееся в современности, а не в фантазии поэта. Герои «Развлечений для. » – подобный осколок тусклого зеркала души Булата Ханова, в котором еще можно разглядеть живое отражение временного человеческого состояния.
И метамодернизм рефлексирует эту временность, проживая литературу заново. Оставляя позади новый реализм Прилепина с ядреной водкой и матом, Ханов порождает новый романтизм со вкусом орехового скаута, наполненного воспоминаниями об утраченной взаимности. Романтизируя психические расстройства (ведь, по словам Иры, дисбактериоз или глаумонефрит романтизировать совсем не хочется), автор зарывается в одеяло меланхолии и элегические простыни, делая феминизм реальной политической повесткой, а роман – объектом собственного страдания.
Тогда псевдофилософская меланхолия Булата Ханова медленно пожирает тебя, заедает идеологиями человеческую искренность, пробирается в каждую клеточку мозга и убивает последний живой нерв – так прицельно, что во время прыжка Марка в реку хочется сказать только: «Слава богу!».
А внутри расползается одна мысль – и у героев «Развлечений для птиц с подрезанными крыльями», и у автора романа, и у меня: «Вот так мы и живем, и так мы и умрем. Удобрим эту гору собой, став ее углем. ».
«Развлечения для птиц с подрезанными крыльями». Книга о своих и для своих
Ну, давайте развлекаться.
«После второго бокала он нашел очертания бутылки женственными, а после третьего путано и безбожно философствовал сам с собой».
Как и другие, он оказался в городе Элнет Энер, столице Беледыша, с подрезанными крыльями, нервами в раздрызг, немалыми деньгами и невнятными даже для самого себя намерениями.
Города такого на карте нет, да и страны тоже, но марийские созвучия нам подсказывают, где он мог бы быть. Тем более, что романный Элнет Энер более чем реалистичен со своим собственным Кремлём, историей вчерашней и сегодняшней, планирующимся крафтовым фестивалем и обитателями, хоть философствуют они, хоть нет.
Приехала вегетарианка Ира, недоумевающая, зачем каждый раз подчеркивать гендер, обращаясь к человеку, например, «девушка». У Иры не получилось правильно попрощаться ни с бабушкой, ни с дедушкой, которые ее не понимали, ни с мамой, которая даже в последний день перед отъездом не смогла «хоть чуточку поумерить угрюмость». Ира этнограф, она выиграла Президентскую стипендию для магистров и пишет выпускную работу по беледыжской национальной общине.
Еще один герой – Сергей. Он владеет пивным баром и собирается провести фестиваль «Крафтира». Сергей самый взрослый из персонажей, не считая бродячего философа, который еженедельно взбадривает любителей портера или стаута своими проповедями, грозя им геенной огненной и выпивая на выходе из бара стакан любезно поданного лагера.
Авторской волею персонажи вступают во взаимоотношения: любят, спорят, конфликтуют, обижаются и обижают сами. «Все складывалось в славный паззл, собирать который было одно удовольствие», – рассуждает однажды Ира, и нам остается только соотнести фразу с романом и согласиться с ней. Читателю предоставляется возможность менять ракурс и смотреть на все глазами героев поочередно. Что мы и делаем: наблюдаем вплоть до самой кульминации – фестиваля крафтового пива. И немного дальше, пока занавес не скроет от нас персонажей одного за другим.
В чем преуспел автор в романе? Поискал и нашел, а еще точнее, не нашел, а создал сам некую Утопию. В которую были, как в колбу, помещены для изучения несколько протестно настроенных молодых людей. Причины их протестов оказались в итоге не столь существенными и трагичными, как могло бы показаться изначально, но пафос их вздернутых носов мы оценили вполне.
Отлично выбрана и воспета одна из магистральных тем романа: все, что касается крафтового пива, звучит свежо, пенно и ново. Вкрапления в виде текстов инстаграм-блога, поющих оду тому или иному новому сорту, напоминают «письма другу» из «Непостоянных величин» этого же автора и вполне годятся в качестве «фирменного» приема. Отражающего, ко всему прочему, клиповость дня сегодняшнего.
Что не слишком удалось – развязка. Важная, как бы даже не главная часть повествования несколько разочаровывает, причем еще на полпути. За тем, что не имеет должного обоснования, следить неинтересно. Возможно, итог и был задуман таким: обиженные дети всерьез увлечены глуповатой игрой, которая заканчивается лопнувшим воздушным шариком и разбитой вазой. И хорошо еще, если они не получат знатный нагоняй от взрослых.
Кстати, любопытно и то, что действительные взрослые в романе практически отсутствуют, ну или играют настолько малую роль, что им остается только произнести: «Кушать подано!» и выдать пирожок любителю новых пивных ощущений на празднике.
Поэтому отдуваться приходится самому старшему, Сергею. На нем и ответственность, на его плечах фестиваль, семья, сын, жена. Но и он, по большому счету, представителем иного мировоззрения тоже не является.
Роман плюс-минус об одном поколении, которое хорошо понимает все про себя и почему-то исключает из повестки всех остальных.
В этой утопии, кстати, секса нет. Героиня «асексуальна», «нетактильна» и философична, а то, что происходит всего однажды между мужчиной и женщиной в романе, лишь отчасти напоминает сей акт. Должно напоминать, но не делает этого.
Сам Елисей много философствует, но, возможно, он, как и сын Сергея, делает это исключительно «от нехватки опыта». Он так и не вылечил больное горло к финалу романа, оставив нам переживания, но – и легкую надежду на то, что отправленная ему СМС все-таки дойдет, будет прочитана и тогда уж – все точно будет хорошо. Или нет?
Книги Булата о них и для них. Автор явно находится в теме. И ему, как говорится, и дискурс в руки. Поэтому они будут и должны быть прочитаны. Кончиками незримых щупалец свои распознают своих. Булат «своих» уловил, поймал, зафиксировал. Портрет написан и помещен в галерею.
P. S. Не могу назвать книгу удачей Булата. Скорее нет, чем да. При всех ее положительных качествах, она не является цельным высказыванием и выглядит в большей степени подбором нужной интонации. И анализировать ее, не упомянув об этом, будет неправильным. Но тем не менее роман достаточно любопытен, и гораздо интересней его обсуждать, чем цепляться за недостатки.
Элнет, Элнет,йоратыме энер викторина
«Элнет, Элнет-йöратыме энер»
(« Элнет» роман почеш спектакльым уэш шындымылан)
Кунам С.Г.Чавайн « Элнет» романым( «келге исторический содержаниян кугу произведенийым») возаш шонен ? 1930-шо ийла тÿналтышыште.
Поэт романлан могай лÿмым пуынеже улмаш? « Корно»
С.Г.Чавайн тыге серен:»… Роман … ужашан лиеш…» Могай мут мондалтын? Кум
Роман гыч ик ужашым – « Земский начальник» лÿманым- 1935 ийыште « Марий коммуна» газетеш савыктен. Мо семын тиде ужаш савыкталтын? Ойлымаш семын
« Элнетын» икымше книгажым писатель кунам возен шуктен? 1936 ий шошым
« Горьковская коммуна» газетеш колтымо ужаш могай вуймут дене лектын? «Бурлаки у Элнета»
С.Чавайн сай романым серен манын, тунам могай газет статьям печатлен? « «Литературный газет»
« Элнетын» икымше книгаже кушто да кунам савыкталт лектын? Москва, 1936 ийыште
1936 ий мучашыште да 1937 ий тÿналтышыште писатель романын мынярымше ужашыжым(книгажым) возен шуктен ? Кокымшо.
С.Г.Чавайн « Элнет» роман негызеш марий оперлан мом возаш ямдылалтын улмаш? либреттым
« Элнет» спектакль М.Шкетан лÿмеш Марий драмтеатрын сценыштыже кунам икымше гана ончыкталтын ? 1966 –шо ийыште
Инсценировкым кö возен? Миклай Рыбаков
Тунамсе « Элнетын» режиссержо кö лийын? С.И.Иванов
« Элнет» у спектакль могай кечын ончыкталтын? С.Г.Чавайнын шочмыжлан 130 ий темме кечын.
Эпле Пач ямдылен. Источник: « Кугарня» газет №45, 2018.
Курс повышения квалификации
Охрана труда
Курс профессиональной переподготовки
Библиотечно-библиографические и информационные знания в педагогическом процессе
Курс профессиональной переподготовки
Охрана труда
Ищем педагогов в команду «Инфоурок»
Номер материала: ДБ-219873
Не нашли то что искали?
Вам будут интересны эти курсы:
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.
Учителя о ЕГЭ: секреты успешной подготовки
Время чтения: 11 минут
Учителя о ЕГЭ: секреты успешной подготовки
Время чтения: 11 минут
Путин призвал повышать уровень общей подготовки в колледжах
Время чтения: 1 минута
Зарплаты педагогов Ростовской области вырастут в среднем на 10-15%
Время чтения: 2 минуты
Путин поручил не считать выплаты за классное руководство в средней зарплате
Время чтения: 1 минута
В России стартует пилотный проект по реабилитации детей-инвалидов
Время чтения: 2 минуты
Итоговое сочинение успешно написали более 97% выпускников школ
Время чтения: 2 минуты
Подарочные сертификаты
Ответственность за разрешение любых спорных моментов, касающихся самих материалов и их содержания, берут на себя пользователи, разместившие материал на сайте. Однако администрация сайта готова оказать всяческую поддержку в решении любых вопросов, связанных с работой и содержанием сайта. Если Вы заметили, что на данном сайте незаконно используются материалы, сообщите об этом администрации сайта через форму обратной связи.
Все материалы, размещенные на сайте, созданы авторами сайта либо размещены пользователями сайта и представлены на сайте исключительно для ознакомления. Авторские права на материалы принадлежат их законным авторам. Частичное или полное копирование материалов сайта без письменного разрешения администрации сайта запрещено! Мнение администрации может не совпадать с точкой зрения авторов.
Развлечения для птиц с подрезанными крыльями
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
«Глубже и радикальнее возвышенного – отказ-от-возвышения (dé-sublimation), так как событие не является – и не должно являться – той всепроницающей полнотой бури или звезд, в которой дает себя обозреть бесконечное. Событие – это, скорее, неприемлемая пустотная точка, где ничего не представляется, но откуда посредством абсурда проистекает то, что в серии связных вмешательств осуществляется Бесконечное».
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Никто не любит прощаться, но некоторые хотя бы умеют это делать.
Накануне отъезда она напоследок навестила бабушку и дедушку. В меру консервативные, в меру ворчливые, они напоминали милых старичков из русских комедийных сериалов – вроде тех, что крутят на экране в междугородних автобусах.
Пока бабушка стряпала, Ира сидела рядом с дедом в спальне и притворялась, что тоже увлечена политическим ток-шоу. Приглаженный ведущий из числа тех, чьи лица примелькались на экране до такой степени, что стали гарантией пустословия, твердил о воле и решимости. Носовой платок безупречно выступал из нагрудного кармана ведущего, и Ира поневоле задумалась, обладает ли болтун еще какими-либо чертами из джентльменского набора, помимо умения красиво одеваться. Может, он отключает мобильный на свиданиях. Или не просит в долг.
В конце передачи, когда камера взяла ведущего крупным планом, дедушка приподнялся на постели и произнес:
– Сейчас анекдот будет!
И правда, ведущий плутовато улыбнулся и сказал:
– Семья рыбачит. Сын спрашивает у отца: «Почему твой поплавок стоит, а у дедушки лежит?» Раздается голос бабушки за спиной: «Знаешь, Сёма, когда дедушкин поплавок стоял, что он только ни ловил!»
Ира поморщилась, а дед пояснил:
– Каждый раз анекдот рассказывает. Люблю этот момент.
К столу дедушка не вышел, и Ира обедала с бабушкой. Та сварила суп с щавелем и зеленым луком и пожарила картошку с грибами. Ире вновь досталось за убеждения.
– Отощаешь ведь там. Приготовят на всех уху или макароны с фаршем, а ты что будешь делать?
– Бабуля, мы уже договорились, кого с кем поселят. Моя соседка тоже вегетарианка.
– И подавно оголодаешь. Я уж и не представляю, что вы там сытного вдвоем намудрите.
– Чечевичную похлебку сварим.
– И долго вы протянете на чечевичной похлебке?
– Не скажи, бабуля, это великое блюдо. Неслучайно Исав первородство за нее продал, а не за баранью ногу, например. Хоть и был охотником, а все равно соблазнился вегетарианскими вкусностями.
Не оценившая шутку бабушка покачала головой. Будучи религиозной, она тем не менее не навязывала внучке свою картину мира и не давала вовлечь себя в споры о Боге, тем более что все равно не могла противопоставить Ириным доводам ничего, кроме твердой веры в Священное Писание и в слова своего духовника.
Бабушка расспросила Иру о грядущей жизни в новом городе: о соседке, об общежитии, о магистерской программе, о президентской стипендии. Обе переживали, но по своим причинам: бабуля беспокоилась за бытовую сторону дела, а Ира – за то, не наскучит ли ей вызов. Она понимала, что говорит с бабулей на разных языках, и давно бросила затею свести эти непохожие языки к единому целому или хотя бы сблизить их.
Наверное, быть взрослой – это в том числе отказаться от стремлений наладить вещи, которые наладить нельзя.
По дороге домой Ира лелеяла робкую надежду, что с мамой удастся попрощаться правильно, раз уж с бабушкой и дедушкой не получилось.
Очередной облом. Мама смотрела телевизор и пила кофе с магазинными ватрушками. Она даже не встретила дочь в прихожей. Если подумать, мама никогда не питала страсти к этикетным нежностям, но в последний-то день можно хоть чуточку поумерить угрюмость, а?
– Привет, – поздоровалась Ира.
Мама не отвела взгляда от экрана.
Не успевшая переодеться, Ира опять прыгнула в монки, перекинула через плечо синий рюкзак и покинула дом. Уже за дверью она размазала по щекам слезы и зашмыгала носом.
Интересно, протянул бы тот лощеный ведущий свой платок незнакомой девушке, если у нее слезы текли вместе с тушью? Положим, что да. Еще и помощь бы предложил. Верный способ запомниться участливым и благородным ценой пустякового вложения.
В гипермаркете через дорогу Ира купила овсяный йогурт и два злаковых батончика. Ужин состоялся там же, на скамейке за линией касс. На жующую девушку косились покупатели, разгружавшие свои тележки, а Ира, вытирая красные глаза, отвечала им сконфуженной улыбкой. Знакомьтесь, мол, я кролик, бегущий прочь от норы. Хорошая девочка Ира.
Когда умер папа, она замкнулась в себе. Не рыдала у дочери на плече, не бичевала себя, не ударялась в сектантство или коллекционирование – всего лишь запряталась в скорлупу. Ира изо всех сил пыталась понять маму и не могла.
Ира вспомнила, как папа покупал ей игрушечные наборы с советскими военными. Куклы, конечно, тоже покупал, но солдатики были интереснее. Иру привлекали советская символика и папины рассказы о несокрушимой Красной армии, которая остановила фашизм. В ее рядах героически сражались женщины, а подвигами Лилии Литвяк и Людмилы Павличенко восхищался весь Союз.
Сделав круг по кварталу, Ира вернулась к своей пятиэтажке. В гостиной горел свет, поэтому Ира покаталась на качелях, прорезая тишину двора их монотонным скрипом. Несмотря на то что в сиденье не хватало доски, сейчас это не тяготило. Все лучше, чем мельтешить перед человеком, который тебя разве что не презирает. Улыбаться, угождать или, напротив, стараться быть незаметной. Какая разница, натягиваешь ты улыбку или нет, если в чужих глазах ты обладаешь нулевой степенью пригодности.
Когда свет в гостиной погас и зажегся в спальне, Ира поднялась в квартиру. Светя телефонным фонариком, она в темноте сгребла вещи с раздвижного дивана и переложила в кресло, чтобы упаковать завтра перед отъездом.
Да уж, попрощались как надо.
Будильник, установленный на пять утра, выдернул Иру из постели. Она раскидала по чемоданам пожитки, утрамбовывая их чуть ли не ногой, чтобы уместились, и уже на лестничной площадке вызвала такси до автовокзала.
Прождав полтора часа до первого рейса в Элнет Энер, Ира погрузила чемоданы в багажный отсек разваливавшейся «Газели». Усатый водитель в протертых джинсах и пропахшем табаком свитере желтыми пальцами отсчитал сдачу:
Зажав купюры в кулак, Ира юркнула в хвост маршрутки.
Обязательно ведь нужно подчеркивать, у кого какой гендер, никак без этого.
Молодой сосед, верзила в баскетбольной форме и надетой задом наперед кепке, начал знакомство издалека.
– Прикинь, в первый раз на футболе побывал, – поделился он. – На настоящем матче. Все не как по телевизору. С трибуны кажется, что обычные люди бегают. Как мы, короче.
Не обращая внимания, Ира распутала наушники.
– В гости к нам едешь?
Верзила на секунду остановил взгляд на лице Иры, на области рта. Должно быть, соображал, что с ней не так.
Это диастема, дружок. Щербинка между передними зубами, хоть и не портила облика Иры, оставляла двоякое впечатление. Кто-то находил это милым, кто-то смущался и, вопреки воле, отводил взгляд во время разговора. Сама Ира называла свою внешность кроличьей и не терялась при бестактных вопросах.
Она воткнула наушники, и сосед сделал второй заход:
Ира нажала на «Play», увеличила громкость и прикрыла глаза.
Немолодой рассудительный женский голос, предваряя птичью трель, объявил:
Елисей
Едва двери захлопнулись и метро унесло ее в тоннель, Елисей выключил телефон. Само собой, она прочтет письмо в поездке, и содержание ее как минимум покоробит. А кого бы развеселило?
Режиссер сбежал со скандальной премьеры своей постановки! Сенсация!
Заботясь о торжестве формы, Елисей купил у букиниста антикварную открытку с разводными мостами и запечатал конверт сургучом. Как натура тонкая, она должна оценить.
Теперь и ты узнала, что эта встреча была последней.
Собственно, на то у меня две причины:
1) меня утомило, что у тебя каждый день Помпея;
2) мы не созданы друг для друга.
Передавай привет Леониду Якубовичу и Раулю Амундсену.
Почему Якубович и Амундсен? Пусть поломает голову над логической связью там, где ее нет.
У Елисея чесались руки добавить, что он прекращает общение по состоянию здоровья, но и так получилось забористо и неучтиво.
Два дня назад Лена позвонила утром и в шестьсот тридцать восьмой раз заныла о том, как ей трудно подняться с постели и заставить себя пойти в магазин. Собирая справки для лора и одеваясь, Елисей попутно выслушивал надрывный нарратив об агорафобии и искал способ быстрее завершить разговор.
– У меня все тело болит!
– Завари зеленый чай и включи музыку.
– Который я приносил, помнишь?
– Я не хочу, ты понимаешь?
– Лена, прости, я правда не знаю, что тебе сейчас нужно.
– Скажи что-нибудь хорошее. Что ты меня любишь.
– Я тебе и так каждый день это говорю.
Просовывая голову в воротник, Елисей уронил телефон.
– С тобой все в порядке? Дорогой, скажи мне что-нибудь хорошее.
– Я бы все-таки посоветовал заварить чай и включить какой-нибудь альбом из твоих любимых. А вечером поехать на лекцию по фотографии, анонс которой я скидывал. Твоя же тема.
– Лена, ты требуешь чего-то жалостливого и проникновенного. Если отвечу на это требование, то получится, что я потакаю твоей беспомощности. Это неправильно. Поэтому я снова порекомендую заварить чай, послушать музыку и прогуляться на лекцию. Попробуй, это тебя не убьет. И да, я зануда.
– Значит, ты меня не поддержал. Ясно. Я учту.
Елисей нажал на сброс и швырнул в стену ложку для обуви.
Мало того что Лена пыталась развести его на вдохновляющий спич, так еще и не справилась, как у него дела. Ему грозят операцией на горле, а она лезет с комнатными слезами. Такое чувство, что, будь фобии заразными, Лена бы инфицировала каждого в Петербурге.
Пока Елисей ждал своей очереди у врачебного кабинета, пришло голосовое от Лены. Она излила на него гнев, уведомила, что с любовью покончено, и занесла в черный список.
Днем последовали бурные извинения Лены и предложение начать все заново.
– Давай перезагрузим наши отношения, – сказала она.
Тогда и созрел план с открыткой и всем остальным.
Сама подставилась. Порывая – порывай.
Сложно определить, когда именно Елисей бросил учиться – до болезни или во время нее. Скорее всего, ни то ни другое. Занятия приелись на первой же неделе, а магистратура до жути напоминала армию однообразием и непостижимостью конечной цели, ради которой вращались скрипучие шестеренки бюрократического механизма. И армия, и университет функционировали исключительно в поломанном состоянии, с анекдотичными перегибами и перехлестами. Бесспорно, в армии тяжело с девушками и с перемещениями в пространстве, но общий принцип ее организации похож на университетский – институция, существующая по собственным законам, далеким от разумных. Иначе говоря, тщательно регламентированный беспорядок.
Короче, нет смысла писать магистерскую с военником на руках. Если только по любви. Но любовью к геоурбанистике в ее академическом формате Елисей так и не воспылал.
Поначалу он по инерции готовился к зачетам, брал книги в библиотеке, встречался с научруком. А на излете беспринципной петербургской зимы Елисея сбила с ног простуда, цепкая и затяжная. Он менял лоров и терапевтов, горстями закидывал в глотку антисептики и противокашлевые, пил антибиотики курс за курсом. Медицинские термины мешались в голове, как слова из иностранного языка.
Заболев, Елисей рассчитывал вылечить фарингит до весны. Затем до апреля. Затем до мая. Незаметно «дедлайн» сдвинулся к лету. В конце концов, Елисей, признав бессилие, прекратил выставлять сроки организму, который его предал.
Елисеем овладела не поддающаяся оправданию умеренность: он избегал острой пищи, сторонился ветреных набережных и носил шарф до июня. Вдобавок к нему прилипла привычка откладывать важные решения. Елисей позволял Лене держаться за него и спустя полгода после того, как ее скучные истории и бесконечные вздохи перестали занимать его внимание. Кроме того, непонятным для себя образом он закрыл летнюю сессию, хотя формальная привязка к университету тяготила даже сильнее, чем отношения с Леной.
Момент истины настал тогда, когда Елисей обнаружил, что без запинки выговаривает слово «оториноларинголог» десять раз подряд. Через день после этого поворотного события Лена объявила о разрыве и забанила Елисея, а последующее помилование и примирение уже ничего не значило. Оттягивать дальше было преступно.
В тот же вечер Елисей купил антикварную открытку и написал Грише, с которым они учились в Институте наук о Земле и три года делили комнату в общежитии. Гриша неоднократно звал друга к себе в Элнет Энер и завлекал прелестями провинциальной жизни.
Расстаешься с болотно-чахоточным краем и первым же рейсом летишь в чудесную землю, где тебя ждут заботливые друзья, первоклассные врачи и чистый воздух)
У нас как раз комната свободна)
Судя по описанию, ты в Израиле живешь, не меньше.
У нас круче) Ни терактов, ни палестинцев конфликтных под боком)
Та свободная комната – она большая?
Комната до того просторная, что ты в ней и с Леной своей бы поместился)
Она настолько тихая и теплая, что там можно медитировать нагишом)
А еще есть балкон с приятным сюрпризом)
Не говори только, что вы там коноплю выращиваете.
Нет, ничего такого) Приезжай, и сам увидишь) Помнишь, как Егорка Летов пел? Я принял решение)
Насчет Лены Гриша, разумеется, шутил. Не так давно он с гордостью сообщал, что они с Владом превратили свою квартиру в ЗБС (Зону бесконтрольного сексизма), поэтому Елисей имел больше шансов поселиться там с алабаем или крокодилом, чем с Леной.
Наутро после эпизода с конвертом Елисей за бесценок сдал букинисту все книги и написал заявление об отчислении из университета. Хотелось сделать напоследок что-нибудь безумное, что-нибудь такое, что бы отпечаталось в городском фольклоре: искупаться в Обводном канале или вызвать на дуэль мороженщика. Тем не менее от этой затеи Елисей отказался, так как сообразил, что любое безумство в его исполнении предстанет всего-навсего мещанским возмущением против мещанского же порядка, жалкой попыткой скрыть от себя свою приземленность.
Забирая из общаги походный рюкзак с вещами, Елисей на секунду замер перед холодильником. Сосед хранил там бутылочку пшеничного нефильтрованного. Такого непритязательного и такого желанного. Неужели такой бюргер, как Елисей, не заслуживает перед долгой дорогой стаканчика доброго вайзена?
Все же уйти просто так Елисей не мог. В коридоре общежития он расклеил объявления:
Потерялся ручной уж. Тот, кто вернет кусачую радость хозяину, получит вознаграждение 500 рублей. Просьба звонить вечером.
И приписал внизу вымышленный номер.
Насчет первого же рейса Гриша тоже пошутил. Самолеты и поезда были Елисею не по карману. Он вышел на М-11 ловить попутку и включил телефон, чтобы посмотреть прогноз погоды.
Спустя мгновение на экране отразился входящий от Лены.
– Надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы извиниться передо мной?
– Боюсь, что не хватит.
Вопреки ожиданиям, она не плакала и не кричала. Ее голос даже не вздрагивал.
– Тогда молись, чтобы ты больше мне не встретился. Иначе долго буду возить тебя мордой по асфальту.
Елисей хотел ответить: «А как же твоя агорафобия?», но растерялся и сбросил звонок.
Как все перевернулось. Буквально вчера он высокохудожественно обставил расставание, а теперь, так получается, на всех парах улепетывает от разъяренной бывшей.
Вспомнилась пафосная фраза: «Не огорчайся, потому что прошло. Радуйся, потому что было». По мнению Елисея, романтично настроенный автор ошибся. Правильный вариант звучал так: «Радуйся, потому что прошло. Огорчайся, потому что было».
Прощай, Лена. Прощайте, сокровенные шутки, понятные лишь для двоих. Прощайте, вздорные обвинения. Прощайте, отношения, бурные, но однообразные, многообещающие, но опустошительные.
До Подмосковья Елисей доехал к раннему утру на дальнобойной фуре с гигантской надписью «Bluewater» на весь бок. Потрепанный бытовыми злоключениями водитель без устали сваливал свои неудачи на женщин: на бывшую жену, на сестру друга, на придорожных путан, на «злых баб» вообще. Елисей, который поначалу поддерживал диалог исключительно в режиме внимательного слушателя, тоже подключился к прокурорскому тону шофера и привел в пример историю себя и Лены, умолчав о пикантных подробностях вроде ее загулов и собственного розыгрыша с конвертом.
– Сам посуди, – сказал водитель. – Недаром в слове «мужик» слышится что-то мощное, крепкое, солидное, а в слове «баба» – что-то истеричное и гадкое. Русский язык все про нас знает.
– Феминистки возразили бы тем, что язык тоже мужчины придумали.
Утром дальнобойщик высадил путника в задернутом тучами Солнечногорске. С помощью автобусов и метро Елисей пересек Москву и выбрался на трассу до Элнет Энера.
– Да у тебя глаза как у китайского пчеловода. Тебе бы в мотель, – сказал последний шофер.
Он попрощался с Елисеем на автобусной остановке рядом с садовым товариществом с трудновыговариваемым названием. Елисей, подложив под голову рюкзак, отрубился прямо на остановке.
Пробудился он от того, что заложило нос. Все-таки ночевки на свежем воздухе мало вяжутся с хроническим фарингитом. Звездное небо над головой, отнюдь не завораживающее, свидетельствовало, что сон был краток. Нацепив рюкзак и отряхивая голову от усталости, Елисей в пустынном одиночестве побрел по направлению к Элнет Энеру. Ерундовые четыре сотни километров – и его ждут мягкая постель и балкон с сюрпризом.
Слева расстилалось сжатое поле со скирдами сена. Лунный свет эффектно ложился на них, очерчивая красивые контуры, так что Елисей, даже будучи изможденным, оценил пейзаж на пятерку с минусом, добавив минус только за иллюзию пасторальной идиллии, некстати встроенную в картинку.
Когда позади раздалось рычание мотора, Елисей автоматически вытянул в сторону руку – наудачу, без особой надежды.
Новехонькая, словно из автосалона, «Тойота Камри» поравнялась с автостопщиком. Дверца отворилась, и Елисей просунул в проем немытую голову.
– Я в Элнет Энер еду, – произнес из мрака водитель.
– Ого, свезло так свезло! Мне ведь тоже туда.
– Садись. К девяти доберемся.
По первым секундам стало ясно, что доверительной беседы не предвидится. Молчаливый брюнет без тени заспанности на лице выглядел так, будто катил на корпоративное совещание в соседнем квартале. Его идеально выбритое лицо напомнило Елисею армейское прошлое, когда он каждое утро отскребал станком проклюнувшуюся щетину из страха перед вафельным полотенцем. Ухоженный, с легким запахом парфюма, в деловом костюме, капитально серьезный водитель «Камри» не походил на того, с кем обсуждают девушек или футбол.
Елисей задремал. В сознание его вернул загремевший российский гимн.
– Слушаю. – Водитель невозмутимо прижал телефон к уху. – Так точно. Спасибо, что предупредили.
Он затормозил и велел Елисею не отстегивать ремень, а сам открыл багажник. Пока Елисей гадал, в чем дело и не замешивают ли его в темную историю, загадочный брюнет провел какие-то манипуляции на крыше авто и снова занял свое кресло.
– Планы изменились, – сообщил он. – Приедем пораньше. Держись крепче.
Прежде, чем Елисей осмыслил, что все это значит, «Тойота» рванула как бешеная. Стрелка спидометра сначала подскочила до ста восьмидесяти, а затем постепенно, но неуклонно доползла до двухсот. Машина полетела, едва касаясь асфальта. По диким голубым отблескам в окне Елисей сообразил, что водитель установил мигалку. И сделал это не из любви к быстрой езде, а по долгу службы.
Заложило не только нос, но и уши. Голова, будто наспех припаянная, грозила оторваться и дергалась, точно цветок на стебле. По шейным позвонкам прокатывалась вибрация, как по стеклу от легкого землетрясения. Елисей вжался пальцами в сиденье и напрасно пытался унять дрожь. Не будь он голоден со вчерашнего дня, без сантиментов разукрасил бы салон бизнес-класса содержимым желудка. Все это казалось частью возмутительного аттракциона: августовская ночь, средняя полоса, пасторальные виды, телефонное предупреждение, неистовая гонка со временем на пределе человеческих и технических возможностей, инфернальный заезд без соперников, без комментариев и без саундтрека.
Запонки на белоснежных манжетах водителя посверкивали в темном салоне, как змеиные глаза. В облике незнакомца не чувствовалось напряжения. Иногда он рулил одной рукой, словно отдыхая. Происходящее его не трогало, весь его вид выражал аристократическую скуку.
В шесть утра оглушенный безумным вояжем Елисей сидел на центральной площади Элнет Энера и прикидывал, куда бы деть два часа до того, как пробудится Гриша. Интернет отказывался выдавать информацию о круглосуточных забегаловках в округе. Тогда Елисей вспомнил, что в родном Трехгорном уже не так рано, и набрал на телефоне номер.
– Алло, мама, привет. Не отвлекаю? Хотел сказать тебе, что уехал из Питера.