если человек клянется когда врет что будет
Какая опасность подстерегает православного человека, когда он клянется
Почему нельзя клясться
Человек часто использует клятву, чтобы уверить кого-то в своих словах. Но к сказанному нужно относиться осторожнее и серьезнее. Следить за своей речью, и думать о высказываниях. Слово имеет вес, и оно может влиять на судьбу человека.
Смысл клятвы можно найти в Священном Писании, которое объясняет почему она вредна для православного человека. Когда человек вспоминает небеса, то он клянется престолом Божьим, на которое не имеет прав. Землей – это опора под ногами Бога, а если Иерусалимом, то местом, где прожил свою жизнь Христос. Нельзя клясться даже своей головой, потому что человек не может влиять на цвет волос только одним желанием.
Лучше просто говорить «Да» или «Нет», потому что остальные слова идут от лукавого.
Древним людям было сказано Иисусом Христом: «Не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои».
Нельзя клясться дорогими для сердца людьми, алтарем, Богом, потому что они не находятся под властью человека, который ее дает. Он ими не владеет, и не может распоряжаться. Об этом и говорит Господь, когда просит не произносить клятву.
Клятва
Кля́тва — 1) торжественное утверждение, уверение, подкрепленное упоминанием чего-нибудь священного, ценного, авторитетного, присяга; 2) заклятие, проклятие; 3) клятва церковная — отлучение от церковного общения.
Клятва была принята в ветхозаветные времена и имела в виду призывание Бога в свидетели: Клятва пред Господом да будет между обоими, — заповедует Бог израильтянам через Моисея (Исх.22:11). Утверждая завет с Авраамом, Авимелех говорит ему: поклянись мне здесь Богом…, И сказал Авраам: я клянусь… тут оба они клялись (Быт.21:23-31). Давид пишет: клялся хранить праведные суды Твои, и исполню (Пс.118:106).
Иисус Христос пояснил, какой должна быть клятва в (Мф.5:33-37) и (Мф.23:16-22), то же и у апостола Иакова (Иак.5:12). Третья заповедь Ветхого Завета запрещает опрометчивые клятвы и ложные свидетельства. Израильтяне легко прибегали к клятве, чтобы придать своим утверждениям дополнительный вес, но клятва порабощает человека, поэтому Спаситель запретил Своим ученикам клясться. Истинный смысл этой заповеди – призыв к абсолютной честности в любых словах.
Чем угрожает клятва православному человеку
Говорить, а тем более клясться, нужно осмысленно, потому что она несет опасность. Клятва для православного человека – это грех, если он не может ее выполнить. В Священном Писании сказано, что если дал клятву, то постарайся ее быстро исполнить, потому что Господь ее спросит с дающего человека. В обратном случае он получает наказание за несдержанное слово, причиняя себе вред.
Суть сводится к тому, что человеку не придется отвечать за свои слова, и брать грех на душу, если вовремя будет исполнять обещанное. Но можно и не клясться, ведь если человек говорит правду, то никакие подтверждения или убеждения ему не нужны. Главное – оставаться честным человеком перед собой, Господом, и людьми.
Что делать при нарушении клятвы?
Если человек поклялся совершить что-нибудь или, наоборот, не делать чего-то, а потом нарушил эту клятву, то он совершил клятвопреступление и обязан искупить его. Искупительные действия (каффара), которые совершаются в таких случаях, подробно расписаны в Коране: «Аллах не взыщет с вас за праздные клятвы, но взыщет, если вы скрепили клятвы [намерением]. В искупление за [нарушение такой клятвы] нужно накормить десять бедняков средним из того, чем вы кормите ваши семьи, или одеть их, или освободить раба. А тот, кто не может сделать этого, должен поститься три дня» (сура 5 «Трапеза», аят 89)
Для искупления клятвы можно выбрать любой из трёх упомянутых способов: накормить десять бедняков средним из того, чем люди кормят свои семьи, или одеть их, или освободить раба. Если же он не в состоянии сделать ничего из этого, то нужно поститься три дня. А теперь рассмотрим каждый из этих способов искупления по отдельности.
Если искупающий клятву может накормить десятерых бедняков, то каждого из них он должен накормить средним из того, что люди в его городе едят в обед или на ужин. Малик и аш-Шафи‘и считали, что каждому бедняку полагается один мудд пшеничного зерна (примерно 510 г.), причем Малик считал, что одного мудда достаточно в Медине, потому что жители города были достаточно бедными, а в других областях и городах нужно накормить бедняков средним из того, что едят люди. Абу Ханифа считал, что каждому бедняку нужно дать два мудда пшеничного зерна или четыре мудда ячменя или фиников, а можно просто накормить его в обед и ужин [Бидая аль-муджтахид 2/179-180].
Многие имамы прошлого считали, что просто накормить человека один раз недостаточно, а нужно накормить его и днем, и вечером, чтобы он съел не меньше мудда еды. Например, имам Малик сказал, что достаточно накормит десять бедняков в обед и в ужин. Имам аш-Шафи‘и считал, что недостаточно просто накормить их один раз, потому что одни едят много, а другие мало, а каждому бедняку нужно дать один мудд [Тафсир аль-Куртуби 6/277].
Другие законоведы считали, что накормить одного бедняка в обед или в ужин засчитывается за одно кормление, потому что ни в Коране, ни в Сунне не указывается точное количество еды, а, наоборот, говорится «средним из того, чем вы кормите ваши семьи», то есть количество пищи в данном случае не имеет значения. Этому мнению отдал предпочтение шейх Мухаммад ибн Салих аль-‘Усаймин [Аш-Шарх аль-мумти‘6/185].
Причём законоведы единодушны в том, что бедняк не обязательно должен быть взрослым, это может быть и ребенок, хотя совершенно ясно, что ребёнок ест меньше, чем взрослый человек. Вместе с тем между учёными были разногласия по поводу того, засчитывается ли кормление младенца, которого мать кормит молоком. Из слов имама Малика следует, что кормить с целью искупления можно того, кого оторвали от груди. Но большинство ученых трех других мазхабов считали, что и кормление младенца засчитывается, и об этом сообщил Ибн Кудама [Мугни 9/539].
Если искупающий клятву желает дать одежду десяти беднякам, то каждому из них полагается дать одежду, покрывающую те части тела, которые обязательно покрывать в молитве. При этом следует учитывать обычаи той страны, в которой живут эти люди, и если там принято носить изар и риду, то достаточно дать каждому бедняку по два таких покрывала, а если там принято носить брюки и рубашку, то следует раздать им брюки и рубашку. Если же речь идет о женщине, то ей достаточно дать платье, которое покрывает всё тело, и головной платок.
Если искупающий клятву желает освободить раба, то это должен быть верующий раб, который полностью принадлежит своему хозяину, неважно, мужчина или женщина, ребёнок или пожилой человек. Этого мнения придерживалось большинство законоведов. Ибн Джарир считал, что освобождение из рабства ребенка засчитывается в качестве искупления, если оба его родителя мусульмане. Но Ибн ‘Аббас, аш-Ша‘би, ан-Наха‘и и аль-Хасан аль-Басри считали, что если ребенок, находящийся в рабстве, тянется к вере, то его можно освободить в качестве искупления [Тафсир Ибн Касир 2/330].
В прежние времена, когда рабство было широко распространено, законоведы подробно разъясняли условия, при которых рабов можно освобождать в качестве искупления. В частности, Абу ‘Абдаллах аз-Зуркани в комментариях к «Муватте» имама Малика пишет, что за искупление не засчитывается освобождение, например, раба, который договорился со своим хозяином о сумме выкупа (мукатаб), или раба, которому хозяин обещал свободу в случае его смерти (мудаббар), или рабыни, которая родила ребенка своему хозяину (умм аль-валяд), а также рабов, имеющих серьезные физические недостатки, например, страдающих слепотой [Шарх аз-Зуркани 4/149].
Поскольку в наше время в большинстве стран рабство официально отменено, мы не будем вдаваться в подробности этого вопроса, и коснулись мы его только для того, чтобы иметь представление о том, какое место вопрос искупления отдельных грехов играл в жизни мусульманских обществ.
Если человек, нарушивший клятву, не имеет возможности сделать ничего из того, что мы упомянули выше, то он должен поститься три дня подряд. Это мнение ханафитских и ханбалитских законоведов, и оно опирается на кираат Убая ибн Ка‘ба и ‘Абдаллаха ибн Мас‘уда, в котором говорится ثَلَاثَةَ أَيَّامٍ مُتَتَابِعَاتٍ «три дня подряд». Это чтение не является муаватир, потому что слова «подряд» нет в мусхафе, и не все законоведы были согласны с тем, что на такие кирааты можно опираться для конкретизации общего смысла аятов. Поэтому Малик и аш-Шафи‘и разрешали поститься три дня по отдельности, хотя и считали желательным поститься три дня подряд [Бидая аль-муджтахид 2/180].
Разные мнения есть и относительно того, засчитывается ли искупительное действие, если человек совершил его до того, как он нарушил клятву. Имам Малик считал, что засчитываются, и это мнение четырнадцати сподвижников Пророка, мир ему и благословение Аллаха. Абу Ханифа и его последователи, наоборот, считали, что в таком случае оно не засчитывается. Одни опирались на то, что искупление клятвы равноценно её выполнению, а другие говорили, что искупление становится обязательным только после того, как клятва нарушена, а совершать обряды поклонения раньше времени неправильно. Имам аш-Шафи‘и придерживался среднего мнения в данном вопросе, полагая, что искупление засчитывается, если речь идет о кормлении бедняка, дарении ему одежды или освобождении раба, и не засчитывается, если человек постился в искупление клятвы, которую он еще не нарушил [Тафсир аль-Куртуби 6/275].
Для того чтобы уйти от этих разногласий, лучше совершить искупительное действия уже после нарушения клятвы и сделать это сразу, не откладывая на потом. А Аллах знает лучше.
Запретил ли Христос клясться, и если да, то в чём (чем) и почему?
Как известно, в дохристианские времена клятва составляла одну из традиционных форм договорных отношений между людьми.
Так, Авимелех просил Авраама клятвенно пообещать, что не причинит зла ни ему самому, ни его сыну, ни его внуку, и будет хорошо поступать с той землей, на которой гостит. Авраам отнёсся к этому с пониманием и тут же выполнил просьбу, сказав: «Я клянусь» (Быт.21:22-24).
В другой раз Авраам сам требовал клятвы: от слуги. Содержание клятвенного заверения касалась предполагаемой женитьбы его наследника, будущего патриарха, Исаака. Причём, согласно замыслу, слуге предстояло поклясться не Кем иным, как Богом неба и земли (Быт.24:2-3).
Патриарх Иаков (родоначальник двенадцати колен Израиля) просил перед смертью сына, Иосифа, чтобы тот клятвенно подтвердил, что похоронит его не на территории языческого Египта, но в гробнице отцов (Быт.47:29-30).
Таким образов, во времена Ветхого Завета клятва, сама по себе, не считалась чем-то богопротивным. Осуждению мог подвергнуться либо клянущийся непристойно, либо нарушивший клятву (без соответствующих извинительных причин).
Несколько иначе выразил отношение к клятвам Спаситель. Напоминая Своим ученикам о древнем запрете на нарушение клятвенных обязательств, Он со всею решительностью заявил: «А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, …ни землею, …ни Иерусалимом, …ни головою твоею» (Мф.5:34-36). При этом добавил: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет, а что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:37).
Это наставление обусловлено рядом причин.
Во-первых, всё находится под владычеством Божьим. Когда христианин клянется Богом или святыней, или даже собственной головой, по строгому счёту он клянётся тем, что принадлежит не ему, даже он сам (христиане почитают себя за рабов Божьих и по чувству смирения, и зная, что «куплены дорогою ценою» (1Кор.7:23), то есть искуплены).
Во-вторых, давая ту или иную клятву, человек далеко не всегда предвидит все возможные условия и обстоятельства, необходимые для её исполнения; следовательно, он подвергает себя риску стать вольным или невольным клятвопреступником (если при этом он клялся Богом, храмом, Небом, собственной головой или здоровьем своих близких, его ответственность перед Судом Божьей Правды может возрасти).
В-третьих, даже во времена Ветхого Завета лжесвидетельство оценивалось как грех (Мк.10:19). Для христианина ложь ещё более чужда (в данном случае мы не касаемся вопроса об исключительных случаях «облагороженной» лжи). Стало быть, христианин, давая обещание, должен стремиться выполнить его уже просто потому, что обещал.
Особым образом следует относиться к торжественным клятвам, предусмотренным государственным законодательством либо особыми общественными, профессиональными или иными традициями, как например, Военная Присяга, Клятва Гиппократа и пр.
Вопрос 98. О ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВЕ
Далее мы исследуем лжесвидетельство, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) необходима ли для лжесвидетельства ложь; 2) всегда ли лжесвидетельство является грехом; 3) всегда ли оно является смертным грехом; 4) грешно ли обязывать лжесвидетеля к клятве.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВА ЛЖИВОСТЬ УТВЕРЖДЕНИЯ, ПОДТВЕРЖДЕННОГО КЛЯТВОЙ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что лживость подтвержденного клятвой утверждения не является необходимым условием лжесвидетельства. Ведь нами уже было сказано (89, 3) о том, что помимо истины клятве необходимы также суждение и правосудность. Следовательно, лжесвидетельство возникает не только тогда, когда [клятве] недостает истины, но и тогда, когда [ей] недостает суждения (если клянутся поспешно), и тогда, когда [ей] недостает правосудности (если клянутся неправедно).
Возражение 2. Далее, то, что подтверждает, должно быть более значимым, чем то, что им подтверждается. Так, в силлогизме посылки более значимы, чем заключение. Но в случае клятвы утверждение человека подтверждается призванием имени Божия. Следовательно, лжесвидетельство, похоже, скорее состоит в клятве ложными богами, чем в недостатке истины в человеческом утверждении, которое подтверждается клятвой.
Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «люди приносят ложные клятвы как тогда, когда обманывают других, так и тогда, когда обманывают самих себя», и приводит три примера. Первый: «Допустим, что человек, клянясь, уверен, что то, относительно чего он клянется, истинно, в то время как оно ложно». Второй: «Рассмотрим другой случай: клянущийся знает, что утверждение ложно, но при этом клянется так, как если бы оно было истинным». Третий: «И ещё один случай: клянущийся думает, что его утверждение ложно, клянется так, как если бы оно было истинным, и при этом оно действительно является истинным», но и этого человека он ниже называет лжесвидетелем. Таким образом, можно лжесвидетельствовать даже тогда, когда клятва подтверждает истину. Следовательно, ложь не является необходимым условием лжесвидетельства.
Этому противоречит следующее: [Гуго Сен-Викторский] определяет лжесвидетельство как «подтвержденную клятвой ложь».
Отвечаю: как уже было сказано (92, 2), нравственные акты получают свой вид от своей цели. Затем, клятва дается с целью подтвердить человеческое утверждение. Этому подтверждению противоположна ложь, поскольку утверждение является подтвержденным тогда, когда твердо установлено, что оно истинно, чего не может быть в том случае, если оно ложно. Таким образом, ложь сама по себе уничтожает цель клятвы, и потому та извращенная клятва, которую называют лжесвидетельством, получает свой вид в первую очередь от лжи. Следовательно, ложь является сущностно необходимым условием лжесвидетельства.
Ответ на возражение 1. Иероним, комментируя слова из [книги пророка Иеремии: «Будешь клясться. в истине, суде и правде»] ( Иер. 4, 2 ), говорит: «Когда недостает хотя бы одного из этих трех, налицо лжесвидетельство», но порядок здесь [несколько] иной. Ведь в первую очередь и по преимуществу, как уже было сказано, лжесвидетельство состоит в недостатке истины. Во вторую очередь лжесвидетельство связано с недостатком правосудности, поскольку независимо от того, в чем именно состоит незаконность клятвы, сама эта незаконность делает человека виновным во лжи, поскольку он берет на себя обязательство делать противоположное. В третью очередь лжесвидетельство связано с недостатком суждения, поскольку сама безрассудность клятвы таит в себе опасность впадения в ложь.
Ответ на возражение 2. В силлогизме посылки имеют большее значение постольку, поскольку они выступают в качестве деятельного начала, о котором сказано во второй [книге] «Физики». Однако в нравственных вопросах цель важнее деятельного начала. Поэтому хотя истинная клятва ложными богами и является извращенной клятвой, тем не менее, лжесвидетельство получило свое имя от того вида извращения в клятве, которое лишает клятву её цели по причине того, что клянутся во лжи.
Ответ на возражение 3. Нравственные акты проистекают из воли, объектом которой является схваченное благо. Поэтому если ложное схватывается как истинное, то материально оно будет ложным, а формально, как относящееся к воле, – истинным. Если нечто ложное схватывается как ложное, то оно будет ложным и материально, и формально. Если же то, что является истинным, схватывается как ложное, то оно будет материально истинным и формально ложным. Следовательно, в каждом из этих случаев необходимые для лжесвидетельства условия должны определяться по-своему в зависимости от различных степеней лжи. Однако коль скоро формальное всегда важнее материального, то в клятве того, кто утверждает ложное, думая при этом, что оно истинно, гораздо меньше лжесвидетельства, чем [в клятве] того, кто утверждает истинное, думая, что оно ложно. Поэтому Августин говорит: «Все зависит от того, как утверждение исходит из ума, поскольку при невиновности ума не виновен и язык».
Раздел 2. ВСЕГДА ЛИ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО ЯВЛЯЕТСЯ ГРЕХОМ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не любое лжесвидетельство греховно. В самом деле, всякий, кто нарушает клятву, является, по-видимому, лжесвидетелем. Но иногда человек клянется совершить нечто незаконное (например, прелюбодеяние или убийство), и если он делает это, то грешит. Поэтому если бы он, уклоняясь от этого, тоже грешил, то из этого бы следовало, что его положение безысходно.
Возражение 2. Далее, никто не грешит, если делает то, что лучше. Но иногда, лжесвидетельствуя, делают то, что лучше, как когда человек клянется не становиться монахом или не совершать какого-либо добродетельного поступка. Следовательно, не всякое лжесвидетельство греховно.
Возражение 3. Далее, тот, кто поклялся исполнить желание другого и этого не сделал, похоже, виновен в лжесвидетельстве. Но подчас случается так, что, не исполняя это желание, он не грешит, например, если ему предписывают совершить нечто слишком трудное или ужасное. Следовательно, похоже на то, что не всякое лжесвидетельство греховно.
Возражение 4. Кроме того, клятва обязательства относится к будущему, в то время как разъясняющая клятва – к прошлому и настоящему. Но то, что возникает в будущем, может освободить от обязательства клятвы; так, государство может клятвенно взять на себя некоторое обязательство, но затем его гражданами становятся новые люди, которые не давали клятвы, или каноник может поклясться соблюдать некий церковный устав, но впоследствии может быть принят другой устав. Следовательно, похоже, что тот, кто нарушает клятву, не грешит.
Этому противоречит следующее: Августин, рассуждая о лжесвидетельстве, говорит: «Вникни, сколь ненавистно это отвратительное скотство, и искорени его из всех человеческих дел».
Отвечаю: как уже было сказано (89, 1), клясться означает призывать в свидетели Бога. Но призывать Бога в свидетели неправды является [верхом] непочтительности к Нему, поскольку поступающий так [как бы] предполагает или что Бог не знает правды, или что Он желает быть свидетелем лжи. Поэтому лжесвидетельство очевидным образом есть грех, противоположный религии, которой надлежит оказывать почести Богу.
Ответ на возражение 1. Тот, кто клянется совершить нечто незаконное, виновен в лжесвидетельстве по причине недостатка правосудности, хотя если он не исполнит своей клятвы, то с этой стороны он не будет виновен в лжесвидетельстве, поскольку то, что он поклялся сделать, не было надлежащим предметом клятвы.
Ответ на возражение 2. Человек, поклявшийся не становиться монахом, не подавать милостыни и тому подобное, виновен в лжесвидетельстве по причине недостатка суждения. Поэтому если он делает то, что является лучшим, то совершает не акт лжесвидетельства, а нечто ему противоположное, поскольку противоположное тому, что он делает, не являлось предметом клятвы.
Ответ на возражение 3. Когда кто-либо клянется или обещает исполнить желание другого, необходимым и само собой разумеющимся условием [этой клятвы] является то, что это желание будет связано с чем-то законным и добродетельным, а никак не со слишком трудным или ужасным.
Ответ на возражение 4. Клятва является личным актом, и потому когда человек становится гражданином поклявшегося сделать нечто государства, он не обязан исполнять это так, как если бы он поклялся в этом сам. Однако у него есть другое обязательство, а именно лояльности, природа которого состоит в том, что он, разделяя блага государства, должен разделять и его трудности.
Каноник, поклявшийся соблюдать устав, действующий в некоторой частной «коллегии», не обязан согласно своей клятве соблюдать какой-то иной устав, который может быть принят в будущем, если только он не взял на себя обязательство соблюдать все как в прошлом, так и в будущем. Однако он обязан соблюдать его в силу добродетельности самого устава, поскольку с этой стороны, как было показано выше (II-I, 96, 4), тот обладает принудительной силой.
Раздел 3. ВСЯКОЕ ЛИ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО ЯВЛЯЕТСЯ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не всякое лжесвидетельство является смертным грехом. Так, существует следующее постановление: «Что касается того, обязывает ли клятва давших её ради сохранения своей жизни и имущества, то наше мнение полностью совпадает с мнением наших предшественников на папском престоле, которые, как известно, освобождали таких людей от обязательств их клятвы. Однако впредь, дабы не открывать дорогу клятвопреступлениям, никто не вправе сообщать им о том, что они могут не исполнять клятвы, но если они действительно не могут её исполнить, то их нельзя за это винить в смертном грехе». Следовательно, не всякое лжесвидетельство является смертным грехом.
Возражение 2. Далее, как говорит Златоуст, «клясться Богом есть нечто большее, чем клясться Евангелием». Но клясться Богом в отношении чего-либо ложного не всегда является смертным грехом, как, например, если бы кто-то дал подобную клятву в шутку или обмолвившись в ходе беседы. Следовательно, и нарушение принесенной на Евангелии торжественной клятвы не всегда является смертным грехом.
Возражение 3. Далее, согласно закону, лжесвидетельство навлекает на человека бесчестье. Однако похоже на то, что бесчестье навлекает не всякий вид лжесвидетельства, поскольку сказанное относится к разъясняющей клятве, которая нарушается лжесвидетельством. Следовательно, не всякое лжесвидетельство является смертным грехом.
Этому противоречит следующее: любой грех, который противен божественной заповеди, суть смертный грех. Но лжесвидетельство противно божественной заповеди, согласно сказанному [в Писании]: «Не клянитесь именем Моим во лжи» ( Лев. 19, 12 ). Следовательно, оно суть смертный грех.
Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (89, 7), принуждение не лишает клятву обязательства её силы в той её части, которая может быть исполнена законно. Поэтому тот, кто отказывается исполнять данную им против своей воли клятву, виновен в клятвопреступлении и совершает смертный грех. Однако верховный понтифик вправе своею властью освобождать человека от обязательства такой клятвы, особенно в тех случаях, когда поклявшийся был принужден к клятве таким страхом, который может превозмочь только наиблагороднейший человек. Слова же о том, что таких людей нельзя обвинять в смертном грехе, означают не то, что они свободны от смертного греха, а то, что их наказание должно быть смягчено.
Ответ на возражение 2. Принесение ложной клятвы забавы ради свидетельствует не о меньшей, а, скорее, напротив, о большей непочтительности к Богу и, следовательно, это [обстоятельство] не может служить освобождением от смертного греха. Ложная клятва по причине обмолвки в том случае, если обмолвившийся осознавал, что он клянется и что клянется в отношении чего-то ложного, не свободна от смертного греха, равно как и не свободна от презрения к Богу. Если же он не обратил на это внимание, то в его намерение, похоже, не входило принесение клятвы и, следовательно, это освобождает его от греха лжесвидетельства.
Что же касается принесенной на Евангелии торжественной клятвы, то [нарушение ее] является гораздо более тяжким грехом, чем [нарушение] клятвы Богом, которая дана в ходе обычной беседы (поскольку первая и обдумывается дольше, и порождает большее злословие). Но если сравнивать их в одинаковых обстоятельствах, то более тяжким грехом является лжесвидетельство при клятве Богом, чем при клятве Евангелием.
Ответ на возражение 3. Далеко не всякий грех делает человека бесчестным в глазах закона. Но даже если человек, который солгал в разъясняющей клятве, не был сразу же признан бесчестным в глазах закона, а стал таковым только после вынесения соответствующего постановления суда, то из этого вовсе не следует, что он не совершил смертного греха. Причина же того, почему закон налагает бесчестье на того, кто нарушил торжественную клятву обязательства, та, что он сохраняет за собой право требовать от давшего клятву исполнить ее, чего не может быть в случае разъясняющей клятвы.
Раздел 4. ГРЕШИТ ЛИ ТОТ, КТО ТРЕБУЕТ ОТ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЯ КЛЯТВУ?
С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что требующий клятву от лжесвидетеля совершает грех. Ведь он либо знает, что тот утверждает истину, либо же знает, что тот утверждает ложь. Если он знает, что тот утверждает истину, то требовать от него клятву бесполезно, а если он уверен, что тот утверждает ложь, то сам склоняет его к греху. Следовательно, похоже на то, что никоим образом нельзя обязывать кого-либо клясться.
Возражение 2. Далее, одно дело принимать от человека клятву, и совсем другое – требовать её от него. Но, похоже, что принимать клятву от человека, особенно если она ложна, незаконно, поскольку это представляется согласием на его грех. Следовательно, тем более незаконно требовать клятву от того, кто клянется ложно.
Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Если кто согрешит тем, что слышал голос ложной клятвы, и был свидетелем, или видел, или знал, но не объявил, то он понесет на себе грех» 602 ( Лев. 5, 1 ). Следовательно, похоже, что когда человек знает о том, что кто-то клянется ложно, он обязан его обвинить. Следовательно, требовать клятву от такого человека незаконно.
Возражение 4. С другой стороны, грехом является не только ложная клятва, но и клятва ложными богами. Однако, как говорит Августин, использовать клятву того, кто поклялся ложными богами, законно. Следовательно, требовать клятву от того, кто клянется ложно, законно.
Отвечаю: в отношении требующего от другого клятву лица необходимо проводить различение. В самом деле, либо он требует клятву в отношении себя самого и на основании личных соображений, либо же он требует её по долгу службы. Если человек требует клятву в отношении самого себя как частное лицо, то и здесь должно проводить различение, [а именно] то, о котором Августин говорит так: «Если он не знает о том, что клятва человека будет ложной, и говорит ему: «Поклянись мне», просто желая удостовериться, то в этом нет никакого греха, хотя налицо человеческое искушение», поскольку, так сказать, за этим стоит сомнение в том, говорит ли человек правду. «Последнее тоже есть зло, о котором Господь говорит: «Что сверх этого, то – от лукавого» ( Мф. 5, 37 ). Но если он знает, что человек поступит именно так», то есть противоположно тому, в чем он клянется, «и при этом вынуждает его клясться, то он – убийца, поскольку если другой, лжесвидетельствуя, убивает себя, то этот направляет руку убийцы».
Если же, с другой стороны, человек требует клятву как общественное лицо в соответствии с предписанием закона или по требованию третьего лица, то он, похоже, не согрешит, если потребует от человека клятву независимо от того, знает ли [или не знает] он о том, что тот будет клясться правдиво или ложно, поскольку, строго говоря, клятву требует не он, а другой человек или обстоятельство.
Ответ на возражение 1. Этот аргумент имеет силу тогда, когда поклясться требуют лично себе. Однако и в этом случае тот, кто требует, не всегда знает, намерен ли другой утверждать истину или ложь и, сомневаясь в этом, надеется, что данная ему клятва окажется истиной. Таким образом, он требует принесения клятвы для того, чтобы обрести уверенность.
Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «хотя нам и запрещено клясться, я не припомню, чтобы в каком-либо месте Священного Писания нам было запрещено принимать клятвы от других». Следовательно, тот, кто принимает клятву, не грешит, за исключением, возможно, тех случаев, когда он по собственному почину вынуждает другого клясться, зная при этом, что тот поклянется ложно.
Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, в приведенных словах Моисей не указал, кому именно должно объявлять о чужом лжесвидетельстве, и потому сказанное должно понимать так, что объявлять нужно «тому, от кого лжесвидетелю будут скорее польза, чем вред». Кроме того, он также не указал нам порядка объявления, и потому если грех лжесвидетельства является тайным и при этом не ведет к причинению ущерба другому лицу, то в таком случае, похоже, надлежит придерживаться евангельского порядка. Что же касается других случаев, то к ним, как было показано выше (33, 7; 68, 1), евангельский порядок применяться не может.
Ответ на возражение 4. Обращать зло во благо законно постольку, поскольку так поступает Бог, но незаконно побуждать кого-либо делать зло. Поэтому принимать клятву того, кто готов поклясться ложными богами, – законно, а побуждать его клясться ложными богами – незаконно. При этом одно дело лгать, клянясь истинным Богом, и совсем иное – утверждать истину, клянясь ложными богами, поскольку, как говорит Августин, первому виду клятвы недостает блага веры. Следовательно, когда человек лжет, клянясь истинным Богом, в его клятве, похоже, нет ни одного из тех благ, которые можно было бы законно использовать.