Фея с хабенским о чем
Смысл фильма «Фея» 2020
Кинофильм “Фея” — конечная часть трилогии А. Меликян о девушках не из нашей вселенной (предыдущие части назывались “Русалка” и “Звезда”). Все эти юные девушки мечтали о чем-то возвышенном, красивом, желали любви и понимания. Инфантильная и влюбчивая Алиса призналась в любви парня, который продавал Луну, осуществляла чужие мечты и много мечтала сама. Мария слишком много внимания уделяла телесным проблемам и совершенно не думала о состоянии своей души — планировала достичь успеха в сфере пластической хирургии, но не могла этого сделать из-за своего финансового состояния. В конечном итоге ей посчастливилось встретить на своем жизненном пути сына министра. Последняя часть, “Фея”, задумывалась как манифест и своеобразный итог творческого начала автора киноленты.
Сюжет фильма немного фантастический. Это интересная история о разработчике всем известной компьютерной игры, готовящего к презентации уже третий свой проект. В этот момент ему посчастливилось (или не повезло?) встретить не совсем обычную девушку Таню, которая показалась ему не совсем из нашего мира. Она была немного странной. Но, тем не менее, ей удалось найти общий язык и понимание с дочерью главного героя, которая была очень замкнутой и не имела друзей. Так, незаметно и постепенно, Таня стала частью жизни разработчика и каким-то образом положительно повлияла на ход событий в его жизни.
Казалось бы, сюжет ничем не приметный, как и любое фантастическое кино. Но на самом деле в этом фильме заложен глубочайший смысл. Подойдет он не для всех, смотреть и понимать смысл его будут только те, кто приближен к исскусству и разбирается в этом всем. Эта кинолента для тех, кто способен понимать скрытые особенности мира. Для всех остальных, кто не разбирается в искусстве и для кого выставки картин очень скучны и однообразны, эта работа будет непонятной. Скрытый смысл и его многогранность не будут найдены теми, кто научился смотреть глубже и читать между строк.
Кино называется авторским. Такое название оно получило из-за изложения в нем состояния внутреннего мира самого автора, размышлений о жизни и предназначении человека в этой и последующих жизнях. Именно об этом думающий читатель и будет размышлять в течении всего фильма.
Автор спрятал в сюжете и в характеристиках героев интересный и актуальный смысл. — каждый человек приходит в этот мир для того, чтобы вдохновлять и заставлять других жить. Таким вдохновителем пришла к разработчику Таня, чтобы изменить не только его жизнь, но и жизнь его дочери. Любые родители знакомы с подростковым возрастом своих уже взрослых детей, и знают, как тяжело найти общий язык з подрастающей личностью, которая только ступила на тропинку взрослой жизни и становления себя как человека. А Таня легко смогла разговорить замкнутую в себе девочку, найти к ней подход. Для этого нужно обладать необычайной уверенностью в себе и терпением. Так как Таня была очень спокойной, у нее все получилось и девочка вновь почувствовала себя нужной и важной.
То самое случилось и с отцом девочки — с приходом в его жизнь Тани все поменялось: он начал работать все качественней, стал более успешным. Так обычно и бывает: сначала мы переживаем черную полосу в жизни, терпим неудачи, страдаем, а потом все меняется. Появляется человек, который делает нас счастливым. Самое главное — не упустить нужный момент и не пропустить нужного человека.
Однако не стоит надеяться лишь на появление спасителя. Важно надеяться на себя, ведь в реальности еще не было такого, чтобы появившийся человек решил все проблемы и уберег от невзгод. Каждый должен рассчитывать сам на себя и уметь решать свои проблемы. Чтобы когда-то, возможно стать ангелом-хранителем для кого-то другого.
В фильме сценарист отобразил также проблемы духовности, будут упомянуты фрагменты из книги “Код Да Винчи”. Человек — существо, интересующиеся всем. Мы любим познавать все новое и непонятное для нас, поэтому не является странным то, что автор попробовала выяснить некоторые нюансы этой темы.
Подведем итоги: верьте в себя и всегда надейтесь на лучшее, чтобы стать прекрасной частью чьей-то жизни. И тогда все будет хорошо.
«Фея»: Виртуальные печенеги и неединая Россия
Рецензии на фильмы >>
Константин Хабенский становится человеком в новом фильме Анны Меликян
Спасителя поневоле зовут Евгений Войгин (Константин Хабенский 
), когда не спасает активисток и не злится, что дочь от первого брака не хочет наградить его и словом, он разрабатывает «лучшие в стране компьютерные игры». На носу новый релиз – «Коловрат 3», фэнтези-сага в формате VR, наш ответ «Ведьмаку» или «Бэтмен в Древней Руси», как характеризует его Войгин, который, кажется, ничего не знает ни про Бэтмена, ни про Древнюю Русь.
Ему, в общем, и не надо: опрятный богач-бородач – гений пиара и меняющий решения по несколько раз на дню главнюк. Когда игру уже пора тестировать, он принимается вносить изменения: едет отснять интерьер Успенского собора, чтобы добавить аутентичности (чем они занимались месяцы до?), вводит Таню как эпизодическую героиню (ее спешно снимают в роли Феи – на самом деле птицы Сирин), а также устраивает медийную бучу. Накануне подростки-националисты убили дворника-таджика и выложили в сеть видео, где после акта жестокости демонстрировали жест «от сердца – к солнцу», или попросту коловрат. Войгин приказывает помочь семье покойного и аккуратно проанонсировать игру. Увлечение символами Древней Руси не доведет его до добра: группировка «Коловрат» окажется ближе, чем хотелось бы, а фантазия Тани, что Войгин на самом деле реинкарнация Андрея Рублева, заставит ушлого разраба и правда поверить в мессианскую ношу.
В фильмах Меликян великая иллюзия ходит рука об руку с наждачным асфальтом реальности, экспрессия – с торжеством равнодушия и неизбежностью смерти. Ее героини – взрывающиеся посреди обрыдлой российской реальности manic pixie dream girl – ромкомовый штамп, предписывающий в историях про любовь встряхнуть маниакальной девушке-мечте от обыденности и сомнений какого-нибудь робкого парнишу. Ну или зачерствевшего мужичка – вроде человека-калькулятора Эдварда Льюиса (Ричард Гир 
) из «Красотки». Корни у них, впрочем, не только из американского мейнстрима, но из романтического коллективного бессознательного, где варятся сказки (Алиса, Русалочка, Фея) и европейские фильмы о том, что нелюбовь страшнее апокалипсиса (не случайно «Русалку» часто сравнивали с «Амели»).
Диснейленд посреди вавилонской Москвы с ее всероссийским «пригородом», простирающимся по самый Владимир и дальше, уравновешивается и другим культурным кодом. Хтоническим славянофильством, которое проявляется и в умеренно патриотическом маскульте а-ля игра «Коловрат» или фильм «Викинг», и в экзистенциальных полотнах вроде «Андрея Рублева» Тарковского 
, и в националистических движениях, которые заряжаются от древних символов и даже рифмуют истребление «других» с борьбой народного героя с татаро-монгольским игом.
У фильмов Анны Меликян – фасеточное зрение стрекозы, если разные оптики, технические и человеческие, можно сравнить с омматидиями – микро-конусами, которые формируют исполинский глаз-шлем. Нижняя часть отвечает за цвета, верхняя – за форму. В «Фее» смешиваются ручная камера неонацистов, дрожащий кадр независимого кино, плавный сериальный глянец, торжественное планирование ока видеоигры и фантасмагорический полет от земли к небесам – и далее в космос, эзоретический киношный прием.
Интонационный эквивалент «Феи» уже не слог сказочника, но вязь отечественного полупророка. Сколько бы в кадре ни вспоминали Андрея Тарковского, местная реальность скорее пелевинская: с иными измерениями, которые теперь достигают не трипами, а нажатием на кнопку; с депутатами, которые не стучатся к духам прошлого или вертлявым криэйторам, а вновь продолжают линию партии; с голосом улиц, который раздается не из ларьков и бандитских тачек, а из националистичных видео; наконец, с мыслью о перерождении уже не восточных божеств, а славянских святых художников.
В этом водовороте страхов и амбиций действительно сложно удержать мало-мальски настоящее чувство. Его можно виртуально синтезировать, облечь в общественно полезный плакат, подхватить от ровесников или соратников, проигнорировать, как символический вес татуировки, да и попросту выдумать. Однако под десятками слоев реальности и в саду расходящихся мировоззрений остается возможность любви – возможно, не романтической, а какой-то абстрактно бесконечной – к делу, к ближнему, к себе.
Меликян продолжает находить возможность трогательной хрупкости, маниакальной эксцентрики в мире, про который всем все понятно. В мире, про который все сказано. Но именно прямолинейность этих высказываний – с активистскими акциями, вакханалиями ночных клубов, православной символикой, переизбытком Тарковского и эзотерическими происками – замыкает легкое дыхание картины в бетонный коридор многозначительности. Это сказывается и на хронометраже, который ближе к «Андрею Рублеву», чем к предыдущим фильмам Меликян. «Русский дух» – неподъемная ноша, не обойтись без медитации на иконы и даже подобия триединства, где суровый отец жертвует не молчаливой дочерью, а собой, подстрекаемый меликяновской феей-русалкой-звездой. Рая нет, но вы держитесь.
Смотрите фильм «Фея» на КинопоискHD с 30 апреля.
«Русалка» в новом прочтении: как завершилась кинотрилогия Анны Меликян в фильме «Фея»
30 апреля на платформе «Кинопоиск HD» состоится премьера нового фильма Анны Меликян «Фея». Это завершающая часть трилогии, куда входят «Русалка» 2007 года (тогда режиссёра ещё называли дебютанткой) и «Звезда» 2014-го. К слову, небольшие роли в картине исполнили Мария Шалаева и Тинатин Далакишвили, которые снимались в предыдущих лентах.
«Фея» действительно кажется вехой творческого пути Меликян и одновременно её возвращением к истокам. В фильме с более жёсткой — приземлённой и злободневной — подачей переосмыслены основные мотивы «Русалки».
Сменилась прежде всего перспектива: в центре внимания теперь мужской персонаж Евгений в исполнении Константина Хабенского. Его компания разрабатывает суперпопулярную VR-игру «Коловрат», основанную на славянском эпосе.
Выясняется, что название и символику игры присвоила преступная радикальная националистическая группировка. Её члены убивают гастарбайтеров, лиц нетрадиционной сексуальной ориентации и просто бомжей, снимают свои преступления на камеру и выкладывают на YouTube.
Главная героиня — новая «русалка» (но уже не Алиса, а Таня) в исполнении Екатерины Агеевой. Актриса крайне гармонична в этом образе: её лицо можно представить как на церковных фресках, так и в интерьере космического корабля. Именно эти две темы, религиозное искусство и космос, занимают мысли Тани. Как и Алиса, она — воплощение оптимизма и детской наивности и непосредственности (что, честно говоря, не вполне коррелируется с возрастом героини). Таня постоянно улыбается и верит в разные чудеса.
К примеру, она уверена, что может бросить офисную работу, запросто явиться в модельное агентство или к любимому режиссёру (конкретно — к Ларсу фон Триеру) и получить предложение мечты. А если уж Таня влюбляется, то всерьёз: «Зачем мне этот мир, если он вдруг меня не любит?»
Два столь непохожих героя — Евгений и Таня — встречаются совершенно случайно благодаря дочке разработчика Маше, которая постоянно молчит из-за развода родителей. Маша находит в Тане друга, и герои начинают проводить много времени вместе.
Помимо основных черт персонажей, Меликян перенесла в новый фильм присущую её работам меланхолию (зрители не застанут в кадре ни одного солнечного дня) и размеренный ритм повествования. Никуда не делись и лирические отступления и эстетские кадры на фоне полей или памятников русской архитектуры.
О вечном и насущном
В то же время, если «Русалка» кажется милой абстракцией, «Фея» не в последнюю очередь затрагивает массу актуальных вопросов. Так, Таня входит в группу активисток, которые протестуют против всего подряд (не охватили они разве что модную сейчас тему изменения климата). Эти акции походят на перформанс с целью привлечения внимания к себе, а не на борьбу за правое дело.
Значительную часть экранного времени Меликян посвящает размышлениям о виртуальной реальности. В уста героя Хабенского она вкладывает наблюдение: любители уйти в компьютерную реальность с лёгкостью отказываются от материальных благ и жизненного опыта в пользу техники. Говоря устами героев, «пользуются Instagram вместо мозгов».
В реальной жизни у Евгения серьёзные проблемы: из-за действий националистов разработанную им игру могут закрыть, а его самого — отправить за решётку.
Напрашивается вывод об угрозе со стороны виртуального мира: если люди потеряют ощущение границ реальности, последствия будут самыми плачевными.
Земным заботам постановщик противопоставляет философские мотивы — прежде всего религиозные, выражающиеся в форме лирических отступлений (к примеру, когда Евгений читает отрывок из Библии на старославянском языке). При этом вера в ленте неотделима от любви.
Отдельная сюжетная линия посвящена вопросу реинкарнации. Таня невзначай предполагает, что Евгений — воплощение иконописца Андрея Рублёва. Чтобы узнать наверняка, герой посещает сеанс регрессивного гипноза. Также Меликян обращается к космизму, который сводит до бытовой, но очень трогательной сцены: Таня учит Машу справляться с проблемами, представляя их ничтожность по отношению к Вселенной.
В «Фее» очень важно соположение приземлённого и возвышенного. Благие идеи используются ради личной выгоды, а корыстные мотивы, наоборот, оборачиваются духовным обогащением. Коловрата для простоты сравнивают с Бэтменом, а танцовщица из ночного клуба висит на неоновом кресте. Пожалуй, самый яркий пример — обращение Евгения к Тане: «Фея! Пошли пожрём».
Насыщенный событиями сюжет «Феи» несёт ряд интересных идей, однако их воплощение нельзя назвать безукоризненным.
На три центральные сюжетные линии (и ещё несколько побочных) Меликян выделила всего 2,5 часа экранного времени, из-за чего повествование стало крайне концентрированным. Таким образом, возникает вопрос о целесообразности сюжетных ходов, которые не нужны для развития действия или создания полной картины экранного мира.
Некоторые эпизодические персонажи вышли совершенно стереотипными, что выглядит странно в контексте творческого метода режиссёра (а по совместительству — сценариста и продюсера). Тем не менее при желании эти небрежности можно оправдать общим сказочным настроем, предполагающим некоторые логические допущения.
«Фея» — не позитивный, но всё же светлый фильм. Развитие повествования и финал ленты в равной степени значимы: важно, как именно Меликян рассказывает историю. Приятно наблюдать за её художественными решениями, искать детали и улавливать намёки. Узнаваемый творческий метод режиссёра смотрится свежо, а темы и образы выглядят по-прежнему жизненно.
Кино с большим сердцем. Рецензия на фильм «Фея»
Любить или нет фильм Анны Меликян «Фея» с Константином Хабенским решать только вам, но посмотреть его однозначно стоит.
Последней громкой премьерой апреля и по совместительству первым большим российским проектом, вышедшим сразу в онлайн, стал фильм Анны Меликян «Фея» с Константином Хабенским в роли этакого русского Кодзимы (который гений, да).
Эта лента стала завершающим штрихом в негласной трилогии одного из самых талантливых режиссёров современной России. И, как подобает серьёзному авторскому проекту, «Фея» получилась неоднозначной картиной, которая делит зрителей и критиков на два противоположных лагеря, но никого не оставляет равнодушным.
Сказка в урбанистических декорациях
В центре сюжета фильма Меликян оказываются сразу двое главных героев — гениальный и эгоцентричный Евгений Войгин (Константин Хабенский), глава компании, разрабатывающей игры в виртуальной реальности, и своенравная активистка Таня (Екатерина Агеева). Девушка в лучших традициях «Русалки» и «Звезды» немного не от мира всего, верит в чудеса и собственную уникальность, которая может помочь ей достучаться до циничного геймдизайнера, волею случая приглашающего её поучаствовать в новом проекте.
Параллельно с чудаковатой историей взаимоотношений людей из разных миров происходит жесточайшая серия преступлений неонацистской группировки, которая вдохновляется играми Войгина из серии «Коловрат».
При этом урбанистический мир Меликян наполняет волшебством, сказочностью, верой в чудо. Вот героиня Агеевой пытается убедить Войгина, что тот является реинкарнацией великого художника Андрея Рублёва, в другом эпизоде дочка персонажа Хабенского оказывает мощнейшее терапевтическое влияние на отца, а участник преступной банды понимает, что видеоигры круче реального насилия. Автор словно оставляет лазейку для человека, ведь, когда есть во что верить, жить как-то проще и приятнее.
Многослойная история
Меликян в фильме «Фея» не постеснялась взвалить на свои плечи рассмотрение многих острых тем, которые причудливым образом переплетаются в единую историю в духе томных книжных романов. Она заглядывает за ширму живущих протестами активисток, которые может быть и вовсе не понимают, зачем они этим занимаются. Режиссёр рассматривает вопросы русского духовенства и наследия через призму современного отношения к ним. Она не пытается объяснить, но задумывается о природе насилия, порождаемого национальной самоидентификацией.
В этом также кроется одна из проблем фильма. Многие из зрителей не захотят копаться в увиденном, искать потайные смыслы, трактовать высказываемые мысли. Для кого-то всё демонстрируемое на экране может показаться китчем или заурядной мешаниной из модных в обществе тем для обсуждений. К тому же хронометраж неприлично растянутый до 2,5 часа говорит не в пользу картины. И тут есть два выхода — либо вы принимаете условия игры и позволяете Меликян увлечь вас в свою вселенную, либо попросту отказываетесь от этой затеи.
Художественное многообразие
Фильм «Фея» может похвастать не только мощным актёрским перфомансом Константина Хабенского, которому довелось проявить свои безграничные таланты в образе подлинного антигероя, но и разнообразием художественных приёмов. Оператор ленты Андрей Майка ловко маневрирует между эпизодами из компьютерной игры и переносом игрового опыт в реальность (сцены от первого лица на манер FPS), чередует статичные кадры со съёмкой на субъективную камеру.
Визуально картина не может называться выдающейся и новаторской, но «картинка» здесь очень качественно работает на повествование. С её помощью эксцентричный трип героя Войгина по уголкам своей гениальности и его попытки самоопределения смотрятся живо и вдохновенно.
Стоит ли смотреть фильм «Фея»
Анна Меликян достойно завершила свою трилогию о нежных сердцах в условиях городской безжалостности, символично соединив всех трёх героинь на экране (кроме Агеевой, это Мария Шалаева из «Русалки» и Тинатин Далакишвили из «Звезды») и создав самое масштабное в своей карьере кино. Оно получилось неидеальным и местами сложным для восприятия, но у него совершенно точно есть душа и большое сердце, как и у феи Тани, поэтому оно заслуживает вашего внимания и шанса быть увиденным и услышанным.
Трейлер:
Рецензия на фильм Анны Меликян «Фея» с Константином Хабенским
Кадр из фильма «Фея» (2020)
Евгений Войгин (Константин Хабенский) — глава студии «Интергейм», которая известна игровой франшизой «Коловрат» (это «Ведьмак» российского разлива). Довольно неприятный мужчина средних лет, хам и сексист, убежденный в собственной гениальности. В городе случается череда убийств на национальной почве, преступники ясно дают понять, что вдохновлялись игрой Войгина, но сам он видит в этом сугубо рекламные перспективы. Случайная встреча (навигационные оказии в «Фее» играют важную роль) с активисткой Таней (Екатерина Агеева) существенным образом меняет его жизнь — и представления о ней.
Картина продолжает серию городских сказок Анны Меликян, начатую в 2007 году «Русалкой» и продолженную «Звездой». Как и в предыдущих случаях, есть некая инфантильная девица с привычкой сваливаться на голову другим людям и переворачивать их существование с ног на голову. Разница в том, что здесь фокус смещается на героя, а не героиню (шесть лет назад Меликян говорила «Газете.Ru», что «очень хочет снять мужскую историю»). Не вполне ясно, имеется ли прямая связь, но третья сказка получилась самой мрачной из всех.
Кадр из фильма «Фея» (2020)
Тут напрочь отсутствует характерный для постановщицы юмор, который уступил место нуарному триллеру. Философские размышления, впрочем, никуда не делись. Даже наоборот: былая житейскость сменилась насупленным пафосом, изящный магический реализм «Русалки» мутировал в многозначительную эзотерику. Если в ранних работах Меликян незатейливостью походила на коллегу Оксану Бычкову («Питер FM») и советские комедии, то теперь явно пытается обнаружить в себе наследницу Андрея Тарковского. Хотя желто-зеленая гамма, которая чередуется с хирургической белизной, напоминает скорее о Дэвиде Финчере и его вдохновителе Стэнли Кубрике. Сама Меликян настаивает: Тарковский (ну, может быть, еще фон Триер).
В предыдущем десятилетии постановщица произвела небольшой фурор в России и на Западе («Русалка» стала хитом фестиваля «Сандэнс» и пыталась пробиться в шорт-лист «Оскара»). Сложно сказать, смогло бы это повториться сейчас. Если попробовать применить к сказочной трилогии фем-оптику, результат, к сожалению, выйдет довольно плачевным. Героини Меликян почти полностью теряются в мужчинах и пытаются найти в них себя. «Это глупость какая-то — феминизм. Феминизм хорош до того момента, когда на горизонте оказывается мужчина», — пару лет назад сказала кинематографистка в интервью SNC. Ровно в этой парадигме существует Таня, которая напрочь забывает про свой активизм, как только в ее жизни появляется Евгений.
Кадр из фильма «Фея» (2020)
Последний придерживается невысокого мнения о женщинах. Они должны появляться только тогда, когда нужно мужчине, улыбаться и молчать, сообщает Войгин в начале. К финалу его мнение на этот счет кардинально не меняется, — собственно, эти материи в принципе его не слишком беспокоят. Зато беспокоит вероятность того, что он — реинкарнация Андрея Рублева. Причины того, почему переродившаяся душа великого иконописца принялась делать в России игры для VR (удачи с этим), не вполне ясны. Но это можно оставить на совести авторов, потому что наблюдать за тем, как Хабенский осваивает совершенно абсурдные для нашей действительности профессии (сверхуспешный писатель в «Селфи» и теперь геймдизайнер не хуже Хидео Кодзимы), становится крайне интересно. Отсутствие сцены с ловлей покемонов в храме, впрочем, кажется досадным упущением.
Изначально картина должна была выйти одновременно в кино и онлайн («КиноПоиск» поступал так со «Сторожем» Юрия Быкова). Но, как и недавний «Спутник» (который удачнее вписывается в феминистскую парадигму), была обречена на цифровой релиз. Это несколько облегчает зрительскую участь, поскольку дает возможность посмотреть 2,5-часовой фильм в формате мини-сериала из, скажем, трех эпизодов (прерываться, скорее всего, захочется). Но если что, можно ограничиться короткометражкой Меликян «Я иду к тебе», где Хабенский девять минут выразительно идет под монолог, в целом раскрывающий тот же самый набор тем. (Она как раз делалась в рамках съемок «Феи».)
Кадр из фильма «Фея» (2020)
Вообще в фильме встречаются действительно любопытные образы и рифмы, поэтому при желании от него можно получить как минимум эстетическое удовольствие. Работа оператора Андрея Майки и художницы-постановщицы Екатерины Джагаровой — бесподобна. Камера периодически фиксируется за спиной у Хабенского, погружая его в экшен-адвенчуру с видом от третьего лица. Сеанс регрессивного гипноза неожиданно срастается с надеванием шлема виртуальной реальности. А обхождение с центральным символом (крестом, разумеется) местами напоминает выходки Паоло Соррентино в сериале «Новый папа».
Словом, Меликян снимает невероятно талантливое кино, но с его смыслами почти все время хочется спорить. Попытка залезть на территорию Тарковского и Андрея Звягинцева привела к тому, что у мысленного волка Валерии Гай Германики появилась соседка-фея (посмотрим, что ответит Джоан Роулинг). Для адекватного восприятия «Феи», очевидно, необходим довольно серьезный уровень одухотворенности. Что ж, помолимся за то, чтобы такие люди отыскались в сети.