Фидуциарные отношения что это
1. Понятие фидуциарных правоотношений
В отечественной цивилистической науке фидуциарным правоотношениям (от лат. fducia – уверенность, доверие, а также акт, основанный на доверии) традиционно и, конечно, незаслуженно уделяется крайне мало внимания. Обычно соответствующий анализ ограничивается их определением в качестве одного из видов правоотношений, отличающихся особым, лично-доверительным характером. Именно по данному критерию фидуциарные правоотношения выделяют в отдельную группу, особую категорию правоотношений.
Незначительный интерес со стороны исследователей гражданского права к теме фидуциарных правоотношений обусловлен, в частности, существованием подхода, согласно которому подобные правоотношения редки и в целом не характерны для имущественного оборота[60]. Другими словами, отсутствие научной разработанности является прямым следствием недостаточной практической актуальности. Однако, на наш взгляд, приведенная точка зрения в корне ошибочна. В действительности фидуциарные правоотношения довольно широко распространены, их элементы пронизывают множество разновидностей корпоративных и договорных связей участников современного оборота. Как результат, фидуциарная составляющая оказывает существенное влияние на характер правового регулирования соответствующих отношений, особенности их возникновения, изменения, прекращения, а также на специфику защиты. Тем острее ощущается почти полное отсутствие теоретического анализа фидуциарных правоотношений, недостаток их обобщения, выделения общих, объединяющих черт, унифицированной оценки. Отсутствие теории фидуциарных правоотношений в российской правовой науке в отличие, например, от зарубежной порождает отсутствие единых подходов в правовом регулировании, неопределенность в решении практических задач, судебные ошибки.
Фидуциарные правоотношения представляют собой особую группу отношений, объединенных на основе того, что в их содержании лично-доверительная составляющая играет особую, специфическую роль. Однако охарактеризовать таким образом фидуциарные правоотношения – самая простая часть анализа. Гораздо сложнее определить каково конкретное наполнение такой личной, доверительной составляющей – кто, кому и в какой степени должен доверять в соответствующих правоотношениях, каковы последствия утраты доверия, каким образом такое доверие проявляется и защищается.
Дело в том, что в действительности известный элемент доверия присутствует во всех без исключения гражданских правоотношениях. По большому счету, гражданский оборот в целом был бы невозможен без доверия. Так, вступая в отношения по купле-продаже, добросовестный покупатель, безусловно, убедится в правосубъектности продавца, чистоте его титула на соответствующую вещь, оценит качество последней и его соответствие условиям договора. Но разве не проявлением доверия является обычное для предпринимательского оборота условие договора купли-продажи (поставки) о том, что качество партии товара в целом определяется на основании проб, т. е. исходя из качества совсем незначительного, в сравнении с общим объемом поставки, количества продукции? Или другой пример. В отношениях, связанных с выполнением работ по договору подряда, не обходится без доверия в практической реализации тех норм, которые предусматривают обязанность подрядчика использовать материал заказчика экономно и расчетливо (ст. 713 ГК РФ), немедленно предупреждать заказчика о непригодности или недоброкачественности предоставленного им материала или возможных неблагоприятных последствиях выполнения указаний заказчика о способе исполнения работы (ст. 716 ГК РФ) и др. Здесь заказчик доверяет, а точнее сказать, вынужден доверять, полагаться на профессионализм подрядчика, его добросовестность, готовность руководствоваться интересами контрагента.
Еще один яркий, на наш взгляд, пример проявления доверия в гражданских правоотношениях – это обычай. Под обычаем закон понимает сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности, не предусмотренное законодательством правило поведения, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе (ст. 5 ГК РФ). Участники оборота действуют, сообразуясь с такими сложившимися обычаями, и вправе полагаться на то, что и другие будут действовать соответственно. Так работают, в частности, многочисленные и популярные сегодня кодексы корпоративного поведения, этики, управления и т. п. Такие кодексы регулируют вопросы отношений с конкурентами и контрагентами, участниками и аффилированными организациями, государством и обществом. Другие участники оборота, например акционеры или контрагенты, определяя собственное поведение, исходят из того, что соответствующее юридическое лицо будет руководствоваться установленными корпоративными правилами. Такое полагание полностью основано на доверии, так как каких-либо легальных механизмов принуждения к исполнению установленных правил не существует.
В иных случаях, когда участники отношений действуют, руководствуясь обычаями, они также полагаются на добросовестность и приверженность сложившимся правилам со стороны иных лиц, доверяют им. Так обстоят дела в случае с традиционно установленным порядком пользования общим имуществом многоквартирного дома или сложившимся в определенной области или регионе порядком выплаты арендной платы[61] и т. п.
Другими словами, доверие – неотъемлемый элемент гражданско-правовых отношений. Однако необходимость опираться на доверие в гражданском обороте всегда означает присутствие в соответствующих отношениях элемента неопределенности. Право же всегда стремится к преодолению любой неопределенности. Поэтому в известном смысле право нацелено как раз на то, чтобы исключить необходимость доверия в гражданском обороте или по крайней мере свести ее к минимуму, а также смягчить или исключить негативный эффект обмана доверия. Именно на это, в частности, направлены такие инструменты гражданского права, как обеспечение исполнения обязательств, гражданско-правовая ответственность, условия действительности сделок и последствия их нарушения и др. В этом смысле А. Селигмен делает верный, на наш взгляд, вывод о связи доверия и права, утверждая, что развитие последнего связано не с институализацией доверия, а, напротив, с общей тенденцией человечества к постепенной утрате способности доверять[62].
Иначе дело обстоит с фидуциарными правоотношениями в их, если можно так выразиться, чистом виде. В них доверие имеет институциональное, правовое значение. Как верно отмечают исследователи данного вопроса, «доверие в них (в фидуциарных правоотношениях – Л.К.) приобретает характер видообразующего признака, что позволяет делить соглашения на фидуциарные – с ярко выраженным доверительным характером и не относящиеся к фидуциарным, те, в которых имущественная составляющая преобладает»[63].
Вообще, с учетом того, что теория фидуциарных правоотношений в отечественной науке совершенно не развита, точки зрения на оценку таких отношений не отличаются разнообразием и сводятся в целом к тому, что фидуциарные правоотношения имеют лично-доверительный характер.
Так, например, авторы известного учебника по гражданскому праву делят отношения на фидуциарные и нефидуциарные по особому характеру взаимоотношений участников. Согласно им, фидуциарные – это отношения, основанные на особых, лично-доверительных связях сторон. Утрата такого характера взаимоотношений дает возможность любой из сторон в одностороннем порядке отказаться от исполнения сделки (например, в договоре поручения как поверенный, так и доверитель вправе в любое время отказаться от его исполнения без указания мотивов). Участник полного товарищества вправе в любое время без согласия других участников выйти из товарищества, что означает свободный выход из учредительного договора[64]. Юридическое значение доверия при характеристике фидуциарных правоотношений подчеркивают и другие авторы: «…в наиболее обобщенном виде под фидуциарными обязанностями понимаются основанные на доверии правовые или этические отношения, возникающие в связи с управлением деньгами или имуществом между двумя или более сторонами, как правило, именуемыми фидуциарий и принципал»[65].
Часто в оценке фидуциарных правоотношений основной акцент делается на том, что в таких отношениях участники действуют не в своих интересах, а в интересах контрагента. В связи с этим, кстати, характеристика фидуциарных отношений очень часто осуществляется через рассмотрение только посреднических сделок (поручения, комиссии, агентирования). Так, некоторые авторы отмечают, что фидуциарными «в частности являются правоотношения, содержание которых заключается в наделении субъекта гражданского права возможностью осуществления субъективных прав или правоспособности другого субъекта, с тем, чтобы первый, действуя самостоятельно, руководствовался при этом исключительно интересами второго, а не собственными интересами»[66]. Еще один пример такого, узкого, на наш взгляд, понимания фидуциарных правоотношений: «фидуциарное правоотношение – это правоотношение, в рамках которого одно лицо обязуется действовать от имени и в интересах другого лица, зачастую в качестве посредника, с той степенью усмотрения или полномочий, которые влияют на интересы другого лица, которое зависит от фидуциария в отношении той информации и рекомендаций, которые ему предоставлены»[67].
Отсюда, к слову, и еще один критерий, характеризующий, по мнению многих авторов, фидуциарные правоотношения, – несовпадение между внутренними отношениями участников и их внешним выражением. Первым на это обратил внимание О.С. Иоффе, который в своем учебнике по гражданскому праву писал: фидуциарная – это такая сделка, которая обусловливает несовпадение между внутренними отношениями участников сделки и их внешним выражением. Так, в отношениях комиссии комиссионер действует от своего имени и соответственно выступает стороной по сделке с третьим лицом. По этой причине исключается возможность контроля со стороны третьих лиц, а потому и вопрос о доверии в таких случаях стоит особенно остро[68].
Данная точка зрения находит поддержку и в последнее время[69]. Например, по словам А.П. Васильченко, «суть фидуции состоит… в предоставлении больших полномочий… вовне, во внешних… отношениях, нежели это предполагается во внутреннем отношении сторон (фидуциара и учредителя фидуции), имеющем личную природу»[70].
На наш взгляд, этот последний критерий в целом не представляет собой самостоятельного признака фидуциарных правоотношений. Во-первых, данная особенность характерна только для ограниченного их круга, а именно для тех отношений, которые складываются в сфере посредничества. Во-вторых, рассматриваемый критерий в действительности отражает только особенности содержания и структуры правоотношения. Такие особенности обусловлены хозяйственным смыслом соответствующих операций и, уже в свою очередь, определяют важность присутствия в данных правоотношениях элемента повышенного доверия сторон, а также необходимость действовать, сообразуясь не с собственными интересами, а с интересами другого лица[71].
Таким образом, фидуциарные правоотношения определяются в основном через два критерия; (а) наличие лично-доверительного основания (в таких отношениях доверие приобретает правовое значение) и (б) необходимость для участников таких отношений действовать, руководствуясь не своими интересами, а интересами контрагента. Оба этих критерия представляют собой известные исключения и тем самым позволяют выделять фидуциарные правоотношения среди прочих. Они же, в свою очередь, определяют и особенности защиты прав участников фидуциарных правоотношений.
Кроме того, специфика указанной защиты зависит и от конкретной разновидности правоотношений рассматриваемого вида: характерные механизмы защиты свойственны корпоративным правоотношениям, отношениям, возникающим из договоров; они также могут зависеть от структуры договорных связей, целей сторон и др. Поэтому целесообразно коротко остановиться и на классификации фидуциарных правоотношений.
По данному вопросу В.В. Агламазова, например, ссылаясь на отношения в системе общего права, пишет, что «наличие фидуциарных обязанностей признается в одном из четырех случаев:
– по договору траста;
– когда одно лицо имеет возможность управлять или оказывать влияние на действия другого лица;
– когда одно лицо получает возможность давать обязательные к исполнению советы другому лицу, выходящие за рамки предмета договора;
– в тех случаях, когда традиционно признается наличие фидуциарных правоотношений (например, отношения юристов и биржевых брокеров со своими клиентами)»[72].
C точки зрения российского права фидуциарные правоотношения можно разделить на следующие группы (с учетом особенностей реализуемого в таких отношениях интереса):
1. Отношения, основанные на элементе власти-подчинения между носителем интереса и лицом, осуществляющим его реализацию.
В таких отношениях одно лицо управляет или оказывает влияние на действия другого лица, дает обязательные для него указания, действуя при этом в интересах последнего. Сюда следует относить отношения, складывающиеся между юридическим лицом и теми субъектами (субъектом), которые уполномочены выступать от имени организации, лицами, определяющими действия юридического лица по различным основаниям;
2. Отношения, основанные на поручении, исходящем от носителя интереса.
В фидуциарных отношениях данной группы одно лицо действует в интересах другого лица в соответствии с его поручением, заботливо и осмотрительно, в соответствии с обстоятельствами и в рамках предоставленных полномочий (отношения, складывающиеся на основе посреднических договоров (поручение, комиссия, агентирование), договора простого товарищества, доверительного управления и т. п.);
3. Отношения, основанные на трактовке и реализации интереса без участия субъекта соответствующего интереса.
В этом случае одно лицо действует в интересах другого лица заботливо и осмотрительно, в соответствии с обстоятельствами, но без предоставления соответствующих полномочий. В рассматриваемых правоотношениях определяющими являются элементы сотрудничества, а также добросовестность участников. Сюда следует относить действия в чужом интересе без поручения;
4. Отношения, основанные на специфике содержания реализуемого интереса.
В рамках таких отношений значение имеет характер интереса, который и определяет специфику фидуциарных отношений соответствующего вида. Сюда, например, можно относить правоотношения, в которых фидуциарий действует в жизненно-важных интересах контрагента (отношения ренты и пожизненного содержания с иждивением), правоотношения, в рамках которых интерес может быть встречным или иметь иные специфические особенности (обеспечительная купля-продажа, сделки РЕПО, обеспечительный факторинг). Фидуциарные отношения можно классифицировать и по иным основаниям.
Как видно, отношения, которые можно относить к числу фидуциарных, чрезвычайно разнообразны. Соответственно индивидуальными должны быть и подходы к их защите. С учетом особенностей конкретных отношений различаются формы, способы защиты, методы их реализации. Вместе с тем любая гражданско-правовая защита в рамках рассматриваемых правоотношений должна, как представляется, строиться на одних и тех же принципах, обусловленных главной специфической чертой фидуциарных правоотношений – невозможностью полного исключения элемента доверия и его юридического влияния.
Известно, что гражданско-правовая защита – это совокупность мер гражданско-правового характера, применяемых к нарушителям соответствующих прав и законных интересов[73]. В свою очередь, способами (мерами) защиты субъективных гражданских прав являются предусмотренные законом материально-правовые принудительные меры, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав, возмещение потерь (в случае невозможности такого восстановления), а также негативное воздействие на правонарушителя.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Фидуциарные отношения
Фидуциарные отношения
Эта формулировка восходит ко временам Цицерона, когда, как мы знаем, складывалась гражданско-правовая защита от обмана:
Ne propter te fidemve tuam captus fraudatusve sim (Cicero, De officiis, III. 17. 70).
(Чтобы из-за тебя и твоей «честности» я не оказался опутанным и обманутым.)
К сожалению, мы, риэлторы, часто не осознаем, что клиент не приходит к нам с квартирой, которую он сам не может продать, или деньгами, которые он сам не может потратить. Он приходит к нам со своей ПРОБЛЕМОЙ, которую мы должны помочь ему решить. И для того, чтобы мы эту проблему ему решили, он должен нам ее ДОВЕРИТЬ.
Получив достоверные, а, точнее, личные причины покупки или продажи объекта недвижимости, мы заключаем с клиентом договор. Какой характер носит этот договор? Договор поручения, комиссии, договор на оказание информационных или юридических услуг, агентский договор…..Юридически любой из этих терминов может подойти. Но лучше всего характер отношений с клиентом по заключенному договору характеризует юридическое понятие «фидуциарной сделки».
Договор об оказании риэлторских услуг является фидуциарным договором — продажа услуги, основанная на доверии. Так как предметом его является совершение риэлтором различных значимых действий в интересах своего клиента. Такой договор носит лично- доверительный характер. Фидуциарные сделки предполагают особое доверие сторон друг к другу. Выражающееся в фидуциарности особое доверие клиента к риэлтору предопределяет решение ряда вопросов, которые невозможно описать юридическим языком и внести в договор. В такого рода соглашениях доверитель всегда является слабой стороной, т.к. доверитель сообщает сведения, которые являются его личной, а может быть и коммерческой тайной. Поэтому доверителю крайне сложно контролировать действия своего риэлтора, и он не всегда понимает, за что платит деньги. Обратите внимание, сколько раз в разговоре с клиентом мы употребляем слово «доверие». ДОВЕРИЕ и есть главный фактор при выборе риэлтора для представления интересов при операциях с недвижимостью!
Фидуциарные сделки являются самыми незащищенными с точки зрения права. Особенность фидуциарных сделок состоит в том, что изменение взаимоотношений сторон, утрата их доверительного характера могут привести к прекращению отношений в одностороннем порядке без указания мотивов и без возмещения убытков другой стороне. Достаточно доказать, что ДОВЕРИЕ утрачено. Последствия понятны для обеих сторон: доверителю будет крайне сложно вернуть деньги даже в случае недобросовестного исполнения исполнителем своих обязанностей. А риэлтор, утратив доверие клиента, не получит вознаграждение: клиент, доказав, что доверие утрачено, может в одностороннем порядке прекратить действие заключенного договора на услуги.
К сожалению, определенное влияние фидуциарность оказывает и на позицию суда при оценке поведения риэлтора. Это сказывается на применении судами тех или иных статей Гражданского и Уголовного кодексов при квалификации действий риэлтора.
Вывод из этого экскурса в теорию юриспруденции следующий:
даже самый крутой договор не спасет риэлтора от отказа клиента оплатить комиссионное вознаграждение, если доверие к риэлтору утрачено. Заключив договор с клиентом, риэлтор должен отрабатывать полученное в начале работы доверие.
Об отношениях (фидуциарных)
Выражаю благодарность Будылину Сергею Львовичу, оказавшему информационную поддержку при написании настоящей заметки.
Поводом для написания настоящей заметки послужила частая периодичность упоминания о фидуциарных отношениях в различных контекстах и статьях. Однако, нарастающая популярность фидуциарных отношений, к сожалению, не вызывает доктринального бума, который бы определил и нашел им место в нашей правовой системе. Весьма размытое понимание данного термина провоцирует возникновение массы вопросов. Помимо этого, развитие практики привлечения к ответственности лиц, контролирующих деятельность юридического лица, появление фигуры эскроу-агента, назревание развития ответственности агентов, медицинских работников, юристов создают очевидную потребность в развитии идей о фидуциарных отношениях.
Приступая к рассуждениям, в настоящей заметке автор отмечает, что при ее подготовке был сделан упор на доктрину и практику стран общего права, так как в континентальной правовой системе фидуциарные отношения имеют место быть, но зачастую скрываются в конкретных институтах, не получая общего обхвата.
Обращаясь к вопросу об определении фидуциарных отношений, изначально следует указать, что не существует единого, принятого подхода к их определению. Более того, не редкой является позиция, что не существует наиболее подробного определения фидуциарных отношений.[1]
Но данная характеристика фидуциарных отношений не позволяет сформировать какое-либо представление о них, в связи с чем, автор обращается к имеющимся попыткам их определить. Производя попытку конкретизации фидуциарных отношений: в судебной практике встречается их определение через фигуру фидуциария как того, кто взял на себя обязательство действовать от имени другого лица в определенном вопросе, основываясь на доверии.[2]
При этом стандарт поведения фидуциария в этих отношениях предполагает более высокий уровень, чем ожидаемый от обычного человека[3], олицетворяя собой самый высокий стандарт поведения человека. Встречается определение, предполагающее возложение на физическое или юридическое лицо полномочий, в рамках которых принимаются решения на основе усмотрения в интересах другого лица, при установившихся доверительных отношениях.[4]
В данной характеристике фидуциарных отношений автору заметки импонирует акцент на отношениях, которые складываются между фидуциантом и фидуциарием, однако основополагающие элементы данных отношений, к сожалению, подробно не раскрываются, что побуждает обратиться к их дальнейшему раскрытию через фидуциарные обязанности, установление признаков фидуциарных отношений, определение правоотношений, в которых они имеют место быть.
В литературе встречается раскрытие фидуциарных обязанностей через две категории: the duty of loyalty, примерно соответствующее treupflicht в Германии и devoir de loyauté et de fidélité во Франции, что в отечественной литературе соотносится с обязанностью вести себя добросовестно (примечательно, что в иностранной литературе, встречается мнение, не предполагающее соответствие добросовестности и лояльности, так как первое является генеральным принципом, а второе предполагает обязанности в конкретных отношениях),[5] и the duty of care, примерно соответствующее sorgfaltspflicht в Германии и devoir de diligence et conseil во Франции (что примерно соответствует обязанности принимать разумные решения).[6] Весьма схожим является раскрытие фидуциарных обязанностей в штате Делавэр, а именно the duty of care, the duty of loyalty, the duty of good faith.
Следует особенно отметить значительную роль the duty of loyalty в фидуциарных отношениях. Требование проявления лояльности является одним из важнейших в фидуциарных отношениях, предполагающих полное исключение интересов фидуциария, поведение которого сводится к интересам фидуцианта. Более подробно лояльность фидуциария была описана в деле Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533, где лояльность раскрывалась через обязанность фидуциария, который не должен получать прибыль из своего положения, должен исключать ситуации, при которых может возникнуть конфликт интересов между ним и фидуциантом, и исключать ситуации, при которых в результате его действий он или третье лицо будут получать выгоду без надлежащего согласия фидуцианта
Порой применение данного правила находит отражение в весьма безобидных действиях, к примеру, в случае, если фидуциарий, который обеспечивает деловую связь между третьим лицом и фидуциантом, получит определенное вознаграждение, условно именуемое как секретная комиссия (secret commission), нарушит фидуциарные обязанности и будет нести соответствующую ответственность, что можно наблюдать в деле Industries & General Mortgage Co Ltd v Lewis [1949] 2 All E.R. 573, где весьма обосновано было отмечено, что «секретная комиссия» имеет развращающее воздействие на фидуциария, при этом нарушение фидуциарных обязанностей в случае установления факта наличия «секретной комиссии» предполагается неопровержимой презумпцией (juriset de jure). Пожалуй, единственной возможностью исключить негативные последствия является согласование получения комиссии с фидуциантом.
Приступая к признакам фидуциарных отношений, автор в первую очередь желает перечислить:
Выделение признаков фидуциарных отношений было произведено и в судебном практике, так в деле Frame v Smith, [1987] 2 S.C.R. 99 Верховный суд Канады отметил:
Перечисляя признаки фидуциарных отношений, следует отдельно выделить фундаментальную составляющую фидуциарных отношений, именуемую доверием.[8] Доверие надлежит охарактеризовать, как один из основополагающих элементов фидуциарных отношений, присутствующий практически во всех описаниях фидуциарных отношений. Даже сам термин fiducia происходит от важного для римского права понятия fides, предполагающего не только веру, но и доверие. Оксфордский словарь раскрывает доверие как твердую уверенность в надежности, правде, способности, также как принятие истины заявления без доказательств или дополнительных проверок; как состояние ответственности за что-то или кого-то.[9] Обращаясь к российскому толкованию: доверие раскрывается как убежденность в чьей-нибудь честности, порядочности; вера в искренность и добросовестность кого-нибудь; уверенность в наличии положительных качеств.[10]
Но всегда ли доверие является предопределяющим признаком фидуциарных отношений? Отвечая на данный вопрос, автор желает привести позицию, нашедшую отражение в решении News Ltd v Australian Rugby Football League [1996] 64 FCR 410, предполагающую, что фидуциарные отношения возникают не только при наличии доверия и сопутствующих ему элементов, но и имеет место быть ожидание фидуцианта, что фидуциарий будет действовать в интересах фидуцианта «фидуциарным образом». Роль в поведении фидуциария должна быть тесно связана с интересами фидуцианта, что предполагает наличие очевидных «фидуциарных ожиданий» фидуцианта.
Следует отдельно отметить, что связь между фидуциантом и фидуциарием по умолчанию предполагает выгоду только для фидуцианта. Из чего следует выделить требование об отсутствии личных интересов фидуциария, противоречащих интересам фидуцианта, что отсылает к the duty of loyalty.
Рассматривая признаки фидуциарных отношений, необходимо выделить, что фидуциарные отношения не всегда возникают из договора,[11] не содержат конкретного перечня прав и обязанностей, предполагая под собой стандарт поведения, однако, данное утверждение и по настоящий момент является дискуссионным. Фидуциарные обязанности не требуют двухстороннего согласия, порождающего их, что отчетливо было отражено в практике общего права.[12]
Определяя правоотношения, в которых возникают фидуциарные отношения, представляется затруднительным перечислить все обстоятельства, при которых они могут возникнуть, так как их возникновение в первую очередь связано не с внешними условиями, а с установившейся связью между фидуциантом и фидуциарием, что было отмечено и в решении Breen v Williams [1996] 186 CLR71.
Надлежит признать, что фидуциарные отношения, в своей сущности, не стоит рассматривать изолированно, таковые скорее являются дополнительным инструментом, встраиваемым в определенные юридические структуры или заполняющим пробелы в них.
Наличие фидуциарных обязанностей не влияет на гражданское состояние лица. Если утверждать о наличии статуса, то он скорее имеет место не по отношению к лицам, а по отношению к их правоотношениям.[13] В таком случае представляется наиболее оптимальной возможностью определить фидуциарные отношения не через субъектный состав, а через характеристику тех отношений, которые возникли между его участниками. Весьма интересным является случай в практике, при котором фидуциарные отношения были признаны относительно субагента, который не состоял в договорных отношениях с принципалом.[14]
Обращаясь к российскому законодательству, первоначально следует отметить отсутствие прямого указания в действующем законодательстве на фидуциарные отношения, что не исключает частного применения в конкретных видах правоотношений правил, относящихся к фидуциарным отношениям, что весьма соответствует общей картине в континентальных правовых системах. Как отмечается, зачастую возникновение общих принципов права происходит не в вакууме, предполагая свое образование путем синхронизации правил из конкретных областей права. Данный процесс в настоящее время затронул фидуциарные отношения. Наблюдая за «кристаллизацией» настоящего принципа, невозможно не отметить возникновение внутренних противоречий.
Безусловной поддержкой развития фидуциарных отношений в России является закрепленный принцип добросовестности участников правоотношений. При этом можно ли поставить знак равенства между ними?
Изначально допустимо отметить различающиеся алгоритмы применения принципа добросовестности и фидуциарных правил. Применяя принцип добросовестности, нет никакой необходимости устанавливать суду обстоятельства, предполагающие допустимость распространения принципа добросовестности на сложившиеся правоотношения, принимая во внимание, что на стороны изначально возлагается обязанность действовать добросовестно. Совершенно иная ситуация складывается с фидуциарными отношениями, располагающими к изначальному их установлению, (в процессе чего немалое значение отводиться оценке поведения фидуцианта), только после чего, начинается анализ соответствия поведения фидуциария.
Разные алгоритмы рассмотрения, разный предмет оценки наталкивают на мысль наличия в фидуциарных отношениях определенной особенности, предполагающей повышенный стандарт поведения стороны, который применяется только в определенных случаях, признаки выявления которых рассматривались в настоящей заметке. Весьма очевидно, что нет какой-либо необходимости устанавливать правила поведения соответствующие фидуциарным отношениям во всех правоотношениях, в отличие от добросовестности. Разные стандарты поведения, пожалуй, являются одним из оснований, предполагающих отрицательное отношение к уравниванию и взаимоподмене сравниваемых правовых инструментов.
Отсутствие признания фидуциарных отношений и их частичная подмена принципом добросовестности заставляет задуматься о слишком растянутом применении принципа добросовестности, при этом динамика развития правоотношений, введение новых юридических конструкций заставляют придумывать новые границы принципа добросовестности, что с учетом рецепции зарубежных инструментов буквально нарушает стройность системы правовых регуляторов. Учитывая обоснованное повышение требуемого стандарта поведения в фидуциарных отношениях, необходимо признать его уместность, к примеру, по отношению к новой персоне эскроу-агента в действующем законодательстве, или посредством него более тщательно разобраться со стандартами и требованиями к директорам юридических лиц. Возрастающая периодичность упоминания фидуциарных отношений буквально дает намек на их признание, которое должно произойти только при тщательной ревизии правоотношений, в контексте которых наиболее часто упоминаются фидуциарные отношения, чтобы исключить излишние нагрузки в правоотношениях.
Таким образом, представляется, что фидуциарные отношения являются отношениями с наиболее высоким стандартом поведения лица, именуемого фидуциарием. Данный уровень стандарта оправдывается тем, что фидуциарные отношения возникают посредством наиболее уязвимой позиции фидуцианта, возникшей в связи с проявленным доверием, обоснованным не только экономической нецелесообразностью, несоразмерностью и проблемами с контролем, но и уверенностью в фидуциарии, как человеке порядочном, надежном, добросовестном, преследующем исключительно интересы фидуцианта. Гражданское состояние лица, наличие договора не являются предопределяющими фактами к возникновению фидуциарных отношений, так как не являются основополагающими элементами возникновения фидуциарных отношений, что допускает вывод о возможности встраивания фидуциарных отношений во множество юридических конструкций. При этом правоотношения, в которых могут возникнуть фидуциарные отношения, не являются единственным оцениваемым элементом, сами обязанности фидуциария также не были исключительным образом перечислены, что предполагает сложный алгоритм изначального установления факта наличия фидуциарных отношений и только в дальнейшем оценки факта наличия нарушения фидуциарных обязанностей и обязанностей фидуциария, что является отличием от применения принципа добросовестности, так как при его применении вопрос о его распространении на правоотношения неуместен. При этом, наблюдаемая неопределенность фидуциарных отношений никоим образом не способствует отказу от их установления, они приобретают свою актуальность, как регулятора, оправдывающего особые отношения между фидуциантом и фидуциарием, предполагая более высокий стандарт как плату за определенную свободу фидуциария, возникшую из проявленного к нему доверия. Обращение к фидуциарным отношениям в России имеет свою актуальность, их развитие, систематизация, синхронизация, вызвана развитием правоотношений и появлением новых юридических конструкций, что придает актуальность их изучению и дальнейшему развитию, исключая перегрузки принципа добросовестности, посредством выстраивания четкой структуры правовых регуляторов, позволяющей более взвешенно и прогнозируемо отнестись к состоявшимся правоотношениям, что будет предполагать еще и определенную стабилизирующую роль.
[1]Hospital Products Ltd. v United States Surgical Corporation [1984] 156 CLR 41.
[2]Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533.
[3]Meinhard v Salmon [1928] 164 N.E. 545.
[4]Rory Sullivan, Will Martindale, Elodie Feller, Anna Bordon. Fiduciary Duty in the 21st Century United Nations Global Compact, UNEP Finance Initiative, PRI, and Inquiry. 2015. P.11.
[5] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. P11.
[7] Tamar Frankel. The New Palgrave Dictionary of Economics and the Law, Definition of «fiduciary duties» URL: https://cyber.harvard.edu/trusting/unit5all.html (дата обращения 19.05.2018).
[8] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. Р. 15.
[9] English Oxford living dictionaries. URL: https://en.oxforddictionaries.com/definition/trust (дата обращения 16.06.2018).
[11]Lionel Smith. Contract, Consent, and Fiduciary Relationships. 2016. P. 3,7,8,19,20. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2741836 (дата обращения 02.07.2018).
[12] Gibson v Barton [1875] LR 10 QB 329; Dubai Aluminium Co. v Salaam [2002] UKHL 48; Ultraframe (UK) Ltd. v Fielding [2005] EWHC 1638.