Шлем ужаса о чем книга

Шлем ужаса о чем книга

Так говорит об этом проекте сам В. Пелевин: «Это очень интересный проект издательства: всем участникам было задание: написать версию какого-нибудь мифа по своему выбору, в любой форме. Я попросил дочку своих знакомых итальянцев выбрать для меня миф, она долго думала, а потом прислала мне мэйл с одним единственным словом Minotaurus:».

Первые попытки переосмысления мифологического материала были предприняты еще в античности, но до настоящего времени так и не оформилось единого общепринятого мнения о мифе. Так, например Афанасьев называет миф древнейшей поэзией, а Р. Барт понимает миф как коммуникативную систему, [1].

Миф, используемый писателем в произведении, приобретает новые черты и значения. Авторское мышление накладывается на мышление мифопоэтическое, рождая, по сути, новый миф, несколько отличный от своего прототипа.

И если в начале века модернисты переосмысливали миф, то постмодернисты играют мифическими сюжетами и образами. В этом можно увидеть явление интертекстуальности, свойственное для литературы ХХ века.

Рассмотрим мифологические мотивы в романе В. Пелевина «Шлем ужаса».

Другие мифические персонажи у Пелевина представлены не так ярко. Тесей, которого все так ждут, появляется лишь один раз, и только для того, чтобы из начальных букв имен героев «создать Минотавра» [4]. А однажды даже из Тесея трансформируется в Зевса [5].

Связь Зевса и Минотавра не случайна. По мифу, Рея родила Зевса в лабиринте пещер Дикта на Крите. Фетишистские символы почитания Зевса Критского в виде двустороннего топора сохранились именно там. Изображение такого топора часто встречается на ритуальных вещах между рогами быка, который на Крите является зооморфным воплощением Зевса (вспомним, что именно в образе быка Зевс похищал Европу). И Минотавр есть одна из ипостасей Зевса Критского.

Трансформация имен героев есть ни что иное, как языковая игра. Это явление свойственно для литературы постмодернизма. В этом можно увидеть принцип карнавализации, отмеченный И. Хассаном как один из признаков постмодернизма.

В произведении Пелевина нередко используются и символы. Мы выделим символы, наиболее часто встречающиеся в романе и имеющие отношения к мифологии.

Шлем. В произведении описывается сложное устройство шлема ужаса. Разговоры и мысли героев касаются его непосредственно. Несколько раз он являлся им в виде маски. Шлем означает защиту и сохранение. Атрибут воина или героя. В геральдическом символизме шлем означает скрытую мысль.

Критики (Л. Данилкин, Л. Новикова) отметили, что трансформация шлема является, чуть ли не ведущим символом в романе. «Минотавр изображен метонимически: рога превращаются в шлем, а шлем ассоциируется с головным убором Дарта Вейдера из «Звездных войн», с каской вратаря, с вуалью. И, в конце концов, с отсутствием головы» [11].

Итак, на основе вышесказанного можно отметить, что роман В. Пелевина «Шлем Ужаса» имеет мифологическую основу. Пратекстом романа является миф о путешествие Тесея на Крит, но миф обыгран здесь не в чистом виде. Учитывая постмодернистскую направленность текста, миф представлен у Пелевина в игровом качестве и имеет интертекстуальное значение.

Источник

Виктор Пелевин «Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре»

Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре

Другие названия: Шлем ужаса: миф о Тесее и Минотавре

Язык написания: русский

Перевод на английский: — Э. Бромфилд (The Helmet of Horror) ; 2006 г. — 2 изд. Перевод на чешский: — Л. Дворжак (Helma hrůzy) ; 2006 г. — 1 изд. Перевод на болгарский: — М. Николчев (Шлемът на ужаса) ; 2007 г. — 1 изд. Перевод на венгерский: — Л. Братка (A rettenet sisakja) ; 2006 г. — 2 изд.

Повесть «Шлем ужаса» стала результатом реализации международного проекта издательства Canongate, которое обратилось к самым ярким и популярным писателям современности с предложением переписать на новый лад ряд мифов. Наряду с Виктором Пелевиным в этом проекте принимали участие такие известные зарубежные писатели как Дженет Уинтерсон, Умберто Эко, Карен Армстронг и ряд других признанных мастеров своего жанра.

Виктор Пелевин так рассказывает о своей работе над новой книгой: «Это очень интересный проект издательства: всем участникам было дано задание написать версию какого-нибудь мифа по своему выбору, в любой форме. Я попросил дочку своих знакомых итальянцев выбрать для меня миф, она долго думала, а потом прислала мне мэйл с одним единственным словом Minotaurus…»

В результате на свет появилось изложение мифа о Минотавре, написанное в форме интернет-чата.

Номинации на премии:

Издания на иностранных языках:

Слишкам многа букафф — если описать произведение словами «типа центрального персонажа». Хотя повесть и небольшая, и аннотация в принципе соответствует идее мифа про минотавра и лабиринт, но все равно, ведёрко пусть и небольшое, но в основном с водой. Начало конечно неплохое — образ: группа разноплановых товарищей очнулась где то неизвестно где, в изолированных комнатках, но есть возможность общения — экран и клавиатура. За дверками у каждого как бы свой лабиринт, и понятно, читатель вначале заинтригован: щас их будуть жрать, а як же — раз минотавр и лабиринт, при этом — в онлайн-режиме!

И вот тут очередная «последняя шутка воина» в смысле автора сего опуса. То есть — треп и треск с очередной вариацией на тему солипсизма. При этом шуток мало, идея, которую расшифровали многочисленные рецензенты, выглядит вполне подходящей, но никак на шедевр не тянет. Не поддерживается интерес к «пиесе», он как быстро возник в самом начале, так же быстро и прошел, поскольку вчерашняя хохма — давно не хохма, и стёб автора над читателем / слушателем очевиден.

В общем, вещь исключительно для любителей творчества автора в его мутной ипостаси, хотя он возможно «хотел как лучше».

В этой повести Пелевин пытается двигать сюжет лишь в первой четверти текста — в интродукции. Он расставляет персонажей, знакомит с ними читателя, пускает персонажей в действие и. всё зависает. Ничего не происходит. Дальнейшее, то есть, три четверти повести, представляет собой набор вопросов и ответов, причём вопросы специально подогнаны под ответы, чтобы получился своего рода задачник или, если угодно, катехизис.

О развязке читатель, если он не совсем уж глуп, догадывается с середины повести. Конечно же, это интернетовский форум, где заскучавшие форумисты-сторожилы «разводят» новичка, разыгрывая для него забавные психодрамы с заранее рапределёнными амплуа. Заканчивается повесть так, как обычно заканчивается «движуха» на форумах, которые пережили своё время и посещаются лишь старожилами, знающими друг друга от и до: «новичок» молча покидает форум, потому что ему стало скучно. Как можно заметить, под конец стало скучно и самому Пелевину — требуемый для конкурса объём он выполнил, а больше корячиться незачем. Поэтому «Шлем ужаса» кончается, хотя мог бы тянуться до бесконечности.

Не люблю радиоспектаклей. С детства усвоила снобски-пренебрежительное отношение к этому виду творчества. Люблю слушать, как тараторит Тина Канделаки. У нее дивные горловые нотки прорываются порой, придавая дополнительного очарования совершенной, правильной, грамотной русской речи. И дети мои росли на программе «Самый умный». И у нее был роман с Андреем Колесниковым (говорили, а дыма без огня не бывает), который доставил немало удовольствия своими статьями и книжками (не роман, Колесников). Люблю Виктора Пелевина. Пусть за две вещи, давным-давно написанные, но нежно и трепетно. Со всей возможной нежностью и трепетом.

Два «люблю» против одного «не люблю», чисто арифметический перевес в пользу «слушать аудиокнигу». Дополнительно — фактор времени. Прочесть такой объем, не отвлекаясь, смогла бы за пару дней. Прослушать. Сколько там по хронометражу? Ну, часа два с половиной. Слушаю. Нравится. Чуть раздражает механический голос, отделяющий реплики персонажей одну от другой. Как-то чересчур заторможено на фоне достаточно быстрого говорения большинства из них и вообще похож на незабвенное: «Планета Шелезяка. Воды нет, полезных ископаемых нет. Населена роботами» из детства. Но тут уж прими такой, как есть и извлекай удовольствие.

Тем более, что атмосфера чата в целом знакома тебе. Да и кому в нынешнем мире не знакома? Разве, совсем дремучим каким-нибудь индивидам. Ах, это хорошо. В пользу выбранной формы ознакомления особая ритмическая организация текста. Такое хочется воспринимать на слух и голоса актеров куда как хорошо корреспондируют с заданной целью. Моей большой любовью, против ожиданий, стала не Ариадна в исполнении Тины Канделаки, а UGLI 666, озвученная Юлией Рутберг. Но там много факторов в действие вступают. Низкие женские голоса, от которых мурашки пробегают, предпочтительнее в целом искусственно завышенных. И содержание. Ну, вы понимаете.

Против прослушивание и «за» чтение — смысловая насыщенность пелевинских текстов. С-ходу, а тем более, с-лету разобраться в его построениях сложно. Это интеллектуальная проза. В лучшем из возможных вариантов. Когда хочется разобраться, что имел в виду автор, говоря то, то и то. И еще один нюанс полилингвизм. Там ведь не только английский, о коем большинство современников представление имеют, но немецкий, французский, латынь. Кажется еще итальянский, впрочем, могу путать с латынью. Испанского, вроде не слышала. Но очень немало, вы ж понимаете. И смотреть в текст, пытаясь уловить смысл до предложенного автором перевода, может стать отдельным немалым удовольствием.

В целом: это не то, за что люблю Пелевина трепетно и нежно. Но спасибо за возвращенный интерес к нему.

Сначала пьеса напомнила мне другое произведение Пелевина. Я про рассказ «Фокус-группа». Тоже есть группа персонажей в таинственном месте, каждому из которых дана возможность высказаться. Было очень даже похоже. Каждый персонаж рассказывает историю, которую можно считать чем-то самостоятельным. Будет и про технологии манипулирования, и про оригинальную модель восприятия мира, и вообще много чего интересного. Только там модератор был одним из действующих лиц. А тут его не видно, но он безусловно есть. На самом деле, когда автор заводит разговор о «жизни вселенной и вообще», то рассказ «Фокус-группа» начинает мне мерещиться много где. Такое было первое впечатление.

Но потом стало очевидно, что тема пьесы немного другая. Она про жизнь, которая является тюрьмой. Но если твоя жизнь — тюрьма, то кто обслуживает эту тюрьму? Эта тема встречается во многих произведениях Виктора Олеговича. Иногда как часть другой темы, как в «Поколении П», иногда — как центровая тема, как в «Смотрителе». В данном случае я говорю «тюрьма», хотя место заточения вполне может быть масштабным, красивым и комфортным. Понятное дело, что это заведение каждый для себя строит индивидуально и развлекает в нем сам себя каждый тоже сам. Но если все-таки попробовать выделить среди персонала тюряги каких-то действующих лиц, пусть и придуманных лично тобой, то какими бы они были?

Согласно авторскому замыслу это будут различные люди, которые будут путать тебя и отвлекать твое внимание от мыслей о побеге. Читая текст я гадал, кто из персонажей окажется реальным з/к, а кто — тюремщиком. Было очевидно, что к этому откровению в конце произведения все и идет. Не без удовольствия должен заметить, что я оказался кругом неправ. Тюремщиками оказались все персонажи, имеющие голос, а реальным заключенным лабиринта оказался его молчаливый хозяин Минотавр aka Астериск. Вроде бы неожиданный поворот, но именно что в духе рассказа.

Про быт обслуживающего персонал выдуманных миров, которые существуют на самом деле, у Пелевина уже было. Двух томов уже упомянутого выше «Смотрителя» хватило на детальное описание многих особенностей рукотворного и густонаселенного мира. Но лабиринт не таков. Это пьеса про обслуживающий персонал для одноместной тюряги. Смысл лабиринта в том, чтобы в нем кто-то блуждал. Подобный заблудившийся индивид, которые обеспечивает смысл существования окружающему его миру, уже не совсем пленник. Он натурально превращается в работника лабиринта. Таких работников лабиринта в пьесе мы видим достаточно. Причем каждый из них специализируется на своем типе «блуждания». Тут два смысла. Во-первых, каждый окружен своей специфической географией. Во-вторых, каждый специализируется на своем собственном блуждании ума (религия, виртуальная реальность, псевдонаучная заумь или наоборот сказочная инфантильность, so on). А все вместе они — детали Шлема Ужаса. Интересного устройства, которое является моделью иллюзорного мира, в котором происходит действие пьесы.

Но тюрьма все равно ограничивает ее сидельца. Даже если сиделец собственноручно с любовью и большими усилиями ее построил. А значит появляется запрос на побег. Мысли о побеге — главная задача заключенного. Задача тюремщиков — не допустить этого. Если резюмировать произошедшее очень сухо, то развлекая себя тюремщики проболтались об иллюзорности заведения и принципах его функционирования, чем и провоцировали побег. Или так было задумано? Все-таки лабиринт теоретически должен подразумевать возможность из него выйти? Как бы то ни было молчаливый хозяин-заключенный справился с ребусом и покинул заведение. Но не похоже, чтобы оставшийся без работы персонал сильно расстроился. Они работники квалифицированные и с энтузиазмом обсуждают то, как в будущем попробуют себя в новом качестве.

Если судить по отзывам комментаторов, то становится видно, что люди познакомились с пьесой либо прочитав книгу, либо прослушав ее в многоголосом исполнении. Не знаю, какая вариация получилась лучше. Но мой совет такой, что нужно попробовать обе. Даже если к Вас нет привычки что-то перечитывать или переслушивать. Лично я после прочтения поставил произведению девятку, но потом после переслушивания исправил на десятку.

Может ли быть так, что из своего лабиринта человек вырывается в том случае, если в один прекрасный день не сможет предоставить работу свои тюремщикам?

Интеллектуальная проза или психоделика? Или, по большому счету, это одно и то же? :). Во всяком случае вещица не для любого ума. Для чего она писалась автором и что он хотел донести этой вещицей до читателя постигнут, думается, далеко не все. У меня, например, так и не получилось :(. Если это всё-таки стёб, то ну уж очень заумный.

Между тем Пелевин вполне благополучный и, можно сказать, всё еще модный писатель. И издают его много — значит есть спрос на его книги, значит его читают. Понятно, что все люди разные, и наслаждаться текстами Пелевина дано, к сожалению, не всем. Остаётся только искренне позавидовать тем читателям, которые могут получать удовольствие от таких, на первый взгляд, бессмысленных книг :).

К моменту выхода этой книги Пелевин успел уже надоесть одними и теми же идеями, которые он пропихивал из книги в книгу — пустота, дзен и т. д. То есть вроде так-то ничего плохого в этом нет, но появилось чувство, что пластинку конкретно заело. Я уже приготовился к раздражению, но.

. книга прикольная! Она и ироничная, и захватывающая, и метафизичная до ужаса. Концептуально цельная. В отличие от большинства остальных его произведений. И это не смотря на то, что самоповторов избежать не удалось. Финал фееричен, просто катарсис! Предлагаю считать ее завершающей вполне конкретный период творчества, ибо потом пошло что-то уж совсем бессодержательное.

ЕЩЁ ОДИН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ МИФ

«Шлем ужаса» считается пьесой, но написан в форме чата, здесь нет никакого авторского текста, только реплики общающихся по локальной сети пользователей с никами авторов. То есть — сплошняком прямая речь, это и роднит данное произведение с пьесами, но в отличие от них, в «Шлеме» нет даже ремарок с описанием обстановки или характеристикой персонажей. О себе каждый персонаж рассказывает сам, и читателю остаётся самому решать (как и собеседникам рассказчика), верить ему или нет.

В принципе, уже можно вести речь отдельно о подобном литературном жанре (или поджанре), который условно назовём «чат». До книги Пелевина я читал ещё одно произведение, целиком состоящее из прямой речи – это роман «Очередь» Сорокина, написанный ещё в 1983 году. В нём персонажей вообще не было, вернее был один – безликая очередь, а сам текст складывался из обрывков разговоров, краем уха услышанных фраз, ругани, междометий и восклицаний, произносимых стоящими людьми в очереди. Интересно, что в 2008-м Владимир Георгиевич написал некое подобие ремейка этого своего романа – одноимённый рассказ, вошедший в сборник «Сахарный Кремль». Но обе «Очереди» предполагают, что прямая речь произносится персонажами, а «Шлем ужаса» изначально произведение текстовое, поскольку чат (во всяком случае, так было во время написания, в 2005-м) не предполагает звучания (что, впрочем, не помешало выпустить шикарную аудиокнигу-спектакль, в котором заняты актёры и различные медийные личности: Леонид Володарский, Мария Голубкина, Алексей Колган, Сергей Фролов, Рафаэль Сафин, Тина Канделаки, Юлия Рутберг, Николай Фоменко, Александр Ф. Скляр). Позднее, кстати, появился ещё один рассказ-чат «В хорошие руки» (2009), написанный Анной Старобинец. Это всё к вопросу о жанре, возвращаемся к «Шлему».

Для узнаваемости и привлечения внимания я слямзил заголовок для отзыва у Роберта Асприна, хотя было бы более точным обозвать данный текст «Ещё одна великолепная интерпретация известного мифа». Но и это не совсем точно, поскольку Пелевин, несмотря на то, что действительно своеобразно интерпретировал древнегреческий миф о Минотавре, но не сделал эту интерпретацию в прямом смысле новой и оригинальной. Рассказал он Тесее-Ариадно-Минотаврическую историю, конечно, очень по-своему, но необычным это будет только для тех, кто не знаком с творчеством Виктора Олеговича, для поклонников писателя данная пьеса является всего лишь ещё одним кирпичиком (далеко не самым значимым и внушительным) в великой пелевинской стене, отгораживающей реальность от её собственного отсутствия.

Взаимно скрывающееся друг в друге Ничто (находящееся везде) и Всё (берущееся из ниоткуда), Никогда и Всегда, Нигде и Везде – это можно назвать основным метафизическим дискурсом всех произведений Виктора Олеговича. В каких-то его книгах рассуждений на эту тему больше, в каких-то – меньше, но всегда они лишь оттеняют сюжет, являясь фоном, на котором и рисуется полотно. В «Шлеме ужаса» кроме этих рассуждений нет больше ничего, разложившись на девять фейков, пустота рассуждает сама с собой о своей собственной природе, не давая при этом себе осознать свою суть, чтобы не стать великим ничто.

Надо отметить, что на протяжении всего творчества Пелевин подобным образом сохраняет существующую реальность от исчезновения: повествует о пустоте, которая маскируется реальностью. Дело в том, что облечённая в форму художественного произведения информация уже изначально является предположительно ложной, имеющей вымышленную природу. Вселенная, внимающая данному сакральному тексту миллионоглазым читателем, не может поверить до конца в истинность прочитанного; потому и существует, до сих пор не исчезая, призрачный мир — лабиринт мыслительных конструктов, облечённый в мираж физической реальности.

Закончу фразой Ариадны, начавшей ею чат: «Построю лабиринт, в котором смогу затеряться с тем, кто захочет меня найти – кто это сказал и о чём?»

Думал я, вставить в качестве вступления какую-то цитату, фразу, даже сохранил парочку в черновике к отзыву. Но всё без толку. Невозможно выбрать главную, которая могла бы служить знаковой для «Шлема ужаса». А всё дело в том, что пьеса просто кишит, надувается и пульсирует, как насосавшаяся крови пиявка, множеством самых различных мыслей и идей, главную среди которых выделить просто нереально.

По форме — это пьеса, представляющая собой беседу в интернет-чате. Мне такая форма крайне интересна, как частому гостю интернет-пространств и ресурсов, поэтому повествование в столь необычной манере не могло не привлечь к себе взгляд.

По сюжету — восемь человек(?), оказавшиеся незнамо как в одинаковых комнатах с дверью и монитором, общаются между собой по поводу этого в чате, совместно решая как выбраться и что делать. Далее по сюжету каждый из них находит свой лабиринт за дверью, и позже делится с остальными, пытаясь выяснить, что же он означает.

По замыслу, главным объектом произведения является Лабиринт. Что же такое лабиринт? Под лабиринтом автор, и его герои, чаще всего понимают плен ума, отдаляющий субъекта от истины, завлекая всё дальше в прерывистые и тернистые тропы. Преодолеть лабиринт — не так-то сложно, к этому в конечном итоге приходит один из персонажей: «Может быть, в этом все дело. Не думать, где выход, а понять, что жизнь – это распутье, на котором ты стоишь прямо сейчас. Тогда и лабиринт исчезнет – ведь целиком он существует только у нас в уме, а в реальности есть только простой выбор – куда дальше.» Но у каждого имеется еще и свой внутренний, свой личный лабиринт: у кого-то — действительно лабиринт из высокой ограды кустарника (трудности), у кого-то — дивный парк с фонтанами (удовольствие), величественный храм (уход в религию), комната с записями чьих-то версий о сущности лабиринта (поиск смысла, уводящий от смысла), или же просто тупик (безысходность, желание сдаться). Все эти символы лабиринтов имеют одну общую черту — они все уводят идущего по лабиринту от главной цели. И даже Щелкун, у которого лабиринтом была комната с выступлениями разных людей о лабиринте — это такой же, не менее опасный уход от главной цели — постижения сути лабиринта, как бы парадоксально это ни звучало.

Шлем ужаса — центральное открытие автора в произведении, главное орудие и средство. Что же такое Шлем Ужаса? Конечно же, когда идет первичное описание устройства этого аппарата, речь о сознании. Столь любимом сознании Пелевина, самодостаточном, воспроизводящем реальность из себя же, состоящем из части себя же, и много-много других логических парадоксов, которые автор просит просто принять. Это именно та веха в творчестве Виктора Олеговича, когда он представил наконец-таки структуру того самого сознания, о первичности которого говорил чуть ли не каждую книгу, особенно в «Чапаеве и Пустоте». А можно понимать Шлем Ужаса иначе. В ходе «исследования-расследования» наши персонажи предлагают массу версий на этот счет. Но если свести всё это множество к минимуму, у меня, учитывая почерк и понимание Пелевина, имеются две стержневых версии: а) шлем ужаса — это абсолютно всё, что происходит в мозге, в размышлениях, в мыслях, ибо любой ход мысли заводит в свой тупик и накладывает рамки на восприятие (здесь работает tabula rasa по Локку); б) шлем ужаса — это дискурс, языковой аппарат, накладывающий символы на окружающую реальность и тем самым подменяющий ее.

И конечно же, нельзя не отметить основную фишку и итог всего произведения. Книга — диалог с читателем. И не просто диалог, а вовлечение читателя в свою игру, привлечение читателя. в качестве главного действующего лица! Что-то подобное я видел только у того же Пелевина в рассказе «Бубен Нижнего мира», и был так же ошеломлен и счастлив от приятной закрученности идеи. В завершение приведу слова одного из «мыслителей»-персонажей мира интернет-чата, раскрывающие суть Шлема Ужаса:

Источник

Шлем ужаса

Перейти к аудиокниге

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

Эта и ещё 2 книги за 299 ₽

Отзывы 16

Очень серьзная книга о проблеме выбора и относительной свободе человека, написанная в виде интернет-чата.

У всех нас есть свои страхи и взгляды на жизнь. Но сами себе, зачастую, мы боимся признаться в этом. Пелевин показывает нам различных героев, для которых лабиринт — это их жизнь. Но каждый должен пройти его по-своему. Что каждый из них видит перед самим собой? Кто-то видит спасение души через церковь, для кого-то дальнейшее существование — это алкоголь, а для кого-то — просто тупик.

Второй огромной темой, которую затрагивает автор, является свобода человека. И снова все те же герои расказывают нам, как их направляют политики, церковь. Пелевин очень тонко проводит параллели с нашей действительностью, причем несвободными оказываются все, но каждый по-своему. Нас обманывают все и вся, давая лишь иллюзию выбора, кнутом и пряником заставляя сделать правильное решение. Причем чем хуже страна, тем более явными становятся технологии принуждения. И достаточно просто понять, какую страну автор имеет в виду под термином «страна третьего мира».

Миром правят фальшь и деньги, но если снять шлем страха, то оказываешься перед прямой линией, понимая всю бренность происходящего.

Очень серьзная книга о проблеме выбора и относительной свободе человека, написанная в виде интернет-чата.

У всех нас есть свои страхи и взгляды на жизнь. Но сами себе, зачастую, мы боимся признаться в этом. Пелевин показывает нам различных героев, для которых лабиринт — это их жизнь. Но каждый должен пройти его по-своему. Что каждый из них видит перед самим собой? Кто-то видит спасение души через церковь, для кого-то дальнейшее существование — это алкоголь, а для кого-то — просто тупик.

Второй огромной темой, которую затрагивает автор, является свобода человека. И снова все те же герои расказывают нам, как их направляют политики, церковь. Пелевин очень тонко проводит параллели с нашей действительностью, причем несвободными оказываются все, но каждый по-своему. Нас обманывают все и вся, давая лишь иллюзию выбора, кнутом и пряником заставляя сделать правильное решение. Причем чем хуже страна, тем более явными становятся технологии принуждения. И достаточно просто понять, какую страну автор имеет в виду под термином «страна третьего мира».

Миром правят фальшь и деньги, но если снять шлем страха, то оказываешься перед прямой линией, понимая всю бренность происходящего.

В данном случае мы имеем типичный случай того как автор написал реальный ШЕДЕВР. И сам не знает какой. (Не говоря уже о критиках)

Я читал все романы(почти. ). И в голове представляю как бы я снял кино по этому сценарию.

Но Шлем Ужаса Я бы не хотел смотреть В Кинотеатре = Я бы хотел виртуально там оказаться.

Не обязательно интерактивно.

Хотя бы виртуальная визуализация книги.

Я его слушал 20 раз.

Каждый раз я рисовал это в голове и каждый раз это было по новому.

Тем более что книга очень сбалансирована.

Сам процесс движения шестеренок.

В том числе и у меня в голове.

В данном случае мы имеем типичный случай того как автор написал реальный ШЕДЕВР. И сам не знает какой. (Не говоря уже о критиках)

Я читал все романы(почти. ). И в голове представляю как бы я снял кино по этому сценарию.

Но Шлем Ужаса Я бы не хотел смотреть В Кинотеатре = Я бы хотел виртуально там оказаться.

Не обязательно интерактивно.

Хотя бы виртуальная визуализация книги.

Я его слушал 20 раз.

Каждый раз я рисовал это в голове и каждый раз это было по новому.

Тем более что книга очень сбалансирована.

Сам процесс движения шестеренок.

В том числе и у меня в голове.

Мои впечатления от повести можно описать так: «Вот это да. »

И ЭТО миф о Минотавре.

Написана книга в формате чата (так сказать, современная пьеса), тем не менее, при прочтении очень живо представляешь все описываемые события, а свойственное большинству произведений Пелевина наличие нестандартных философских концепций заставляет ДУМАТЬ, ДУМАТЬ и ДУМАТЬ!

Именно такие книги раздвигают границы нашего мировосприятия и во многом изменяют наше отношение к себе и окружающему миру.

Мои впечатления от повести можно описать так: «Вот это да. »

И ЭТО миф о Минотавре.

Написана книга в формате чата (так сказать, современная пьеса), тем не менее, при прочтении очень живо представляешь все описываемые события, а свойственное большинству произведений Пелевина наличие нестандартных философских концепций заставляет ДУМАТЬ, ДУМАТЬ и ДУМАТЬ!

Именно такие книги раздвигают границы нашего мировосприятия и во многом изменяют наше отношение к себе и окружающему миру.

Любые произведения, созданные в рамках какого-либо «международного проекта» всегда вызывают чувство легкой настороженности. Как правило, для писателей подобные «проекты» оказываются неутомительным способом «высасывания баблоса».Пелевин, однако, уберегся от соблазна впасть в халтуру и отработал всерьез, написав настоящий, изящно выточенный роман. В «Шлеме ужаса» В.О.П. продолжает исследовать «generation Р», используя в качестве инструментария древнегреческий миф о Минотавре. Роман чрезвычайно насыщен культурологическими кодами и ссылками: Платон в нем прекрасно соседствует с Линчем (который режиссер),скандинавские мифы с Бердяевым, а Шекспир с Джоном Фаулзом. «Шлем ужаса» — это роман об иллюзорной свободе выбора, которой, якобы наделены представители столь любимого Пелевиным «поколения Пи». У мира-лабиринта, в котором живут, по которому странствуют герои романа, есть настоящий, реальный Хозяин, меняющий свои обличья-имена, надевающий все новые и новые маски. Современный мир «по Пелевину» — это мир тотальных подделок, симулякров, «лабиринт обмана». В этом мире деградирует и обезценивается буквально все: жизнь, любовь, свобода, счастье, политика, вера, наслаждение. Реально этот мир способен воспроизводить лишь одну пустоту, в которой по замкнутому кругу безнадежно блуждают персонажи «Шлема. »

Предельно жесткая, безупречно сконструированная по форме книга.

Источник