за что боятся русских
Почему Россию и русских во всём мире не любят и боятся.
Отношение к русским во всём мире особенное.
Мы – отдельная этническая группа.
Русские не относятся ни к европейцам, ни к азиатам.
Есть такие «сборные» понятия как «африканцы» и «латиноамериканцы», например. Есть европейцы, американцы и китайцы.
Однако именно к русским сформировалось в мире это уникальное отношение.
Во всём мире русских не любят и боятся. Почему так?
Ведь мы – такие же «обычные» люди, ка и рядовые жители других стран.
Почему же к нам так относятся?
Наверняка виной тому пропаганда.
Жителей любой страны руководство окружает «нужной» информацией.
Объясняют, что такое «хорошо» и что такое «плохо».
Во многих странах длительное время рассказывают жителям, что Россия и русские – это «плохо».
Устойчивый стереотип про русских на западе – «дикая» страна с безбашенными людьми. Водка, ушанка, балалайка и медведь – вечные «спутники» типичного русского. Наша агитмашина тоже не особо «превозносит» рядовых жителей западных стран. Например, рядовой житель США рисуется нам туповатым жирдяем, который постоянно ест бургеры.
Всё-таки многолетнее противостояние коммунистического и капиталистического миров не могло пройти бесследно. Слишком разные уклады жизни целых поколений сформировали мировоззрение огромного количества людей диаметрально противоположно.
Но не всё так просто. Коммунизм мы перестали строить без малого 30 лет назад, а отношение к нам не меняется. Нас по-прежнему не любят и боятся. Рационального объяснения этому нет.
Если заглянуть в историю поглубже, то становится понятно, что так было и в прежние времена. Ещё до коммунистических времён настоящих друзей у России не было. Были временные «союзники», были страны-«перебежчики», которые бежали на поклон, когда «припекало». Но все эти «союзники» сразу сбегали, когда ситуация менялась на более благоприятную для них.
Действия других стран также можно в целом расценить как «пользовательские». Россию часто втягивали в войны в своих интересах, или объединялись против нас в альянсы. Делалось всё, чтобы наша страна и наш народ оставался как бы в «подавленном» состоянии. Примерно, как сейчас, когда санкции наложены практически «на всё».
У меня это вызывает ассоциацию со спящим медведем. Медведь – это русский народ, Россия – это его берлога. Пока Медведь спит или дремлет в своей берлоге, окружающие более-менее в безопасности. Но до полного покоя – далеко. Враги мечтают извести Медведя, но вот как это сделать – не знают.
Те, кто рискнул залезть в берлогу или разозлили Медведя – сгинули. Остаётся строить козни, мелко пакостить и хитрить, но в открытый бой – не лезть.
Конечно, это всего лишь аналогия, и раскритиковать её можно легко, найти массу «неточностей» картины.
Интересное мнение по этому поводу высказал один мой коллега по работе. За разговором в курилке он, человек начитанный и разносторонний, поделился своими соображениями о русском народе. По его мнению, русские – это потомки древней вымершей цивилизации, типа Атлантов.
Жили они на современной территории России, а по уровню прогресса были очень развиты даже по современным меркам. Со всеми своими возможностями они контрастно отличались от дикарей, которые с луками и топорами бегали в лесах Европы. И европейцы безмерно боялись «высших» людей.
Эту гипотезу он подкрепил массой доводов, которые ничего прямо не доказывают, но задуматься заставляют. Например, наличие уникальных русских технологий, вроде изготовления кольчуг. Даже само происхождение русских как народа. Русской государственности немногим более тысячи лет, а единого «предка» у русского народа – нет. Об этом спорят до сих пор, единой точки зрения, которая бы всех устраивала – пока не нашли.
В современном мире быть русским – это скорее быть носителем некого «ментального элемента». Как если бы это давало своего рода «подключение» к «коллективному бессознательному» полю, матрице. Если ты русский, то в тебе этот «дух» есть.
А ещё эта гипотеза хорошо объясняет такую «заложенную на генетическом уровне» «нелюбовь» к нам со стороны иностранцев, вызванную паническим страхом.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Почему на Западе боятся и ненавидят русских
Стратегическая цель русофобии – лишить русских идентичности, уничтожить русский язык, русский народ и русскую цивилизацию, как главного противника Запада на планете.
В настоящее время российские СМИ много говорят о русофобии на Западе – в связи с войной в Сирии и на Украине, удушением России с помощью санкций, информационной войной (допинговые скандалы, дело «Скрипаля», «воздействие» России на выборы в западных странах и пр.). Но суть в том, что русофобия появилась не при Путине, и не в советское время и даже не при царях. Она существовала практически всегда, с тех пор когда началось противостояние по линии Восток – Запад, Русь (русская цивилизация) – западный мир.
Хозяевам Запада всё равно, кто правит Россией – великие князья, цари, генсеки или президенты. Какая в России идеология – монархизм, коммунизм или российский либерализм. Достаточно вспомнить, как Англия натравливала на Россию различные страны Евразии (Турцию, Персию, Пруссию-Германию, Францию, Швецию и т. д.). Как англосаксы наживались на войнах, проводили секретные операции по устранению самых сильных и непокорных русских властителей, таких как Иван Грозный, Павел Первый, Николай Первый, Александр Третий, Сталин и т. д.
Прямые хищнические войны, информационная война и подрывная тайная деятельность против Руси-России велись всегда, на протяжении всей истории. Несмотря на постоянную угрозу с Востока, основным, постоянным, наиболее опасным и хищным врагом для России всегда оставался и остаётся Запад. Англо-романо-германский мир (европейская цивилизация, Западная Европа) и примкнувшие к нему позже и взявшие на себя роль лидера и «командного пункта» западного мира – США. Концептуально-идеологическим центром «крестового похода», «натиска на Восток» с момента своего возникновения и до наших дней остается папский престол (Рим). Западная матрица – программа развития – родилась как продолжение рабовладельческих обществ Древнего Востока (Древний Египет и Вавилон), Древней Греции и Рима. Её основа – социальный паразитизм. Расистское, рабовладельческое общество, где кучка «избранных» с помощью сокрытия знания, информационных технологий, богатства господствует над народными массами. Толпо-элитарное общество.
Таким образом, создают новый мировой порядок – «цифровой концлагерь», глобальную неорабовладельческую цивилизацию, где «избранные» владеют полнотой информации и самыми передовыми технологиями, а обычное население сознательно подвергается духовному, интеллектуальному и физическому разложению и обрекается на деградацию и вымирание.
Хозяева Запада тянут человечество в прошлое – звериное прошлое. В рабовладельческое общество. Общество потребления, самоистребления и саморазрушения, которое разрушает саму природу человека, ведёт к гибели человечество и всю биосферу. Отсюда и причина нынешнего биосферно-экологического кризиса.
Вопреки русофобскому мифу, созданному на Западе, и поддержанного российскими западниками-либералами, русский суперэтнос всегда находился на более высокой ступени духовного, интеллектуального и социального развития, чем этносы Западной Европы. В Риме, первом «командном пункте» западной цивилизации, его концептуально-идеологическом центре и хранилище знаний всего человечества, с самого начала стали искажать и переписывать историю в своих интересах. Подлинную историю переврали, скрыли. Западная Европа из «отстойника», хищническо-людоедского и паразитарного общества, «мира-вампира», живущего за счёт других цивилизаций, культур и народов, стала «передовой цивилизацией» и «просвещенным» обществом. А Русь, прямая наследница древней северной традиции и цивилизации – Гипербореи, арийской цивилизации и Великой Скифии, стала отсталой периферией европейской цивилизации. Сочинили чёрный миф о том, что цивилизацию и государственность русским принесли германцы и скандинавы (викинги), а высокую культуру и письменность – христианские миссионеры. Затем русских «варваров» превратили в рабов «татаро-монголы, которые якобы на века закрепили в России комплекс неполноценности» и варварские особенности развития государства и общества.
При этом на Западе продолжили традицию Древнего Рима и Греции, где русов (русских) изображали «варварами», «гуннами», «скифами», «тавроскифами» и «татарами». Якобы на Западе всегда хранили цивилизацию и высокую культуру, а на Востоке и Руси всегда было варварство, отсталость и дикость. Хотя в реальности было все наоборот. Культурные, цивилизационные импульсы всегда шли с Севера на Запад и Юг.
Именно в этом коренное отличие между Россией и коллективным Западом. Именно в этом не понимание западными представителями «загадочной русской души» и соответственно, непонимание, неприятие русскими полной бездуховности, материализма, звериного эгоизма и хищных повадок «западного» человека. Духовно цивилизационно, генетически и в культурном отношении русские всегда стояли выше представителей западного мира. Представители западного мира создали общество звериного потребления и самоуничтожения, хищное капиталистическое общество, где одни пожирают других. Цель этого общества – бесконечное потребление и поиск удовольствий (гедонизм). И это звериное общество хозяева Запада распространили на всю планету, убивая её и человечество.
Таким образом, в основе современного биосферного кризиса, кризиса человека (его инволюция, упрощение и деградация), кризиса человечества, кризиса белой расы, кризиса капитализма и западного мира, распространившего свои язвы и опухоли по всей планете, хищническое паразитарное западное общество потребления и самоуничтожения.
Таким образом, мы должны твердо помнить, что Запад – это общество рабов и рабовладельцев. В нынешнем виде – общество ростовщиков-олигархов-банкиров, их политической (президенты, депутаты-сенаторы, губернаторы, мэры и пр.), интеллектуальной и военной обслуги и потребителей-рабов. Запад не может в своем социальном развитии подняться выше олигархической толпо-элитарной плутократии, невольничьей, кастово-рабовладельческой цивилизации. При каждом витке развития Запад повторяет привычную для себя форму – общество рабов и рабовладельцев. Выше подняться западный мир не может. Более того, Запад распространяет своё общество и «цивилизацию» на весь мир. В частности, почти уже подмял под себя более развитые в духовном и культурном отношениях цивилизации Востока. Запад уничтожает всё вокруг себя, что стоит выше него. Как он уничтожил при помощи выродившейся советской «элиты» советское общество служения, знания и созидания, опередившего его одним рывком в одно поколение на сотни лет.
Запад и западная «демократия» со времен Древнего Рима и Греции стоят на рабстве, рабовладении, олигархии и рабовладельческой морали скрытой ныне под моралью общества потребления с его потребителями-рабами «золотого тельца» и звериного гедонизма. В России и в среде русского суперэтноса приоритета рабства, хищнической, паразитарной морали не было. Когда социальная справедливость нарушалась, русский народ отвечал смутой, особым социальным механизмом русской цивилизации. Поэтому никакое сближение, слияние и взаимовыгодное сотрудничество Руси-России и Запада невозможно в принципе. Запад постоянно вёл и ведёт сейчас разрушительную войну против русской цивилизации и русского народа. Войну на полное уничтожение – решение «русского вопроса».
Вот почему русских боятся: или Психология русского солдата.
Казалось бы, такое внимание к холодному оружию должно было остаться в прошлом, когда на смену гладкоствольным ружьям пришли нарезные, отличавшиеся повышенной прицельной дальностью.
Выжившие солдаты вермахта еще много лет вспоминали штыковой бой как самое страшное, что им довелось пережить на восточном фронте.
«Рвануть тельняшку на груди»
Сильнее штыковой атаки немцы в Великую Отечественную войну боялись только бойцов в тельняшках.
Традиция нападать на врага с голой грудью или в нательном белье также берет свое начало от славян и варягов, пришедших на Русь. Такая «одежда» сразу показывала бесстрашие противника и его решимость умереть на поле боя.
Дополняла эту психологическую атаку улыбка, с которой советские солдаты подходили к врагу. Герой Советского Союза Виктор Леонов вспоминал, что такие атаки его моряков оказывали на немцев буквально гипнотическое воздействие. Преимущество обеспечивалось еще до прямого столкновения. Это было нечто сродни знаменитой «атаке мертвецов» у Осовица в Первую мировую войну.
Легендарный генерал Чуйков вспоминал, как в Сталинграде, где немецкие и красноармейские позиции находились как можно ближе друг к другу, почти каждая стычка превращалась в штыковую схватку. Советские солдаты и матросы бросались на врага со штыками, как с вилами, глубоко вонзая их в противника, а затем опрокидывая его за свою спину. Никакие хваленые немецкие егеря с их подготовкой и навыками боевых искусств не могли выдержать такого натиска.
Для войн, которые традиционно велись в Европе, попасть в плен к врагу было, конечно, не очень почетно, но это было вполне обычным делом. Рыцари в Средние века регулярно попадали в плен, затем выкупались своими крестьянами и жили дальше, как ни в чем не бывало.
На Руси попасть в руки монголов, половцев или крымских татар означало стать рабом и оказаться где-нибудь на турецкой галере, так что у нас есть историческая традиция не сдаваться.
Почему Запад боится русских?
Мигранты
Франция. Маленький городок (например, Авиньон). В местный магазин рано утром завозят свежие булки (багеты). Тёплые, вкусные, ароматные. Люди (французы) занимают очередь в ожидании привоза у кассы. Ждут минут 10 – 15. Очередь большая, но цивилизованная, не шумная. Только что испечённые и привезённые багеты стоят в трёх корзинах, как карандаши в стакане. На всех может и не хватить.
И вот появляется «Зло»: в магазин входят пятеро шумных бородатых арабов. Они берут в руки багеты из корзин. Каждый столько, сколько помещается в руках. Корзины пустеют. Громкие арабы идут в конец очереди (расплатиться). Очередь медленно провожает их глазами. Повисает тягостное молчание. Французы понимают, что стоят в очереди бесполезно: хлеб кончился благодаря арабам кончился. Но они толерантно молчат. Атмосфера наэлектризована.
Очередь – в коматозном состоянии. А дальше происходит то, что ломает мозг французов окончательно. На обратном пути парни каждому французу в очереди отдают по батону в одни руки. И судя по их взгляду, отказаться от этих багетов ни у кого не выйдет.
Потом парни снова возвращаются к арабам, забирают багеты у следующих, и так повторяется до тех пор, пока у всех французов в очереди в руках не оказывается по багету. После этого каждый из парней берёт себе по одному батону, а оставшиеся возвращает арабам … и встают на своё место в очередь.
Всё. Второе «зло» победило первое «зло». Очередь в шоке. В тишине слышны мысли французов. «Это – Русские!» «Русские силой могут не только забрать хлеб, но и заставить его съесть?!» «Если Русские могут такое устроить в очереди голыми руками в мирное время, что они могут с помощью автомата Калашникова, танка или подводной лодки во время войны. »
Исповедь американского солдата
— Вот скажи, американец, почему вы нас так боитесь, ты же шесть месяцев живешь в России, все видел сам, нет тут медведей на улице и на танках никто не ездит?
— О! Это я объясню! Нам это объяснял сержант инструктор, когда я служил в Национальной гвардии США, этот инструктор прошел много горячих точек, он два раза попадал в госпиталь и два раза из-за русских. Он все время нам говорил, что Россия – это единственный и самый страшный враг.
Первый раз это было в 1991 году, в Афганистане это была первая командировка, молодой, еще не обстрелянный он помогал мирным жителям, когда русские решили уничтожить горное селение.
— Нас тоже ЕЩЕ не было в 91-ом в Афгане, но не верить ему не вижу смысла. Слушай!
И я слушал, передо мной уже сидел не мирный молодой инженер, а американский ветеран.
«Я обеспечивал охрану, русских уже не было в Афгане, местные начали воевать друг с другом, наша задача была организовать передислокацию в контролируемый нами район дружественного партизанского отряда, все шло по плану, но в небе появилось два русских вертолета, зачем и почему я не знаю. Совершив разворот, они перестроились и начали заходить на наши позиции. Залп стингеров, русские ушли за хребет. Я успел занять позицию за крупнокалиберным пулеметом, ждал, из-за хребта должны были появиться русские машины, хорошая очередь в борт пойдет им на пользу. И русский вертолет не заставил себя ждать, он появился, но не из-за хребта, а снизу из ущелья и завис в 30 метрах от меня. Я отчаянно жал гашетку и видел, как высекая искорки, отскакивали пули от стекла.
Я видел, как улыбался русский летчик.
Очнулся я уже на базе. Легкая контузия. Мне потом рассказывали, что летчик меня пожалел, у русских считалось признаком мастерства, разделаться с местными и оставить в живых европейца, зачем не знаю, да и не верю. Оставлять в тылу врага, способного на сюрприз глупо, а русские не глупые.
Потом было много разных командировок, следующий раз я столкнулся с русскими в Косово.
И из всех щелей полезли эти недоноски, почему-то одетые только в полосатые рубашки. Я принял первого.
Я как-то ждал рейс в аэропорту Детройта, там была русская семья, мама, папа, дочка, тоже ждали свой самолет. Отец где-то купил и принес девочке, лет трех отроду, здоровенное мороженое. Она запрыгала от восторга, захлопала в ладоши и знаешь, что она закричала? Их сраное РЯ-ЯЯЯ-ААА! Три года, говорит плохо, а уже кричит РЯ-ЯЯЯ-ААА!
И тогда я понял, Россия – это единственный и самый страшный враг».
300 не надо, хватит и одного
Это знаменитое фото. Грузия, 08.08.08 г.
После разгрома Грузинской армии, её отступившие части перегруппировались и решили вернутся в Гори, но наткнулись на российский блокпост. На фотографии видно, как солдат ВС РФ, наперевес с пулемётом, противостоит мотопехоте ВС Грузии, офицеры колонны угрожали пулемётчику, чтобы тот отошел с дороги и пропустил их, на что они услышали в ответ «Идитенах..йб. ть».
Затем с пулемётчиком пытались поговорить СМИ, которые двигались с колонной, и на что получили такой же ответ.
В итоге колонна развернулась и двинулась туда, откуда приехала.
Иностранные журналисты потом опубликовали статью под названием «300 не надо, хватит и одного».
О чем думал этот солдатик? Что он чувствовал в этот момент? Разве ему не было страшно? Наверняка, было. Или он не мечтал родить детей и внуков, и прожить долгую и счастливую жизнь? Конечно же, хотел. Вы представляете солдата НАТО, стоящим вот так, с пулеметом перед колонной противника? Я – нет. Они слишком ценят свою жизнь. Тогда что с нами не так? Почему мы, русские, другие? И почему иностранцы считают нас безумцами и непредсказуемыми людьми?
Русский танкист глазами американца
Пару лет назад в американской газетке был опубликован интересный материал посвященный сорокалетию одной маленькой, но грязной войны которую вели США, Алжир, Эфиопия и Сомали. В этой войне нет правых, одни виноватые.
Маленькое пояснение: описываемые события разворачиваются в теперь печально знаменитом Аденском заливе. «Tankist», он же «бородатый капитан» – Майор Еременко Николай Игнатьевич, командир отдельного батальона 104 ТБ приданого миссии ООН.
Итак, неизвестная война. Русские глазами американца…
Меня зовут Майкл Фогетти, я капитан Корпуса Морской пехоты(1) США в отставке. Недавно я увидел в журнале, фотографию русского памятника из Трептов-парка в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. Мой взвод после выполнения специальной операции, получил приказ ждать эвакуации в заданной точке, но в точку эту попасть мы так и не смогли.
В районе Золотого рога как всегда было жарко во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации.
Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16(2) и М-60(3), вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причем вооруженные мародеры имели явный приоритет перед невооруженными.
У нас было плавсредство, готовое к походу и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не в праве приказывать кому — либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу.
Но к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы… двадцать девять марин, включая меня, семь демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из гражданского контингента. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшие со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны.
Вот этот комплекс и послужили нам новым фортом Аламо. Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ООНовской гуманитарной помощью, там же были старые казармы, в которых работали и водопровод и канализация, конечно туалетов было маловато на такое количество людей, не говоря уже о душе, но лучше это, чем ничего. Кстати, половина одного из пакгаузов была забита ящиками с неплохим виски. Видимо кто — то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая…
Мы могли на данный момент им противопоставить: 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять жутких русских пулеметов китайского же производства, с патронами пятидесятого калибра(10). Они в первую очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо таки с ужасающей скоростью.
Французы сказали, что через 10 — 12 часов подойдет еще один пароход и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было еще продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с Юга, и с Запада, и с Севера, то одну атаку мы точно отобьем, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы еще только подъезжали к порту, а уоки-токи били практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастера — сержанта Смити — нашего радио-бога. Он там соорудил из двух раций одну, но особого толку с этого пока не было.
У противника не было снайперов и это меня очень радовало. Город находился выше порта, и с крыш некоторых зданий, территория, занимаемая нами, была как на ладони, но планировка города работала и в нашу пользу. Пять прямых улиц спускались аккурат к обороняемой нами стене и легко простреливались с башенок, бельведеров и эркеров… И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и была достаточно массированной.
Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити:
— Сэр. У меня какой — то непонятный вызов и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?
— А почему ты решил, что это Русские?
— Они сказали, что нас вызывает солнечная Сибирь, а Сибирь, она вроде бы в России…
— Валяй, — сказал я и услышал в наушнике английскую речь с легким, но явно русским акцентом…
— Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории? — последовал вопрос.
— Здесь Marine First Lieutenant* Майкл Фогетти. С кем имею честь? — в свою очередь поинтересовался я.
— Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня Tankist.
— Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам, все то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я.
Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался не из Техаса ли я, а получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю что Африка больше Техаса и нисколько на это не обижаюсь.
Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами, мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин… Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра.
Командир русских, мой ровесник, слишком высокий для танкиста, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что — то чиркнуло с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он поднял автомат и дал куда- то две коротких очереди, подхваченные четко-скуповатой очередью турельного пулемета, с соседнего танка.
А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего пребывал и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без, орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал: «Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытывал настоящего праздника души, это тебе не с моря высаживаться». И хлопнул меня по плечу.
Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю.
Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру Русского солдата со спасенным ребенком на руках, и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли.
Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента, в той реальности тоже спасал ребенка. Так, может, врет и наша пропаганда, о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на все это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке.
В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидою ООН, и приплывшим — таки в два часа ночи. До рассвета шла погрузка, Пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока негостеприимный берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком, оставшимся на берегу русским танкистам. А мастер-сержант Смити, бывший у нас записным философом, задумчиво сказал: «Никогда бы я не хотел, чтобы русские всерьез стали воевать с нами. Пусть это не патриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут». И, подумав, добавил: «Ну, а пьют они так круто, как нам и не снилось… Высосать бутылку виски из горлышка и ни в одном глазу… И ведь никто нам не поверит, скажут что такого даже Дэви Крокет(13) не придумает».