за что казнили сократа на самом деле
Казнь философа Сократа
Казнь Сократа, признанного оракулом Дельфийского храма самым мудрым из древних греков, несёт из глубины веков мрак жестокой несправедливости неправедного суда после восстановления демократии в Афинах. В солнечное весеннее утро 399 года до нашей эры в Афинах готовился к открытию знаменитый процесс, и всё активное мужское население города спешило к месту судебного разбирательства, предчувствуя острую схватку в полемике семидесятилетнего философа со своими обвинителями.
Только что было свергнуто народным восстанием правление тридцати тиранов во главе с Критием, учеником Сократа, установленное Спартой после поражения афинян в двадцатисемилетней Пелопоннесской войне. В город вернулись изгнанные демократы и среди них богатый кожевник Анит, ненавидевший философа за то, что был высмеян им во время публичного спора, и за отказ сына после бесед о нравственности наследовать профессию отца.
Трое граждан Афин (поэт-трагик Мелет, богатый и влиятельный демократ Анит, ремесленник и оратор Ликон) обвинили Сократа в отрицании богов и развращении молодёжи придумыванием новых божеств. Первым на процессе выступил Мелет, заявивший, как сообщает античный историк Диоген Лаэртский, что Сократ «не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества и повинен в том, что развращает молодёжь, и наказанием должна быть смерть».
Ликон и Анит повторили обвинение начинающего поэта и тоже потребовали смертной казни. В ответ Сократ произнёс речь, опровергавшую надуманные претензии к нему, доказывая, что не он, а философ Анаксагор «объяснял научным образом небесные явления». Но ему не хотели верить — всё было предопределено.
Сократ, признанный большинством голосов присяжных виновным, должен был сам назначить себе наказание. Он мог предложить в качестве кары своё изгнание или штраф, но заявил, что ни в чём не виновен и заслуживает вознаграждения в виде бесплатного пожизненного обеда с олимпийскими чемпионами или символического штрафа в одну мину. Крики негодования, возмущённое топанье ногами присутствующих подействовали на пятьсот одного судью, и они сами голосованием определили меру наказания…
Сократ утверждал, будто с самого детства слышал внутренний голос, посредством которого бог склонял его к рассуждениям. Афинский философ родился в 469 году до нашей эры в предместье столицы Аттики в семье ремесленника-камнетёса Софрониска и акушерки Финареты. В молодости он посещал уроки красноречия и беседы женщины-философа из Милета Аспасии и отказался наследовать профессию отца, решив серьёзно заниматься ораторским искусством.
Ему было тридцать семь лет, когда началась Пелопоннесская война и пришлось исполнять воинский долг. По свидетельству историков он отважно сражался в трёх битвах первого одиннадцатилетнего периода до заключения в 421 году до нашей эры Никиева мира. В сражениях второго периода Сократ не участвовал, он был заседателем в совете пятисот и не раз, сталкиваясь с неоправданной жестокостью в судебных процессах, противился несправедливым расправам даже во времена правления тридцати тиранов после поражения Афин.
Всё своё свободное время Сократ проводил в философских спорах, у него было много учеников, ведь он не брал ни с кого денег за обучение. Он не входил ни в одну партию и мог с любым человеком беседовать на темы морали, познания истины и справедливости. Человек рассматривался Сократом как нравственное существо, и он считал, что различие между добром и злом не относительно, а абсолютно, утверждал, что познать можно только душу человека и его дела, и в этом заключается задача философии.
Тридцать дней находился Сократ, закованный в цепи, в ожидании казни, пока корабль не вернулся с острова Делос в Афины. Его верный друг Критон подкупил стражу и предложил бежать, но философ отказался, сказав, что закон надо уважать, хотя его и осудили несправедливо. Последний день Сократ провёл со своими учениками, и только Платон не пришёл с ним проститься из-за болезни.
Бог врачевания греческой мифологии Асклепий (у римлян — Эскулап) воскрешал даже мёртвых, но Сократ к своей просьбе ничего не добавил. Петуха обычно приносили в жертву богу медицины за выздоровление. Возможно, великий философ хотел отблагодарить Асклепия за исцеление души от злобного гнева за учинённую с ним несправедливость, от ненависти к своим обидчикам.
Можно расшифровать последние слова Сократа и как послание человечеству: принести в жертву богу врачевания крикливого, задиристого петуха, чтобы он исцелил души людей от сумасшествия самоуничтожения, жестокости «духовной спячки»…
Первый украинский информационный — 5 канал
Поиск по сайту
Соцсети
За что казнили Сократа: хроники самого громкого суда, который длился всего один день
Процесс Сократа состоялся в Афинском народном суде (гелиее) в 399 г. до н. э. 70-летний философ был приговорен к смертной казни.
Пройдет немного времени, и приговор мыслителю будет пересмотрен, его обвинители сами предстанут перед судом. Процесс реабилитации Сократа, споры о причинах его осуждения демократическими Афинами продолжаются до сих пор. Благодаря воспоминаниям современников и учеников Сократа – Ксенофонта и Платона – известно содержание обвинения афинского мудреца, его речей на суде.
Судьи кто?
В последние годы V – в нач. IV в. до н. э. афинская демократия переживала затяжной кризис. Еще сравнительно недавно в «золотой век Перикла» (454/453-430 гг. до н. э.), в период расцвета демократии такие казни за отрицание богов или тем более за инакомыслие были невозможны. Но изнурительная Пелопоннесская война 431–404 гг. до н. э., огромные человеческие и материальные потери, утрата союзников, вспышка чумы в 430 г. до н. э., разоренные хозяйства, прекращение морской торговли – это привело к разорению цветущих Афин. А еще – пережитый голод во время осады Спартой Афин, капитуляция, установление олигархической власти «Тридцати тиранов», которые к концу 404 г. казнили 1500 афинян и около 5000 отправили в изгнание. Восстановление афинской демократии спартанским царем Павсанием в 403 г. не вернуло прежних ценностей и идеалов.
За 27 лет войны выросло поколение афинян, которое утратило эти идеалы, вынуждено было выживать, отчаялось, ждало благодеяний от «новых демократов». Для большинства афинян проблема хлеба стала несравненно важнее высоких материй духовной свободы, творческих поисков и моральных поучений Сократа.
Обнищавшая демократия стала нетерпимой к самостоятельности мысли, духовной автономии, приобрела черты тоталитарной. Сократ высказывался о важности моральной организации полисной жизни и поэтому критиковал недостатки афинской демократии. Сократовская критика была объективной. В условиях же возрожденной афинской демократии судьи, пропитанные тоталитарным духом, не увидели разницы между дружественной и враждебной ее критикой.
Сократ в школе Афин Shutterstock
Кризис афинской демократии сказался в падении уровня общественного правосознания и морали, в возрождении патриархальных представлений о суровых обязанностях граждан перед государством, во влиянии демагогов на принятие решений Народным собранием.
Военная и общественная катастрофа расколола фундамент религиозных и нравственных основ жизни. Война и голод привели к обесцениванию человеческой жизни, достоинства гражданина, росту коррупции, неразборчивости в средствах выживания или обогащения.
«Вся моя жизнь была подготовкой к защите»
Обвинение в адрес Сократа описывает Диоген Лаэртский: «Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифиец, против Сократа, сына Софрониска из дема Алопеки. Сократ обвиняется в том, что не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется и в развращении молодежи. Наказание, которое требуется, – смерть».
Обвинения поддержали глава «новых демократов», богач Анит (главный инициатор иска) и ритор Ликон. Анит был в обиде на Сократа за сравнение его с ремесленником в политике, Ликон – за отзывы философа о платных ораторах (составителях текстов речей) и плохих ораторах (в Афинах такой считался плохим политиком), Мелет – за поэтов-неудачников, участников преследований во времена «Тридцати тиранов».
При тогдашней процедуре обвиняемый мог до суда покинуть Афины, не надеясь на оправдательный приговор. На это надеялся Анит, желая избавиться от своего критика. Но в кругу друзей Сократа это даже не обсуждали. Более того, когда друг Сократа Гермоген предложил философу подумать над защитной речью, Сократ ответил: «А разве, по-твоему, вся моя жизнь не была подготовкой к защите? Я за всю жизнь не сделал ничего несправедливого, это я считаю лучшей подготовкой к защите».
Друзья и ученики Сократа без его согласия заказали защитную речь у опытного логографа Лисия, но и от нее философ отказался. Соратники мудреца волновались не напрасно: по правилам суда, обвиняемый должен был сам перед присяжными защищаться. И на рассмотрение дела любой сложности выделяли один день – таким был порядок рассмотрения преступлений против богов и полиса.
Биографы Сократа считают, что он зря отказался от помощи. Так как не имел опыта публичных выступлений, не знал тонкостей судебного процесса, да и к судебной ответственности был привлечен впервые.
День Х
В день суда утром в гелиее собрались почти 500 присяжных, избранных по жеребьевке. Внешне спокойный Сократ с друзьями и учениками, среди которых и известный нам Платон, заняли свои места. Председательствующий первому предоставил слово обвинителю – Мелету, который зачитал иск, подтвердив его клятвой. Свои предыдущие обвинения он значительно расширил:
Мелет рассчитывал на то, что большинство присяжных – ремесленников и крестьян – плохо знакомы с учением философа.
Слово предоставили Сократу. С иронией он сказал: «Как подействовали мои обвинители на вас, афиняне, я не знаю, а я из-за них чуть сам себя не забыл, так убедительно они говорили. Впрочем, они правильного. ничего не сказали».
Не прибегая к красноречию, об опасности которого Мелет предупреждал судей, философ обращался к ним, как к обычным афинянам, уровень морали большинства которых хорошо знал. Сократ назвал обвинение его в непризнании богов полиса беспочвенным. Ведь многие свидетели видели его на общих праздниках и принесении жертв богам на народных алтарях. Что же касается «новых божеств», то «как можно выводить это из моих слов, что мне бывает голос бога, который подсказывает, что следует делать?». Если люди верят в пророчества, например, жрицы в храме Аполлона, то «я называю это божественным голосом – выражение более близкое к истине и более благочестивое».
Сократ начал говорить, что утверждения о «непризнании богов» и «введении новых богов» взаимоисключающие. Отрицать одних богов и признавать других – не значит быть безбожником. Поэтому он – не безбожник. Этот пункт обвинения могли опровергнуть и свидетели. Сократовские аргументы обличали противоречия в обвинениях Мелета, и среди присяжных начались активные споры.
Сократ вызвал к трибуне Мелета и спросил, назовет ли тот хоть одного человека, «которого бы я сделал из благочестивого нечестивым, из скромного – наглым, из экономного – расточительным, из умеренно пьющего – пьяницей, из трудолюбивого – неженкой или рабом иной низкой страсти?» Мелет заверил, что знает тех, кого Сократ уговорил слушаться его больше, чем родителей. Но фактов развращения молодежи Сократом не приводит, при этом играя на родительских чувствах присяжных. Сократ предложил выслушать своих старых знакомых в качестве свидетелей, «и Мелету лучше было бы сослаться на кого-нибудь из них как на свидетеля; если тогда он забыл это сделать, пусть сделает теперь, пусть скажет, если ему есть, что сказать по этому поводу. Но вы убедитесь, афиняне, что все они будут готовы помочь мне, развратнику, который причиняет зло их домашним, как утверждают Мелет и Анит». Ни обвинители, ни судьи к этому не прислушались, а молодому Платону не позволили защищать учителя.
Сократа беспокоила возможность объяснить присяжным свое учение. Он рассказал о своем участии в войне, общественной и просветительской деятельности, сопротивлении тирании. Философ понимал, что его объяснения для многих присяжных будет укором в их непатриотичном или аморальном поведении во время войны, голода в Афинах, в принятии ошибочных решений Народным собранием. Еще больше судьи были раздражены, когда он привел показания известного присяжным Херефонта: Дельфийский оракул в храме Аполлона назвал Сократа самым мудрым среди людей, что тогда удивило и самого философа.
За признание оракулом Сократа «самым великим из всех своей мудростью» ему завидовали, тем более что он часто обличал тех, кто много думал о себе. Так обошелся и с Анитом, а тот, не стерпев насмешек, уговорил Мелета подать на Сократа в суд за бесчестие и развращение молодежи. Теперь уже большинство присяжных возмущалось «дерзостью» мудреца, высокомерного, как они считали, «софиста».
По правилам суда, после заслушивания обеих сторон по делу проходила первая подача голосов присяжных. Сократа признали виновным 280 голосами против 221-го.
Присяжные и все присутствующие надеялись, что наказание пожилому мудрецу будет мягким, а то и символическим, учитывая его возраст и бедность – лишь бы в назидание другим. По тогдашней традиции, первым предложить себе наказание должен был обвиняемый.
Назначить себе наказание должен был сам обвиняемый
Но Сократ не назначил ни одного штрафа, ведь это значило бы признать себя виновным. Поэтому Сократ не прибегнул к «сделке с правосудием». Он сказал, что его удивляет небольшое преимущество в количестве голосов, поданных против него. Еще бы 30 камешков, которыми голосовали присяжные, – и он был бы свободен. Сократ говорит, что всю жизнь «шел туда, где частным образом мог сделать всякому наибольшее. благодеяние. стать как можно лучше и умнее и больше, чем о себе самом, заботиться о государственных делах». «Итак, если я должен по справедливости оценить мои заслуги, то вот к чему я присуждаю себя – к (бесплатному) обеду в Пританее».
Оплатить штраф или уйти в изгнание он отказался: «Ради чего сидеть в тюрьме, пока не будет уплачен штраф? Или уйти в изгнание на склоне жизни». Такая неслыханная «дерзость и святотатство» окончательно разгневали присяжных: вместо признания вины и назначения себе наказания подсудимый просит. вознаграждения за заслуги перед полисом. Следствием иронического предложения Сократа было увеличение голосов против него. За требование обвинителей – смертную казнь – проголосовал 361 присяжный.
В последнем слове Сократ сказал: «Не доказана моя виновность ни в одном пункте. Однако даже и несправедливый приговор не заставит меня чувствовать себя униженным, он позорит не меня, а тех, кто постановил его. Будущее подтвердит, как свидетельствует и прошлое, что я никогда никого не обижал, никого не испортил, а наоборот, приносил пользу людям. обучая их бесплатно какому мог добру».
Доказательного права 2500 лет назад еще не существовало, а отведенное время – один день – лишало судей возможности изучить дело и, похоже, они к этому и не стремились.
Несмотря на недоказанность и явные противоречия обвинения, нарушение принципа презумпции невиновности, требование Сократа решать его дело с позиции объективной истины, с привлечением свидетелей и рассмотрением доказательств – на решение присяжных это не повлияло.
Исследователи считают, что если бы он не пренебрег привычными методами защиты и сделал некоторые уступки требованиям судей, несомненно, был бы оправдан.
Большинство присяжных в процессе над Сократом радовались 3 оболам (мелкие монеты) за свое участие в суде, своим решением старались угодить новым руководителям демократии, таким, как Анит. Новая власть не терпела, чтобы к ней подходили с моральными мерками и откровенно критиковали. Приговор Сократа некомпетентной власти, по форме – народной, привел к смертному приговору ему.
Приговор Сократу был уроком для противников и критиков восстановленной демократии. Это была явная месть за критику философом недостатков деградирующей демократии, принципа жеребьевки при подборе состава Народных собраний, суда, некомпетентности руководителей, ведь он поучал: править должны лучшие, ум – источник нравственности.
Сократ раз в жизни, в своем далеком прошлом, председательствовал в Народном собрании – и тогда отказался ставить на голосование вопрос о казни стратегов и привлечения к суду несогласных, и заявил, что будет действовать только по законам. Он считал, что истинная сила государства – в духовном единстве граждан, в верховенстве равного для всех закона. Этому учил других.
Он говорил на суде: «Я только то и делаю, что хожу и убеждаю каждого заботиться прежде всего и сильнее всего не о теле и не о деньгах, а о душе, чтобы она была как можно лучше».
Угрызения совести в нарушении справедливости, в невежестве не помешали неразборчивым, но ретивым перед властью судьям вынести смертный приговор мудрецу.
Как и за что казнили СОКРАТА
Многие римские кесари,
раздосадованные чрезмерным обилием в стране этаких «мудрецов», проводили
самые настоящие «чистки», изгоняя философов за пределы «матери
городов», но не рискуя, однако, повторить пример Афин, где впервые был
казнен философ.
Ведя речь о Сократе (470/469-399 до н. э.),
трудно удержаться от разговора о сущности сократической философии.
Однако постараемся насколько возможно удержаться от этого в рамках
нашего скромного труда.
Нам, жителям современного урбанистического мира, трудно понять, что же такого привлекательного (и тем более ненавистного).
Но
не будем забывать, что Сократа сопровождала не только восторженная
молодежь, но и взгляды, полные ненависти. Особенно возненавидели Сократа
те из софистов, которые искусство доказывать правое и неправое сделали
своей профессией. Кто покушается на самодовольство темных и пустых
людей, тот сначала человек беспокойный, потом нестерпимый и, наконец,
преступник, заслуживающий смерти. Первым полушутливым, полусерьезным
обвинением против Сократа явилась постановка в 423 году комедии
Аристофана «Облака», в которой Сократ изображается мастером «кривых
речей». В один из дней 399 года до н. э. жители Афин читали выставленный
для всеобщего обсуждения текст: «Это обвинение написал и клятвенно
засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифеец, против Сократа, сына
Софраникса из дома Алопеки Сократ обвиняется в том, что он не признает
богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется
он и в развращении молодежи. Требуемое наказание — смерть».
По некоторым причинам казнь Сократа была отложена на 30 дней. Друзья уговаривали философа бежать, но он отказался.
Платон
в диалоге «Федон» оставил нам описание смерти Сократа: «Последний день
Сократа прошел в просветленных беседах о бессмертии души. Причем Сократ
так оживленно обсуждал эту проблему, что тюремный прислужник несколько
раз просил собеседников успокоиться: оживленный разговор, дескать,
горячит, а всего, что горячит, Сократу следует избегать, иначе
положенная порция яда не подействует и ему придется пить отраву дважды и
даже трижды. Подобные напоминания лишь актуализировали тему беседы.
Когда принесли цикуту в кубке, Сократ спросил у тюремного служителя: «Ну, милый друг, что мне следует делать?»
Служитель
сказал, что содержимое кубка надо испить, затем ходить, пока не
возникнет чувства тяжести в бедрах. После этого нужно лечь. Мысленно
совершив возлияние богам за удачное переселение души в иной мир, Сократ
спокойно и легко выпил чашу до дна.
Друзья его заплакали, но Сократ попросил их успокоиться, напомнив, что умирать должно в благоговейном молчании.
Обед в Пританее. За что был казнен Сократ?
На одном конкурсе сочинений о Сократе победила 12-летняя девочка, написавшая самое короткое: «Сократ ходил среди людей и говорил им правду. За это его убили». Лучше, пожалуй, и не сказать в двух словах об этом босоногом старце, которого дельфийский оракул назвал «самым мудрым из смертных».
Родился он в 469 г. до н.э. в Афинах и умер там же в 399 г. до н.э., выпив по приговору суда чашу сока ядовитого растения цикуты. Отец его, небогатый ваятель-каменотес, не мог дать ему приличного образования, и откуда Сократ набрался своих знаний, восхищавших современников, неизвестно. Известно, что зимой и летом он ходил в одной одежде, хуже чем у иных рабов, часто босиком. Но популярность его была такова, что в 404 г. до н.э. правительство 30-и тиранов позвало его к себе на службу, однако он дерзко отказался от нее. Он порицал все формы правления: аристократию, плутократию, тиранию и демократию, – как одинаково лицемерные и несправедливые. Но считал, что произвол одного все же лучше произвола многих, а гражданин обязан соблюдать даже самые плохие законы его родины.
В молодости он отличился в трех военных походах, вынес с поля боя раненого товарища. Вошла в предание, как образец сварливости, его жена Ксантиппа, союз с которой поэт Мандельштам отметил так:
Встречает пьяного Сократа
Крылатой руганью жена.
Возможно, он впрямь часто приходил домой навеселе, больше всего любя бродить по городу и задавать всем, кому было не лень вступить с ним в беседу, свои знаменитые вопросы. Ну, а беседа и у древних греков была спутницей застолий и вина. За всю жизнь он не написал ничего, отпечатавшись, как Христос, в пересказах его речей его учениками – главное Платоном и Ксенофонтом.
Сократ считается основоположником диалектики и первым, кто глубоко вскопал вопрос о сущностях – общих понятиях для разных вещей. Например что есть само по себе «прекрасное», «дурное», «полезное» и так далее. Впрочем он сам, мастер образной и цепкой речи, никак не формулировал свою философскую задачу. Но как влекомый некой путеводной целью странник запытывал всех теми внешне простодушными, но исподволь коварными, даже исполненными подчас язвительной иронии вопросами. Чем самоуверенней был собеседник, тем хлеще обставлял его Сократ – и, загнав в тупик, еще как бы спохватывался: да это я вот такой дурень, что совсем сбил с толку человека!
Но за этим вроде смешным делом крылся обессмертивший Сократа метод, который он сравнивал с хлопотами повитухи, помогающей рождению ребенка. А целью его хлопот было выуживание из хаоса противоречий и недомыслий того, что он ставил выше всего в жизни – истины.
Но какую великую истину родил Сократ? Да никакой – кроме единственной, которую не уставал повторять: что знает только то, что ничего не знает. И этим-то лишь отличается от невежд, которые тоже ничего не знают, но думают, что все знают.
За что же тогда он так почитался уже при жизни – а посмертно был возведен чуть не в родоначальники науки философии? Формально – за его диалектический метод, позже оформленный в учение о единстве и борьбе противоположностей. А в сути – за воплощенный им образ мыслителя, имеющего смелость выйти за пределы всего ведомого, дабы постичь силой ума загадочный, бездонный мир – прежде всего мир человека. Его неистовая страсть непредвзято и дотошно судить обо всем на свете не обходила ни самые простые с виду, «детские» вопросы – ни самые парадоксальные и даже запретные, как, например, о сущности богов. Он первым из всех мыслителей возвел в систему такой взгляд, что истина – не некий богоданный абсолют, а совокупность противоречивых и даже взаимоисключающих на первый взгляд сторон.
Вот он, к примеру, пытается установить сущность такого понятия как мужество, спрашивая собеседника: «Мужество ли – не оставлять поле боя первым?» – «Конечно». – «А бежать от врага – трусость?» – «Разумеется». – «А если воин бежал с хитростью и с ее помощью победил врага?» Тут собеседник уже несколько смущается: как это он мог упустить такой подвох? И дальше от вопроса к вопросу, словно раздевая лист за листом кочан капусты, отсеивая всякое ложное или даже неточное суждение, Сократ стремится к сердцевине – и к чему приходит? Чаще всего никакого однозначного ответа в результате нет. Но мощный ум настойчивого босяка как бы продрал нас сквозь все противоречия предмета, заразил ощущением, что это продирание через наружную листву и есть путь к истине. Надо лишь, как бы внушает постоянно он, бесстрашно, не мигая, смотреть в глаза правде – или мраку, при неимении достаточного света.
Как у иных есть абсолютный музыкальный слух, у него был абсолютный слух на всякую неправду. И его заявление о собственном незнании не было скорей всего ни нарочитым парадоксом, ни кокетством. Похоже, он имел в душе какой-то неизреченный образ истины, понимая, что в современном ему мире нет возможности ее изречь. Потому главным образом неутомимо отметал прочь все неистинное – и отрицаний в его беседах куда больше, чем утверждений.
Отсюда же, видимо, происходят и два его самые загадочные для современников признания, за которые он и заплатил в итоге головой. Одно – что с каких-то пор в нем поселился некий внутренний голос или «демон», никогда не говоривший, что надо делать, но говоривший, чего делать не надо. Ну а второе – уже самое крамольное. Размышляя о делах тогдашних многочисленных богов, он заподозрил, что они действуют не сами по себе, но за ними стоит какой-то безымянный архибог.
Но при всем этом он строго держался и неких положительных начал. Все то же, вероятно, внутреннее чувство, ломавшее все шаблоны отвлеченного суждения, заставляло его возводить гражданскую добродетель в высшее человеческое качество. И удивительно перекликаясь вновь с Христом, он за 4 века до Христа изрек одну из его главных установок – что для всякого гораздо лучше терпеть зло, чем творить его. Но попутно впал в какое-то безумное для мудреца младенчество – сочтя, что если люди поймут, в чем добро, только ему и будут следовать!
Гражданский долг он стойко исполнял не только на войне. Сограждане запомнили его принципиальность на посту притана – члена совета Пританея, одного из властных заведений. В Пританее еще угощали изысканным обедом за казенный счет отличившихся в пользу отечества героев – например победителей на Олимпийских играх. И когда некто был осужден на казнь, несправедливо по мнению Сократа, он один из всех 50-и коллег-пританов громко выступил против.
Но даже современному ребенку уже, наверное, ясно, что такому правдоборцу с его неукротимым словом и умом рано или поздно должно было не поздоровиться. Для аристократов он был вызывающим простолюдином, беспощадно побивавшим в публичных спорах их купленную за большие деньги образованность. Для демократов – распугивающим их улов и срывающим их продувные вывески разоблачителем. Кто-то даже сравнил его с электрическим скатом, который одним ударом лишает языка любого спорщика. Еще кого-то пугал его великий критицизм и полная отвязанность суждений…
Но так как даже 30 тиранов не решились открыто преследовать его за отказ служить им, сменившие их демократы завели против него тайную интригу. Считается, что руку к ней приложили и софисты, которых он высмеивал за бесцельную словесную эквилибристику. Но на них тогда возникла мода, они давали знатным юношам дорогостоящие уроки – а Сократ, учивший всех бесплатно, еще и подрывал их бизнес.
Плохую роль в его судьбе сыграл и знаменитый комедиограф Аристофан. Принадлежа к консервативной партии аграриев, он не делал различия между Сократом и софистами: и тот, и те были для него лишь вольнодумцами, попиравшими святую старину. В комедии «Облака» он вывел Сократа как раз в образе софиста, который сидит как сыч в своей «думальне» и учит молодежь не платить налоги и плевать на старших.
В итоге «группа товарищей» из демократов во главе с неким Анитом привлекла Сократа к суду по сфабрикованному, как называется сейчас, обвинению. Ему вменялось развращение юношества, отрицание отеческих богов и введение нового божества – «расстрельная» тогда статья. Правда, в гордившихся своей просвещенностью Афинах она практически не применялась – и суд над Сократом мыслился скорей как бутафорский, с целью лишь окоротить его, но не лишать жизни. Но старина Сократ, военный ветеран, не поклонившийся и былым 30-и тиранам, не дал выставить себя в шутовской роли.
Когда ему дали слово на суде, он, прежде весьма скромный в самооценках, изменил своему правилу и сказал примерно следующее. Все, что говорилось здесь против меня – вранье. И хоть все знают, что я могу затмить любого красноречием, сегодня к нему не прибегну и скажу одну правду. А она в том, что если есть в Афинах безупречный гражданин – это Сократ, герой трех войн, слуга отечества и истины, не развратитель, а воспитатель лучших мужей, чьи имена известны всем. И если хотите по обычаю услышать, чего я сам считаю достойным за мои деяния – это обед в Пританее. Тем паче что он мне нужней, чем победителям олимпиад: они не нуждаются в пропитании, а я нуждаюсь.
Судьи, ожидавшие просьбы о замене смертной казни изгнанием или хотя бы покаянием, взбеленились от столь дерзкой отповеди – и вопреки их первоначальному замыслу приговорили Сократа к смерти.
Для Афин, где никого еще так строго не карали всего за выразительное слово, это был беспримерный приговор. И когда первая ярость судей спала, они решили одну их подлость выправить другой – сказав друзьям Сократа, что если он захочет бежать из-под стражи, мешать ему не будут. Этой подробности скверного дела посвящен щемящий сердце диалог Платона «Критон». Критона, ученика Сократа, послали склонить учителя к побегу, на который уже скинулись богатые сограждане. Но не бегавший и от врага Сократ на доводы Критона, что достойнейший из афинян не должен быть казнен, ответил так.
Всю жизнь я проповедовал законопослушание и могу ли теперь позволить людям говорить, что это было лицемерием, которое вскрылось, едва дело коснулось моей жизни? Разве моим детям будет лучше, если я сгину с бесчестьем на чужбине? Я уже стар, все равно скоро умирать, так лучше умру с честью! Предчувствие мне говорит, что моих судей покарает рок, а мое имя будет в славе.
Еще широко разошлась в Афинах и в веках такая деталь. Другой ученик Сократа, Аполлодор, придя простится с учителем, горько сокрушился: «Особенно тяжело мне оттого, что ты осужден несправедливо!» На что Сократ ответил: «А разве тебе было бы легче, если бы меня осудили справедливо?»
Последним его желанием было самому обмыться перед смертью, чтобы потом не пришлось возиться с ним другим. Он выпил, как заздравный кубок, чашу с ядом, лег и умер. Афиняне, до самого конца не верившие в казнь Сократа, пришли задним числом в такой гнев против его обвинителей, что те в страхе бежали из Афин – подтвердив тем предсмертное пророчество философа.
Показательно, что христианство, довольно плохо относившееся к античному языческому миру, выделило из него Сократа как предвестника Христа – за догадку о том архибоге. И в ранних христианских храмах Сократ даже изображался на иконах.
Но за что все же, если отрешиться от деталей, был убит этот гремучий праведник? Я думаю, лучше всего на это ответил он же сам его диалектическим посылом. Такие личности, служившие посмертно славе их народов, при жизни именно их совершенством досаждали власти, сложенной так или иначе из несовершенного большинства. И потому на таких светочей как Сократ, Христос, Джордано Бруно, протопоп Аввакум всегда находились такие казнители как афинский суд, синедрион, святая инквизиция, РПЦ. Причем последние казнили осужденных ими уже именем казненного Христа.
Диалектика Сократа, ушедшая за рамки его времени, пожалуй, объясняет и такой необъяснимый ныне парадокс. Жестокий сталинский режим породил у нас именно культ личности – когда могучих личностей было невообразимое сейчас число. Композиторы Прокофьев и Шостакович, писатели Шолохов, Булгаков и Пастернак, конструкторы Туполев, Яковлев, Ильюшин, Лавочкин, ученые Капица, Ландау, Курчатов – и этот список можно бесконечно продолжать. По нынешней метафизической трактовке все они произошли «вопреки» – но почему-то в наше «свободное время» не происходит ничего подобного. Не пахнет и подобием свершений той обруганной поры, и последние обломки того великого «вопреки»-авиастроения – Ту-204 и Ил-96 – угроблены благодаря текущему «благодаря».
То есть вся наша внешняя свобода парадоксальным, но уловленным еще Сократом образом обернулась круговым зажимом, убившим весь наш творческий порыв. И это лишний раз доказывает, что вид снаружи может быть полной противоположностью сокрытой под ним сути.
При тирании Сократ выжил, а при демократах был казнен – и всей своей жизнью и смертью дал нам на 24 века вперед повод задуматься о выведенных им на личной шкуре парадоксах бытия!