за что не любят ботанов
Обаяние плохих парней или почему девочки не любят «ботаников»
Мы решили продолжить общение с этим интересным автором и пригласить вас пообщаться с ним в живую.
Обаяние плохих парней или почему девочки не любят «ботаников»
Конечно, здесь мы не будем обсуждать ученых занимающихся исследование растительного мира нашей планеты. Мы разберем переговорные стратегии плохих парней.
Когда-нибудь задумывались об обаянии «плохих парней»?
Потому, что женщина чувствует в таком поведении силу, готовность выйти за пределы навязанных обществом правил. «Плохой парень» — это источник адреналина для женщины, он делает ее жизнь интересно, непредсказуемой, он показывает, как можно жить вне рамок и правил. Он охотник, который заглядывает каждой женщине в глаза, а «ботаник» боится этого делать. Общение с ним позволяет узнавать мир за привычными границами.
Ученные-ботаники же заявят, что это просто признак высокого уровня тестостерона в крови. Как это связано с переговорами? Не торопитесь, связь обязательно будет найдена. Но высокий уровень тестостерона при переговорах с женщинами, мужчине-переговорщику точно не помешает.
Что мешает примерить на себя роль «плохого парня»?
Многое, в первую очередь страх, который является социальным регулятором. Как же защититься от привычного страха, «а что обо мне скажут другие, если я это сделаю»?
Первое, что поможет нам – это юмор. Что бы проверить серьезность безумной идеи, отнеситесь к ней на старте, как юмористической идее. Юмор резко обесценивает ситуацию, делает ее не серьезной. Юмор повышает ваш социальный статус, он делает вас более привлекательным и снижает осуждение со стороны других.
Но, если у вас с чувством юмора плохо, то лучше не рисковать.
Отнеситесь к ситуации, как к игре. Представьте себя, что вы просто участвуете, снимаетесь в игровом фильме, где вы главный герой и у вас есть право менять сценарий фильма. Если хотите пойти дальше, представьте, что вы вообще зритель, который сидит в пустом зрительном зале и смотрит современную комедию на производственную тему.
Если у вас трудно с воображением, и экран перед глазами не возникает, попробуйте перед началом переговоров вжиться в роль «плохого парня». Используйте метод Станиславского!
Выберите себя литературного или кинемотографического переговорщика. Это может быть кардинал Ришелье, Шерлок Холмс или Остап Бендер. Закройте глаза, представьте, что вы и есть этот самый литературный герой. Ваш мозг находиться в теле Остапа Бендера. Мысленным взором пробегитесь по своему новому телу, представьте, как вы одеты, во что вы одеты, как вам в этом, проговорите в слух (это важно). Потом пройдитесь по комнате, оглядывая привычные вещи взглядом Остапа. Произнесите несколько фраз из роли Остапа, прокричите несколько фраз из роли Остапа, почувствуйте реальность, как ее чувствовал Остап Бендер. Конечно, же, вжиться в роль гораздо проще на тренинге, где это делает тренер, но если вы напряжетесь, то вы сможете на какое-то время почувствовать себя «плохим парнем». Попробуйте запомнить это состояние на уровне телесных ощущений, ваше тело должно запомнить осанку, голос, манеру воображаемого героя. Ваша задача, вспомнить это состояние, когда вы сядите за стол переговоров.
Сделать это можно, вернувшись в ощущения тела или произнеся кодовую фразу с интонацией, манерой Остапа Бендера.
— Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Командовать парадом буду я.
А дальше, не думайте о целях и задачах переговоров, отпустите свое тело, свое подсознание, и она все сделает в лучшем виде.
Но главное – это конечно внутренние установки, внутренние барьеры, именно они – основное препятствие для достижения цели, но все может поменять если не бояться рисковать, пробовать и анализировать. Ну, а если с этим есть сложности – приходите к нам на вебинар.
А теперь пару слов, про возможность пообщаться с Дмитрием в живую
21 октября 2014 года, 20:00 МСК мы проведем из нашей студии в Питере бесплатный вебинар «Нестандартная логика ведения переговоров, или, хочешь победить – нарушай правила».
За что никто не любит ботаников
Сейчас Пол Грэм — известный американский программист и предприниматель. Но в своё время в школьной столовой он обедал среди ботанов и неудачников. Книга Грэма «Хакеры и художники» ни разу не издавалась в России, но русскоязычные пользователи, разобрав на главы, перевели её самостоятельно. В этой важной для молодых программистов книге Грэм рассуждает о творчестве и бунтарстве в профессии. Татьяна Шатровская прочитала первую главу книги, где автор вспоминает, как сам был ботаником, и выделила из неё главные мысли о причинах непопулярности умных школьников.
Непопулярность ботанов почти никого не удивляет. И это довольно странно, если задаться тем же вопросом, который формулирует Пол Грэм: «Если они такие умные, почему они не могут понять, как устроена популярность, и справиться с системой так же просто, как они справляются с контрольными?» Почему умные школьники легко решают олимпиадные задачки, но не могут разобраться в механизме популярности среди сверстников, которые уступают им в уровне интеллекта?
Есть мнение, что умных школьников одноклассники недолюбливают, потому что завидуют им. Но Пол Грэм вспоминает, что в его школе ум не был тем качеством, которому стоило завидовать — это было неважно.
«При прочих равных школьники предпочли бы быть скорее с умными, чем с глупыми, но интеллект котировался гораздо ниже чем, например, внешний вид, обаяние или физическая сила».
Опять же, следует закономерный вопрос: так почему же умные школьники часто подвергаются нападкам, если интеллект в вопросе популярности почти ничего не значит? Пол Грэм считает, причина кроется в том, что они сами не хотят становиться популярными.
Конечно, это не значит, что ботаны хотят, чтобы их травили. Они были бы не против популярности, но не хотят этого достаточно сильно.
«Если бы кто-нибудь предложил мне сделку — стать самым популярным ребёнком в школе, но за это получить средний ум (можете смеяться надо мной), я бы не согласился», — рассказывает предприниматель.
Быть умными и делать большие вещи для ботанов несоизмеримо важнее, чем получить признание среди одноклассников. И по сравнению с ровесниками, которые посвящают борьбе за популярность каждый час своей жизни, они неизменно проигрывают.
Грэм сравнивает умение быть популярным с умением рисовать: многим кажется, что это врождённые способности, вот только те, кто по-настоящему хорошо рисует, провели за этим занятием много часов. Так и популярность — это не качество, а результат упорного труда.
Для ботанов этот труд особенно тяжёл, поскольку обычно противоречит их интересам: увлечения книгами, наукой, природой редко сочетаются с любовью к моде и вечеринкам.
«Они похожи на человека, который пытается играть в футбол, держа на голове наполненный стакан с водой. Другие игроки, которые могут сосредоточить своё внимание на футболе, легко у них выигрывают, и удивляются, почему ботаны такие неумелые».
Если бы непопулярность выражалась в простом игнорировании, школьникам было бы легче её переносить. Но многим «отличникам» пришлось пережить настоящую травлю. Пол Грэм называет несколько причин, по которым подростки жестоко издеваются над социально неадаптированными тихонями.
1. Дети жестоки по своей сути
2. Издеваясь над слабыми, дети чувствуют себя увереннее
«Люди, которые не уверены в своей позиции, попытаются укрепить её, жестоко обращаясь с теми, кого они полагают стоящими ниже. Я читал, что это причина, по которой бедные белые в США — наиболее враждебная группа для чёрных», — рассказывает Грэм. Участие в травле позволяет детям почувствовать себя более уверенными.
3. Это часть механизма популярности
Популярность, пишет автор, зависит не только от личной привлекательности, но и от альянсов. Чтобы удержаться вверху школьной социальной иерархии, дети вынуждены совершать поступки, которые укрепят их положение. Общий враг — объект травли — сплачивает школьников и выгодно подчёркивает их превосходство. Акцентируя внимание на чьих-то недостатках, легче отвлечь внимание от собственного несовершенства — этот принцип, часто используемый в политике, работает и здесь.
«В этом нет ничего личного»
Если школьники травят своего одноклассника, это не обязательно значит, что они его ненавидят. В этом действительно нет ничего личного: им просто нужно кого-то преследовать. А преследовать ботанов наиболее безопасно: они безобидны и находятся в самом низу школьной иерархии.
Пол Грэм замечает, что форма школьной иерархии — не пирамида, как принято думать, а, скорее, два соединённых основаниями конуса. В нижней части находится небольшая группа «лузеров», вверху — самые популярные ребята, которых тоже мало. Как правило, они в преследованиях не участвуют: им это не нужно. За счёт ботанов самоутверждаются «нервные середнячки», которых в школе большинство. Если самые популярные подростки могут позволить себе самостоятельно выбирать линию поведения, то те, кто находится посередине, сделав неверный шаг, могут сами оказаться внизу.
«Одна моя знакомая сказала, что в старших классах ей нравились ботаны, но она боялась заговаривать с ними, так как другие девочки подняли бы её на смех, — рассказывает Грэм. — Непопулярность — это заразная болезнь. Дети, слишком хорошие для того, чтобы мучить ботанов, всё равно будут их игнорировать для самозащиты».
«Я думал, что проблема во мне»
Неуверенные в себе школьники часто принимают издевательства одноклассников на свой счёт. Не имея опыта общения с другим миром, кроме школьного, они убеждаются, что не соответствуют общепринятым нормам. Пол Грэм объясняет это тем, что на самом деле ботаны уже в школе мыслят категориями мира взрослых: они задумываются о вещах, которые имеют значение в реальном мире, а вещи, которые кажутся важными их ровесникам, для них не имеют смысла. Без опыта и уверенности взрослого человека, из-за своей непохожести они становятся изгоями.
«Так как я не соответствовал этому миру, я думал, что какая-то проблема во мне, — вспоминает Грэм. — Я не понимал, что ботаны не соответствуют этому миру по той причине, что они находятся на шаг впереди. Мы были немного похожи на взрослого, которого внезапно засунули обратно в старшие классы школы. Он не знал бы, какую одежду надо носить, какую музыку слушать и какой жаргон использовать. Он бы выглядел среди детей как полный чужак. Но этот взрослый знал бы достаточно, чтобы не заботиться о том, что думают другие дети. У нас же не было такой самоуверенности».
Что происходит с ботанами после школы
В большинстве случаев люди не утрачивают свой интеллект с возрастом. И всё же понятие «ботаны» есть только в школе. Вырастая, они становятся просто умными людьми. Согласитесь, среди взрослых не принято травить людей, которые хорошо и много работают.
Грэм не склонен объяснять это тем, что взрослые просто сознательнее детей, — к тому же с этим утверждением можно поспорить. С его точки зрения, непопулярность ботанов в школе не распространяется на их дальнейшую жизнь по вполне понятным причинам.
Во-первых, в мире взрослых ценится не столько умение «быть приятным» и правильно вести себя в обществе, сколько способность находить верные ответы и добиваться реальных результатов, в чём ботаны имеют значительное преимущество.
Во-вторых, реальный мир гораздо больше школы, и бывшим «отличникам»-одиночкам проще найти единомышленников.
«В большом озере даже самые маленькие организмы могут набрать критическую массу, собравшись вместе, — пишет предприниматель. — В реальном мире ботаны собираются и формируют свои собственные общества, основанные на ценности интеллекта».
Более того, социальная неадаптированность и чудаковатость в университете нередко становится своеобразной «фишкой» увлечённых наукой студентов, только добавляя им тех самых очков популярности, которых так не хватало в школе.
Почему взрослые ничего не делают
Многие взрослые просто не понимают, как дети обращаются друг с другом. Информацию о том, что подростки могут быть очень жестоки, они воспринимают так же, как новости о пытках в странах третьего мира, — предпочитают не думать о таких неприятных вещах.
«Учителя государственных общеобразовательных школ занимают примерно ту же позицию, что и тюремные надсмотрщики. Главная задача надсмотрщиков — это удержать заключённых на их местах. Им нужно их кормить и по возможности следить, чтобы заключённые не убили друг друга».
Сделать что-то сверх этого минимума удаётся редким учителям, и в вопросе организации социальной иерархии школьники оказываются предоставлены сами себе.
Взрослые, которые имеют представление об издевательствах и травле, возлагают вину на переходный возраст. Они ничего не делают, потому что считают, что это нормально и неизбежно, объясняя любое неадекватное поведение подростков «буйством гормонов».
«У меня не вызывает доверия теория, что с 13-летними подростками действительно что-то не в порядке, — пишет Пол Грэм. — Если причина в физиологии — так должно было быть всегда и везде. Но являлись ли все монгольские кочевники нигилистами в 13 лет? Я прочёл немало книг по истории, но я нигде не видел ссылки на этот „универсальный“ факт до двадцатого столетия. Подростки-подмастерья в эпоху Ренессанса выглядят радостными и энергичными. Разумеется, они подшучивают друг над другом и дерутся, но они не выглядят сумасшедшими».
Что доводит подростков до безумия
Жизнь современных подростков Пол Грэм называет «поистине жалкой». Они не играют сколько-нибудь значимой роли в обществе, взрослые не дают им делать ничего настоящего, и эта ежедневная бессмысленность заставляет подростков самих придумывать правила.
«Подростки-подмастерья в эпоху Ренессанса были служебными собаками. Современные тинейджеры — невротичные болонки, — пишет Грэм. — Раньше подростки играли гораздо более важную роль в обществе. В доиндустриальные времена они все были подмастерьями того или иного сорта — в магазинах, на фермах, в судах. Их не собирали вместе, чтобы они создавали собственные сообщества. Они были младшими членами взрослых сообществ».
Сейчас взрослые не могут найти применения подросткам, так как работа становится всё более специализированной и требующей особых навыков, и школьники не могут проявить себя в стоящем деле. Если раньше дети начинали работать самое позднее в 14 лет, то сейчас молодые люди нередко впервые приступают к работе только в 21-22 года.
Большинство современных детей слабо представляют, чем занимаются в офисах их родители. Они не видят связи между учёбой в школе и работой, а взрослые, в свою очередь, не могут найти детям полезного применения в своей сфере занятости. «Взрослые сдают подростков в школу по пути на работу примерно так же, как собаку сажают на цепь, уезжая на выходные. Официальное предназначение школ — учить детей. На самом деле их основное предназначение — держать детей запертыми в одном месте в течение значительной части дня, чтобы взрослые могли заниматься своими делами».
Главное, чего школы требуют от детей, — это вовсе не блестящие успехи в учёбе или развитые душевные качества. Выше всего учителя ценят прилежание.
«Я потерял веру в такие слова, как „личность“ и „честность“, поскольку я подвергся в школе обману со стороны взрослых, — рассказывает Пол Грэм. — Взрослые использовали эти слова в единственном смысле — покорность. Дети, которых хвалили за эти качества, были в лучшем случае упорными тупицами, а в худшем — поверхностными болтунами. Если это называлось „личностью“ и „честностью“ — я не хотел бы иметь с этими понятиями ничего общего».
Ботанам в школах приходится тяжело, это факт. И немногие из них могут надеяться на внезапное изменение в поведение одноклассников или помощь взрослых. Пол Грэм считает, что простое понимание ситуации должно сделать её менее болезненной. Школа — это не реальная жизнь, а искусственно созданная замкнутая система. Ботаны — не неудачники, даже если так считают их ровесники. И всё это временно: выйдя в большой мир, ботаны, возможно, окажутся более подготовленными, так как всё это время стремились делать реальные важные вещи, вместо того, чтобы гнаться за иллюзорной популярностью.
За что не любят ботанов
Оригинал взят у 
olegmakarenko.ru в За что не любят ботанов
Когда я учился в старших классах школы, мы с моим другом Ричем сделали карту школьных обеденных столов, на которой ранжировали их по популярности. Это было несложно сделать, так как дети обедали только с теми детьми, у которых был тот же уровень популярности. Мы ранжировали столы от A до E. За столами класса А сидели футболисты, девушки-чирлидеры
и так далее. Столами класса E довольствовались дети с синдромом Дауна лёгкой степени, которых мы на тогдашнем жаргоне называли тормозами.
Мы с другом сидели за столом класса D, ниже которого можно было упасть только имея физические недостатки. От нас не требовалось особой объективности, чтобы классифицировать себя как «D». Мы не могли отнести себя к другому классу – каждый школьник, включая нас, отлично знал, кто и насколько популярен.
Мои акции потихоньку росли в процессе обучения в институте. Наконец-то пришла половая зрелость; я стал неплохим игроком в футбол; я начал издавать скандальную подпольную газету. Так что я увидел значительную часть ландшафта популярности.
Я знаю много людей, которые были ботанами в школе, и они все рассказывают одну историю: есть сильная корреляция между «быть сообразительным» и «быть ботаном», и есть ещё более сильная обратная корреляция между «быть ботаном» и «быть популярным». Похоже на то, что сообразительность делает тебя непопулярным.
Ключ к этой загадке можно найти, если слегка перефразировать вопрос. Почему умные школьники не делают себя популярными? Если они такие умные, почему они не могут понять, как устроена популярность, и справиться с системой также просто, как они справляются с контрольными?
Распространено мнение, что это невозможно, так как другие дети завидуют своим умным одноклассникам. То есть, причина непопулярности ботанов кроется в зависти одноклассников к их уму. Следовательно, они никак не могут сделаться популярными. Хотел бы я чтобы было так! Если другие старшеклассники и завидовали мне, они это тщательно скрывали. И, в любом случае, если бы они завидовали моему уму, то я бы нравился девочкам. Девочки любят парней, которым завидуют другие парни.
В школах, в которых я учился, ум не являлся чем-то важным. Дети не восхищались им и не презирали его. При прочих равных, школьники предпочли бы быть скорее с умными, чем с глупыми, но интеллект котировался гораздо ниже чем, например, внешний вид, обаяние или физическая сила.
Но если интеллект сам по себе не является значащим фактором в вопросе популярности, почему же умные школьники так последовательно непопулярны? Ответ, я думаю, заключается в том, что они на самом деле не хотят становиться популярными.
Если бы кто-нибудь сказал мне это в то время, я бы рассмеялся ему в лицо. Школьная непопулярность делает детей несчастными, и некоторые из них настолько несчастны, что даже решаются на самоубийство. Сказать мне тогда, что я не хочу быть популярным – это было бы как сказать умирающему от жажды в пустыне, что он не хочет выпить стакан воды. Разумеется, я хотел быть популярным.
Но на самом деле я не хотел этого, недостаточно хотел. Было кое-что ещё, чего я хотел сильнее, чем быть популярным. Я хотел быть умным. Не просто хорошо учиться в школе, хотя и это имело значение, а проектировать красивые ракеты, или хорошо писать, или разбираться в программировании. В общем, делать большие вещи.
За всё время учёбы я ни разу не пытался отделить мои желания друг от друга, и взвесить – что для меня важнее. Если бы я так сделал, я бы понял, что желание быть умным было для меня важнее всего. Если бы кто-нибудь предложил мне сделку – стать самым популярным ребёнком в школе, но за это получить средний ум (можете смеяться надо мной), я бы не согласился.
Как бы ни страдали ботаны от своей непопулярности, я не думаю, что многие из них согласились бы на такой обмен. Для ботана тяжело даже думать о том, чтобы получить обыкновенные мозги. А вот большинство других детей согласились бы. Для половины из них это был бы шаг наверх. Даже для тех, кто находился в восьмидесятом процентиле (предполагая, как принято делать, что ум – это скаляр), кто бы не отдал тридцать пунктов в обмен на всеобщую любовь и восхищение?
И это, я думаю, корень проблемы. Ботаны гонятся за двумя кроликами. Они, несомненно, хотят быть популярными, но еще сильнее они хотят быть умными. А популярность – это не та вещь, которой ты можешь достичь, не прикладывая усилий, особенно в атмосфере яростного соперничества американской средней школы.
Альберти, которого можно считать архетипом Человека Ренессанса, писал, что «любое искусство, каким бы оно ни было незначительным, требовало абсолютного посвящения от того, кто хотел достичь в нём высот». Я удивлюсь, если узнаю, что кто-то в мире добивается чего-то сильнее, чем американские старшеклассники добиваются популярности. Морские десантники и врачи-нейрохирурги просто лентяи по сравнению с ними. Они изредка берут отпуска, кое-кто даже заводит хобби. Американский тинэйджер добивается популярности каждый час бодрствования, 365 дней в году.
Я не хочу сказать, что они делают это сознательно. Конечно, некоторые из них – настоящие маленькие Маккиавели, но большинство искренне пытается соответствовать обществу.
Например, подростки придают огромное значение одежде. Они не думают, что одеваются для того, чтобы стать популярными. Они одеваются, чтобы хорошо выглядеть. Но для кого? Для других детей. Мнение других детей является определяющим, и не только в том, что касается одежды, но и практически в любых вещах, вплоть до походки. И каждое усилие, которое они предпринимают, чтобы поступать «правильно», это также, сознательно или нет, и усилие, чтобы стать более популярным.
Ботаны этого не понимают. Они не понимают, что достижение популярности требует усилий. В общем, люди, которые находятся за пределами этого круга, не осознают степень, в которой успех зависит от постоянных (пусть часто и неосознаваемых) усилий. Например, принято считать, что способность рисовать – это своего рода врождённое свойство, вроде высокого роста. На самом деле, большинство людей, которые «могут рисовать», любят рисовать, и провели много часов, делая это; вот почему они хорошо рисуют. Так и популярность – это не просто качество, которым ты обладаешь или не обладаешь, а нечто, чего ты самостоятельно добиваешься упорным трудом.
Главная причина, по которой ботаны непопулярны, это то, что у них есть другие интересы. Им интересны книги и природа, а не мода и вечеринки. Они похожи на человека, который пытается играть в футбол, держа на голове наполненный стакан с водой. Другие игроки, которые могут сосредоточить своё внимание на футболе, легко у них выигрывают, и удивляются, почему ботаны такие неумелые.
Даже если бы ботаны старались стать популярными так же сильно, как и другие дети, это требовало бы от них больше усилий, чем от других. Популярные дети научились быть популярными, и хотеть быть популярными, также как ботаны научились быть умными и хотеть быть умными: от своих родителей. Пока ботаны тренировались находить верные ответы, популярные дети тренировались быть приятными.
До этого момента я уклонялся от обсуждения разницы между умными и ботанами, используя эти слова как синонимы. На самом деле, эти слова взаимозаменяемы только в школьном контексте. Ботан – это некто, кто недостаточно социально адаптирован. Но «недостаточно» зависит от того, где ты находишься. В типичной американской школе стандарты «крутости» настолько высоки (или, по крайней мере, настолько своеобразны), что тебе не нужно быть особенно неуклюжим, чтобы выглядеть неуклюжим в сравнении с другими.
Мало умных детей могут позволить себе не уделять достаточно внимания работе над популярностью. Если им не повезло быть хорошо физически развитыми от природы, либо иметь популярных братьев или сестёр, они имеют склонность к тому, чтобы стать ботанами. И в этом заключается причина, по которой жизнь умных людей наиболее тяжела между, скажем, одинадцатью и шестнадцатью годами. Жизнь в этом возрасте зависит от популярности гораздо сильнее, чем до или после него.
До этого возраста, главную роль в жизни детей играют их родители, а не другие дети. Конечно, детей волнует то, что думают их сверстники в начальной школе, но это не является для них настолько безумно важным, как в старших классах.
Около одинадцати дети начинают воспринимать свою семью, как дневную работу. Они создают новый мир вокруг себя, и их волнует положение в этом мире, а не положение в своей семье. На самом деле, неприятности в семье могут даже добавить им очков в том мире, которых их действительно волнует.
Проблема заключается
в том, что мир, который создают вокруг себя эти дети, очень жесток. Если Вы предоставите стае одинадцатилетних детей полную свободу, в итоге Вы получите Повелителя Мух. Как и большинство американских детей, я читал эту книгу в школе. По-видимому, это не было случайностью. По-видимому, кто-то хотел указать нам, что мы были дикарями, и что мы создали сами себе жестокий и глупый мир. Но это было слишком сложным для меня. Хотя книга и выглядела совершенно правдоподобной, я не понял подтекста. Я бы хотел, чтобы мне сказали прямым текстом, что мы были дикарями, а наш мир был глупым.
Ботаны находят свою непопулярность терпимой, если она всего лишь приводит к их игнорированию. К сожалению, быть непопулярным в школе – это значит быть активно преследуемым.
Почему? Ещё раз, любой школьник найдёт этот вопрос нелепым. Как же может быть иначе? Однако может. Взрослые, как правило, не мучают ботанов. Почему же так поступают подростки?
Другая причина, по которой дети преследуют ботанов – это чтобы чувствовать себя лучше. Когда ты находишься в воде, ты можешь приподняться, опустив воду вниз. Так и в социальной иерархии, люди, которые не уверены в своей позиции, попытаются укрепить её, жестоко обращаясь с теми, кого они полагают стоящими ниже. Я читал, что это – причина, по которой бедные белые в США – это наиболее враждебная чёрным группа.
Но я думаю, что главная причина, по которой другие дети преследуют ботанов, заключается в том, что это часть механизма популярности. Популярность только частично зависит от личной привлекательности. Гораздо больше она зависит от альянсов. Чтобы быть популярным, тебе постоянно нужно совершать поступки, которые подвинут тебя ближе к другим популярным людям, а ничего не сплачивает людей лучше, чем общий враг.
Как политик, который хочет отвлечь внимание избирателей от плохих новостей дома, Вы можете создать врага, даже если его реально нет в наличии. Отделяя от стада ботана, и преследуя его, группа детей, которая стоит выше в иерархии, создаёт связи друг с другом. Атака чужого делает их всех своими. Это причина, по которой самые страшные издевательства – дело рук группы. Спросите любого ботана: гораздо хуже когда тебя мучает стайка подростков, чем когда тебя мучает один подросток, даже если он и садист.
Если это может служить утешением для ботанов, в этом нет ничего личного. Группа детей, которая собралась вместе, чтобы поиздеваться над Вами, делает то же самое, и по той же причине, что и группа людей, которая собралась, чтобы поохотиться. На самом деле они вовсе не ненавидят Вас. Просто им нужно кого-то преследовать.
Так как ботаны находятся внизу школьной иерархии, они являются безопасной мишенью для всей школы. Если я правильно помню, самые популярные ребята не мучают ботанов; им не нужно опускаться до этого. Большая часть мучений идёт от детей, которые стоят ниже, от нервных середнячков.