за что посадили бродского
Исторический процесс: 55 лет процессу над Бродским
А кто это признал, что Вы поэт? Кто причислил Вас к поэтам?
Сразу после школы Бродский успел поработать в разных местах: фрезеровщиком на заводе, помощником в морге, в геологических партиях. В штате Бродский не работал нигде с 1962 года (следует из документов обвинения).
В ноябре 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» выходит статья «Окололитературный трутень», где приводятся якобы цитаты Бродского, а самого его авторы статьи ругают за «паразитический образ жизни». «Подготовка почвы» продолжилась публикацией писем читателей газеты, возмущенных поэтом. Всего за два года до этого, в 1961 году, Президиум Верховного Совета РСФСР издает указ, который в народе называется «О тунеядцах», к 1964 году (год, когда судили Бродского) по нему сослали 37 000 человек.
..И всходит солнце, и смотрит слепо,
И лучами сонные избы косит.
И тракторы возносятся, как птицы, в небо
И плугами к солнцу поля возносят.
Это рабочее утро. Утро Народа!
Трудовое утро с улыбкой древней.
Как в великую реку, глядит на людей Природа
И встаёт, отражаясь, от сна с деревней.
1965 г. И. Бродский (написано в ссылке)
Документов с самого процесса нет, так как это было «обычное» административное дело, но сохранилась известная запись Фриды Вигдоровой (она была журналистом и правозащитником). «Бродский систематически не выполняет обязанностей советского человека по производству материальных ценностей и личной обеспеченности, что видно из частой перемены работы. Предупреждался органами МГВ в 1961 году и в 1962 – милицией. Обещал поступить на постоянную работу, но выводов не сделал, продолжал не работать, писал и читал на вечерах свои упадочнические стихи. Из справки Комиссии по работе с молодыми писателями видно, что Бродский не является поэтом. Его осудили читатели газеты «Вечерний Ленинград». Поэтому суд применяет Указ от 4/П. 1961 года: сослать Бродского в отдаленные местности сроком на пять лет с применением обязательного труда», – записала Вигдорова о приговоре.
Судья: А какая Ваша специальность?
Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что Вы поэт? Кто причислил Вас к поэтам?
Бродский: Никто (без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Ольга Эдельман, кандидат исторических наук, ведущий специалист Государственного архива РФ, рассказывала изданию «Арзамас»: «Нам удалось обнаружить дело о Бродском в том месте, где его быть не должно: в архивном фонде отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности, или, как говорится в просторечии, в фонде отдела по спецделам прокуратуры СССР. То есть в высшей прокуратуре союзного уровня», – объясняла она. То есть дело имело прямой политический подтекст. Но у Бродского было достаточно защитников из числа советской и зарубежной интеллигенции.
Заведующий отделом административных органов ЦК КПСС Николай Миронов еще до вынесения приговора пишет генеральному прокурору Роману Руденко, что в Ленинграде происходит беззаконие в отношении Бродского. Прокуратура назначает проверку в Ленинграде, по ее итогам заключают: приговор вынесен верно. Тогда Миронов приносит в Генпрокуратуру записку о том, что писатели просят пересмотреть дело Бродского. Примерно в то же время пленум ЦК КПСС снимает Никиту Хрущева с должности. «Координировал заговор против Хрущева как раз Николай Романович Миронов, то есть в первых числах октября он был, вообще-то, очень занят и теоретически ему должно было быть не до Бродского. Я полагаю, что стремление пересмотреть дело Бродского каким-то образом было связано с подготовкой пленума ЦК КПСС, на котором должны были снять Хрущева. Видимо, это был способ заставить нервничать ленинградское партийное руководство, способ давления на них, чтобы они на пленуме проголосовали правильно», – предполагает Эдельман. Сложилось так, что сразу после пленума, на котором сняли Хрущева, Миронов погибает в авиакатастрофе, но толчок, для того чтобы Бродского освободили, был дан (подробнее об этом в видео-лекции «Арзамаса»).
В ссылке Бродский пробыл гораздо меньше, чем было назначено, всего полтора года. Освободили его в сентябре 1965 года. Ссылку он проводил в деревне Норенской Архангельской области, там он был рабочим в совхозе «Даниловский», там же он пишет стихи, некоторые (например, «Тракторы на рассвете») публикуются в местной газете. После возвращения в Ленинград он проработает в России еще около семи лет, после чего вынужденно мигрирует в США, где проведет остаток жизни.
Тунеядцы, бездельники, паразиты
В зачатке СССР лежало особое отношение к трудящимся. Так, в Конституции РСФСР 1918 года были закреплены «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Говорилось следующее: люди, живущие на нетрудовые доходы, и те, кто использует наемный труд, лишены политических прав. Дальше этот принцип был закреплен в Конституции СССР (1936 год), он звучал известным тезисом «Кто не работает, тот не ест».
Ст. 12. Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу «Кто не работает, тот не ест».
В СССР осуществляется принцип социализма: «От каждого по его способности, каждому – по его труду».
С 1951 года Совет министров принимает постановление «О мерах ликвидации нищенства», а Верховный Совет – указ «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами». Но работали эти документы неэффективно: к 1954 году из 150 000 нищенствующих в РСФСР осуждены были около 1339 человек (менее 1%).
Спустя 10 лет, 4 мая 1961 года, Президиум Верховного Совета РСФСР принял указ «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». Именно по нему привлекли к ответственности Бродского. В Уголовном кодексе (1960 года) существовала ст. 209 («Занятие бродяжничеством или попрошайничеством либо ведение иного паразитического образа жизни»), наказывали за это лишением свободы на срок от одного года до двух лет или исправительными работами на тот же срок. Из УК ответственность за тунеядство существовала до 1991 года.
В современной России политические партии несколько раз предлагали ввести налог на тунеядство, но инициативу не поддерживали. До недавнего времени среди бывших стран-участниц СССР существовал так называемый налог на тунеядство в Белоруссии, но 25 января 2018 года Александр Лукашенко подписал декрет, который отменяет такие платежи.
Подготовлено по материалам «Арзамаса», «Полит.ру» и сборнику научных статей «Советский Дальний Восток в сталинскую и постсталинскую эпохи».
«Писал ущербные стихи»: впервые опубликованы документы по делу Бродского
Объединенная пресс-служба судов Петербурга в своем Telegram-канале опубликовала документы из архива Дзержинского районного суда по делу поэта Иосифа Бродского.
В постановлении Народного суда Дзержинского района от 13 марта 1964 года, который принял решение выселить писателя из Ленинграда за тунеядство, говорится, что Бродский «систематически не занимается общественно-полезным трудом, ведет антиобщественный паразитический образ жизни». Свидетельствами тому служат выписки из трудовой книжки, согласно которым в период с 1956 по 1964 годы поэт «проработал в общей сложности 2 года и 8 месяцев на предприятиях города Ленинграда». Уточняется, что с октября 1963 года Бродский «нигде не работал и не учился».
Поэт объяснял суду, что работает на договорных началах с Гослитиздатом, пишет и переводит стихи. В документе приведены сведения о гонорарах поэта: 19 руб. 92 коп. за перевод стихов по сборнику «Зори над Кубой», 17 руб. 92 коп. — по сборнику «Поэты Югославии» и авторские 37 руб. 50 коп. от Ленинградской студии телевидения. Источники заработка суд не счел регулярными и объявил, что они не доказывают выполнение Бродским «важнейшей Конституционной обязанности честно трудиться на благо Родины и обеспечения личного благосостояния».
«В дальнейшем Бродский писал ущербные, упаднические стихи, которые с помощью своих друзей распространял среди молодежи Москвы и Ленинграда. С помощью своих друзей и отдельных писателей Бродский организовывал литературные вечера, на которых пытался противопоставить себя как поэта нашей советской действительности», — говорится в документе.
К делу приобщили статью из газеты «Вечерний Ленинград» о поэте под названием «Окололитературный трутень» и комментарии читателей к ней, якобы отражающие недовольство общественности Ленинграда Бродским.
Медицинская комиссия признала поэта трудоспособным, а судебные психиатры заключили, что Бродский «проявляет психопатические черты характера, но психическими заболеваниями не страдает и по своему состоянию нервно-психического здоровья является трудоспособным».
Народный суд постановил выселить Бродского из Ленинграда «в специально отведенную местность с обязательным привлечением к труду».
Бродского этапировали в деревню Норинская Коношского района Архангельской области, где подрядили работать в совхозе «Даниловский».
Приговор, по которому поэт до 1969 года должен отбывать наказание, возмутил интеллигенцию. Заявления писателей в ЦК КПСС о незаконности и фальсификации дела Бродского приводят к проверке процесса. Первый заместитель Генпрокурора СССР Михаил Маляров подает протест, который в январе 1965-го рассматривается Ленинградским городским судом, но отклоняется: якобы Бродский «подчас писал непозволительного характера стишки», а приговор обоснован.
Наконец, 4 сентября 1965 года коллегия Верховного суд РСФСР, рассмотрев протест Малярова, снижает срок Бродскому до отбытого, фактически отменяя приговор.
«Протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям: Бродский молод, противоправные действия совершил впервые. Из акта судебно-психиатрической экспертизы видно, что хотя Бродский и является трудоспособным, однако проявляет психопатические черты характера», — постановил Верховный суд.
Одновременно коллегия аннулировала еще одно решение Народного суда — вынести частное определение Ефиму Эткинду, Адмони Вольфу и Наталье Грудининой, которые защищали Бродского и удостоились за это общественной пощечины. Народный суд счел, что свидетели защиты поэта «пытались представить в суде его пошлые и безыдейные стихи как талантливое творчество, а самого Бродского — как непризнанного гения».
Верховный суд назвал показания Грудининой, Эткинд и Адмони их личным мнением.
Иосиф Бродский вернулся в Ленинград в сентябре 1965 года и прожил в родном городе семь лет, пока не эмигрировал из Советского союза в США.
«Не перестаю быть русским поэтом»: дело Бродского — от обвинений до эмиграции
«Трутень и предатель»
12 мая 1972 года Иосиф Бродский, поэт и переводчик, сидел в отделении ленинградского ОВИРа. Перед ним лежала стандартная форма обращения за разрешением выехать за границу. У Бродского уже было условное приглашение в Израиль: в конце 1960-х им обзавелись многие потенциальные репатрианты. Представители власти предложили поэту наконец воспользоваться этой возможностью. Иначе говоря, ему настоятельно рекомендовали покинуть СССР добровольно.
Это был последний этап дела Бродского, которое в широком смысле началось ещё в 1963 году — со статьи, подписанной Иониным, Лернером и Медведевым. В тот год, 29 ноября, в газете «Вечерний Ленинград» появился своего рода фельетон-донос под названием «Окололитературный трутень». Бродского обвиняли не только в отсутствии литературного таланта — как утверждали авторы статьи, поэт является тунеядцем и даже «вынашивает планы предательства».
«Здоровый 26-летний парень около четырёх лет не занимается общественно полезным трудом. Живёт он случайными заработками; в крайнем случае подкинет толику денег отец — внештатный фотокорреспондент ленинградских газет, который, хоть и осуждает поведение сына, но продолжает кормить его, — заключали авторы фельетона. — Бродскому взяться бы наконец за ум, начать наконец работать, перестать быть трутнем у родителей, у общества. Но нет, никак он не может отделаться от мысли о Парнасе, на который хочет забраться любым, даже самым нечистоплотным путём».
«Кто причислил вас к поэтам?»
В 1964 году тема поэтического творчества Бродского и его тунеядства всплыла вновь — на сей раз в суде. Во время одного из заседаний была упомянута и эта газетная публикация.
«Статья Лернера была лживой. Вот единственный вывод, который я сделал. Я не считаю себя человеком, ведущим паразитический образ жизни. Там только имя и фамилия верны. Даже возраст неверен. Даже стихи не мои. Там моими друзьями названы люди, которых я едва знаю или не знаю совсем», — отвечал поэт на вопросы судей.
Стоит отметить, что большинство стихов, приведённых в злополучной статье, действительно не принадлежали Бродскому. А немногие написанные им слова были перевраны. «Люблю я родину чужую», — эту цитату авторы привели как пример антисоветских настроений поэта. Между тем у Бродского эта строка выглядела совершенно иначе. «Люби проездом родину друзей… Жалей проездом родину чужую», — вот какие строки обрамляли его стихотворение 1961 года.
Ко времени начала судебного процесса талант Бродского уже успели признать в профессиональных кругах. Высоко оценивала его переложения зарубежной поэзии поэтесса Наталья Грудинина, более 10 лет руководившая работой молодых переводчиков. Не говоря уже о лестных отзывах Анны Ахматовой и Корнея Чуковского. Тем не менее 18 февраля началось первое заседание по делу Иосифа Бродского — то ли поэта, то ли тунеядца. Сам он утверждал, что стихи и переводы — это и есть его работа и что он надеялся их напечатать. Однако суд такое оправдание не устраивало.
«А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?» — спрашивали у Бродского, силившегося вспомнить, какие именно его стихи были изданы и какие договоры с издательствами заключены.
Литераторы против судей
По итогам заседания поэта направили в психиатрическую больницу, где врачи дали заключение, что никакие отклонения не могли помешать Бродскому продуктивно работать — было бы только желание. Однако ни на одном из своих рабочих мест — фрезеровщика, члена геологической экспедиции и многих других — подсудимый не задерживался надолго. Вместо нормальной работы, отметил суд, Бродский почему-то занимался стихами.
На втором заседании обвинение уже не брезговало никакими аргументами. Перевод по подстрочнику, а не с языка оригинала, нежелание издавать стихи, частая смена работы — всё это, как утверждалось, свидетельствует о тяге к безделью. Пошли в ход и подробности его частной жизни: поэта обвинили в недостаточной заботе о родителях. Речь зашла о временах, когда Бродскому дали отсрочку от армии. Отец его лежал после инфаркта, и Иосиф остался в Ленинграде как единственный кормилец в семье. Суд же решил, что кормильцем такой сын быть не может. Кроме того, звучали обвинения, что поэт якобы вёл переговоры об издании сомнительных произведений за рубежом. А Смирнов, начальник ленинградского Дома обороны, даже усмотрел в творчестве поэта антисоветские настроения.
Обвинение получило веские основания применить к Бродскому административное наказание за тунеядство. Суд вынес обвинительный приговор: 5 лет принудительных работ — и поэт был отправлен в село Норинское Коношского района Архангельской области.
В это время его коллеги по цеху начали борьбу за возвращение Бродского в Ленинград. Ахматова, Чуковский, Паустовский, Маршак, Шостакович и многие другие известные люди при поддержке зарубежной общественности призывали власти освободить поэта. И они добились своего. Вот только изданию стихотворений Бродского они помочь не смогли. Печатать молодого поэта никто не хотел, а в тех редких случаях, когда одобрение на публикацию удавалось получить, Бродский мог и сам сорвать дело. Так, по воспоминаниям Евгения Евтушенко, поэт однажды не согласился с редакторской правкой, и в журнале «Юность» так и не вышли 8 его стихотворений.
Во плоти или на бумаге
Поэт не хотел уезжать, пытался тянуть время. Но теперь у него не было даже паспорта.
В июле 1972 года, после поездки в Вену и Лондон, он уехал в Америку. Там 32-летнему литератору предложили преподавать в Мичиганском университете. Америка к поэту отнеслась очень благосклонно. Он путешествовал, устраивал мастер-классы по стихосложению, читал лекции о поэзии. В США поэт достиг известности и в 1987-м получил Нобелевскую премию.
В 1980-м году, когда Бродский получил американское гражданство и отметил своё сорокалетие, он написал стихотворение, в котором подвёл в каком-то смысле итог своей жизни.
«С высоты ледника я озирал полмира, / Трижды тонул, дважды бывал распорот. / Бросил страну, что меня вскормила. / Из забывших меня можно составить город», — писал поэт.
За границей общественность не одобряла его нежелания критиковать Советский Союз. Бродский же отвечал, что своё отечество ему винить не в чем. В том же стихотворении 1980 года он говорит: «Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. / Только с горем я чувствую солидарность. / Но пока мне рот не забили глиной, / Из него раздаваться будет лишь благодарность».
С таким же настроением он в 1972-м уезжал из Ленинграда. Поэт, по слухам, названный Иосифом в честь Сталина, перед отъездом из СССР писал Брежневу: «Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Всё плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге».
Уже после получения Бродским Нобелевской премии его постепенно начали издавать в России. Чуть позже ему неоднократно предлагали вернуться на родину — хотя за считаные годы до этого власти страны не пустили родителей поэта к больному сыну и не разрешили Иосифу проводить в последний путь сначала мать, а потом и отца. По рассказам знакомых, Бродский боялся вновь ступить на родную землю. Из-за своих раздумий и сомнений он так и не вернулся в Россию. Поэт Иосиф Бродский скончался в Нью-Йорке в 1996 году.
Самые известные советские тунеядцы: За что судили Бродского, Петруху и «отца» солдата Чонкина
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Самыми известными из осужденных «преступников» были поэт Иосиф Бродский, актер Николай Годовиков, известный по роли Петрухи в «Белом солнце пустыни», автор романа «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» Владимир Войнович, организатор христианского семинара Александр Огородников, преподаватель иврита Иосиф Бегун и многие другие.
Преследования Иосифа Бродского начались в 1963 г. Его клеймили позором за «паразитический образ жизни», в январе 1964 г. в прессе началась травля, журналисты и читатели требовали призвать к ответственности «окололитературного трутня», а через несколько дней Бродского арестовали. В камере поэт едва не скончался от сердечного приступа. В зале заседания суда писательница Фрида Вигдорова вела записи, изданные позже за границей:
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт, поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. (Без вызова.) А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…
Бродский: Я не думал… я не думал, что это даётся образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это… (растерянно) от Бога…
Напрасно Бродский повторял на суде: « Я писал стихи, я считаю это трудом ». В марте 1964 г. его приговорили к 5 годам принудительных работ на Севере. В заключении в Архангельской области он пробыл полтора года – благодаря заступничеству Шостаковича, Маршака, Ахматовой, Чуковского, Паустовского и Твардовского. В 1972 г. Бродский был вынужден эмигрировать. Перед отъездом он написал письмо Брежневу, в котором говорил: « Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом ». А в 1987 г. самый известный советский «тунеядец» получил Нобелевскую премию по литературе.
В 1965 г. был осужден за тунеядство и публицист Андрей Амальрик, которого часто называют первым хиппи в СССР. Его приговорили к 2,5 годам заключения, но он был освобожден досрочно и вернулся в Москву уже в следующем году. Поскольку Амальрик публиковал свои произведения за рубежом и в самиздате, спустя несколько лет его снова арестовали – на этот раз за « распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй ». В результате его сослали на 3 года в Магадан.
У актера Николая Годовикова, известного по роли Петрухи в «Белом солнце пустыни», была очень драматическая судьба – он получил три судимости. В 1977 г. в драке с соседом по коммуналке актер получил серьезные травмы, из-за чего какое-то время не мог устроиться на работу. В 1979 г. его осудили за тунеядство. После освобождения бывший актер лишился комнаты в коммуналке и личных вещей и связался с ворами-рецидивистами, что объяснял следующим образом: « Стечение обстоятельств вынудило меня встать на преступный путь, так как мне нужны были средства к существованию. В июле 1980-го моя деятельность в качестве вора-домушника была пресечена соответствующими органами на 4 года ». А в третий раз он попал в колонию строгого режима для рецидивистов. Но даже после этого он смог вернуться к нормальной жизни и еще несколько раз появлялся на экранах – он снимался в сериалах «Менты», «Агент национальной безопасности» и «Спецназ».
Организатор христианского семинара Александр Огородников пытался заниматься возрождением православия в СССР, из-за чего постоянно подвергался гонениям. Сначала его исключили из университета и из комсомола, затем – со сценарно-киноведческого факультета ВГИКа за попытку снять фильм о духовных исканиях молодежи. А в 1978 г. его осудили за тунеядство и отправили в колонию в Комсомольск-на-Амуре. Он был помилован только в 1987 г. После освобождения Огородников занимался благотворительной деятельностью и основал приют «Остров надежды».
По той же статье был осужден и преподаватель иврита Иосиф Бегун. Суд не учел того факта, что ранее он занимался проектированием вертолетов в конструкторском бюро и был старшим научным сотрудником в НИИ и кандидатом технических наук. На суде в марте 1977 г. он безуспешно пытался доказать, что преподавание иврита можно считать трудовой деятельностью. После 2-х лет ссылки в Магаданской области Бегун еще не раз был судим за антисоветскую агитацию и нарушение паспортного режима. Его освободили только в 1987 г., после чего он эмигрировал в Израиль.
Писателя Владимира Войновича, автора романа «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», тоже обвиняли в тунеядстве, но осужден он не был. В 1960-х гг. он принимал участие в движении за права человека, выступал в защиту писателей-диссидентов, его произведения публиковали за рубежом. На вопрос участкового о месте работы он иронично отвечал, что работает писателем в своей комнате за столом. А после исключения его из Союза писателей говорил, что из союза исключить можно, а вот из писателей – нет. Войновича не раз вызывали в КГБ, но до суда дело не дошло. В 1980 г. писателя выслали из СССР и через год лишили советского гражданства. Вернуться в Россию он смог только спустя 10 лет.
Обвинить в тунеядстве пытались и историка Роя Медведева. Он рассказывал: « По закону о тунеядстве привлекали очень многих людей, но они не были известными и знаменитыми, и общественность никогда не вмешивалась в их судьбу. Привлекали, например, женщин лёгкого поведения и высылали их из Москвы на трудовые работы в Новосибирск, в Томск, в Иркутск, обязывая местные власти устраивать их на работу. Привлекали просто бездельников, которые жили на средства родителей или друзей, но никому никакого вреда не причиняли. Меня хотели привлечь за тунеядство. Я был диссидентом, нигде не работал, и мне грозили, что привлекут по этой статье. Я отвечал: «Я живу на свои средства, у меня выходят книги за границей, я получаю гонорары – легально, через Внешторгбанк». Но мне грозили: «Вы нигде не работаете, мы привлечём вас за тунеядство ».
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: