за что расстреливали в 1937
Настоящий 37-й год: «Кулацкая операция», надломившая Русь
Расстрел по приказу НКВД сотен тысяч крестьян, священников и офицеров был забыт на фоне страданий красной номенклатуры
31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданный накануне оперативный приказ НКВД №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и бывших антисоветских элементов». Началась самая страшная, кровавая и (вот парадокс) самая малоизвестная для широкой публики страница большого сталинского террора, которую чекисты в своём обиходе называли «кулацкой операцией».
По всей стране создавались «тройки», состоявшие из начальника УНКВД, секретаря Обкома партии и прокурора, получившие право приговаривать по «первой категории» к расстрелу и по «второй» — к лагерям, в рамках спущенных сверху лимитов. Расстрельные лимиты быстро вычерпывались, и снизу летели в Москву запросы на их повышение, которые в первые месяцы охотно удовлетворялись.
Прошу дать указания относительно увеличения лимита первой категории до восьми тысяч человек,
— пишет 15 августа 1937 начальник УНКВД Омской области Горбач.
Резолюция: «Т. Ежову. За увеличение лимита до 9000. И. Сталин». Ещё тысяча уничтоженных человеческих жизней сверху, с барского плеча вождя… Всего по итогам операции в этой области было приговорено к расстрелу 15 431 человек.
Из 681 692 человек, приговоренных к расстрелу в 1937-1938 годах, 386 798 были казнены именно в результате «кулацкой операции», в которой они шли по «первой категории». Таким образом, 56% всех жертв террора приходится именно на долю «оперприказа №00447». Жертв операции из «второй категории», приговоренных к лагерям, было 380 599 человек.
Хозяйственные крестьяне (т. н. «кулаки»), священнослужители и активные верующие, не эмигрировавшие или вернувшиеся «слуги царского режима» от бывших министров и губернаторов до квартальных полицейских, офицеры и рядовые царской и белой армий, которые всем скопом записывались в члены ненавистного большевикам РОВСа (Российского общевоинского союза — военной организации белоэмигрантов), участники вооружённого сопротивления продотрядам времён гражданской войны (т. н. «кулацких восстаний»), бывшие члены небольшевистских революционных партий — эсеры, меньшевики, анархисты. Именно эти категории жертв назывались в приказе и обрекались на уничтожение.
Параллельно с «кулацкой операцией» шла репрессивная кампания против «право-троцкистов», то есть внутрипартийной оппозиции Сталину, действительных и мнимых участников военного «заговора Тухачевского», советских работников, красной профессуры и некоторых «бывших», кто сумел вписаться в новую элиту.
Поскольку эти репрессии касались грамотных горожан, зачастую — членов советской номенклатуры, то именно они получили наиболее полное освещение в последующей публицистике времён перестройки. Попавшие под репрессивный каток, но выжившие оставили свои мемуары, такие как «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург (жены председателя Казанского горсовета Аксёнова) или «Незабываемое» Льва Разгона (зятя главы спецотдела ОГПУ Глеба Бокия).
Фото: Evgeny Haritonov / Shutterstock.com
Созданный «Детьми Арбата» миф о «тридцать седьмом годе» закрепил в массовом сознании представление о Большом Терроре как о расправе над оказавшимися ненужными Сталину «комиссарами в пыльных шлемах». Репрессии против кулаков, белогвардейцев и священников этим советским репрессантам казались чем-то само собой разумеющимся, и один из мотивов, который сквозит в этой литературе: «Ну а нас-то за что?». Мол, понятно, почему сидят белый офицер, священник, кулак, нэпман, но за что сидят старые большевики? Мало того, в тех же «Детях Арбата» Анатолия Рыбакова есть забавный мотив — сталинское наступление на большевистскую номенклатуру изображается как контрнаступление царизма и буржуазии, классово-чуждого элемента, который «папы Арбата» всего двадцать лет назад ставили к стенке, чтобы вселиться в их квартиры и обеспечить своим детям казавшееся таким чудесным будущее.
Фабрика неосоветских мифов начала охотно штамповать истории о том, как дети затравленных газами Тухачевским тамбовских крестьян, служившие теперь в НКВД, отбивали маршалу и его соратникам почки, воздавая за былые преступления.
Предатель-перебежчик Резун запустил даже термин «Очищение», и неосталинистская пропаганда не побрезговала этим даром изменника Родины и охотно начала развивать созданные им мифы. И вот уже начали находиться «православные сталинисты», которые рассказывают о великом вожде, вместе с доблестными чекистами сбросившем в 1937 году «иго иудейское».
Становление этого мифа о «тридцать седьмом годе», возможно, было исключительно в условиях полного неведения или игнорирования кровавой реальности «кулацкой операции», в ходе которой на одного казнённого палача тамбовских крестьян приходились тысячи и тысячи самих этих крестьян. Им много лет спустя припомнили любой жест поперёк продотрядовцам и комиссарам, не говоря уж о недостаточно восторженном образе мыслей о колхозном строе.
Чтобы понять соотношение среди жертв террора людей старой России и представителей большевистской элиты, достаточно заглянуть, к примеру, в отчёт начальника УНКВД Ярославской области Ершова об итогах первого этапа «кулацкой операции», направленный в Москву 14 января 1938 года. Из 3258 арестованных: бывших кулаков — 694; духовенства — 305; церковного актива — 253; повстанцев — 211; террористов — 80; бывших эсеров — 66; вредителей — 56; троцкистов — 32; шпионов — 6… Кучка вредителей, троцкистов и шпионов, среди которых встречались пламенные коммунисты, буквально терялась среди масс крестьян, священников и офицеров.
На военных царской и белой закалки шла отдельная охота. Пуще всего сталинское руководство боялось именно РОВС, несмотря на похищение и убийство в 1930 году генерала Кутепова, за которым в 1937 году последовало похищение генерала Миллера. Поэтому дела по РОВС шли отдельной строкой, вне «приказа» и были самыми расстрельными. Например, сводка УНКВД по Западносибирскому краю от 5 октября 1937 года гласила, что за время операции расстреляно 4256 кулаков, 889 «прочих контрреволюционеров» и 6437 «ровсовцев», то есть попросту бывших офицеров и солдат белой армии, многие из которых даже не помышляли ни о каком сопротивлении советской власти.
Фото: www.globallookpress.com
Итак, события 1937-1938 годов были прежде всего кампанией по уничтожению тех людей, которые могли быть лояльны политическому или экономическому строю исторической России и имели недостаточно восторженный образ мысли в отношении большевистской власти. Коммунисты «доигрывали» гражданскую войну. Не инородные коммунисты-троцкисты, а обычные русские мужики, священники и военные были главной целью и жертвой террора. Власть ломала через колено недостаточно подходивший ей народ.
Почему «кулацкая операция» была развёрнута именно в 1937 году, когда советский и колхозный строй, казалось, уже победили, а сами большевики приняли «сталинскую конституцию», в которой провозглашались демократические свободы и даже обещались выборы в Верховный Совет?
Ситуация, что партийное руководство в стране победившего социализма больше всего опасается честных выборов — сама по себе красноречиво характеризовала бы большевистскую власть. Однако на деле перед нами чистой воды историческая фэнтези, за которую сам автор в 1937-м загремел бы весьма далеко.
Версия, отразившаяся в построениях Жукова, характеризовалась в отчётах НКВД как «распространение контрреволюционных провокационных слухов о том, что аресты проводятся в целях недопущения социально чуждого элемента к предстоящим выборам в Верховный Совет и в местные органы Соввласти».
Проходят массовые аресты, это на время выборов изолируют нашего брата — боятся, чтобы мы в советы не пролезли. Заранее знают, что коммунисты на выборах провалятся,
— бывший кулак Моздокского района, возвратившийся из ссылки (Отчёт начальника НКВД Орджоникидзевского края о ходе операции по состоянию на 15 августа 1937-го).
Если и была какая-то связь между положением дел в политической верхушке и массированной расправой над русскими крестьянами, духовенством, офицерством и интеллигенцией, то совсем другая. В начале 1937 года всей стране стал очевиден внутренний кризис большевистского режима — в партии начиналась охота на «право-троцкистов» и «иных двурушников», причём арестованы оказались знаменитые вожди прошлого — Бухарин и Рыков (второй много лет возглавлял Совнарком), в армии был разоблачён действительный или мнимый заговор маршала Тухачевского. Расправа Сталина с частью коммунистической элиты была неизбежна.
А. Рыков и Н. Бухарин. Фото: www.globallookpress.com
Удары, которые должны были получить на пути утверждения сталинской диктатуры партия и армия, должны были быть компенсированы ударами по не принимавшей революцию части русского народа и прежде всего по активному элементу крестьянства — кулачеству.
Особое внимание уделялось разгрому Православной Церкви, которая могла стать естественным идейным вождём антибольшевистского сопротивления. В ходе проведённой 5-6 января 1937 года переписи населения верующими себя в открытую исповедовали 55,3 миллиона человек или 56,7% населения страны. Это означало практически полный провал «безбожной пятилетки» и пропаганды атеизма. Неверие решено было пропагандировать прежде всего наганом. В 1937 году, по оценкам Н. Е. Емельянова, было арестовано 162 500 священно- и церковнослужителей и верующих активистов, а расстреляны были 89 600. Эти цифры, судя по всему, близки к истине — в опубликованных отчётах НКВД духовенство и активные церковники составляют примерно 20% общего числа жертв «кулацкой операции», причём расстрельность в этой группе была достаточно высокой.
Фото: pravoslavie.ru
Как выглядели типовые обвинения в адрес церковников, даёт представление отчёт наркома внутренних дел Татарской АССР Михайлова, направленный Ежову в начале 1938 г.:
«К-Р. ГРУППА ЦЕРКОВНИКОВ В ЕЛАБУЖСКОМ РАЙОНЕ.
Группа существовала с 1935 года и состояла из церковников и бывш. людей. Деятельность группы была направлена на: а) антисоветскую, антиколхозную и пораженческую агитацию с одновременным формированием фашистских и повстанческих настроений; б) организацию колхозников на сопротивление мероприятиям Соввласти с использованием при этом религиозных предрассудков; в) распространением к-р. толкований религиозного вероучения применительно к современным условиям.
Возглавляли к-р. группу священники Тихоновской ориентации МАЛИНОВСКИЙ, ГРАХОВ и СЕНИЛОВ. Под видом обсуждения церковных дел МАЛИНОВСКИЙ и др. проводили групповые собрания, на которых поп ГРАХОВ зачитывал выдержки из религиозной книги «апокалипсис», истолковывая их в к-р. духе, применительно к условиям советского строя, убеждая при этом присутствовавших в неизбежности падения Соввласти…
В начале 1936 года к-р. группа через МАЛИНОВСКОГО создала в Елабуге новую к-р. организацию под названием «Комитет защиты религии и церкви». Участники «комитета» систематически проводили собрания, на которых выносились решения об организации верующего населения на открытое сопротивление мероприятиям Соввласти вообще и особенно по вопросу закрытия церквей, снятия колоколов и т. д.».
(Цитаты из документов приводятся по книге: М. Юнге, Г. Бордюгов, Р. Биннер Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД №00447. М., Новый Хронограф, АИРО-XXI, 2008).
Была и ещё одна причина — экономическая неэффективность советского строя на этом фоне бросалась в глаза каждому. Поскольку повысить экономическую эффективность производства в рамках сталинской модели было невозможно, оставалось объяснять её действиями врагов и вредителей. В отчётах о деятельности разоблачённых врагов народа полезно переставить местами абзацы, и всё становится на свои места. Вот, к примеру, состояние почтовой службы в советской Татарии:
За первую половину 1937 года было 120 случаев присвоения почтовых ценностей на сумму 40 тысяч рублей. За период январь-июль по городскому почтамту поступило 1099 жалоб на недоставку разных посылок, писем и переводов как по почте, так и по телеграфу… Из 32 автомашин, обслуживающих почту, в течение первого полугодия 1937 г. совершенно разрушено восемь автомашин, а остальные приведены в аварийное состояние.
Мы видим классическую картину хозяйственной разрухи, над которой следователи НКВД надстраивали свою теорию заговора:
«Право-троцкистская, националистическая, диверсионно-вредительская организация в системе Тат. Управления НКСвязи возникла в 1935 году… Организация ставила перед собой задачи: 1. Путём диверсии и вредительства парализовать работу всей системы связи, в особенности телеграфно-телефонной связи. 2. Срыва подготовки всех политических кампаний: посевной, уборочной, выборной… 3. Срыва нормального обслуживания населения по почтовой линии…».
Фото: www.globallookpress.com
Такими же теориями заговора в отчёте Наркома внутренних дел Татарской АССР Михайлова (сам вражина расстрелян в 1940 году) объясняются и проблемы Казанской судоверфи, и невыполнение решений партии и правительства по ликвидации бескоровности (то есть дефицита скота, возникшего после революции). Деятельностью вредителей оказалось возможным объяснить любую проблему, возникшую на селе и в городе.
Развернувшаяся в стране вакханалия террора затянула сотни тысяч человек: «бывших» хватали и «разоблачали» за неосторожно брошенное слово, косо брошенный взгляд, усмешку при виде портрета Сталина, зачастую соседей сдавали из личной мести, по итогам пьяной ссоры или чтобы захватить что-то из имущества. Чекисты уничтожали людей из карьерных соображений, корысти или просто садизма. Стоило волне террора чуть сбавить ход, как уже начали вскрываться страшные факты, напоминавшие разгул гражданской войны.
Сотрудник НКВД Анисимов сообщал в Вологодский обком партии о проделках сотрудников Белозёрского райотдела НКВД Власова, Овчинникова, Воробьёва и других. Проблему «лимита» в 200 человек эти опера решили в четыре дня. Они организовали врачебную комиссию, якобы отбирающую заключённых для перевода в более комфортные тюрьмы.
Вызывали по одному человеку из камеры, совершенно не располагая на последнего компрометирующими материалами, и «доктор» ВОРОБЬЁВ начинал производить «медицинский осмотр», а ВЛАСОВ, ОВЧИННИКОВ и ЕМИН сидели, писали протоколы допроса, пользуясь ранее составленным ещё в Белозёрске протоколом. После осмотра ВОРОБЬЁВ кричал «годен», подводили к столу и, не читая ему протокола, говорили: подписывай акт медицинского осмотра, и таким образом они в течение 4-х суток арестовали 200 человек, на которых не было совершенно материалов о к. р. агитации.
Практиковались и менее затейливые способы: «Взяли в Райисполкоме списки, кто в прошлом облагался твёрдым заданием, и вот только по этому производили аресты». А дневные аресты переходили в ночные вакханалии.
«Применяли фашистские методы допроса и убивали в кабинетах путём физического насилия тех, кто упорно не подписывал протоколы. Одному «обвиняемому», фамилии сейчас не помню, ВЛАСОВ, ВОРОБЬЁВ и ОВЧИННИКОВ… сломали железным крюком нос и выкололи глаза, после свалили его под пол в это помещение. Двух граждан, фамилии тоже не помню… убили в помещении ЗАГСа и зарыли его под полом в этом помещении, причём убивали этих лиц железным молотом в голову.
Случай был настолько вопиющий, что генпрокурор Вышинский направил после окончания террора заявление Анисимова новому наркому внутренних дел Лаврентию Берии, сменившему Ежова, а копии направил Сталину и Молотову. Однако, вопреки позднейшим бериевским легендам, никакой инициативы в наказании виновников террора и реабилитации невинных жертв Берия не проявлял. Напротив, «Берия не только не горит желанием освободить ни в чём не повинных людей, а, наоборот, ведёт определённую линию на создание тормоза в этой работе и свой авторитет использует для поддержания «чести мундира»», жаловалась группа прокуроров в ЦК Жданову 28 октября 1939 г.
Фото: Vitalii Khailov / Shutterstock.com
Вообще, работники советской прокуратуры предпринимали время от времени робкие попытки сопротивления террору, а после его окончания стали добиваться постановки НКВД под свой контроль, в частности в союзе с партийными кадрами, начали добиваться запрета пыток, на что последовал грозный окрик самого Сталина. 10 января 1939 года Вождь разослал шифротелеграмму, которая не оставляет сомнений в его отношении ко всему происходившему в 1937 году:
«ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме…
Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь…»
Можно долго перечислять жертв Большого Террора. Тут и руководство Русской Православной Церкви — священномученики митрополит Петр Крутицкий и Кирилл Казанский, — лидер церковной оппозиции митрополиту Сергию митрополит Иосиф Петровых и десятки выдающихся архипастырей, таких как священномученик Серафим (Чичагов), инициатор канонизации преподобного Серафима Саровского. Тут и выдающиеся мыслители, учёные и деятели культуры — священник Павел Флоренский, крупнейший византинист, академик В. Н. Бенешевич, переводчик античных комедий и трагедий Адриан Пиотровский, поэты Николай Клюев и Осип Мандельштам. Тут и дети расстрелянных кулаков, однако верно трудившиеся на благо Родины, как создатель дизельного двигателя В-2, на котором ездил танк Т-34, К. Ф. Челпан. Тут и не успевшие эмигрировать бывшие государственные деятели царской России, такие как бывший Якутский вице-губернатор Д. О. Тизенгаузен, в сибирской ссылке написавший цикл язвительных антисоветских рассказов.
Павел Флоренский. Фото: www.globallookpress.com
Но всё-таки главной жертвой был простой и никому не известный русский крестьянин, объявленный «кулаком», простой офицер, записанный в «ровсовцы», рядовой член церковной «двадцатки», своим именем героически защищавший свой приходской храм от закрытия и сноса и за это же расстрелянный. Именно в этом «великом анониме» заключалась соль земли былой России. И именно ему решено было в 1937 году переломать хребет.
Разгромленную в годы революции и гражданской войны Святую Русь добивали во всех её проявлениях, а её стон уже не был слышен, заглушаемый и славословиями вождю, и криками представителей уже новой власти, на которых тоже оказался спущен «век-волкодав».
Жертвы «кулацкой операции» — самые массовые жертвы сталинского террора. Именно эта операция придаёт всей репрессивной политике большевиков неустранимый признак геноцида русского народа. Ни все вместе, ни каждый по отдельности они не должны быть забыты.
В 2017 году исполняется 80 лет одному из самых трагических событий в истории XX века — массовым репрессиям 1937-1938 годов. В народной памяти они остались под названием ежовщина (по фамилии сталинского наркома госбезопасности Николая Ежова); современные историки чаще употребляют термин «Большой террор». О его причинах и последствиях «Ленте.ру» рассказал петербургский историк, кандидат исторических наук Кирилл Александров.
Расстрельная статистика
Исключительность Большого террора заключалась в беспрецедентности и масштабности массовых убийств, организованных руководящими органами Коммунистической партии в мирное время. Предвоенное десятилетие было катастрофой для населения СССР. За период с 1930-го по 1940-й год жертвами сталинской социальной политики стали более 8,5 миллионов человек: более 760 тысяч расстреляны за «контрреволюционные преступления», около миллиона раскулаченных умерли на этапах раскулачивания и в спецпоселках, около полумиллиона заключенных погибли в ГУЛАГе. Наконец, 6,5 миллионов человек умерли в результате голодомора 1933 года, который, по оценке Государственной Думы России, стал следствием «насильственной коллективизации сельского хозяйства».
Основные жертвы приходятся на 1930-й, 1931-й, 1932-й и 1933-й годы — примерно 7 миллионов человек. Для сравнения: общее количество погибших на оккупированных территориях СССР в 1941–1944 годах специалисты-демографы оценивают в пределах 4–4,5 миллионов человек. При этом «ежовщина» 1937–1938 годов стала прямым и неизбежным следствием коллективизации
Есть точные данные о числе жертв репрессий 1937-1938 годов?
По справочным данным МВД СССР 1953 года, в 1937-1938 годах органы НКВД арестовали 1 миллион 575 тысяч 259 человек, из них за «контрреволюционные преступления» — 1 миллион 372 тысячи 382 (87,1 процента). Было осуждено 1 миллион 344 тысячи 923 человека (в том числе расстреляны — 681 692 человека).
Фото: Public Domain / Wikimedia
Приговоренных к высшей мере наказания не только расстреливали. Например, в Вологодском УНКВД исполнители — с ведома начальника-орденоносца, майора госбезопасности Сергея Жупахина — осужденным к расстрелу рубили головы топором. В Куйбышевском УНКВД из почти двух тысяч казненных в 1937-1938 годах удушили веревками примерно 600 человек. В Барнауле осужденных убивали ломами. На Алтае и в Новосибирской области женщины перед расстрелом подвергались сексуальному насилию. В Новосибирской тюрьме НКВД сотрудники состязались, кто убьет заключенного с одного удара в пах.
Всего за период с 1930-го по 1940-й годы по политическим мотивам в СССР были осуждены и расстреляны более 760 тысяч человек (из них более 680 тысяч — во время ежовщины). Для сравнения: в Российской империи за 37 лет (1875-1912) по всем составам, включая тяжкие уголовные преступления, а также по приговорам военно-полевых и военно-окружных судов периода первой русской революции были казнены не более шести тысяч человек. В 1937-1939 годах в Германии народный трибунал (Volksgericht) — чрезвычайный судебный орган рейха по делам о государственной измене, шпионаже и других политических преступлениях — осудил 1709 человек и вынес 85 смертных приговоров.
Причины Большого террора
Как вы думаете, почему пик государственного террора в СССР пришелся именно на 1937 год? Ваш коллега Олег Хлевнюк считает, что главным мотивом Сталина было устранение потенциально недовольных и классово чуждых людей в преддверии грядущей войны. Вы с ним согласны? Если да, то достиг ли Сталин своей цели?
Мне бы хотелось дополнить точку зрения уважаемого Олега Витальевича. В результате Октябрьского переворота и победы большевиков в гражданской войне в нашей стране возникла диктатура Центрального комитета Коммунистической партии. Главная задача Ленина, Сталина и их соратников заключалась в удержании захваченной власти любой ценой — ее потеря грозила не только политическими, но и личными рисками десяткам тысяч большевиков.
Строительство Беломорканала, 1933 год
Сталину стало понятно, что пока на земле сохраняется свободный и независимый крестьянин-производитель, он всегда будет представлять опасность для Коммунистической партии. И в 1928 году Сталин открыто назвал крестьянство «классом, который выделяет из своей среды, порождает и питает капиталистов, кулаков и вообще разного рода эксплуататоров». Требовалось уничтожить наиболее трудолюбивую часть крестьян, экспроприировать их ресурсы, а остальных прикрепить к земле в качестве государственных бесправных батраков — для работы за символическую плату. Только такая колхозная система, несмотря на ее низкую рентабельность, позволяла партии удержать власть.
Да, коллективизация была неизбежна: Сталин и его соратники объясняли ее необходимость интересами индустриализации, но на самом деле они в первую очередь боролись за свое политическое выживание в крестьянской стране. Большевики раскулачили примерно один миллион крестьянских хозяйств (5-6 миллионов человек), высылке и депортации из родных мест подверглись около четырех миллионов человек. Деревня отчаянно сопротивлялась: по данным органов ОГПУ, в 1930 году в СССР состоялось 13 453 массовых крестьянских выступления (в том числе 176 повстанческих) и 55 вооруженных восстаний. В совокупности в них участвовали почти 2,5 миллиона человек — в три раза больше, чем в Белом движении во время гражданской войны.
Крестьяне отправляются из деревни на заработки в город, 1901 год
Несмотря на то что в 1930-1933 годах властям удалось сломить крестьянское сопротивление, потаенный протест против «счастливой колхозной жизни» сохранялся и представлял большую опасность. Кроме того, в 1935-1936 годах из мест заключения и ссылок стали возвращаться крестьяне, осужденные в начале 1930-х годов. И основную долю расстрелянных во время ежовщины (примерно 60 процентов) составили именно селяне — колхозники и единоличники, бывшие раскулаченные, состоявшие на учете в органах госбезопасности. Первоочередная цель «ежовщины» накануне большой войны заключалась в том, чтобы подавить протестные настроения против коллективизации и колхозной системы.
Бериевская «либерализация»
Кто еще, помимо крестьян, страдал от сталинских репрессий?
Попутно уничтожались и другие «враги народа». Например, полная катастрофа постигла Православную Российскую Церковь. К 1917 году в России насчитывались 146 тысяч православных священнослужителей и монашествующих, действовали почти 56 тысяч приходов, более 67 тысяч церквей и часовен. В 1917–1939 годах из 146 тысяч священнослужителей и монашествующих большевики уничтожили более 120 тысяч, в абсолютном большинстве — в 1930-е годы при Сталине, особенно в 1937–1938 годах. К осени 1939 года в СССР оставались действующими лишь от 150 до 300 православных приходов и не более 350 храмов. Большевикам — при равнодушии огромного большинства православного по крещению населения — удалось почти полностью уничтожить самую крупную поместную Православную Церковь в мире.
Почему многие исполнители террора впоследствии сами стали жертвами? Сталин боялся стать заложником своих спецслужб?
Его действия определяли криминальные наклонности, стремление управлять Коммунистической партией как мафиозной организацией, в которой все ее руководители повязаны соучастием в убийствах; наконец, готовность уничтожать не только подлинных и мнимых врагов, но и членов их семей. Как писал чеченец Абдурахман Авторханов, в 1937 году входивший в номенклатуру ЦК ВКП(б), «Сталин был гениальный уголовник от политики, государственные преступления которого узаконивало само государство. Из амальгамы уголовщины с политикой и родился уникум: сталинизм». В сталинской системе исполнители массовых преступлений были обречены: организаторы их ликвидировали как ненужных соучастников. Поэтому, например, был расстрелян не только вышеупомянутый майор госбезопасности Сергей Жупахин, но и генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов.
Однако не стоит преувеличивать масштабы репрессий среди чекистов. Из 25 тысяч сотрудников НКВД, работавших в системе госбезопасности на март 1937 года, за все преступления, включая уголовщину и бытовое разложение, до середины августа 1938 года было арестовано 2 273 человека. В 1939 году уволены 7 372 сотрудника, из них арестованы лишь 937 чекистов, служивших при Ежове.
Регулировщик на пересечении Петровки и Кузнецкого моста в Москве, 1934 год
Фото: Иван Шагин / РИА Новости
Известно, что когда во главе НКВД вместо Ежова встал Берия, массовые аресты прекратились, а некоторых подследственных даже выпустили на свободу. Как вы думаете, почему в конце 1938 года произошло такое подобие оттепели?
Во-первых, стране требовалась передышка после двухгодичного кровавого кошмара — от ежовщины устали все, включая чекистов. Во-вторых, осенью 1938 года изменилась международная обстановка. Амбиции Гитлера могли спровоцировать войну между Германией и западными демократиями, а Сталин хотел извлечь из этого столкновения максимальную выгоду. Поэтому теперь все внимание следовало сосредоточить на международных отношениях. «Бериевская либерализация» наступила, но это не значит, что большевики отказались от террора. В 1939-1940 годах за «контрреволюционные преступления» в СССР были осуждены 135 695 человек, в том числе 4 201 — к расстрелу.
Откуда власти черпали кадры для формирования гигантского репрессивного аппарата?
С конца 1917 года большевики вели в России непрерывную социальную войну. Врагами объявлялись дворяне, купцы, представители духовенства, казаки, бывшие офицеры, члены других политических партий, белогвардейцы и белоэмигранты, затем кулаки и подкулачники, «буржуазные спецы», вредители, снова священнослужители, участники оппозиционных группировок. Общество держалось в постоянном напряжении. Массовые пропагандистские кампании позволяли проводить мобилизацию в карательные органы представителей социальных низов, для которых преследование мнимых, явных и потенциальных врагов открывало возможности в карьере. Типичный пример — будущий министр госбезопасности и генерал-полковник Виктор Абакумов, родившийся, по официальной версии, в семье прачки и рабочего и выдвинувшийся во время ежовщины.
Печальные итоги
К каким последствиям для страны и общества привели события 1937-1938 годов?
Сталин и его подчиненные уничтожили сотни тысяч невинных людей. Миллионам людей, если учитывать и членов семей репрессированных, они сломали судьбы. В обстановке террора происходило невероятное духовное растление многомиллионного народа — ложью, страхом, двуличием, приспособленчеством. Убивали не только человеческие тела, но и души оставшихся в живых.
Тяжелые потери понесли научные, хозяйственные, военные кадры, деятели культуры и искусства, был уничтожен огромный человеческий капитал — все это ослабило общество и страну. Какой мерой, например, можно измерить последствия гибели комдива Александра Свечина, ученого Георгия Лангемака, поэта Осипа Мандельштама, физика Льва Шубникова, мужественного митрополита Кирилла (Смирнова)?
Ежовщина не подавила в обществе протестных настроений, она сделала их лишь более острыми и злобными. Сталинская власть сама множила число своих противников. В 1924 году на оперативном учете в органах госбезопасности состояли примерно 300 тысяч потенциальных «врагов», а в марте 1941 года (после коллективизации и ежовщины) — более 1,2 миллиона. 3,5 миллиона военнопленных и примерно 200 тысяч перебежчиков летом-осенью 1941 года, сотрудничество части населения с противником в годы войны — это закономерный результат коллективизации, колхозного строя, системы принудительного труда и ежовщины.
Можно ли сказать, что массовые репрессии в отсутствие нормальных механизмов вертикальной мобильности стали своеобразным социальным лифтом для нового поколения большевистской партийной номенклатуры?
Да, можно. Но при этом вплоть до 1953 года Сталин так и остался заложником ленинской «вертикали» — диктатуры ЦК партии. Сталин мог манипулировать съездами, уничтожить любого партийца, инициировать кадровые чистки и перестановки. Но он не мог игнорировать солидарные интересы партийной номенклатуры, тем более избавиться от нее. Номенклатура превратилась в новую элиту.
«Революция, которая проводилась во имя уничтожения классов, — писал член ЦК Коммунистической партии Югославии Милован Джилас, — привела к неограниченной власти одного нового класса. Все остальное — маскировка и иллюзия». Зимой 1952-1953 годов сумасбродные планы Сталина, задумавшего новую ежовщину, вызвали законное беспокойство руководителей ЦК КПСС: Берии, Хрущева, Маленкова, Булганина и других. Я думаю, именно это и стало настоящей причиной его смерти — скорее всего, Сталин пал жертвой своего окружения. Убили ли его путем медикаментозного воздействия или вовремя не оказали ему медицинской помощи — это не так важно.
Все же в перспективе Сталин оказался политическим банкротом. Ленин создал советское государство, Сталин придал ему всеобъемлющие формы, но это государство не просуществовало и сорока лет после смерти Сталина. По историческим меркам — ничтожный срок.