за что репрессировали жену молотова
Май 1937 года. Атлантик-Сити, США.
— Аллилуйя. — отчаянно крикнул худенький иссиня-лиловый негр в ярком жёлтом костюме, и тотчас же зал роскошного Clicquot Club взорвался медным грохотом лучшего джаз-бэнда на всём Восточном побережье. Денди-фрачники со своими девушками в сверкающих блёстками платьях рванулись танцевать свинг на зеркальном полу. Но Сэма Карпа, который в своём двубортном пиджаке и шёлковом галстуке был похож на типичного итальянского гангстера, музыка не интересовала — он ловко пробирался сквозь толпу, а следом, нервно озираясь, шёл посол Александр Трояновский, прижимая к себе потёртый чемоданчик.
— Сюда, — метрдотель провёл их в отдельный кабинет на веранде второго этажа.
За столом уже сидел молодой человек в сером деловом костюме, которого все представители вашингтонского истеблишмента называли самым влиятельным подполковником морской пехоты в мире — Джеймс Рузвельт, сын президента США, который стал его основным советником по всем рабочим вопросам.
— Принесли? — Джеймс Рузвельт не любил терять времени на пустые разговоры.
Трояновский открыл чемоданчик, в котором лежало пять тугих пачек тысячедолларовых банкнот, перехваченных банковской лентой.
— Пятьсот тысяч. Но какие у нас гарантии, мистер Рузвельт? Понимаете, моё начальство в Москве крайне обеспокоено.
— Никаких гарантий нет, — усмехнулся Рузвельт-младший. — Просто следите за сообщениями газет.
Рузвельт закрыл чемоданчик и быстро вышел из кабинета.
Трояновский нервно схватил Карпа за лацкан пиджака:
— Слушайте, вы даже не представляете, что с нами сделают, если эти деньги пропадут.
«Гонка линкоров»
«Гонка линкоров» началась ещё в начале 30-х годов — сразу же после Лондонской конференции по разоружению 1930 года, на которой ведущие мировые державы заключили ничего не значивший на практике договор по ограничению военно-морского флота по тоннажу. И хотя в 1930 году Гитлер со своей партией только пробовали силы на выборах в Рейхстаг, генералам стало ясно, что новой мировой войны не избежать. Правда, в те годы представлялось, что новая война разразится не в Европе, а на море — казалось, что вот-вот Великобритания, Япония и США вцепятся друг другу в глотки в борьбе за передел сфер влияния в Атлантике и в Тихом океане.
Американцы и были лидерами по программе перевооружения флота. Сначала они ввели в строй два линкора — «Северная Каролина» и «Вашингтон» — в дополнение к тем 15 линкорам, которые остались в США после Первой мировой войны. За ними последовали четыре линкора серии «Южная Дакота», которые обладали на тот момент самым мощным вооружением и бронированием.
Лорды британского Адмиралтейства, решив не отставать от бывшей колонии, заложили на верфях сразу пять линкоров типа «Король Джордж V».
Япония решила взять не количеством, а качеством — два заложенных линкора «Ямато» и «Мусаси» должны были стать самыми большими в мире кораблями с самым мощным в мире бронированием.
Самыми же крупными из европейских кораблей были французские линкоры «Ришелье» и «Жан Бар», построенные для завоевания господства в Средиземном море. Также в составе французского флота были два линкора («Дюнкерк» и «Страсбург»), предназначенных для боевых действий в Атлантике.
В пику французам Муссолини приказал строить сразу четыре линкора.
Самой же скромной была программа перевооружения ВМФ Германии, где было заложено только два линкора — «Тирпиц» и «Бисмарк». Впрочем, германские адмиралы, не желая открыто нарушать Лондонский договор, пошли на уловку и построили ещё и два линейных крейсера, отличавшихся более слабым вооружением.
Линкор японского императорского флота времен Второй мировой войны типа «Ямато». Фото: © wikipedia
Советский Союз в этой «гонке линкоров» поначалу не принимал никакого участия — тогда в составе ВМФ СССР насчитывалось всего три устаревших линкора, чудом уцелевших от некогда мощного флота Российской империи.
Но в 1936 году Совнарком утвердил «Программу крупного морского судостроения» на 1937–1943 годы, в соответствии с которой планировалось построить восемь линкоров — по два на каждый советский флот, а также 16 линкоров, 20 крейсеров, 128 эсминцев и свыше 300 подводных лодок.
Сразу же возник вопрос, кто всю эту армаду будет проектировать и строить, ведь за годы революции и гражданской войны страна фактически утратила как все корабельные верфи в Прибалтике (например, верфи в Гельсингфорсе, в Риге и в Ревеле, нынешнем Таллине), так и большую часть флотских инженеров.
И тогда технологии решили купить — в США.
Сотрудники «Амторга» обратились на верфи компании Bethlehem Steel с просьбой продать им новейший линкор «Северная Каролина» проекта «Южная Дакота». И тут же услышали ледяной ответ из Вашингтона: американский флот не намерен продавать кому бы то ни было свои военно-морские технологии.
Свой человек в США
Решить вопрос с разрешением Белого дома на покупку линкора взялся некий Сэм Карп — бизнесмен средней руки из города Бриджпорт в штате Коннектикут, где была зарегистрирована его фирма Carp Export and Import Co.
Самуил и Перл Карповские появились на свет в Екатеринославской губернии в семье бедного еврейского портного. С раннего детства они работали подмастерьями на местной табачной фабрике, а в 1911 году Карповские, проникнувшись идеями сионизма, эмигрировали в Палестину, которая тогда принадлежала Османской империи.
В 1918 году их пути разошлись — Перл с поддельным паспортом на имя Жемчужиной отправилась в охваченную революцией Россию, вступила в РКП(б) и в Красную армию, стала политработником в частях 12-й армии, участвовала в боях на Северном Кавказе и в Донбассе.
Самуил же уехал в США, где он первое время перебивался с хлеба на воду, работая разнорабочим, а затем маляром. Потом дела пошли в гору, и он занялся нефтяным бизнесом — стал владельцем нескольких бензоколонок. Однако с приходом Великой депрессии бизнес стал прогорать, и в 1933 году, как рассказывал Карп, ему пришлось продать бензоколонки за бесценок. И тут он узнал, что его сестра Перл стала женой главы советского правительства.
Жемчужина Полина Семёновна ( первоначальное имя Перл Семёновна Карповская). Фото: © wikipedia.org
Разумеется, это надо было использовать в свою пользу. В 1934 году Самуил, ставший уже Сэмом Карпом, списался с сестрой. Сначала она приехала в США — как глава советского треста заводов жировой промышленности «для изучения постановки дела в институтах красоты и на заводах парфюмерии». Затем уже сам Сэм Карп приехал в Москву, чтобы познакомиться с Молотовым и другими видными большевиками, которым он предложил свои услуги как лоббиста, имеющего хорошие связи с сионистами на самом верху.
Причём Сэм Карп если и врал, то только отчасти — отсутствие контактов с вашингтонскими политиками вполне компенсировал его пробивной характер и способность протиснуться в любой кабинет.
С таким же энтузиазмом Сэм Карп взялся решить и вопрос с линкором.
Взятка для президента
Первым делом в ноябре 1936-го Сэм Карп вышел на отставного американского адмирала Марка Бристоля, принимавшего участие в спасении евреев и христиан с острова Смирна, где в 1922-м турецкие войска устроили резню по приказу Ататюрка.
Марк Бристоль вывел Карпа на Уильяма Гиббса, основателя конструкторской компании «Гиббс энд Кокс», который прославился на весь мир строительством больших и быстрых пассажирских лайнеров. Во второй половине 30-х годов Гиббс увлёкся созданием военной техники, разработав проект «корабля будущего» — гибрид линкора и авианосца. Это был огромный мощный корабль, превосходящий размерами все когда-либо построенные военные суда мира. Правда, американские военные не оценили проекта Гиббса, и с тех пор конструктор обивал пороги военных ведомств, тщетно пытаясь найти финансирование для своего «Голиафа».
Также адмирал Бристоль познакомил советских товарищей и с адмиралом Джозефом Кингом, членом Генерального совета Морского министерства США, который и начал лоббировать вопрос о разрешении продажи в СССР планов и чертежей линкоров.
Адмирал Джозеф Кинг. Фото: © wikimedia.org
Адмирал Кинг, командовавший когда-то морской пехотой, вышел на подполковника Джеймса Рузвельта, сына президента США, который фактически работал в Белом доме на должности президентского секретаря.
Джеймс согласился поговорить с отцом, а вскоре передал Карпу ответ Рузвельта-старшего, что американцы готовы продать СССР готовый линкор серии «Южная Дакота» со всеми чертежами, но только с одним условием: этот линкор должен быть построен в США на той верфи частных подрядчиков, на которую укажет Морское министерство. Ничего странного в таком подходе не было — в то время все государственные верфи были забиты заказами Морского ведомства США, и Рузвельт на случай войны решил подготовить и частных подрядчиков к постройке кораблей для военно-морского флота. Причём за счёт СССР.
В мае 1937 года руководство «Амторга» отправило в Москву шифровку: «Разрешение американского правительства на продажу нам проекта линейного корабля с центром управления артиллерийского огня уже имеется. Для того чтобы это разрешение он получил, ему требуется израсходовать 500 000 долларов на компенсацию соответствующих лиц».
Среди получателей денег значились видные члены Национального комитета Демократической партии, к которой принадлежал и президент Рузвельт, несколько адмиралов, люди из аппарата Госсекретаря США, а главное — сам Джеймс Рузвельт.
В Политбюро подумали и решили согласиться. Деньги в тысячедолларовых купюрах были отправлены Карпу дипломатической почтой — в сопровождении советского полпреда Трояновского.
И снова санкции
Но сделка сорвалась. Казалось бы, интересы дела требовали, чтобы процесс получения разрешений и раздачи вознаграждений за услуги шёл как можно более неприметно. Однако, как выяснилось, Сэм Карп куда больше денег жаждал славы и признания. Нет, он не собирался довольствоваться ролью теневого скупщика вооружений, он уже мнил себя полноправным конкурентом «Амторга», легко решающим закулисные интриги мировой политики. Он решил через газеты объявить о сделке с линкором, показав тем самым, что «Амторг» больше не обладает монополией на торговлю с Советским Союзом — дескать, теперь и Сэм Карп может договариваться о поставках любого товара за советское золото.
Информация о планируемых сделках по покупке американских военных кораблей была подхвачена прессой, и в Вашингтоне разразился скандал.
Советский полпред Александр Трояновский, побывавший на приёме у Рузвельта, докладывал в Москву: «Рузвельт сообщил, что формально всё более или менее в порядке, но Морское министерство прохладно относится к нашим морским заказам и не даёт своего благословения и помощи. Неофициально моряки будут нам помогать, официально ничего сделать нельзя, никакой переписки вести не следует. «
Уильям Гиббс, основатель конструкторской компании «Гиббс энд Кокс». Фото: © wikimedia
Вскоре после этого Морское министерство США с подачи конгресса, где уже начали было собирать голоса за импичмент Рузвельту, официально запретило проектировать и строить для СССР современные боевые корабли. Были приняты новые санкции, согласно которым советская сторона не могла купить ничего из морского оборудования или вооружения, выпущенного после 1930 года.
Сорвалась сделка и с Уильямом Гиббсом, который наотрез отказался продавать чертежи проектируемого линкора-авианосца. Политика была чужда Гиббсу, просто он никак не хотел терять деньги, которые он получил бы, курируя постройку корабля на американской верфи. Тогда Карп предложил компенсировать потери. Процесс переговоров затянулся на многие месяцы — капризный Гиббс, боясь продешевить, то регулярно менял варианты оплаты за свои услуги, то выставлял новые условия.
В итоге в США прибыла комиссия советских судостроителей во главе с заместителем наркома ВМФ СССР Иваном Исаковым, который констатировал, что никакого проекта «линкора-авианосца» никогда не существовало. Есть только примерный эскиз и ничего больше.
«Проект 23»
Морское министерство США тут же запретило Гиббсу проектировать и строить для СССР какие-либо современные военные корабли вообще.
Сэма Карпа взяла в оборот Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Тогда редкая американская газета не писала о допросах Карпа в комиссии конгресса, на которых родственник советского премьера рассказал практически всё — и о том, как он по заданию советского правительства давал взятки видным политикам и адмиралам, и о том, как пробивал для «Амторга» разрешения на вывоз секретной военной техники у чиновников Госдепартамента США и военных министерств. Карп не упомянул только о сыне президента Рузвельта — видимо, он понимал, что есть границы, за которые переходить не следует.
После этого товарищ Сталин настоятельно рекомендовал товарищу Жемчужиной прервать все отношения с братом. В решении Политбюро говорилось: «Тов. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов».
Жемчужина Полина Семёновна ( первоначальное имя Перл Семёновна Карповская). Фото: © stuki-druki.com
В итоге все заказы едва не ушли итальянцам — по предложению Валерьяна Бжезинского, главного конструктора ЦКБС-1 (центрального конструкторского бюро судостроения № 1), к проектированию советских линкоров были подключены итальянские инженеры из фирмы «Ансальдо», которые проектировали важнейшие узлы для линкора «Витторио Венето». Однако после возвращения из Рима Бжезинский был арестован как «враг народа». Он был приговорён к расстрелу, но затем приговор заменили на 10 лет лагерей. Свой срок Валерьян Людомирович отбывал в «шарашке» — в секретном ОКБ в Болшево, где он проектировал экспериментальные модели малых подлодок.
Строить линкоры пришлось своими силами — Борис Чиликин, главный конструктор ЦКБ-17, заложил на верфях Балтийского завода в Ленинграде первый советский линейный корабль «проекта 23» — линкор «Советский Союз», который по своему размеру должен был стать самым большим в мире военным кораблём. Следом последовала закладка ещё трёх линкоров: «Советская Украина» в Николаеве, «Советская Россия» и «Советская Белоруссия» в Северодвинске.
Строительству линкоров помешала война. Все работы над «Советским Союзом» были приостановлены, а готовые 406-мм орудия главного калибра были использованы при создании мощных долговременных огневых укреплений для защиты блокадного Ленинграда. Корпус «Советской Украины» в Николаеве частично удалось уничтожить до оставления города врагу.
В послевоенное же время мода на линкоры прошла — грозные бронированные чудовища оказались совершенно беззащитными перед торпедными атаками и бомбардировками с воздуха.
Месть Сталина
О Сэме Карпе вспомнили в 1947 году, когда президент-демократ Гарри Трумэн подписал указ № 9835 о создании «Программы проверки лояльности федеральных сотрудников». Отныне каждый чиновник США подлежал проверке на «детектор лжи» в случае малейших сомнений в политической благонадёжности — дескать, раз Сэму Карпу удалось подкупить сотрудников администрации президента, то это может получиться и у остальных.
Карп вновь выступил с разоблачительными показаниями, открыто рассказав и о своих связях с высокопоставленными советскими родственниками, и о подкупе сына президента — в то время Джеймс Рузвельт, как и его брат Эллиотт, были доверенными лицами генерала Дуайта Эйзенхауэра, решившего выставить свою кандидатуру от Демпартии на президентских выборах 1948 года. В итоге разоблачительной кампании Эйзенхауэр проиграл партийные праймериз и был вынужден снять свою кандидатуру. На волне антикоммунизма Трумэн был избран на второй строк.
Тогда же в Москве и обратили внимание на подробную калькуляцию взяток, розданных Карпом: получалось, что тот прикарманил большую часть денег, вместо того чтобы добиваться решения поставленных задач.
Месть Сталина, как и предсказывал посол Трояновский, была жестокой.
В январе 1949 года Полину Жемчужину арестовали по обвинению в том, что она «находилась в преступной связи с еврейскими националистами и вместе с ними проводила вражескую работу против партии и Советского правительства».
Вместе с ней, как следует из докладной записки Берии в президиум ЦК КПСС, были арестованы все члены оставшейся в России семьи Карповских: «МГБ СССР в 1949 году без каких-либо оснований арестовало ряд родственников, сослуживцев и знакомых т. Жемчужиной: Лешнявскую Р.С. — домашнюю хозяйку, сестру т. Жемчужиной; Кардовского А.С. — пенсионера, брата т. Жемчужиной; Штейнберга И.И. — директора завода № 339 Министерства авиационной промышленности СССР, племянника т. Жемчужиной; Голованевского С.М. — помощника по кадрам начальника Главного управления лесотарной промышленности Министерства рыбной промышленности СССР, племянника т. Жемчужиной. Как установлено проверкой, все эти лица на следствии подвергались всевозможным издевательствам, вплоть до избиений, с целью вымогательства от них показаний, компрометирующих т. Жемчужину. Арестованные Лешнявская и Карповский, не выдержав применённого к ним режима, умерли в тюрьме. «
В декабре 1949 года МГБ СССР «закончило следствие» по делу т. Жемчужиной и в связи с невозможностью передачи дела в судебные органы из-за отсутствия доказательств т. Жемчужина была осуждена Особым Совещанием при МГБ СССР к пяти годам высылки в Кустанайскую область Казахской ССР.
Совсем иначе сложилась судьба их брата Сэма Карпа, который удачно вложил полученные от Политбюро деньги в акции бейсбольного клуба New York Yankees. Он умер в 1963 году в Нью-Йорке на 74-м году жизни.
«Жемчужина» Вячеслава Молотова: Супруга наркома, которую ненавидел Сталин
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Подруга Надежды Аллилуевой, революционерка и коммунистка, первая в истории СССР женщина-министр и супруга правой руки Сталина… Казалось бы, в Советском Союзе благополучней судьбы сложно было бы придумать. Однако все сложилось не так радужно. Урожденная Перл Карповская, оставшаяся в советской истории как Полина Жемчужина, оказалась для Сталина раздражающим фактором. И прежде всего – потому что еврейка. Однако даже арест и ссылка не заставили ее отступиться от коммунистических идеалов…
Перспективная жена
Молотов стал покровителем перспективной коммунистки, похлопотал за нее в Москве, в 1921 году они поженились.
Полина Жемчужина (ее настоящее имя Перл переводится с английского как «жемчужина», так что новая фамилия была выбрана неслучайно) оказалась хлебосольной, компанейской и очень деятельной. Своей подруге, Надежде Аллилуевой (семьи партийных лидеров жили рядом) она не давала хандрить, опекала ее детей. Члены партийной элиты любили приходить к Молотову в гости, зная, что хозяйка обязательно подаст на стол что-нибудь вкусное.
Да и карьера Полины шла в гору. Директор парфюмерной фабрики «Новая заря», начальник Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности, нарком рыбной промышленности СССР… С ее подачи были созданы духи «Весенний ландыш» и «Красная Москва». Это она придумала разливать последние в узнаваемые миниатюрные флакончики. Считается, что именно она приучила советских женщин к духам, шампуням, зубной пасте.
Опала «первой леди»
Первый звоночек прозвенел на банкете, который партийная верхушка устроила в Кремле по случаю 15-летия Октябрьской революции. Во время торжества захмелевший Сталин поссорился с женой: Аллиуева посчитала, что он слишком фривольно общается с другими дамами, и закатила сцену ревности. После скандала верная подруга Полина больше часа успокаивала супругу вождя, гуляя с ней по саду. Скорее всего, Жемчужина уговаривала Надежду не пороть горячку и простить темпераментного мужа. Однако 9 ноября Аллилуеву нашли мертвой. О причинах самоубийства ходило много слухов, но этот таинственный разговор двух подруг не мог не запомниться Сталину.
Скорее всего, именно после этого случая Сталин стал внимательнее присматриваться к Жемчужиной, ставшей после смерти его жены фактически первой леди советского государства. В мае 1948-го Жемчужину вывели в резерв Министерства лёгкой промышленности.
В декабре 1948-го Виктор Абакумов и Матвей Шкирятов ознакомили вождя с подготовленным ими документом, который назывался «О политически недостойном поведении Жемчужиной». В нем они утверждали, что Жемчужина собрала вокруг себя еврейских националистов. Даже более того: «…являлась советником и заступником их».
Помимо всего прочего, ее обвиняли в общении с Михоэлсом и Фефером (которых, тоже репрессировали), в том, что она посещала синагогу, а еще в том, что в марте 1945-го во время торжественного приема в честь установления дипотношений между СССР и Израилем, она у всех на глазах беседовала с послом Голде Меир на идише.
Ее приняли за Каплан
Месяц спустя Жемчужина была арестована. Приговор оказался относительно мягким: ссылка в Кустанайскую область. Десяток ее родственников и бывших коллег отправили умирать в тюрьмы.
Жемчужину сослали в Кустанайскую область Казахстана. Там ей было запрещено читать газеты и общаться с местным населением, ее передвижения постоянно контролировали чекисты.
Верные сталинисты
В конце января 1953 года Жемчужину снова доставили в Москву, но не для того, чтобы освободить, а с целью выбить из нее еще более жесткие показания и как «еврейской шпионке» предъявить расстрельную статью «Измена Родине». Естественно, предполагалось и то, что она оговорит бывшего супруга как сообщника, а значит – он будет осужден вслед за ней. Начались многодневные допросы, Полина молчала и ни в чем не признавалась, но выбить из нее нужные показания было лишь делом времени. И тут умер Сталин…
Освободить Жемчужину Молотову помог случай. Накануне его 63-летия Берия попросил его озвучить, что он хочет получить в подарок. Именинник, не задумываясь, попросил: «Верните мне Полину». Берия выполнил данное ему слово. Жемчужину реабилитировали и освободили. Впоследствии Лаврентий Павлович всячески показывал, что именно он поспособствовал ее освобождению.
Измученная многодневными пытками Полина еще долго не могла подняться с кровати, но, как прежде, стала хозяйкой в доме и отдавая указания близким, не вставая с постели. Потом постепенно оклемалась.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Жемчужина из еврейского предместья
Полина Жемчужина
Вопреки расхожему мнению о баснословной оборотистости еврейского населения, большинство из них, живших в предместьях и местечках за четой оседлости, были практически нищими. Перл Карповская в 13 лет вынуждена была пойти работать на папиросную фабрику. Гнала нужда. Потому-то еврейская молодежь так активно участвовала в революционных событиях и мечтала изменить мир.
Революцию Перл Карповская встретила 20-ти летней, трудилась она уже кассиром в аптеке, но 1918 год изменил все. Девушка вступила в РСДРП(б) и ушла на фронт, воевать за всеобщее счастье. Естественно на стороне красных.
Она трудилась на ниве пропаганды, заведовала клубом, а в 1919 году ей были выданы фальшивые документы для работы на территории Украины, оккупированной немцами. По документам она стала Полиной Семеновной Жемчужиной и оставила это имя навсегда.
Близкой подругой Полины стала вторая жена Иосифа Сталина Надежда Аллилуева. И это было одним из факторов, который потом будет раздражать диктатора. Особенно после того, как Надежда сведет счеты с жизнью.
Сталин и Молотов
А еще у Полины были брат и сестра, уехавшие еще в 1917 году в Палестину. Брат впоследствии перебрался в США, помогал Советскому правительству в военных закупках, а с эмигрировавшей сестрой Полина Семеновна переписывалась до 1939 года.
Жемчужина училась. Много, охотно, жадно. Сначала на рабфаке, потом в институте им. Плеханова, параллельно женщина растила дочь и занималась партийной работой.
Молотовы с дочерью Светланой
В начале 30-х годов Полина работала директором парфюмерной фабрики «Новая заря» и даже дизайном упаковки популярнейших советских духов «Красная Москва» мы обязаны ее авторству.
Красная Москва
Полина стала первой женщиной-министром в СССР: возглавила министерство рыбной промышленности. Во время войны Полина Жемчужина работала в еврейском антифашистском центре, тяжело переживая и трагедию еврейского народа, и общую беду, которая постигла страну.
Ей повезло, а брат и сестра умерли в тюрьме «не выдержав режима содержания», но мы понимаем, чего они на самом деле не вынесли.
Семья Молотовых
Светлана Аллилуева вспоминала позднее, что Жемчужина говорила, что Сталин во всем был прав, что он уничтожил в СССР 5-ю колонну вредителей, это нужно было сделать, чтобы народ и партия были едины.
Интересно, считала ли коммунистка своих родных брата и сестру членами этой колонны? При эих словах матери, как рассказывала дочь Сталина, дочь Молотовых и их зять сидели, опустив глаза, им было стыдно за неистовый фанатизм матери.