за что сидела новодворская
Инструменты пользователя
Инструменты сайта
Боковая панель
Основные ссылки
Метки статей
За что сидела Новодворская
Краткое содержание мифа
Новодворскую преследовали за критику советской власти.
Примеры использования
«Новодворская после вступления в 1968 году войск стран Варшавского Договора в Чехословакию стала, по ее словам, «настоящим врагом государства, армии, флота, ВВС, партии, Варшавского блока». Она занялась распространением антисоветских листовок, смело говорила правду о засилье партийно-государственных чиновников во всех сферах жизни, после чего на нее обрушился страшный меч карательной медицины». 1)
«Новодворская была задержана за разбрасывание в театре листовок собственного сочинения. Поразительно, но поначалу ей практически ничего не угрожало («если бы не мое поведение на Лубянке, дело бы передали в комсомольскую институтскую организацию»). Однако Новодворская последовательно отстаивала свои убеждения: «Где-то час с лишним я читала им лекцию о том, какие они дурные люди, какие злодеяния творят, как губят Россию». 2)
Действительность
Hоводвоpская В.И. (1950 года pождения, евpейка, член ВЛКСМ, обpазование сpеднее, стyдентка инститyта иностpанных языков им. Тоpеза, г. Москва)
с 1969 года писала стихи и пpозy антисоветского содеpжания, показывала их знакомым; «в стихотвоpении «Свобода», котоpое Hоводвоpская посвятила стpелявшемy в машинy с космонавтами, она выpазила солидаpность и свою готовность к повтоpению такого pода пpестyплений». В декабpе 1969 года в Кpемлевском зале пpедставлений pазбpосала в паpтеpе большое количество листовок.» 4)
Упомянутое в приговоре стихотворение включало строки:
«Свобода в исступленьи боя
Традиций разорвать кольцо
И выстрелить с глухой тоскою
В самодовольное лицо». 5)
Таким образом легко можно видеть, что центральным моментом обвинения является стихотворение, в котором звучит одобрение террора и призыв к продолжению террористических акций. Как законодательство современной России, так и большинства прочих стран, предусматривает за подобные действия серьезные наказания. 6)
Обсуждение
Приведённый фрагмент стихотворения содержит реально хороший литературный текст. Независимо от моего отношения к Ильиничне. Такого уровня тексты можно встретить у Блока, у Горького, у Галича..
1. Критерии разделения на «хорошо- плохо» литературных текст о, огласите в явном виде, окажите любезность 🙂
2. Как Вы склонны расценивать великолепную на вкус конфетку, начиненную медленным ядом, как шедевр кондитерского искусства или таки отраву?
Еврейка переживает из-за того, что кто-то губит Россию. Смешно же.
Ничего смешного тут нет. Во время войны огромное число евреев было удостоено звания Герой Советского Союза. Мой классный руководитель тоже был евреем, тоже был Героем, летал на истребителе в эскадрильи под командованием Покрышкина. ЧТО ТУТ СМЕШНОГО? Тут впору НАД СОБОЙ посмеяться! И мой отец (еврей!) летал на истребителе. И он тоже несколько орденов получил.
А про еврейские партизанские отряды в Белоруссии ничего не слышали? Ну да, как тут услышишь, если смех такой громкий… Ну так вот: евреев-партизан немцы больше всего и боялись, потому что евреи-партизаны НИКОГДА НЕ СДАВАЛИСЬ и не просто били немчуру (было, за что бить!), а били неистово. Мой двоюродный брат, еврей, вступил в партизанский отряд, когда ему было 14 лет. Воевал на равных со взрослыми мужиками. После освобождения Белоруссии был награждён Орденом Боевого Красного Знамени. А после войны был призван в армию и отслужил ещё три года. Надеюсь, и у Ваших родителей или дедов с бабками тоже были заслуги перед Родиной.
А может, Вы просто считаете, что евреям НЕ СЛЕДОВАЛО за Россию воевать? Ну тогда так прямо и напишите, не темните.
P.S. Своими собственными ушами слышал по радио, как Новодворская ЖАЛЕЛА о том, что она не еврейка, поскольку её нееврейское происхождение не даёт ей права стать гражданкой Израиля. Жалела потому, что, побывав в Израиле, пришла от него в полный восторг.
пасть захлопни рожа еврейская!НАШУ победу своими лапами не трогай пока в Дахау 2012 не попал
Ты что-то путаешь, морда нацистская, победа была не ваша, а советских людей. В число коих входили в т.ч.: евреи, азербайджанцы, узбеки, таджики, цыгане, молдаване и т.д.
Какую «ВАШУ» победу? Это была Победа Советского народа над нацистской и фашистской буржуазной Европой. Многонационального, подчеркиваю. Вы же, Ира, проповедуете как раз те идеологические штампы, которые и были побеждены нашим Советским народом. Буржуазно-националистические штампы. Вы имели в виду победу 1991 года?
Реально хороший текст?да вы в своем уме?это ж бред созданный без соблюдения элементарных литературных знаний! Полужирный
Любопытно, изменилось ли с тех пор у поэтессы понимание свободы? Почем зря палить по лицам вопреки традиции.
»… кому-то может показаться, что самодовольное лицо у самой Новодворской.»
Именно ЭТО мне и кажется. А ещё, когда я вижу её лицо, мне кажется, что она «малость того». Во всяком случае, из «психушки» её на скамью подсудимых не отправили. А это значит, что её ПРИЗНАЛИ, так сказать, неадекватной. Если бы признали нормальной, то оказалась бы она на скамье подсудимых, а не на свободе. Следовательно, у неё есть соответствующая справка, подписанная авторитетным медицинским консилиумом. А раз у неё есть справка, то она может говорить всё, что захочет, потому что больных на голову не судят, а жалеют. Что с больного-то возьмёшь, окромя анализов?!
Вот, случайно наткнулся.
Попотчую желающих цитатами из Новодворской.
Центральным моментом обвинения является ненависть к советской власти, а не стихотворение, в котором не говорится ни про то, чье это лицо, ни содержится никаких призывов к насилию, так что автор статейки сбрехнул, как это принято у псевдокоммунистов и прочих нациков. Автор, как видно нациком и является, ибо упомянул про национальность Новодворской, чем снова выставил себя посмешищем, ибо Новодворская похожа на еврейку чуть более, чем никак
И в догонку. Стихотворение имеет четко выраженное посвящение «Юноше (В.Ильину), стрелявшему в Брежнева, посвящается». Вы уж саму-то Новодворскую прочтите, она его сама приводит. В сочетании с приведенными словами, если это не оправдание терроризма то что же тогда это?
Смею напомнить, что был убит шофер, ранены 2 космонавта и один милицейский.
Автор, как видно нациком и является, ибо упомянул про национальность Новодворской
А национально-озабоченым являетесь таки Вы. В данном томе приведены краткое содержание почти 5 тыс. дел. С указанием национальностей. И Вас не смущает, что большинство там русские, но одно лишь упоминание о еврейке быстренько вывело из себя.
Охота спорить. «Центральным моментом обвинения является ненависть». Статья такая была в УК. Малый ушиблен Перестройкой. Мне интереснее было бы разузнать, как он отличает псевдокоммунистов от коммунистов. Хотя, возможно, он сам не понимает слов, которые употребляет. И ничему-то нас с Вами не научит.
Щательней надо. Тогда бы Вы обязательно заметили, что данный сборник доступен только Вам просвещенному… Нас же Вы призываете верить на слово? Но, насколько я понимаю, этот сайт сделан именно так, чтобы на слово не верили.»Дата принятия дела под прокурорский надзор 4) Hадзоpные пpоизводства Пpокypатypы СССР по делам об антисоветской агитации и пpопаганде. Маpт 1953-1991. Аннотиpованный каталог. М., 1999» в студию!
Тогда бы Вы обязательно заметили, что данный сборник доступен только Вам просвещенному
А Вы попробуйте хоть раз посетить библиотеку. Говорят помогает.
В сколько-нибудь приличной библиотеке Вы обнаружите данный сборник в широком доступе. Это же из РОСПЭНовской серии сборников документов. Совместный проект фонда «Демократия» и госархива РФ. Не закрытая или ДСПшная книга, а массово изданная. Выпущено несколько десятков сборников по разным темам. Архивы открыли, вот массово и вводили документы в научный оборот.
Есть у моих знакомых сын. Психически и умственно ущербный человек. Так вот. Если его посадить рядом с Новодворской, то практически все скажут, что они одно и то же лицо. Только он слюнями не брызгает, а Новодворская брызгает.
Биография Валерии Новодворской
Оппозиционный политик Валерия Новодворская скончалась в субботу в Москве, сообщил РИА Новости заместитель мэра столицы по вопросам социального развития Леонид Печатников.
Политический и общественный деятель, публицист, правозащитник, основатель и лидер правой партии «Демократический Союз» Валерия Ильинична Новодворская родилась 17 мая 1950 года в белорусском городе Барановичи. Ее прадед был профессиональным революционером, дед родился в Тобольском остроге, где отбывали срок его родители — революционеры.
В 1968 году Валерия Новодворская окончила среднюю школу с золотой медалью. Затем училась в институте иностранных языков им. Мориса Тореза (французское отделение) по специальности «переводчик и педагог». В 1969 году она организовала подпольную студенческую группу, в которой обсуждалась необходимость свержения коммунистического режима путем вооруженного восстания. В декабре того же года была арестована по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде (статья 70 УК РСФСР) за распространение листовок с критикой ввода советских войск в Чехословакию (осуждена не была).
С июня 1970 года по февраль 1972 года Валерия Новодворская находилась на лечении в спецбольницах с диагнозом «шизофрения, параноидальное развитие личности».
С 1972 года она участвовала в тиражировании и распространении самиздата.
В 1973-1975 годах работала педагогом в детском санатории.
В 1977 году Валерия Новодворская окончила вечерний факультет иностранных языков Московского областного педагогического института им. Крупской.
В 1975-1990 годах работала переводчицей медицинской литературы 2-го Московского медицинского института.
В 1977-1978 годах Новодворская предпринимала попытки создать подпольную политическую партию для борьбы с КПСС. 28 октября 1978 года вошла в число учредителей «Свободного межпрофессионального объединения трудящихся» (СМОТ).
За всю свою жизнь Валерия Новодворская не один раз подвергалась преследованиям властей: помещалась в психиатрические больницы, систематически вызывалась на допросы по делам членов СМОТ, у нее на квартире проводились обыски. В 1978, 1985, 1986 годах Новодворскую судили за диссидентскую деятельность.
В 1984-1986 годах она сблизилась с членами пацифистской группы «Доверие». В 1987-1988 годах участвовала в работе семинара «Демократия и гуманизм», который подготовил создание Демократического союза.
В мае 1988 года Валерия Новодворская участвовала в создании партии «Демократический союз» (ДС). Член Московского координационного совета Демократического союза.
Была организатором ряда несанкционированных митингов, за участие в которых с 1987 по май 1991 года подвергалась задержанию милицией и административным арестам в общей сложности 17 раз.
В сентябре 1990 года Новодворская обвинялась в публичном оскорблении чести и достоинства президента СССР и в оскорблении государственного флага.
В 1991 году Новодворская была политическим обозревателем еженедельника «Хозяин»; кроме того, читала лекции по истории, художественной идеологии и истории религии в вечернем частном лицее.
В мае 1991 года против Новодворской было возбуждено уголовное дело за призывы к насильственному свержению государственного или общественного строя. Освобождена 23 августа 1991 года «в связи с изменением обстановки в стране».
В конце 1992 года Валерия Новодворская и часть членов ДС создали новую организацию — «Демократический союз России» (ДСР).
В сентябре 1993 года Новодворская одной из первых публично поддержала указ президента Бориса Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного совета РФ.
В октябре 1993 года участвовала в учредительном съезде блока «Выбор России».
19 марта 1994 года Краснопресненская прокуратура начала проверку деятельности Валерии Новодворской по статьям 71 и 74 УК РФ (пропаганда гражданской войны и разжигание межнациональной розни).
В июне 1994 года Новодворская участвовала в учредительном съезде партии «Демократический Выбор России».
В середине 1990-х годов она неоднократно привлекалась к ответственности за публикации и выступления, в том числе расцениваемые как умышленные действия, направленные на разжигание национальной розни.
В декабре 1995 года на выборах в Государственную думу РФ Валерия Новодворская вошла в избирательный список Партии экономической свободы (ПЭС). Кроме этого, она зарегистрировалась в одномандатном округе N192 г. Москвы. Выборы проиграла.
В 1995-1999 годах была помощником депутата Константина Борового в Государственной думе, экспертом Партии экономической свободы.
В последние годы Валерия Новодворская занимала должность председателя Центрального координационного совета партии «Демократический союз», занималась журналистской и просветительской деятельностью, читала лекции по истории, художественной идеологии и истории религии в вечернем частном лицее.
Была колумнистом журнала The New Times.
В 1992 году президент Грузии Звиад Гамсахурдиа предоставил Новодворской грузинское гражданство (одновременно назначив ее своим советником по правам человека).
11 апреля 2008 года за защиту интересов Литвы Новодворская была награждена Рыцарским крестом ордена Великого князя Литовского Гядиминаса.
В марте 2010 года Новодворская подписала обращение российской оппозиции «Путин должен уйти».
В начале 2013 года Валерия Новодворская стала активистом новой партии «Западный выбор», организованной по инициативе Константина Борового.
Валерия Новодворская свободно владела французским и английским языками, читала на немецком, итальянском, латыни и древнегреческом языках; увлекалась туризмом, плаванием, театром, литературой. Автор книг «Над пропастью во лжи», «Мой Карфаген обязан быть разрушен» (курс лекций, прочитанный несколько раз в РГГУ), «По ту сторону отчаяния», «Прощание славянки», «Поэты и цари».
12 июля 2014 года власти Москвы сообщили о смерти Валерии Новодворской.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников.
За что сидела новодворская
Краткое содержание мифа: Новодворскую преследовали за критику советской власти.
«Новодворская после вступления в 1968 году войск стран Варшавского Договора в Чехословакию стала, по ее словам, «настоящим врагом государства, армии, флота, ВВС, партии, Варшавского блока». Она занялась распространением антисоветских листовок, смело говорила правду о засилье партийно-государственных чиновников во всех сферах жизни, после чего на нее обрушился страшный меч карательной медицины».1)
«Новодворская была задержана за разбрасывание в театре листовок собственного сочинения. Поразительно, но поначалу ей практически ничего не угрожало («если бы не мое поведение на Лубянке, дело бы передали в комсомольскую институтскую организацию»). Однако Новодворская последовательно отстаивала свои убеждения: «Где-то час с лишним я читала им лекцию о том, какие они дурные люди, какие злодеяния творят, как губят Россию».2) © Действительность
Hоводвоpская В.И. (1950 года pождения, евpейка, член ВЛКСМ, обpазование сpеднее, стyдентка инститyта иностpанных языков им. Тоpеза, г. Москва)
с 1969 года писала стихи и пpозy антисоветского содеpжания, показывала их знакомым; «в стихотвоpении «Свобода», котоpое Hоводвоpская посвятила стpелявшемy в машинy с космонавтами, она выpазила солидаpность и свою готовность к повтоpению такого pода пpестyплений». В декабpе 1969 года в Кpемлевском зале пpедставлений pазбpосала в паpтеpе большое количество листовок.»4)
Упомянутое в приговоре стихотворение включало строки:
«Свобода в исступленьи боя
Традиций разорвать кольцо
И выстрелить с глухой тоскою
В самодовольное лицо».5)
Таким образом легко можно видеть, что центральным моментом обвинения является стихотворение, в котором звучит одобрение террора и призыв к продолжению террористических акций. Как законодательство современной России, так и большинства прочих стран, предусматривает за подобные действия серьезные наказания.6)
Девушка с пылающим взглядом
12.07.2019 | Екатерина Селиванова
Валерия Новодворская в Лефортовской тюрьме. 1969 г. Фото: фотоархив журнала «Огонек»
От редакции: впервые опубликовано в NT № 24 от 11 августа 2014 года.
Ее первая колонка — «Отречемся от старого мира» — вышла в № 1 от 12 февраля 2007 года, остальные — в каждом из 331 увидевших свет номеров. И в этом номере — тоже: Лера написала текст заранее… До The New Times были десять лет работы в старом «Новом времени», колонки для мужского журнала «Медведь» и портала — ныне закрытого по распоряжению Роскомнадзора — grani.ru. Вышло несколько ее книг с говорящими названиями — «Над пропастью во лжи», «По ту сторону отчаяния», «Прощание славянки» — в них она, в частности, писала про свою чудовищно трудную и невероятно яркую жизнь. В ближайших планах, которым уже не суждено сбыться, у нее было переиздание еще одной книги «Поэты и цари» — теперь с новым названием «Храм на болоте». Отдавая дань памяти Валерии Новодворской, нашей Леры, The New Times дает слово тем, кто ее знал, и публикует цитаты из ее мемуаров и интервью «Мое царство было не от мира сего».
Валерия Новодворская родилась 17 мая 1950 года в белорусском городе Барановичи, в девятилетнем возрасте переехала в Москву, где в 1967 году с отличием окончила среднюю школу. Мама, Нина Федоровна, до 80-ти лет работала в городском департаменте здравоохранения, отец был инженером. Это он, как вспоминала Новодворская, однажды принес ей почитать повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». «Не успела я дочитать последнюю страницу, как мир рухнул», — писала Новодворская в книге «Прощание славянки». По ее словам, именно тогда она поклялась в ненависти к КГБ и СССР.
Валерия Новодворская: «Наверное, только уровень знаний спасал меня от исключения из школы. Я ни разу не мыла класс, я не дежурила, я не проходила школьную практику, не ездила на сельхозработы, не занималась производственным обучением (в аттестате у меня прочерк). Я не играла на переменках, не научилась танцевать, занималась по университетским учебникам. Списывать, правда, давала, но с видом крайнего презрения. Ни один Онегин или Печорин не был таким лишним человеком, каким росла я. Меня ненавидели пламенно и страстно, но мне это даже нравилось. Мое царство было не от мира сего. Окружающие решительно отказывались меня понимать. Они думали о зарплате, о новой мебели, о коврах, в крайнем случае, о науке. Я же никак не могла найти случай совершить подвиг. Я еще не знала, что советская жизнь — единственная жизнь, в которой нет места подвигам. Моим любимым чтением была фантастика, усиленная романами о революции. Степняк-Кравчинский вместе с «Отверженными» и «93-м годом» Гюго были настольными авторами. Я очень рано стала примериваться, где бы поставить свою баррикаду. Надо мной летали буревестники, а «Песню о Соколе» я выучила наизусть еще до школы, читая с пяти лет. Теперь-то я понимаю, что мы с Александром Грином любили одни и те же книги. Фенимор Купер, Гюстав Эмар, Майн Рид, Вальтер Скотт… Все это странным образом перемешивалось с Ибсеном, Байроном и биографиями Плутарха. Так же, видимо, воспитывались юные Володя Ульянов и Коля Бухарин с Левой Троцким, но в шестидесятые годы это был большой нестандарт. Лет до двенадцати я мечтала стать пиратом (вскормлена на «Одиссее капитана Блада»), а потом, «встретившись» с Рихардом Зорге, — разведчиком. (Конечно, советским, а не агентом ЦРУ.) /…/ В 15 лет я обивала пороги райкомов и военкоматов, требуя послать меня во Вьетнам (мне был глубоко безразличен вьетнамский социализм, но вьетнамцы, с моей точки зрения, были слабее — а «Дон Кихота» к 1965 году я уже прочла и усвоила). Наверное, явись перед секретарями и военкомами Летучий Голландец, они были бы меньше удивлены. Они явно не знали, как меня сплавить с рук. Готовясь к карьере разведчика, я плавала, ходила в турпоходы, занималась греблей, альпинизмом, стрельбой, фехтованием, прыгала с парашютом. Спортсмена из меня, правда, не вышло. Скверное зрение и скверное здоровье вполне подходили для тихони-отличницы, но не для будущего супермена. /…/ Пять томов мушкетерской эпопеи Дюма были зачитаны до дыр, а французскую экранизацию я смотрела 25 (25!) раз. К тому же на экраны где-то в 1965 году вышел американский фильм «Спартак». Его я смотрела 15 раз. Уже в 15 лет у меня не было сомнений: надо или сражаться с гвардейцами кардинала, или поднять восстание рабов. Естественно, что, когда я в 17 лет узнала, что у власти в моей собственной стране как раз гвардейцы кардинала, а вокруг одни сплошные рабы, я не стала проливать слезы, а сочла это подарком судьбы». (Из книги «Прощание славянки».)
1953 г. Начало борьбы
В 1968 году Валерия Новодворская поступила в Институт иностранных языков имени Мориса Тореза (ныне — МГЛУ), на французское отделение. Увлечение наукой и языками не помешало Новодворской уже на первом курсе заняться «подрывной деятельностью» и создать тайное демократическое общество. Впрочем, несмотря на его секретность, Новодворская, как она писала, «всем встречным и поперечным» давала знакомиться с антисоветскими листовками, которые создавали участники общества. Туда, кроме студентов иняза, вошла молодежь из МИМО (ныне — МГИМО), физтеха и пединститута им. Ленина.
Андрей Зубов, историк: Я учился на первом курсе МГИМО — была ранняя весна 1969 года. Мои ближайшие друзья, как и я, жили тогда под впечатлением недавней оккупации Чехословакии странами Варшавского договора, удушения «Пражской весны». Мы, вчерашние школьники, только что ставшие студентами, мечтали о такой же «московской весне» и о том, как мы поможем чехам и словакам в их борьбе с московским большевизмом. Помню, как-то гуляя с моим ближайшим другом Андреем Бессмертным (он уже давно живет в США, под Вашингтоном, вернув себе подлинную фамилию убитого коммунистами деда — Анзимиров), мы говорили о необходимости разработки демократической конституции для России (нашу страну Советским Союзом мы никогда между собой не называли, равно как и имена улиц и городов употребляли только досоветские — Пречистенка, Мясницкая, Тверь, Симбирск). Андрей учился в инязе, который располагался на Остоженке почти напротив МГИМО. Через пару дней он позвонил мне и попросил о срочной встрече — жили мы через дом друг от друга в начале Кутузовского проспекта. Спустя четверть часа после звонка Андрей уже взволнованно рассказывал мне, что у себя в инязе он познакомился с замечательной девушкой, которая все понимает и готова с нами вместе разрабатывать конституцию и создавать организацию по освобождению России от большевиков — ее зовут Лера Новодворская. Еще через пару дней мы сидели втроем в маленькой комнате моего друга с худенькой, стройной Лерой. Я плохо разбирался тогда в женской красоте, но огромные глаза Леры поразили меня горящим в них огнем твердости и мужества. Эта девушка пришла на встречу не ради знакомства с молодыми людьми, а ради дела — тут сомнений быть не могло. Взгляды Леры были продуманны и радикальны. Помню, она убеждала нас, что в будущем российском парламенте должна быть особая «Палата молодости», в которую будут избираться только те, кто младше 25 лет. Мы с Андреем, еще со школы прорабатывавшие планы адаптации в России западного парламентаризма (при этом он был поклонником французской Пятой республики, а я — британской конституционной монархии), этими странными проектами Леры были шокированы. Пытались убедить ее, что такого нет нигде в мире. «Что ж, что нет, — с жаром возразила Лера, — потому и мир так удушающе несправедлив. Молодость — это чувство справедливости и устремленность в будущее». Не забудем, что это было время студенческих революций на Западе, и Лера дышала одним воздухом с ними, хотя и без единого грана увлечения Мао или Че Геварой, которыми увлекались столь многие тогда в Нантере, Гейдельберге или Гарварде. Я ощутил себя рядом с Лерой совершеннейшим реакционером, хотя мне было тогда 17 лет. Андрей переживал, кажется, подобные же чувства. Эта девушка с пылающими глазами не могла не восхищать, но она и пугала. Ведь речь шла не только об игре в конституцию, речь шла о реальной борьбе — листовках, агитации. Мы отлично знали, что за это сажают, и надолго. И не были к этому готовы. Наверное, и Лера почувствовала в нас только «теоретиков» антикоммунизма, а она жаждала быть практиком. После нескольких жарких бесед наши встречи прекратились. А вскоре мы стали узнавать о Лере из передач западного радио. Восхищались ее мужеством, но идти за ней не решались и даже встречи не искали. А потом встреча уже и не была возможной: ее отделила от нас стена пенитенциарной системы КГБ. Встретился я с Лерой снова через много лет на какой-то международной конференции в Германии. Мы вспомнили былое. Говорили сердечно. Но что толку. Тогда, в 1969-м, я не прошел свой путь, свернул, и больше уже никогда не смог догнать ее.
«Я ЕЩЕ НЕ ЗНАЛА, ЧТО СОВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ — ЕДИНСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ, В КОТОРОЙ НЕТ МЕСТА ПОДВИГАМ»
«Идея с театром родилась у меня в тот вечер, когда в Театре оперетты из какой-то ложи или с балкона к нам в партер упала программка. Весь мой угол поднял головы, глаза у некоторых жадно заблестели, а один зритель даже сказал вполголоса: «А если бы это было что-то другое?» Я поняла, что люди чего-то такого ждут /…/ /…/ Наибольший эффект обещал Дворец съездов, там огромный зал и в праздничный день дадут что-нибудь идейное (дали оперу «Октябрь»). Оставалось придумать текст». (Из книги «По ту сторону отчаяния».) Спасибо, партия, тебе Спасибо, партия, тебе За все, что сделала и делаешь, За нашу нынешнюю ненависть Спасибо, партия, тебе! Спасибо, партия, тебе За все, что предано и продано, За опозоренную Родину Спасибо, партия, тебе! Спасибо, партия, тебе За рабский полдень двоедушия, За ложь, измену и удушие Спасибо, партия, тебе! Спасибо, партия, тебе За все доносы на доносчиков, За факелы на пражской площади Спасибо, партия, тебе! За рай заводов и квартир, На преступлениях построенных, В застенках старых и сегодняшних Изломанный и черный мир… Спасибо, партия, тебе За ночи, полные отчаянья, За наше подлое молчание Спасибо, партия, тебе! Спасибо, партия, тебе За наше горькое неверие В обломки истины потерянной В грядущей предрассветной мгле… Спасибо, партия, тебе За тяжесть обретенной истины И за боев грядущих выстрелы Спасибо, партия, тебе! «Старенькая, видавшая виды служительница театра шептала мне: «Уходите скорей!» Но мне нужен был процесс, и я наконец дождалась. Штатный гэбист, проводивший с семьей уикенд, явился в бельэтаж и спросил, не я ли распространяю листовки. Я горячо подтвердила, что именно я. Он вцепился в меня так, как будто я собиралась бежать, вывел из зала в фойе и стал просить у зрителей помочь меня задержать, хотя свободно мог сделать это один. От него все отмахивались, дожевывая свои конфеты и блины. Один юноша даже сказал, услышав от чекиста про листовки: «Спасибо, что сказали. Пойду возьму, если осталось». (Из книги «Прощание славянки».)
Людмила Улицкая, писатель: После смерти Натальи Горбаневской в ноябре минувшего года я несколько месяцев собирала воспоминания людей, знавших Наташу, чтобы издать книгу ее памяти. Я знала, что Наташа сидела в Казанской спецбольнице одновременно с Валерией Новодворской. Два месяца назад я позвонила ей и попросила написать воспоминания в эту книгу. «Наташа меня не любила», — сказала мне Валерия Ильинична. «Теперь это уже не имеет значения, напишите! Вы единственная, кто это помнит». И она написала. Это один из последних текстов, написанных Валерией Новодворской. Теперь ее тоже не стало, и уже не имеют значения взаимные симпатии и антипатии, но мне кажется, что обе они были праведницами — бескорыстными, честными, невинными сердцем и душой. Думаю, пришло время, когда они смогут полюбить друг друга. А книга о Наташе выйдет в конце этого года. Хорошо было бы, чтобы нашелся человек, который написал бы книгу о Валерии Ильиничне. Она это заслужила.
Пикет перед Белым домом. Москва, 1993 г.
Листовка редакции «Трибуна», 1991 г.
НАВЕРНОЕ, ЛЕРА ПОЧУВСТВОВАЛА В НАС ТОЛЬКО «ТЕОРЕТИКОВ» АНТИКОММУНИЗМА, А ОНА ЖАЖДАЛА БЫТЬ ПРАКТИКОМ
Виктор Шендерович, писатель: Был 1996 год, очередной выпуск выходившей тогда на НТВ программы «Куклы» назывался «Воспоминание о будущем». Действие происходило в России, в двухтысячном году, через четыре года после победы Зюганова. Прибалтика, разумеется, снова была оккупирована, в продуктовом магазине сплоченными рядами стояли пачки соли и банки томатов, изо всех репродукторов пел Кобзон… А резиновый Егор с резиновым же Григорием трудились, разумеется, на лесоповале. И пиля бревно, вспоминали коллег-демократов — кто где. И была там у меня такая опасная шутка, что, мол, Боровой с Новодворской бежали, переодевшись в женское платье… После эфира программы прошло не больше недели, когда у меня в квартире раздался звонок. — Алло! — сказал неподражаемый голос. — Господин Шендерович? Это Новодворская. Я похолодел, потому что сразу понял, о чем пойдет речь. — Виктор, — торжественно произнесла Валерия Ильинична. — В своей программе вы нанесли мне страшное оскорбление… Возразить было нечего. Самое ужасное заключалось в том, что Новодворская была права. Шутка написалась сама, в последний момент, и я даже не удосужился проанализировать ее: просто хмыкнул — и запулил в текст. Внутренний контролер, обязанный проверять всякую остроту на этичность, видимо, отлучился из моих мозгов в ту злосчастную минуту… Я начал извиняться; наизвинявшись, сказал, что готов немедленно сделать это публично, письменно, там, где она скажет… Новодворская терпеливо выслушала весь этот мой щенячий лепет и докончила свою мысль. — Виктор, — сказала она, — неужели вы не знаете, что в уставе нашей партии записан категорический отказ от эмиграции?
Новая старая жизнь. В 1988 году Новодворская и ее единомышленники основали «Демократический союз» (ДС) — первую партию в горбачевском СССР, провозгласившую себя демократической и оппозиционной. Основная цель новой организации — изменение политической системы и установление в стране представительной парламентской демократии. Первой крупной акцией партии стал митинг на Красной площади 21 августа 1988 года — он как бы повторял акцию «диссидентской семерки» на том же месте в 1968 году. Акция собрала несколько тысяч человек, а организаторы, в том числе Новодворская, были арестованы на 15 суток. По воспоминаниям членов партии, самой яркой акцией стал пикет «ДС» на Красной площади в 1990 году во время XXVIII — последнего в истории — съезда КПСС. Акция проходила на Лобном месте с плакатами и лозунгами, среди которых был и «Долой диктатуру КПСС!», оказавшийся пророческим. Всего с 1987 по 1991 год Новодворскую задерживали и арестовывали 17 раз.
Юрий Денисов, участник профсоюзного движения СМОТ: Леня Бошко, известный диссидент, еще в 1986 году подал идею создать первую демократическую партию… Удивительно, но Лера тогда создание партии не поддержала. Только где-то через полгода одобрила, сказав, что для партии есть готовые кадры. Тогда мы собрались на моей квартире, было 14 человек. Там и создался центральный координационный совет «Демократического союза» (ДС). После этой встречи почти всех позабирали в милицию. Не забрали только Леру и еще двух или трех человек. Стоило только ее посадить под арест, как она объявляла сухую голодовку. С ней старались лишний раз не связываться.
Валерия Любимцева, член партии «Демократический союз»: Моя квартира на Онежской стала местом, где прошел один из дней учредительного съезда. Пока у ДС не было денег, чтобы снять квартиру под штаб, у меня проходили и заседания, и собеседования для новых членов партии. Лера была очень дисциплинированным человеком, ни на каких дебатах она не позволяла себе переходить на ругань или повышать голос. Но один раз я видела, как она заплакала. Ее как раз выгнали с работы библиотекарем. В партии в конце восьмидесятых все было в порядке с деньгами за счет издания газеты, поэтому несколько функционеров начали получать зарплату. Они уделяли много времени партии и совсем не могли совмещать это с работой. А Новодворской координационный совет не утвердил оклад. Она, когда услышала это, заплакала от обиды и сказала: «И что же, мне теперь приемщицей в химчистку идти?» А совет решил, что обязанности, которые она на себя решила возложить, выходят за рамки деятельности партии. Но она потом их переписала, и ей все-таки утвердили оклад в 100 рублей. Хорошо помню, как однажды она вела семинар о народовольцах и сказала: «Бойтесь людей, которые себя не жалеют — они и вас не пожалеют». Она это осудила, хотя сама была именно такой.
Листовка партии «Демократический союз», 1993 г.
Юрий Скубко, член партии «Демократический союз»: Начиная работу в «Демократическом союзе», мы были, как и большинство московской интеллигенции, критически настроены по отношению к существующему коммунистическому тоталитарному режиму и достаточно прозападны. Еще был на месте «железный занавес», информация поступала только от советской пропаганды, а мы ее категорически не принимали. Съездив на Запад и прожив три года во Франции, я вернулся с серьезным разочарованием в западных ценностях — тамошнее общество я в целом воспринял как очень несвободное. Но, когда я попытался рассказать об этом Валерии, та сказала: «Только здесь об этом не говори». У нее была кристальная вера в «их» ценности и в «их» выбор. И она осталась верна этому выбору, хотя сама, с ее темпераментом и максимализмом, не вписалась бы в западное общество.
«СМЕРТЬ В ЛЕФОРТОВЕ БЫЛА НЕДОСЯГАЕМЫМ БЛАГОМ, ИЗЫСКАННЫМ ДЕФИЦИТОМ, СКАЗОЧНЫМ СНОМ»
Станислав Дмитриевский, активист партии «Демократический союз»: В 1990 году в Москве проходила конференция «Демократического союза», а в Кремле тогда шел последний съезд КПСС. Мы выходили к гостинице «Россия», чтобы освистывать «большевиков», там же устроили свой городок, где были и беженцы, прибывшие из «горячих точек», и просто сочувствующие. Проходящих мимо участников съезда мы неизменно освистывали, кидали в них помидоры или яйца. Но однажды Лера вдруг сказала, что все это глупо: «Тявкаете тут на большевиков каждый день — надоело», — и предложила «провести семинарчик поинтереснее на Красной площади». Так мы пошли к Лобному месту с плакатом «Долой диктатуру КПСС!». Лозунг был суперактуальным. Постояли мы там минуты три с плакатами и триколорами. Площадь сразу перегородили турникетами, а менты и гэбульники в штатском начали нас винтить. Когда рядом начали душить одного из наших активистов, Игоря Каляпина, я услышал, как Лера кричит: «Не трогайте Игорька!» И тут же она зубами вцепилась в руку чекисту, у которого от боли хлынули слезы. Когда нас привезли в отделение, ей сразу же в камеру принесли белье и начали плакаться: «Валерия Ильинична, нам белья на всех вас не хватит — можно мы хотя бы только девочек обеспечим?»
Валерия Новодворская — библиотекарь во 2-м медицинском институте. Москва, 80-е годы
Игорь Каляпин, председатель «Комитета против пыток»: Любой человек использует компас — чтобы выбрать направление. Новодворская сама и была таким компасом — она шла либо прямо на юг, либо прямо на север. В акции на Красной площади мы стояли с Лерой в одной сцепке. Вышли с транспарантами, с кричалками на Лобное место. Через пару минут нас, конечно, свинтили, но у «ДС» было негласное правило: просто так не сдаваться и оказать хотя бы символическое сопротивление. У нас случилась потасовка с сотрудниками в штатском и сотрудниками отдела по охране Красной площади — сейчас такого, кажется, уже нет. И нас с Лерой засунули в автозак и поместили под арест. Ночь в отделении мы провели за сочинением обращения в ГУВД города Москвы в жанре фельетона. Сочиняли — хором! — все, кого тогда задержали, это было в стиле «Письма запорожцев турецкому султану».
Александр Пумпянский, в 1990 — 2006 г.г. главный редактор журнала «Новое время»: Мы с Лерой были знакомы около 10-ти лет. Каждую неделю, в понедельник, она приезжала в редакцию и писала свои тексты от руки. Будучи человеком творческим, для которого мир материальных обстоятельств, какой-то быт целиком отсутствовал, она никогда не опаздывала и не задерживала тексты. Я восхищался тем, что у нее совсем не было подручных средств: книг, записей. Возможно, она проводила какую-то домашнюю подготовку, но ее не было видно. На нее тыкали пальцем и говорили: «Она не от мира сего». Ее так пытались обозвать, но это чистая правда, она не от мира сего. В самом высшем понимании этого.
Акция в поддержку отделения Украины от России. Харьков, июль 1990 г.
Любовь Цуканова, журналист, заместитель главного редактора журнала «Новое время» с 1998 по 2006 год и журнала The New Times c 2008 по 2014 год: В «Новом времени» печатались блестящие публицисты, оттуда у Новодворской высшая оценка текста — «написано художественно». Следующий по частоте комплимент автору: «Вкусно, питательно. Как шоколадный торт». В психушке ей посадили поджелудочную железу и навсегда изуродовали обмен веществ. Она всегда хотела есть и всю жизнь пыталась похудеть. Приходила, пошатываясь от голода, гладила себя по шелковым бокам (очень любила шифоновые, летящие наряды, уговаривала и меня одеваться в какой-то очередной «леди икс»), спрашивала победительно: «Правда, я похудела?» — и называла какой-то сногсшибательный результат недельного издевательства над собой. Я ужасалась, а она торжествовала. Когда капустные дни заканчивались, приносила с собой чипсы. На все уговоры не есть эту гадость говорила: «Ну, тут же совсем нет калорий!» И никакие доводы не действовали. Но надо отдать ей должное — конфет не ела, раздавала в редакции — это у нее было замещение тайной страсти к сладкому. Еще одна великая страсть у нее была в те годы — кот Стасик. Мы сидели в старом здании на Пушкинской в интерьерах Большого Стиля (однажды там даже кино снимали — сцену в редакции), Елисеевский еще не был перестроен, и Валерия Ильинична с этим магазином дружила. Она снимала трубку и говорила: «Здравствуйте, мои хорошие, это Валерия. Вам сегодня ветчинку завезли? Хорошо! Она свежая? А паштетик? Мой Стасик вчерашнее есть не станет». Продавщицы, «девочки», думаю, были уверены, что Стасик — это или муж, или любовник. Счастье увидеть Стасика мне выпало однажды — мы заехали к Лере неурочно то ли за внеплановой заметкой, то ли за каким-то документом. Новодворская открыла дверь — и сначала показалось, что она в меховом манто. Всю верхнюю часть Лериного туловища закрывал огромный кот-бегемот. Лера счастливо улыбалась. При попытке почесать «бегемоту» живот тот ухнул на пол (хрущевка зашаталась) и скрылся под диваном навсегда. Вскормленные свежайшим паштетиком фамильярностей не любят. Про хрущевку в Марьиной Роще, где в двух комнатах она жила с мамой и бабушкой, Новодворская сказала однажды, что она «неудобная»: книги уже некуда класть. И призналась, что во второй половине 90-х ельцинская администрация предлагала поменять ее квартиру на большую, современную. «Но ты же понимаешь, — сказала Валерия Ильинична, — я не могла ничего взять у власти». Против этого лома не было приема. Удивительно, но даже ее святая мама Нина Федоровна, на плечах которой было все — Лерино здоровье, быт, коммуникация с местными властями, — ничего не могла с этим поделать. А, может, и не собиралась — Леру она, обыкновенная московская чиновница, обожала и поддерживала во всем. В конце 90-х, кажется, Новодворская с Боровым летали в Америку — там снимали эпизод фильма, в котором «два русских диссидента» прилетают в Штаты, и их встречает восторженная публика. Понятно, что снять это можно было где угодно, а поездка была гонораром за съемки. Но Валерии Ильиничне было все равно, она любила Америку, для нее эта страна была символом демократии. На митинги она долго ходила (пока ходила) в необъятной майке с принтом американского флага. Мне привезла подарок — эмалевую брошь в виде этого самого флага с камушками-звездами. А себе какие-то фантастические крупные бусы — она очень любила украшения, про ее слабость друзья знали, и у Леры с годами образовался большой «парк» бижутерии. Странно, но ей — крупной, большой, неуклюжей — бусы, висюльки и браслеты были к лицу. Какое-то щемящее чувство возникало, когда удавалось незаметно за ней подглядеть: нежная, добрая, наивная до слез, нескладная большая девочка, преисполненная любви к близким. Недолюбленная, недооцененная при жизни.
«Я, ГЕНРИ МАРКОВИЧ, РУССКАЯ. НО, ВИДИМО, ОНИ ПРАВЫ, ЛИЦО У МЕНЯ, НАВЕРНОЕ, ЕВРЕЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ»
Игорь Свинаренко, экс-главный редактор мужского журнала «Медведь»: В «Медведе» мы командовали вместе с Альфредом Кохом. Позвать в журнал Новодворскую придумал именно он, потому что всегда ею восхищался. Валерия Ильинична писала у нас тексты, для мужского журнала не очень характерные — история и литература. Потом некоторые статьи вошли в ее книгу «Поэты и цари». Историю она знала просто блестяще, я даже знаю двух человек, которые напросились брать у нее частные уроки. И она давала: это был один из ее источников дохода. Конечно, нам всем часто доставалось за то, что мы не шли на баррикады. Мы часто спорили, она считала, что я недостаточно жесткий и принципиальный. И вообще она жалела людей, которые никогда не сидели в тюрьме. «Ну, что же вы не заслужили того, чтобы вас посадили?» — сокрушалась она. «Почему ты не вступаешь в партию?» — спросила меня Лера. Я оправдывался, говорил, что отродясь ни в какой партии не состоял. Она обзывала социалистом за это. Она всегда живо интересовалась жизнью журнала и как-то раз из лучших побуждений сказала, что «Медведь» должен стать боевым листком.
На митинге в день защиты прав человека. Москва, 10 декабря 1989 г.
ВСЮ ВЕРХНЮЮ ЧАСТЬ ЛЕРИНОГО ТУЛОВИЩА ЗАКРЫВАЛ ОГРОМНЫЙ КОТ-БЕГЕМОТ. ЛЕРА СЧАСТЛИВО УЛЫБАЛАСЬ
Телеграмма с соболезнованиями от президента Путина
Татьяна Толстая, писатель: Я любила Валерию Ильиничну, но странною любовью. Эта любовь сводилась к дикой жалости, несоизмеримой с ее высказываниями (иногда ужасными, или идиотскими, или детски наивными, или будто бы злобными). Никакой злобы не было в Валерии Ильиничне. То, что сейчас многим, я знаю, кажется злобой, было слепотой особого рода. Царство ее было не от мира сего. Это надо понимать. Она была настоящей, беспримесной юродивой. Она своей жизнью, своими упорными страданиями и гибелью «за веру» заслужила право нести ту пургу, которую часто несла. Бывает, читаешь жития святых, и книга выпадает из рук: вот идиоты! Так же точно и с Валерией Ильиничной. Вот точно так же. Любите ее, пожалуйста. Просите ее молиться за нас. Таких умных, праведных. Блаженны вот такие, как она. Ибо их есть Царствие Небесное. Аминь. (Опубликовано на странице Т. Толстой в Facebook.)
Михаил Ходорковский, бывший владелец ЮКОСа: Валерия Ильинична Новодворская — самый прямой и искренний человек из всех, кого я знал. Она громко говорила то, о чем мы шептали. Она не мирилась с тем, с чем мы смирились. Мы стали называть ее странной. На самом деле странные мы, наше общество, покорно идущее к пропасти. Сил мало драться? Так хоть не идите своими ногами, кричите, пусть тащат! Может, кто-то тогда успеет спастись. Она сжигала себя, спасая нас. А я даже не увиделся с ней после тюрьмы. И теперь уже никогда. Горько. Вечная ей память. (Опубликовано на странице М. Ходорковского в Facebook.)
ПУТИН КАЖДЫЙ ГОД ПРИСЫЛАЛ ЕЙ ПОЗДРАВЛЕНИЯ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ. НО ОН НЕ ДОЖДАЛСЯ ЕЕ БЛАГОСЛОВЕНИЯ
Во время судебного заседания по делу об оскорблении чести и достоинства президента СССР. Москва, начало 90-х гг.
* Корректоры — препараты, принимаемые для смягчения расстройств, развивающихся вследствие приема нейролептиков.
*** Журнал «Новое время» был создан по распоржению Иосифа Сталина в 1943 году, в 90-е стал журналом демократической интеллигенции, в 2006-м прекратил свое существование и на его месте появился журнал The New Times / Новое время.
Фото: архив партии «Демократический союз», архив семьи Боровых, Таги Джафаров