за что сожгли хатынь
76 лет со дня трагедии в Хатыни: Кто и за что уничтожил белорусскую деревню
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Почему сожгли Хатынь?
Утром 22 марта полицейский батальон получил приказ о ликвидации повреждённой линии связи между Логойском и деревней Плещеницы. При выполнении задания батальон нарвался на партизанскую засаду и в перестрелке потерял трёх человек. Одним из убитых оказался Ганс Вельке — олимпийский чемпион 1936 года в толкании ядра. Он был первым немцем, который стал победителем в соревнованиях по лёгкой атлетике. Вельке лично поздравлял сам Гитлер.
Кто уничтожил деревню?
Нужно отметить, что сегодня на различных интернет-форумах муссируется версия, что карательный батальон был украинским. Но на самом деле это не так. Во-первых, батальон этот так никогда и не назывался. А во-вторых, вся связь этого батальона с Украиной состоит в том, что он был сформирован в Киеве из военнопленных Красной Армии, который попали в плен на подступах к украинской столице. В 118-м служили не только украинцы, но и русские, а также люди других национальностей, поэтому оценивать стоит только их поступки, а не национальную принадлежность.
Все ли жители деревни Хатынь погибли?
Погибли не все, некоторые жители уцелели. Из взрослых выжил только 56-летний кузнец Иосиф Каминский, который в то утро ушёл в лес за хворостом. В хатынском огне у него погиб 15-летний сын. Именно отец и сын Каминские стали прототипами героев памятника, который установлен в Хатыни.
Выжил Антон Барановский, которому было в ту пору 12 лет и которого каратели приняли за мёртвого. Виктор Желобкович (ему было 7 лет) остался жив, потому что спрятался под телом своей убитой мамы. 9-летняя Софья Яскевич, 13-летний Владимир Яскевич и 13-летний Александр Желобкович чудом сумели спрятаться, когда людей сгоняли в сарай, поэтому и выжили.
Как сложилась судьба карателей?
Судьбы карателей сложились по-разному. В 1970-е был приговорен к 25 годам лишения свободы Степан Сахно. В 1975-м был расстрелян командир взвода батальона Василий Мелешко. Владимирк Катрюку удалось скрыться в Канаде. О прошлом его узнали только в конце 1990-х, но канадская сторона злодея не выдала. В 2015 году он умер своей смертью.
Григорий Васюра – начальник штаба батальона, которого назвали главным палачом Хатыни, сумел до середины 1980-х скрывать своё прошлое. После войны он стал директором по хозяйственной части совхоза «Великодымерский», был награждён медалью «Ветеран труда», стал почётным курсантом Киевского военного училища связи имени Калинина и не раз выступал перед молодёжью в образе фронтовика. В 1985 году его приговорили к расстрелу.
Кто принял решение увековечить память о сожжённой деревне?
Идея о создании мемориального комплекса на месте сожжённой Хатыни принадлежала Первому секретарю ЦК КПБ Кириллу Мазурову. В своих мемуарах он писал:
«В один из воскресных дней конца сентября 1963-го мы с Тихоном Яковлевичем Киселевым — тогда Председателем Совета Министров БССР — выехали в окрестности Минска. Километрах в пятидесяти от города по Витебскому шоссе свернули вправо по первой попавшейся дороге. Отъехав немного, остановились в березовом перелеске. Пройдя его, вышли на небольшую поляну. Несомненно, в прошлом это была пашня, но она давно уже не видела плуга, заросла высокой травой и кустарниками. В центре поля, на взгорье, увидели сожженную деревню. Десятка два обгорелых печных труб, словно памятники, поднимались к небу. От самих дворов и дворовых построек почти ничего не осталось — только кое-где серые каменные фундаменты. Перед нами была сожженная деревня, в которой после войны так никто и не поселился. Недалеко мы увидели небольшое стадо коров. Присматривал за ними пожилой человек. Подошли, разговорились. От пастуха услышали страшную историю о трагической гибели деревни Хатыни. Возникла идея увековечить Хатынь и ее жителей».
После того, как в 1965 году Мазуров ушёл на повышение в Москву, возведение мемориала велось под руководством пришедшего на его место Петра Машерова. В марте 1967 года объявили конкурс, победителем которого стал коллектив архитекторов Валентина Занковича, архитекторов Юрия Градова, Леонида Левина и скульптора Сергея Селиханова. Торжественное открытие мемориала состоялось летом 1969 года. Мемориал стал не просто памятью о конкретной сожжённой деревне, а символом всех белорусских деревень, сожжённых во время той страшной войны. Всего в Беларуси таких деревень было более 9000 и 186 из них так и не были отстроены.
За годы существования мемориала его посетили миллионы человек.
Как подробнее узнать о трагедии в Хатыни?
Тем, кто задаётся вопросом, что почитать или посмотреть о трагической истории Хатыни, стоит обратиться к творчеству писателя Алеся Адамовича. Его перу принадлежат произведения «Каратели» и «Хатынская повесть». На их основе режиссер Элем Климов снял фильм «Иди и смотри», который вышел на экраны в 1985 году. Это история белорусского мальчика Флеры, ставшего свидетелем страшной карательной акции и в считанные дни превратившегося из жизнерадостного подростка в старика. Этот фильм киноэксперты назвали одной из величайших лент о войне.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Знак беды: как погибла и воскресла Хатынь
Утром 22 марта 1943 года по булыжному тракту из Плещениц в направлении Минска ехал небольшой кортеж. Два грузовика, набитые солдатами 118-го охранного полицейского батальона, сопровождали легковой автомобиль, главным пассажиром которого был капитан Ханс Вёльке, командир 1-й роты этого батальона. В 13 километрах к северу от Логойска конвой попал в партизанскую засаду, в результате чего Вёльке и четверо его сопровождающих были застрелены. Рядовое, во многом случайное нападение имело далеко идущие последствия. Убитый капитан оказался олимпийским чемпионом 1936 года, и его гибель вызвала у немцев настоящую ярость. Местью стало уничтожение ближайшей к месту засады деревни Хатынь и 149 ее жителей. Сейчас о Хатыни в нашей стране знает каждый еще со школьных лет, ее название уже более полувека является символом трагедии всего мирного населения Беларуси в годы Великой Отечественной войны. Накануне 75-й годовщины тех событий Onliner.by рассказывает о расправе над Хатынью и о появлении на ее месте выдающегося мемориального комплекса, ставшего высшим достижением всей белорусской советской архитектуры.
«Как? Кто? Почему Москва не знала? Это что за работа? Это же издевательство над искусством! Что скажут потомки, когда увидят такого старика? Оборванного, несчастного… Неужели нельзя было поставить фигуру солдата, спасшего детей. Кто разрешил все это. Здесь и близко нет НАШЕГО искусства! Работу нельзя выдвигать на премию, тем более — Ленинскую. Памятник нужно сносить. Под бульдозер».
Эта безапелляционная критика, по утверждению архитектора Леонида Левина, одного из создателей хатынского мемориала, принадлежит ни больше ни меньше Екатерине Алексеевне Фурцевой, всемогущему министру культуры СССР. В начале 1970 года она впервые увидела созданный под Логойском комплекс на смотре произведений, выдвинутых на соискание Ленинской премии. Увидела в Москве на фотографиях, что не помешало ей сразу же выдать разгромную, обескураживающую оценку. И не беда, что никаких «спасших детей солдат» в Хатыни не было, а «оборванный, несчастный» старик не мог выглядеть иначе, ведь он только что вышел из горящего сарая, — у Фурцевой просто в голове не укладывалось, как память о войне можно увековечить иначе, чем средствами социалистического реализма.
К счастью, у творческой команды, стоявшей за «Хатынью», был влиятельный покровитель, которого она сама называет своим соавтором, — авторитет Петра Машерова, первого секретаря ЦК КПБ и героя Великой Отечественной, оказался выше, чем у призывавшей в свидетели бульдозер министра Фурцевой.
За прошедшие с открытия мемориального комплекса годы вокруг «Хатыни» сложилось немало легенд. Созданный ансамбль по силе своего эмоционального воздействия в республике действительно был мало с чем сравним, особенно в 1970-е годы, когда ветеранов еще было много, а память о войне оставалась свежа и при этом не была девальвирована бесчисленными типовыми памятниками. Однако уже тогда ходили абсурдные слухи, что колокола, установленные на месте 26 сожженных деревенских домов, будто бы были сняты с храмов. К ним присоединилось и сформулированное в иностранной прессе, а затем и в работах историков утверждение: мол, Хатынь была выбрана советской пропагандистской машиной на роль трагического символа оккупации исключительно из-за созвучия названия деревни с Катынью, где в 1940-м сотрудники НКВД расстреляли более 20 тыс. польских офицеров.
Вопрос, почему из сотен белорусских населенных пунктов, уничтоженных вместе с жителями в годы Великой Отечественной, для увековечения выбрали именно Хатынь, действительно интересен, но дело, скорее всего, вовсе не в какой-либо «теории заговора». Определяющими послужили сразу несколько факторов, решающим из которых стало принципиальное изменение отношения к памяти о войне, произошедшее в начале и особенно в середине 1960-х годов.
Гибель Хатыни — трагедия не маленькой деревни, а всей страны
Скорбный звон колоколов
Жизнь в оккупации
В Минской области действовала партизанская бригада дяди Васи — так называли Василия Воронянского. В Плещеницком, Логойском районах ее представлял отряд «Мститель».
Удар и противодействие
Хладнокровная расправа
Полицаи и эсэсовцы, вооруженные тяжелыми пулеметами, минометами, двумя артиллерийскими орудиями, двинулись в Хатынь, преследуя партизан. Они действительно оказались там: около сотни бойцов расположились в деревне на отдых. Силы были явно неравными, и партизаны отступили.
В огне и под пулями погибли 149 человек, 75 из них не исполнилось и 16 лет. Сердце холодеет, когда на обелисках — печных трубах читаешь скупые строки: «Іотка Казік 8 год. Іотка Юзя 4 гады. Камінская Аня 10 год. Камінская Юзя 5 год». У всех их отняли возможность повзрослеть, увидеть жизнь, пережить первую любовь, взять на руки собственных детей… Погибли не только жители Хатыни, но и их гости. К женщине, проживавшей с детьми в Хатыни, приехали отец с братом, чтобы помочь напилить дров. Брата навестили сестра с мужем из соседней деревни. А вот детей с собой в гости не взяли: наказали за непослушание… и тем самым спасли им жизнь.
В живых остались лишь местный кузнец Иосиф Каминский да пятеро детей.
Гибель Хатыни: тайна без срока давности (25 фото + 1 видео)
СУДЬЯ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА: Не хочу, чтоб тайны Хатыни ушли вместе со мной
Виктор Глазков,
судья Военного трибунала БВО, вынесший смертный приговор карателю Григорию Васюре, помнит подробности процесса до мельчайших деталей.
Так сложилось, что и после завершения дела, уже занимаясь другими процессами, жизнь то и дело возвращала его к далеким событиям, произошедшим в марте 1943 года на дороге Плещеницы – Логойск.
Подполковник юстиции Виктор Глазков рассказал подробности дела, которое было завершено еще в 1986 году, но получило неожиданное продолжение после.
Из истории вопроса
Процесс над карателем Григорием Васюрой, который прошел в 1986 году в Минске, стал последним громким делом о злодеяниях фашистских наемников-предателей в СССР.
В свое время о процессе немало писали. Не в 80-х, конечно, – тогда у всех журналистов, допущенных к процессу, материалы были сняты уже «с полосы». Писать о «деле Васюры» стали в 90-х. Но, даже несмотря на многочисленные публикации, в деле остается немало спорных моментов. Новые обстоятельства теснят старые догмы. И не все готовы пересматривать хрестоматийный сюжет.
Все предатели называли человеком, который руководил их действиями, Григория Васюру
В 1984 году я прибыл служить в Белорусский военный округ. До этого я рассматривал немало дел об измене родине и преступлениях против человечности – с 1977 по 1983 я работал по Северному Кавказу, по Калмыцкой республике, там было много подобных историй. Калмыцкий кавалерийский корпус, который стоял в Астрахани, дезертировал к фашистам в первом же бою. Я провел немало процессов, связанных с этим корпусом. Они были шумные и открытые.
В трибунале Белорусского военного округа не было опыта ведения подобных процессов. В середине 70-х были «вскрыты» первые дела предателей из 118-го полицейского батальона Василия Мелешко, Остапа Кнапа, Ивана Лозинского, но их рассматривали другие судебные инстанции. Все предатели тогда называли человеком, который руководил их действиями, Григория Васюру, но привлечь его к ответственности смогли лишь в 1986 году.
До своего перехода к немцам Васюра был офицером связи РККА, поэтому дело было подсудно военному трибуналу. Председатель военного трибунала Белорусского военного округа поручил вести это дело мне.
Роковые выстрелы на дороге
Как и всякая большая беда, хатынская трагедия случилась в результате череды случайных обстоятельств.
Всё началось с того, что в Плещеницах в 118-м полицейском батальоне служил гауптман Ганс Вёльке. И 22 марта он ехал в аэропорт в Минск, чтобы улететь в Берлин в отпуск. Его легковой автомобиль сопровождали две машины с солдатами.
Такой эскорт для обычного гауптмана (соответствует званию капитана в советской армии – Sputnik) объяснялся его особым статусом. Дело в том, что он был первым олимпийским чемпионом Германии в легкой атлетике. На Олимпиаде 1936 года он установил мировой рекорд в толкании ядра. Если учесть сопутствующие обстоятельства – Олимпиада проходила в нацистском Берлине, многие страны хотели ее бойкотировать, – для Гитлера много значила эта победа. Рекорд Вёльке он счел личным подарком, присвоил ему внеочередное воинское звание и назвал его своим любимчиком.
Ганс Вёльке на олимпийских играх в Берлине, 1936 год.
«Никто не планировал никакого боя»
Фрагмент немецкой карты 1941 года, регион к северу от Минска.
Лев (Рудерман) подтвердил, что именно их группа обстреляла автомобиль Вёльке
В то роковое утро небольшая группа евреев (по разным версиям, их было 7 или 8 человек) перерезали линию связи в районе деревни Козыри и сели в засаде. Надеялись, что приедет наряд связистов, который они обстреляют.
Но получилось так, что вместо связистов поехал Вёльке с колонной, а связисты вообще пешком пошли. Засевшие в лесу люди стали обстреливать машины, не сильно выясняя – те или нет. Двое солдат были убиты, ранение получил комвзвода Василий Мелешко, но самое главное – был убит Вёльке, который выпрыгнул из легкового автомобиля и пытался залечь, чтобы отстреливаться.
Почему я так уверенно об этом говорю, ведь в официальной историографии значится совсем другое? Я разыскал этих людей, разговаривал, у меня есть их признания. С немалым трудом мне удалось их разыскать. Один жил в Германии, сменил имя – раньше он был Яковом Рудерманом, а потом стал Артуром Левом. Я общался с ним и даже ездил к нему в Дюсельдорф – он подтвердил, что именно их группа обстреляла автомобиль Вёльке.
Артур Лев (Рудерман) утверждал, что они не относили себя ни к какому партизанскому объединению и достаточно долго блуждали в логойских лесах. Национальный архив Беларуси на мой запрос ответил, что Яков Рудерман и Израил Шпарберг являлись рядовыми партизанами разных партизанских отрядов. Но и Шпарберг, и Рудерман это опровергли.
Нападавшие отрицали свою причастность к регулярному партизанскому движению
Надежда Шалупина выступает свидетелем на процессе по делу Васюры. Минск, 1986 го
Черный полдень
Такого рода масштабная карательная операция была впервые применена в Хатыни, в дальнейшем фашисты применят ее на десятках других белорусских деревень
По тревоге в то утро были подняты 118-й полицейский батальон, который стоял в Плещеницах, и батальон СС Дирлевангера (что-то вроде штрафбата, в котором состояли солдаты с тюремными сроками, отпетые головорезы), базировавшийся в Логойске. По следам на талом мартовском снегу они вышли к деревне Хатынь.
Дальнейшее развитие событий известно всему миру. К полудню полицаи окружили деревню двойным кольцом. Направили пулеметы, автоматы и пистолеты на людей. Приказ о сожжении отдавал Эрих Кернер, полицейскими действиями на местах руководил Васюра.
Окружной комиссар СС и полиции Борисова
Борисов, 5.4.1943 г.
Окружному начальнику жандармерии г-ну лейтенанту Христелю
Плещеницы
Содержание: Донесение о нападении, произошедшем 22.3.1943 года в районе Губы.
Ссылка: письмо генерального комиссара
отдел II Управления от 1.4.1943 г.
От генерального комиссара в Минске мне было послано следующее краткое сообщение: 22.3.1943 года под Губой – 2260 – 14 км севернее Логойска дозор охранной полиции подвергся нападению бандитов. Убиты 1 гауптман и 3 украинца, 1 украинец ранен. При преследовании банда была остановлена. Потери противника – 30 убитых. Бандитская деревня Хатынь = 2260 = (12 км ю.в. Плещениц) была при этом уничтожена вместе с 90 жителями.
Для доклада г-ну ген. комиссару мне требуется подробное донесение об указанном нападении. Прошу предоставить мне это донесение в кратчайший срок.
БУШМАН
Штандартенфюрер СА
Из рапорта майора Эриха Кернера:
Трагедия
Всех жителей деревни согнали в колхозный сарай. Заставили поднять даже больных, взять с собой маленьких детей (самому младшему из погибших в Хатыни было семь недель от роду). Плотная колонна полицаев расстреливала всех, кто пытался спрятаться или сбежать. Впрочем, до сих пор осталось неизвестным имя полицая, который оставил в живых Владимира и Софью Яскевичей, детей, спрятавшихся в картофельном бурте – он только рявкнул, чтобы сидели тихо. Среди жителей деревни были многодетные: в семье Барановских было девять детей, в семье Новицких – семеро. Всех загнали в сарай. Его заперли, обложили соломой, облили бензином и подожгли.
Деревянный сарай быстро загорелся. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери. В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь, люди бросились бежать. Но полицаи оцепили сарай по периметру – практически все, кто пытался из него выбраться, были убиты. В огне погибли 149 жителей деревни, из них 75 – дети. Спастись тогда удалось двум девушкам – Марии Федорович и Юлии Климович, которые чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса, где их подобрали жители деревни Хворостени Каменского сельсовета. Но войну им пережить не удалось – позднее и эта деревня была сожжена оккупантами.
Единственная уцелевшая фотография. Погибшая жительница Хатыни Ванда Яскевич.
Из находившихся в сарае детей выжили двое: семилетний Витя Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский. Желобковича накрыла своим телом смертельно раненная мать, а раненого Барановского каратели приняли за мертвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень.
Антон Барановский (слева) и Виктор Желобкович (справа) – единственные, кто выжил из находившихся в сарае детей.
Антон Иосифович трагически погиб в 1969 году, спустя пять месяцев после открытия мемориального комплекса«Хатынь». В последний месяц своей жизни он работал в Оренбурге. Ночью барак, в котором он жил, загорелся, и Антон Иосифович умер от удушья.
Еще троим детям – Саше Желобковичу, Володе Яскевичу и его сестре Соне Яскевич удалось спрятаться в окрестностях Хатыни и избежать смерти.
После войны все уцелевшие дети воспитывались в Плещеницком детдоме. Когда велось расследование хатынской трагедии, показания этих детей и стали причиной ошибки: они утверждали, что те, кто жег Хатынь, были немцами, ведь они были одеты в немецкую форму и говорили непонятно.
Софья и Владимир Яскевичи (послевоенные фото).
Софья Антоновна работала телеграфисткой на одном из почтовых отделений Минска, сейчас на пенсии, живет в Минске.
Владимир Антонович работал на Минском автозаводе, после выхода на пенсию жил в д. Козыри, умер в 2008 году.
Виктор Желобкович (слева) и Владимир Яскевич (справа) в Мемориальном комплексе «Хатынь», 1984 год.
Виктор Андреевич работал на Минском станкостроительном заводе, затем в конструкторском бюро точного машиностроения. Живет в Минске.
Александр Желобкович (слева) и Иосиф Каминский (справа).
Александр Петрович служил в Советской Армии, в запас ушел в звании подполковника.
Умер в 1994 году
Из взрослых выжил лишь 56-летний деревенский кузнец Иосиф Иосифович Каминский. Он пришел в сознание ночью, когда каратели покинули деревню. Среди тел односельчан он стал искать свою семью. Во время пожара он вытолкнул через пространство под крышей сына Адама – очень надеялся, что мальчик выжил.
Воспоминания Иосифа Каминского:
«Як цiха стала, я Адасiка знайшоў: «Уставай, гавару, яны паехалi ўжо». Стаў яго падымаць, а ў няго кiшачки вывальваюцца. Я их збiраю, збiраю, а ён просиць: «Пiць, пiць. »
Мальчик скончался на руках у отца. Каминский стал символом мертвой деревни, который теперь знает каждый.
Источник: www.youtube.com
Иосиф Каминский в Мемориальном комплексе «Хатынь», 1970 год.
Иосиф Иосифович Каминский – единственный выживший взрослый. После войны жил в деревне Козыри. До последних дней жизни приходил в Хатынь. Умер в 1973 году. Похоронен в Логойске.
Возмездие, которое не спешило
«Погеройствовав» в Беларуси, 118-й полицейский батальон ушел в Польшу, а потом во Францию. Многие каратели этого батальона пошли с немцами до конца, многие не стали возвращаться в СССР. Совсем недавно в Канаде умер последний палач Хатыни Владимир Катрюк. Его экстрадиции просил еще Громыко в бытность министром иностранных дел СССР. Но Канада его так и не выдала. Правда, когда местные журналисты стали писать о его фашистском прошлом, его лишили гражданства.
На этой волне пересмотров военных дел стали всплывать новые обстоятельства. Немало людей по ним были оправданы, но многие, удачно маскировавшие следы своих военных преступлений, были разоблачены.
Страница 25 приговора Военного трибунала Белорусского военного округа.
Из приговора Военного трибунала Белорусского военного округа
Из показаний свидетеля Думыча (Янковского), исследованных в суде, видно, что Васюра присутствовал на месте расправы над лицами еврейской национальности в Налибокской пуще летом 1943 года.
Свидетель Шакаль показал, что в Лучинском бору Налибокской пущи, где он вместе с односельчанами прятался от карателей летом 1943 года, видел, как каратели, прочесывающие лес, обнаружили в землянках граждан еврейской национальности. Он слышал оттуда стрельбу, взрывы гранат, а когда каратели ушли, то около одной из землянок увидел трупы не менее 5 мужчин и женщин, а в землянке – много трупов женщин и детей. По разорванным телам было понятно, что каратели бросали в землянку гранаты.
Из оглашенных в суде показаний свидетеля Соболевского усматривается, что летом 1943 года он также скрывался в лесу и видел, как каратели прочесывали болотистую местность, затем он слышал стрельбу, взрывы гранат, крики женщин и детей. Когда он подходил туда к землянке, видел много трупов женщин и детей.
По заключению судебно-медицинского эксперта, обнаруженные в землянках много лет спустя на месте уничтожения граждан еврейской национальности костные останки являются частями не менее 19 скелетированных трупов людей.
26 декабря 1986 года
«В судебном заседании установлено, что за весь период службы подсудимого Васюры в 118 полицейском батальоне на территории Белоруссии лично им и руководимыми им карателями в ходе операций, вмененных ему по приговору, расстреляно, убито и заживо сожжено свыше 360 советских граждан, в основном детей, женщин и стариков, их имущество разграблено, уничтожено около 300 дворов с надворными постройками, многие граждане были угнаны в фашистское рабство».
26 декабря 1986 года
Нужно было видеть взгляд Васюры. И спустя десятилетия люди буквально цепенели под ним
Я составил для себя подробный план судебного следствия. Дело было очень большое – три чемодана документов. Надо было четко выписать всю линию обвинения, я должен был быть во всем уверен, ведь Васюра цеплялся за малейшую нестыковку.
На суд было вызвано 26 бывших карателей – участников уничтожения Хатыни. Они не боялись уже ничего. Двоих доставили на процесс из Коми АССР – их приговорили к расстрелу, а президиум ВС БССР помиловал – дал по 15 лет. К тому моменту они уже досиживали. Поэтому рассказывали все с мельчайшими деталями – кто и как убивал.
А выжившие жертвы трагедии такой безупречной памятью похвастать не могли. Многие из них боялись давать показания. Нужно было видеть взгляд Васюры. И спустя десятилетия люди буквально цепенели под ним.
Даже бывшие его приспешники просили зачитать старые показания – не хотели говорить под его тяжелым взглядом. А он не просто сидел – он негромко сыпал на их спины проклятия, создавал невыносимую атмосферу.
Жестокость его проявилась и после войны. За малейшую провинность он избивал подчиненных, в совхозе его все боялись.
На суде один из односельчан рассказал интересную деталь: когда все село праздновало день Победы, те, кто служил немцам, а таких в Великой Дымерке было 9 человек, садились отдельно и тоже что-то отмечали. У всех на виду, никого не смущаясь. Та ситуация, которая сейчас на Украине – она не вчера создалась, она созревала годами. Слыханное ли дело – когда предатели могли вот так вот прилюдно свои «праздники» справлять.
Как и все жители СССР, я был в Хатыни на экскурсиях еще в 70-х. Слушал страшную историю сгоревшей деревни и даже представить не мог, что через несколько лет буду судить ее карателей. А спустя несколько лет после суда, после того, как был вынесен приговор и расстреляли Васюру, я сопровождал в Хатынь кого-то из коллег. И меня поразило, что экскурсоводы рассказывают то же, что и в 70-х годах!
Наша история, в отличие от закона, вновь открывшихся обстоятельств не любит. Даже тогда, когда вел дело, не раз доходили до меня рекомендации из ЦК не поднимать шума, не проводить открытый процесс. Говорят, и первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий очень хотел не придавать огласке факт того, что в уничтожении Хатыни участвовали предатели всех мастей, в том числе и украинские националисты. Думаю, во многом эта политика замалчивания сыграла свою негативную роль.
Свидетели на процессе по делу военного преступника Григория Васюры.
Надежде Шалупиной во время процесса пришлось вызывать скорую.
Медали на лацканах карателя
Проведение процесса над Васюрой было очень непростым
Процесс проходил в здании военного трибунала на улице Фрузне в Минске. Некоторые каратели, как, например, Мелешко, были расстреляны. Их показания зачитывались по стенограммам. Непросто оказалось доставить свидетелей из числа мирных жителей. Мало того, что жили все в глубинке, где в ту пору ни дорог, ни телефонов, так еще и средств на проведение этого процесса выделено не было.
Всех свидетелей надо найти и доставить в Минск. А это ведь дело было в ноябре-декабре – сначала проливные дожди, потом пурга, холод. Большинство свидетелей – люди пожилые, понятно было, что из своих глухих деревень сами не приедут, даже по повестке. Командующий Белорусским военным округом генерал-лейтенант Владимир Шуралев нам сильно тогда помог – дал УАЗик и неограниченное количество бензина к нему.
К сожалению, система работала так, что, даже отсидев срок за предательство, этим людям исправно присуждали юбилейные награды и знаки
Приезжаем за свидетелем – а старушка ни в какую, плачет: скоро корова телиться должна. Сколько помощнику моему пришлось ночевать в деревнях, чтобы наутро свидетеля на процесс привезти. Помню, заседание начиналось в 10 утра, и сидишь, бога молишь, чтобы свидетеля привезли хотя бы к обеду, иначе снова придется всех невероятными усилиями собирать.
На суде был вопиющий случай – один из карателей по фамилии Козынченко пришел на процесс весь в наградах. По залу прокатился шум. На лацканах карателя – медали за победу, юбилейные и памятные знаки. Прокурор просто вне себя от злости. К сожалению, система работала так, что, даже отсидев срок за предательство, эти люди числились в списках военкоматов, от которых призывались, и им исправно присуждали юбилейные награды и знаки. Я ему тогда сказал: по результатам дела вы точно будете лишены наград, снимите лучше их сразу. Он сопротивлялся: дескать, служил в советской армии, имею право. Но потом под общее шиканье снял пиджак и стал откручивать награды.
Васюра во время суда содержался на Володарке (в тюрьме на улице Володарского, в Пищаловском замке, – Sputnik). 26 декабря 1986 года Военный трибунал Белорусского военного округа приговорил Григория Васюру к расстрелу. Он обжаловал приговор, но Военная коллегия Верховного суда СССР оставила приговор без изменений. Вскоре его привели в исполнение.
Ребята, которые его конвоировали, называли его «чертом», слишком уж жуткое впечатление производил. Может, случайность, а может, и нет, но после расстрела его закопали в логойских лесах, там же, где лежат многие его жертвы. В архивах хранятся бумаги, где обозначен квадрат, в котором было захоронено тело. Нет у него могилы. У палача и душегуба ее не может быть.
Эпилог
В моей работе очень часто приходилось делать выбор, непростой, порой мучительный. И я всегда относился к жизни по принципу: правда сама все расставит на свои места. Прольет свет на все темное и непонятное. От нее и надо идти. Всегда. Как бы сложно это ни было. А если каждый будет пытаться гнуть ее под свою конъюнктуру, со временем она исчезнет. И чем дальше уйдет время, тем сложнее будет ее восстановить. А потом уже и невозможно. Именно поэтому в своем возрасте я до сих пор пытаюсь рассказать то, что узнал за годы своей сопричастности к хатынскому делу. В этой страшной трагедии не должно быть белых пятен. И то, что все уже написано и устоялось, меня не останавливает: в таких преступлениях не бывает срока давности.