за что убит орхан джемаль
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Политика
Частная армия Путина. О чем говорит убийство Орхана Джемаля?
Убит Орхан Джемаль — человек, которого я знал, хотя и не близко. Знал его по делам. Орхан поддерживал крымских татар: человек, вроде бы, немногословный, но за справедливость — толковый, умный и опытный. Погиб он при исполнении, был военным журналистом и поехал снимать фильм про ЧВК «Вагнера» (боевой отряд гибридной войны). По сути, это — частная армия Путина: частная армия террористической страны под названием Российская Федерация, которую она использует, где ей нужно.
Они поехали в Центральноафриканскую Республику. Оказывается, там тоже есть ребята, обслуживающие интересы «российского рейха». Как и в Сирии, да и в любой точке Земного шара: не надевая на себя шевронов, без флагов, они делают то, что необходимо РФ в гибридной войне. Да, война сейчас такая: в ней задействованы все силы и средства — наемники, заказные убийства через посредников и франчайзинг, чтобы не оставлять следов. Весь девиз этой политики РФ: «Нас там нет». А на самом деле, она есть везде: и в интернете, и в подкупах политиков, и в боевых действиях, какие бы шевроны ни носили войска «российского рейха», — они везде продвигают свои интересы. По всем фронтам.
Контекст
Убийство российских журналистов — игра Франции?
Вероятно, они узнали какие-то агентурные данные, поэтому и было принято решение уничтожить этих людей: чтобы не рисковать. Во всех последующих случаях они будут уничтожать всех, кто двигается в их направлении: тех людей, которые затрагивают тему гибридности РФ. Понимаете, в этой войне основное для россиян — маскировка: как ее имперских планов, так и террористических методов. Любой, кто это разоблачает в той или иной форме, кто рассказывает о российском влиянии на западных политиков, СМИ, о вторжении в соцсети — им не нравится. Они все это сразу отрицают: начиная со своего главного и заканчивая любым мелким пропагандистом.
Это — провал для них. Прямо как в «Месте встречи изменить нельзя» с Костей Сапрыкиным: «Где кошелек?— А не докажешь». Не нужно брать с собой кошелек — его нужно отбрасывать: за них все и так сделают — без гербов и флагов. И не важно, где — в Центральноафриканской Республике, в Сирии, на Украине, на Донбассе или в оккупированном Крыму — где угодно. Для них маскировка является наиболее важной линией фронта, эдаким родом войск. Тех, кто раскрывают их замаскированные позиции, планы, вот эту искусственную картину мира, которую они пытаются за деньги продвинуть, — особенно, с фактами, примерами, прослеживая логику, аргументами — они будут уничтожать.
Вот таких людей, я думаю, не убедил даже фильм Орхана, если бы ему удалось его снять. Но есть и те многие, кого, конечно, убедил бы — поэтому для них это опасно. Для них игла Кощея — это правда. Всего остального они боятся меньше: компенсируют страхом, нагоняя ужаса своей непредсказуемостью. Они действуют с помощью тотальной лжи: посылов, интерпретаций, скупают людей.
Это убийство — огромная трагедия для журналистики, тем более, российской. Двух других ребят я лично не знаю, но эти люди хотели делать свое дело честно и говорить правду. Я уверен, их убийц не найдут. Грустно читать от коллег, которые остались в РФ, что они требуют от властей расследования этого дела. Вы еще потребуйте от них действия ЧВК «Вагнера» расследовать. Добро один на один со злом: никто ничего расследовать не будет этого — война.
Вечная память Орхану Джемалю. Он был правильным человеком со своими представлениями и чести, и профессии. А также вечная память его коллегам, погибшим с ним.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Максим Шевченко о расследовании гибели Орхана Джемаля: «Это очевидный саботаж»
Троих российских журналистов в ЦАР убили год назад, но подробности расследования до сих пор неизвестны
Год назад, 31 июля 2018 года, стало известно о гибели в ЦАР журналиста Орхана Джемаля, оператора Кирилла Радченко и режиссера Александра Расторгуева. Обстоятельства смерти и затянувшееся расследование преступления до сих пор вызывают больше вопросов, чем дают ответов. Накануне центр «Досье» опубликовал доклад с подробностями преступления. О версиях убийства в Африке трех россиян корреспондент «Реального времени» поговорил с близким другом Орхана Джемаля Максимом Шевченко — известным журналистом и политиком. Собеседник нашей интернет-газеты также вспомнил, когда впервые познакомился с товарищем и рассказал о сыне погибшего.
«Это была специально подготовленная спланированная засада»
— Максим Леонардович, прошел год со дня смерти Орхана Джемаля. До сих пор неясно, кто был убийцей и заказчиком преступления. Много версий. Какая вам ближе?
Это не просто зона интересов государственных: можно было бы арестовать и выслать за пределы страны, как действует цивилизованное государство. Убивает криминал, когда интересуются его действиями. Поэтому я уверен, что структуры Евгения Пригожина и связанные с ними разные структуры военных и разведывательных институтов Российской Федерации, персонально разного рода военнослужащие и сотрудники иных ведомств несут ответственность за гибель этих журналистов: Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко. Это доминирующая версия, которая, на мой взгляд, доказана центром «Досье» на 90 с лишним процентов.
— То есть вы не верите в версию о причастности ЧВК «Патриот» или в ограбление арабоязычными бандитами-исламистами?
— ЧВК «Патриот» — это тоже криминальная структура, имеющая отношение к бизнесу под прикрытием силовых структур Российской Федерации. В этом районе никто не видел никаких банд арабоязычных бандитов. До границы с Чадом очень большое расстояние, там много населенных пунктов. Местное население пасет коз, другой скот. И представьте, какая-то группа бандитов ночью останавливает машину, которая едет в темноте. Она же не знает, кто в этом автомобиле: может, там вооруженные люди, и, остановив их, они сразу получат огонь. Поэтому я уверен, что это была специально подготовленная спланированная засада.
Тем более есть достаточно внятные данные, что незадолго до пересечения журналистами КПП в Сибю в том же направлении через этот контрольно-пропускной пункт проходила машина с одним из сотрудников спецслужб ЦАР, господином Котофио. В этой машине также было три европейца — это, по рассказам солдат, были русские или русскоязычные. Потом они вернулись — после того как убийство, очевидно, было совершено. Скорей всего, эта группа людей, сидящих в машине, имеет отношение к убийству.
Господин Эммануэль Котофио мало того что не был как следует допрошен, он еще работает в структурах Евгения Пригожина, получает зарплату, бывает в Российской Федерации, бывает в обучающем центре, связанном со структурами Пригожина, которые находятся в Судане, владеет русским языком и до этого был аффилирован со структурами вооруженных людей, которые имеют отношение к пригожинским организациям. Поэтому он является главным подозреваемым наряду с теми тремя европейцами, которые находились с ним в машине.
— Разговаривал ли Орхан Джемаль с вами о предстоящей поездке в Центральноафриканскую Республику?
— Почему со стороны российских следственных органов недалеко продвинулось расследование убийства?
— Все-таки для чего поехали журналисты в ЦАР? Расследовали работу ЧВК?
— Кто-нибудь продолжит их работу?
В этом вся проблема! Кто-то полагает, что здесь государственные интересы, но это заблуждение. Не могут быть интересы криминальных структур интересами государства, иначе государство теряет свою функцию как государство, меняет свою природу, и тогда к нему можно не относиться как к государству.
«Орхан был лишен чувства страха, и это определяло его судьбу»
— Максим Леонардович, в прошлом году в Центральной соборной мечети Москвы во время церемонии прощания с Орханом, которую вы вели, выступил его сын Мансур. Поддерживаете ли вы связи с семьей Джемаля?
— Обязательно поддерживаю отношения с Мансуром, его мамой Ириной (Гордиенко, – прим. ред.) — вдовой Орхана. Это очень достойный молодой человек, который продолжает род Джемалей — прадеда, деда (Гейдара Джемаля, — прим. ред.), отца. И слова, которые мальчик произнес около гроба своего отца, были сказаны им самим от всего сердца, ни один взрослый их не вкладывал в его голову. Он сказал, что его отец жил героем, умер героем, он гордится своим отцом. И я уверен, что Мансур вырастет достойным человеком.
Ему оказывает поддержку в обучении государственный фонд Азербайджана имени Гейдара Алиева. За это огромная благодарность Ильхаму Алиеву и Мехрибан Алиевой, которые сразу выразили соболезнование в связи с этой трагической гибелью. И несмотря на попытки разного рода проходимцев и сотрудников спецслужб помешать этой деятельности, я уверен, что Мансур получит хорошее образование и вырастет достойным продолжателем дела своего отца и деда.
— Мансур не говорил вам, кем хочет стать, когда вырастет?
— Он ясно сказал, что хочет быть героем, как его отец. Герой — это личностное отношение к жизни. Это тот, кто бросает вызов обстоятельствам рока, судьбы, смерти. Герой — это жизненная позиция. Героем может быть художник, врач, военный, поэт, писатель, инженер — это гораздо важнее, чем профессия.
— Можете вспомнить, когда впервые познакомились с Орханом Джемалем?
— Помню как сейчас. Это было 1997 год, когда Гейдар мне представил своего сына Орхана (за несколько лет до этого я сначала познакомился с Гейдаром). Я даже не знал, что у Гейдара есть такой красивый взрослый сын. Мы с первых же мгновений ощутили себя с Орханом очень близкими, как братьями. Он сразу предложил мне полетать на параплане на Воробьевых горах. Было очень смешно: мы целый день пытались лететь на параплане при слабом ветре. Это были прекрасные годы, которые я знал замечательного человека, ставшего мне самым близким другом из всех живших на Земле.
— Почему Орхан все время шел в горячие точки, самые опасные места на планете — Ливия, Нигер, ЦАР, Бангладеш, Мьянма, Южная Осетия.
— Потому что он герой. Как я сказал, он тот, кто бросает вызов року, смерти. Орхан был лишен чувства страха, и это определяло его судьбу. Я это видел много раз. Он был просто замечательным человеком.
— Когда скончался его отец — Гейдар Джемаль — в его честь проводились вечера памяти в Москве и Казани. Сейчас каким-то образом отмечают годовщину смерти Орхана?
— Я знаю, собираются журналисты. На кладбище, где похоронен Орхан, установлен камень на его могиле. Но главная наша деятельность — в публичной медийной сфере: убийцы не должны уйти от возмездия. Нас очень много, всех нас не убьют. Мы хотим возмездия за убийство Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко. Я уверен, что мы добьемся справедливости в нашей стране, в международном пространстве, но эти убийцы будут изобличены и осуждены.
«Каждый мусульманин хотел бы умереть такой же смертью»: как простились с Орханом Джемалем
«Он был как яркая звезда и сгорел — как яркая звезда», — такими речами провожали погибшего в ЦАР журналиста Орхана Джемаля его друзья и единоверцы, собравшиеся сегодня у Московской соборной мечети. О том, как Максим Шевченко нес гроб с телом друга, как сын погибшего Мансур клялся «стать таким же великим, как отец», и почему умер тот, кто не боялся «говорить в лицо палачам правду», — в материале «БИЗНЕС Online»
Гроб с телом Орхана Джемаля, обернутый зеленой орнаментальной тканью, вынесли на руках из Mercedes-Benz и занесли в мечеть. В числе прочих у гроба на правах товарища шел Максим Шевченко
«АЛЛАХ, БУДЬ ЩЕДР К НЕМУ, СДЕЛАЙ ПРОСТОРНОЙ ЕГО МОГИЛУ»
Сегодня вокруг Московской соборной мечети было необыкновенно людно: сквозь металлические рамки металлоискателя, установленного на входе, тек непрерывный поток посетителей, выворачивающих свои карманы в знак «чистоты намерений». «Расстегните сумку, включите мобильник, — вяло и привычно командовали полицейские, неуловимо похожие на джиннов. — А это что у вас? Зонтик? Ну-ка, откройте его!»
Корреспондент «БИЗНЕС Online», повинуясь «джиннам», послушно включил кнопку зонта. С московского неба шел легкий теплый дождь, и это был «хороший знак», как выразился в разговоре с нашим изданием журналист Максим Шевченко, близкий друг покойного Орхана Джемаля. Автомобиль с телом Джемаля был еще на подъезде, но возле мечети уже начали собираться те, кто пришел сюда ради проведения джаназа-намаза — мусульманской погребальной молитвы. В России такая молитва обыкновенно совершается по ханафитскому мазхабу, то есть не совсем так, как на земле предков Джемалей в Азербайджане, где преобладает шафиитский мазхаб. Но Орхан, по словам того же Шевченко, был «человеком мира», и перед его смертью все эти различия становятся как будто не важными. «О Аллах, будь щедр к нему, сделай просторной его могилу. Омой его водой, снегом и градом. Очисти его от прегрешений, подобно очищению белоснежной одежды от грязи», — так обыкновенно должен говорить имам, провожая в последний путь умершего мусульманина.
«Он был как яркая звезда и сгорел — как яркая звезда» Фото: «БИЗНЕС Online»
В этом контексте дождь действительно был хорошим знаком, потому что он был «очищением». Он мыл не только уставшие от жары пыльные московские улицы — он смывал все наносное и случайное с той необыкновенной жизни, которая завершалась здесь, на глазах у всех, кто во вторник 7 августа пришел проститься с Джемалем-младшим. Он был чем-то вроде омовения, и в качестве такового он пролетел мгновенно, так и не успев загнать под своды мечети всех будущих участников джаназы.
Тем временем двор Соборной мечети постепенно заполнялся. Среди пришедших корреспондент «БИЗНЕС Online» неожиданно заметил и Марата Кабаева, отца олимпийской чемпионки Алины Кабаевой и президента ассоциации МАИБ (международной ассоциации исламского бизнеса). «Вы знали Орхана?» — удивился я, подходя к Марату Вазыховичу. «Нет, лично не общался, но я, как и многие московские мусульмане, посчитал нужным проститься с ним», — ответил Кабаев и заметил, что точно так же сегодня поступили многие сотни человек.
В самом деле, среди собравшихся близким знакомством с покойным могли похвастать преимущественно журналисты. Но они на траурной церемонии составляли отдельную сплоченную группу, которая передвигалась стремительно, размахивая микрофонами и внушительными видеокамерами. Особым гостем смотрелся разве что Сергей Кожеуров, главный редактор «Новой газеты» — той самой, в которой Орхан Джемаль отработал несколько лет в качестве военного корреспондента и руководителя отдела политики. Среди присутствующих, как говорят, также была замечена Татьяна Фельгенгауэр, заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы», но в первые ряды ни она, ни Кожеуров не вышли, оставив все организаторские хлопоты на попечение Шевченко.
Собственно, основные заботы о погребении взяли на себя духовное управление мусульман и совет муфтиев России под председательством Равиля Гайнутдина. Был даже создан комитет по организации похорон Орхана Джемаля, во главе которого встала его сестра Каусар. Тем не менее основная мужская работа досталась как раз Шевченко. Именно ему, в память о друге, выпало 7 августа доставить тело Орхана к Соборной мечети из морга следственного комитета.
«ЭТО БЫЛ ВОИН С БОЛЬШОЙ БУКВЫ, ОН ПРОЖИЛ СВОЮ ИЛИАДУ»
Белый Mercedes-Benz с лаконичной табличкой «Ритуал», спрятанной за лобовым стеклом, появился в Выползовом переулке (здесь расположена Соборная мечеть) лишь после полудня. Сразу же все пришло в движение: и журналисты, выстроившиеся у микроавтобуса с камерами на изготовку, и ожидающая погребального намаза московская умма. «Привезли, скоро начнется», — прошло шепотом по рядам. Гроб, обернутый зеленой орнаментальной тканью, вынесли на руках из автомобиля и, пробиваясь сквозь толпу, торопливо занесли в мечеть. «Дайте пройти, дайте, пожалуйста, пройти!» — умоляли те, кто нес на руках тело Орхана, и люди почтительно расступались. В числе прочих у гроба на правах товарища шел и Шевченко.
Церемония омовения покойного заняла еще примерно полчаса. Наконец, у входа в храм включились микрофоны, и над площадью раздался зычный голос Шевченко: «Сегодня мы провожаем в последний путь Орхана Джемаля — провожаем как мусульманина, каким он и был всю свою жизнь. Орхан был выдающимся человеком, вся его жизнь — это подвиг, борьба против несправедливости. Он всегда приходил на помощь слабым, он всегда вставал на сторону тех, кому угрожала опасность и кто подвергался давлению. Орхан был благороднейшим из людей, кого лично я, Максим Шевченко, знал. Конечно, не считая его отца, Гейдара Джемаля», — признался журналист.
По словам Максима Леонардовича, когда Орхан был жив, казалось обыденностью, что он мог уехать куда-то в Ливию или Афганистан. «Но сейчас понимаешь, что это была непростая жизнь и непростая борьба ради справедливости и ради милости Всевышнего», — заключил он и на правах спикера передал слово Хамиду, азербайджанскому поэту и другу семьи Джемалей из Баку.
«Если меня завтра спросят, видел ли ты гениального человека, видел ли ты героя, я отвечу: „Да, я его видел живьем, — по восточному витиевато выступил Хамид. — Это был воин с большой буквы, он прожил свою Илиаду, свою Троянскую войну. Народ Азербайджана скорбит, его родная земля, Карабах, скорбит вместе с нами».
Символично, что азербайджанца у микрофона сменил армянин, который тоже знал Джемаля со времен юности и сейчас сожалел, что больше не сможет с ним поговорить. «Часто думаю: вот об этом надо у Орхана спросить, об этом надо с ним поговорить. Но его больше нет рядом», — вздохнул выступавший.
Руслан Айсин назвал Орхана героем и мучеником за веру, за правду
Приехавший из Казани на похороны Джемаля политолог Руслан Айсин, как и многие в этот день, назвал покойного журналиста героем и мучеником за веру, за правду. «Люди со всего мира спрашивают об Орхане, интересуются, — продолжил Руслан. — Джаназа-намаз говорит о том, что он был достойным сыном ислама, как и его отец».
Вдруг в первый ряд «спикеров» выступил бледный мальчик лет 12–13, которому тут же бережно передали микрофон. Это оказался сын Орхана и продолжатель рода Джемалей — Мансур. «Если бы таких людей, как мой отец, было бы хотя бы чуть-чуть больше в мире, то мир был бы намного лучше. Намного! Я клянусь, что постараюсь стать таким же великим, как мой отец!» — с детским максимализмом заявил он. Его слова были встречены дружными криками: «Аллаху акбар!»
«Аллах говорит: «Не говорите о тех, кто ушел из земной жизни на милость Аллаха, что он умер, что он труп», — призвал Гайнутдин
«МЫ ВСЕ НЕ ОКАЗАЛИСЬ РЯДОМ, МЫ ЛЮБИЛИ ЕГО НА РАССТОЯНИИ»
Слово «герой» звучало в речах выступавших настолько часто, что похороны Джемаля все больше и больше напоминали панихиду по поэту Николаю Гумилеву, убитому более ста лет назад, но вошедшему в историю русской культуры в качестве едва ли не единственного ее «героя» и «конкистадора». Зато теперь у Гумилева-старшего, видимо, появился достойный продолжатель, глядя на гроб которого сопредседатель СМР Нафигулла Аширов выразил надежду, что «любой мусульманин, который видит и слышит это, хотел бы, наверное, умереть такой же смертью, как Орхан». «Он был как яркая звезда и сгорел — как яркая звезда, — сказал Аширов. — Мы цепляемся в нашу несчастную жизнь когтями и зубами, но мы недостойны этого. Жизнь достойна таких людей, как Орхан. Он умер на пути Аллаха. Но не правы те, кто говорит, что он мертвый. Он жив, вы просто этого не чувствуете. Он не мертвый, он жив в своем сыне, во всех тех, кто чувствует боль, как ее чувствует этот мальчик. Пусть Аллах сделает пример Орхана для нас, чтобы мы хоть на одну йоту приблизились к Аллаху».
«О Аллах, пусть он опередит нас в раю! Да будет он заступником перед Тобою!»
Востоковед Руслан Курбанов назвал основными качества Орхана мужество и аскетизм. «Именно эти два качества наполняли величайших героев мусульманской общины, — продолжил Курбанов. — В каждом народе есть эти герои. Народ любил их за мужество и аскетизм, за то, что они отреклись от этого мира и принесли себя в жертву. Поэтому в окружении сытых мусульманских лидеров простой народ видел в Орхане бескорыстного мужественного бойца, отрекшегося от благ этого мира. Да, его мужество было порой безрассудным, как эта поездка в ЦАР. Наша вина в том, что не нашлись более знающие люди, которые сказали бы: „Орхан, остановись, Всевышнему нужны не такие жертвы, ты нужен нам живым, и здесь“. Не нашлись богатые мусульмане, которые помогли бы Орхану с зарабатыванием денег для семьи. Не нашлось молодых, которые бы сказали: „Орхан, научи нас своему ремеслу“. Мы все не оказались рядом. Мы все любили его на расстоянии, — покаялся выступавший. — Я очень прошу каждого из вас, пожалуйста, усвойте, чтобы таких ошибок с нашей стороны не повторялись».
«Он бросал в лицо угнетателям, палачам и насильникам правду, не боялся смотреть в глаза, — снова подхватил Шевченко. — Он шел в тюрьмы, он шел в казематы. Так поступает только тот, кто ощущает в своем сердце огонь правды и огонь истины. Он был мужчиной до последней капли своей крови, которую он пролил на африканской земле, в Ливии и других частях света. Мы провожаем мужчину, поэта, журналиста, отца и героя».
Заключительную речь перед началом джаназа-намаза произнес муфтий и глава СМР Гайнутдин. «Аллах говорит: „Не говорите о тех, кто ушел из земной жизни на милость Аллаха, что он умер, что он труп, — призвал Гайнутдин. — Он живой, но только об этом мы не знаем. Его душа жива, его душа ждет встречи со своим Создателем, Творцом, Господом. Мы вместе с вами сегодня молим нашего Господа, который сказал: „Мы создали вас из глины, мы вас возвращаем туда“. Мы сегодня собрались вернуть нашего брата туда, откуда он пришел. Господь говорит: „Придет день, и вы заново встанете передо мной, вы встанете, чтобы держать ответ за то, что вы делали на земле, исполняли ли вы повеления своего Господа“. Того, кто дал нам священное писание, кто указал нам путь ислама. Вы выполнили свое обязательство перед человечеством, перед Господом. Выступающие сказали, что Орхан выполнил, он жил для народа, он жил во благо народа, он жил во имя справедливости».
После этого над площадью зазвучали слова погребальной молитвы. «О Аллах, пусть он опередит нас в раю! Да будет он заступником перед Тобою!»
В тот же день, 7 августа, Орхан Джемаль был торжественно предан земле на мусульманском участке Хованского кладбища. Практически одновременно с ним похоронили и двух других убитых в ЦАР журналистов: оператора Кирилла Радченко — на Булатниковском кладбище столицы, а также режиссера Александра Расторгуева — на Троекуровском.
«Они знали, чем это может закончиться». Всё о гибели российских журналистов в ЦАР
В Центральноафриканской Республике убиты журналист Орхан Джемаль, оператор Кирилл Радченко и режиссер Александр Расторгуев. Они прилетели в эту страну 27 июля, чтобы снять документальный фильм о работе «ЧВК Вагнера» для «Центра управления расследованиями» (ЦУР), одного из проектов Михаила Ходорковского, и должны были вернуться в Россию 18 августа. «Вагнеровцы» знали, что съемочная группа находится в стране.
Гибель группы подтверждена посольством России, миссией ООН в ЦАР, а также местными чиновниками. По основной версии, автомобиль с Джемалем, Расторгуевым и Радченко был остановлен в ночь на понедельник на блокпосту, когда они ехали из столицы ЦАР Банги в город Сибю. В этот момент из засады вышли вооруженные люди и фактически расстреляли россиян на месте, оставив в живых водителя (его уже допросила полиция). По версии источника «Интерфакса», целью убийства был грабеж. Агентство сообщает, что тела погибших были доставлены в Банги и уже опознаны. Орхана Джемаля, как сообщает The Bell, опознала по фотографии его супруга Ирина Гордиенко.
По данным Анастасии Горшковой, заместителя главного редактора ЦУР, группа приехала в ЦАР в субботу, 28 июля. На следующий день она отправилась на базу «ЧВК Вагнера» в президентском дворце бывшего главы государства, диктатора Жана Беделя Бокассы. Их не пустили на территорию, потребовав аккредитацию местного военного ведомства.
В тот же день, как рассказала Горшкова «Дождю», около отеля двое полицейских потребовали и получили от журналистов взятку (около 100 долларов) за «незаконное использование съемочной аппаратуры».
Вечером воскресенья, 29 июля, группа должна была поехать на встречу со своим «фиксером» в ЦАР по имени Мартин в другой город, находящийся в 400 километрах от Банги. Водителя для этой поездки им рекомендовал сам Мартин. С собой у Джемаля, Расторгуева и Радченко было около 8000 долларов, две камеры и другая дорогостоящая техника. Выезд был запланирован на 7 вечера. Представитель властей Сибю Марселин Йойо рассказал AP, что предупреждал россиян об опасности передвижения по стране ночью. Он также выдвинул несколько иную версию того, как произошло само нападение: согласно ей, съемочную группу перед убийством захватили в плен около 10 человек, говоривших на арабском языке.