женский стендап что это такое
Юмор без пола (и потолка): кто и как делает «Женский стендап»
Шоу появилось в январе этого года, почти сразу после новогодних праздников. Его креативными продюсерами выступили финалистки «Comedy Баттла» Ирина Мягкова и Зоя Яровицына. Они обе пробовали себя в «Открытом микрофоне», но там в финал не вышли. Интересно, что практически все участницы нового шоу появлялись на разных площадках, посвященных юмору.
Одни женщины
В одном из интервью, предваряющих шоу, Мягкова и Яровицына рассказали, что отдельной площадки для женщин, занимающихся юмором в этом жанре в России никогда не было, и вот она появилась. На шоу и в качестве актрис, и в качестве продюсеров работают женщины. Женщина есть даже среди операторов.
Без феминизма
Трудно в России быть независимой женщиной, за что-нибудь все время приходится оправдываться, особенно если хочешь понравиться не только женщинам, но и мужичнам. Мягкова, например, постоянно подчеркивает, что шоу не феминистское и вовсе не посвящено половому противостоянию. Впрочем, запретных тем там нет: хотите противостояния – шутите про противостояние.
Вообще каждая из участниц шутит на те темы, которые ей близки: отношения с мужем, взрослеющие дети, одиночество интеллигентки в большом городе и даже – заметки бывшего гинеколога.
Женщины и гей
Кроме девушек, в шоу есть и мужчина. Павел Залуцкий – открытый гей, который не стесняется об этом рассказывать. Павел родом из Белоруссии, занимается стендапом несколько лет, и аккуратно, без пошлости, шутит на темы, близкие женщинам. Впрочем, его юмор признают достаточно ярким, чтобы рассмешить даже самых брутальных мужчин в зале.
«Мы, женщины, друг друга не любим» Как юмористки с ТНТ обещали говорить о проблемах женщин, но занялись их травлей
Шоу «Женский стендап» запустилось весной 2020 года. Авторы идеи обещали, что в нем не будет запретных тем, а женщины с разными взглядами смогут выражать их на большую аудиторию. Надежды на новый формат возлагали и многие зрители: они ожидали, что шоу покажет, что женский юмор — это не только архаичные шутки про домохозяек, несообразительных блондинок и мужские измены. Однако спустя чуть более года они подтвердили: харизматичные и умные артистки, вопреки ожиданиям, продолжают множить стереотипы о женщинах. Корреспондентка «Ленты.ру» просмотрела множество выпусков юмористического шоу, разобралась в том, справедливы ли отзывы зрителей и зрительниц, и в том, какие ценности шоу предлагает зрителям
«Мужской стендап выглядит уныло»
«Женский стендап» должен был стать принципиально новым форматом для ТНТ — телеканала, на котором доминирует мужской юмор. Например, во флагманском юмористическом проекте канала Comedy Club всего одна резидентка — Марина Кравец, причем в шоу постоянно делается акцент на то, что она единственная женщина в проекте. Роли Кравец достаются приблизительно одинаковые: недалекая девушка, ищущая «спонсора»; проститутка; обманутая жена, терпящая измены и алкоголизм супруга. Образы женщин в монологах резидентов Comedy Club также стереотипны: комики высмеивают «пустых и глупых» красоток, умных карьеристок, которые, по их мнению, забыли о своем «месте». В их шутках женщины эмоциональны, истеричны и эгоистичны. Им неведомы логика и критическое мышление. В более позднем проекте ТНТ Stand Up долгое время тоже была только одна женщина — Юлия Ахмедова. Несмотря на то что позднее к шоу присоединились другие девушки, процент их выступлений был крайне низким: как правило, в часовом выпуске был лишь один «женский» монолог.
Недавно закрывшийся проект Comedy Woman с полностью женским составом участниц неоднократно подвергался критике за стереотипные и женоненавистнические шутки. На протяжении долгих лет в нем обыгрывали одни и те же образы. Среди них — обманутая, глупая, ревнивая или эгоистичная жена, хитрая любовница, повернутая на шопинге девушка, ссорящиеся подружки. Большинство сюжетных ходов шоу было построено на конфликтах и соперничестве между резидентками. Другие известные проекты ТНТ, такие как «Холостяк» и «Дом 2», демонстрировали в основном соперничество женщин ради отношений и их мнимую несостоятельность вне пары.
«Женский стендап» позиционировался как откровение, «срыв покровов для тех, кто считает женский юмор милым и безопасным», — так сообщается в анонсе. Однако для кого он на деле оказался опасным? В 2020 году в интервью Ирине Шихман креативный продюсер проекта Зоя Яровицына утверждала, что в российском обществе наконец созрел запрос на то, чтобы слышать женский голос — именно им, по словам Яровицыной, и стал проект. После первых выпусков зрители подмечали: «После Comedy Woman был стереотип, что бабы в основном порют в стендапе *** (чушь), данный выпуск поменял мнение, спасибо, годно»; «Мужской стендап выглядит уныло по сравнению с девочками».
Действительно, на заре проекта артистки часто высмеивали то, что будто не замечали авторы Comedy Club: самодовольных мужчин и излишне самокритичных женщин, неравноправие в семьях, стереотипы о возрасте и внешнем виде и многое другое. Яровицына поднимала в своих монологах некоторые значимые проблемы: например, говорила о том, что определение «женский» стало синонимом «плохого», или о том, что женские заслуги на фоне мужских часто обесцениваются. Ей вторила ведущая проекта Ирина Мягкова: она с гордостью отмечала, что резидентки поднимают важные для женщин темы, которые табуированы в обществе.
Однако уже тогда не все резидентки разделяли подобные взгляды коллег на юмор: на вопросы об отличиях женского стендапа от мужского они отвечали, что различий никаких нет, кроме того, кто выступает с монологом. Вероятно, именно это мнение вскоре разделил и Comedy Club Production, занимающийся подготовкой выпусков передачи.
Недружба
Несмотря на то что многие монологи, действительно, казались злободневными и ироничными, избежать претензий из-за клише «Женскому стендапу» не удалось. Еще в конце 2020 года в своем интервью Ирина Шихман раскритиковала и Мягкову, и Яровицыну за то, что обе они используют в монологах стереотипы о женщинах. «Если кто-то захочет — пошутит. Никто не хочет. Есть темы, которые нас волнуют, и мы про них шутим. Значит, мы такие ограниченные люди. » — говорила в ответ на это Мягкова.
У нас первая задача — что должно быть смешно. Поэтому когда мне там какие-то говорят претензии, что вы поддерживаете патриархат, вы не продвигаете феминизм, — так, а где мы сказали, что мы будем его продвигать? Мы делали юмористическое шоу, мы его сделали
При этом в сети широко известен ее монолог под названием «О кризисе среднего возраста, тупых девушках и женской дружбе». В нем стереотипы и жестокие шутки витиевато переплетаются с их оправданиями. Всем, кто всерьез воспринимает ее «шутки», будто бы попросту не хватает здравого смысла, полагает она. «Залезу на шест и как с высоты шлюшьего полета как все осознаю! Вы знаете, что больше всего меня в этом бесит? Почему нам всегда прилетает от баб? От своих же, прикиньте?» — завершает она монолог, странным образом сводя вместе тему поддержки с критикой женщин, которые занимаются танцами на пилоне. «Мать, а ты не поздно решила ворваться в карьеру стриптизерши? Ну просто ей 37 лет, представляете 37-летнюю стриптизершу, которая после каждого трюка на шесте говорит «хоба-на»? Они называют это хобби», — рассказывает Мягкова под гомерический хохот зала, нанося те самые удары, которым она удивится в финале монолога.
Также она утверждает, что мужской кризис среднего возраста с мотоциклами и тусовками намного интереснее и ярче, чем женский с «кружками по интересам», и предполагает, что хотела бы себе именно первый сценарий. В итоге Мягкова приходит к выводу: «Мы, женщины, друг друга не любим». Будто в доказательство собственных слов комикесса ставит диагноз любым дружеским отношениям между женщинами — мол, дружить женщины могут только вдвоем против третьей, иначе никак. Кстати, во многих монологах резиденток женщины называются «бабами» — по поводу и без, вне зависимости от эмоциональной окраски.
Нелюбовь
При этом, согласно монологам Яровицыной, жить в браке намного лучше, чем без него. Стадия первых свиданий и влюбленности в нового партнера в ее выступлениях рисуется кошмарной: «Вот это дурацкое время, когда тебе нужно делать вид, что ты идеальная. Краситься каждый день, писать на беззвучном режиме, думать, как бы ему намекнуть, что ты в постели огонь, но не шлюха». Несмотря на то что комикесса нередко говорит об ошибочности стереотипов, в этом выступлении необходимость «казаться» подается для женщин как аксиома. Правда, в других монологах Яровицына иронизирует и над этим: «Мужчины часто требуют от женщин невозможного — например, они практически все хотят, чтобы девушка в сексе была раскованной, умелой, все знала, но чтобы до него у нее было мало парней. В идеале — один. Видимо, тренер, только он ее готовил не к Олимпиаде, а к Сергею. И не сам типа, а чисто на тренажерах».
Однако вопросы внешности и того, что женщинам необходимо казаться идеальными, остаются открытыми: резидентки «Женского стендапа» нередко говорят о заниженных требованиях к представителям мужского пола и завышенным в отношении женщин, но, в основном, в контексте неизменной данности. Яровицына, по ее собственным словам, вышла замуж, потому что сорвала джекпот — в ее муже воплотились сразу два положительных качества: «веселый и моется». Мягкова же, в оправдание своей нынешней смелости и откровенности, приводит раннее замужество и неопытность до развода.
Парадоксальные высказывания, в которых юмористки пытаются то подкрепить, то опровергнуть стереотипы, иногда соседствуют не только в разных монологах, но даже внутри одной фразы. «Смотрите, я не феминистка, но я считаю, что женщинам приходится намного сложнее, потому что к нам предъявляется больше требований», — предупреждает Яровицына. С одной стороны, она признает то, что неравноправие существует, с другой — открещивается от принадлежности к тем, кто декларирует борьбу с ним.
Нелогичность
Заявленная главными авторами шоу позиция — шутить лишь про то, что волнует женщин, казалась вполне логичной. «Женский стендап» на то и женский. Да и идея продемонстрировать, что женские шутки — не про кошечек и бантики, тоже вполне жизнеспособна. Но в какой-то момент эта последовательность рассыпалась.
Логика проектов Comedy Club Production оказалась универсальна: если в привычном Comedy Club есть только одна девушка, то в проекте, в названии которого указано, что он «женский», появился мужчина. При этом ввели его не в качестве конферанса (как Дмитрия Хрусталева и приглашенных в эпизоды актеров в Comedy Woman), а как полноценного артиста «Женского стендапа». Так в проекте появился комик и открытый гей Павел Залуцкий.
В интервью Ирине Шихман Мягкова и Яровицына назвали его «фишкой» и заявили, что он был привлечен «для разнообразия». На упреки в том, что таким образом они лишь подкрепили стереотипы, они ответили туманно, сообщив, что у них нет никакой глобальной цели. Однако почти сразу назвали понятной причину, по которой в шоу пригласили Залуцкого: «Знаешь, есть такая легкая ассоциация с обычной жизнью — всегда в компании девочек есть гей. Подружки и гей!» Сам Залуцкий начал свой первый монолог тоже в русле клише: предположив, что зрители в зале будут недоумевать, что делает мужчина в «Женском стендапе», он ответил, что он открытый гей. Остается только предполагать, смогли ли зрители увидеть в этом логику.
Неравноправие
Однако если женщины в монологах резиденток постоянно балансируют между сложностью собственной жизни и попытками хоть как-то существовать в ней по собственным правилам, то у мужчин никакого выбора нет вовсе: в монологах все они самоуверенные, самовлюбленные, неверные и недалекие. Мужчинам в мире «Женского стендапа» живется легко и просто: их во всем поддерживают друзья и родители, общество всегда занимает их сторону и прощает абсолютно все — от глупых и хулиганских поступков, до постоянных измен. А если мужчина не изменяет, то это скорее его недостаток: значит, никто из подруг даже не думает позариться на такого.
Когда авторы «Женского стендапа» впервые объявили о том, что в третьем сезоне проекта появятся новые резидентки, многие зрители возлагали на них большие надежды. В комментариях к первому выпуску сезона они заявляли, что юмор фрешменок более интеллектуальный, чем прежний. Но нашлись и ценители классики, которые воспринимали монологи резиденток исключительно через призму стереотипов:
— Весь выпуск высматривала в зале Марию Маркову. Была почти все время очень грустная и редко смеялась. Очень надеюсь, что у нее все в порядке.
— Не боись, у нее все супер, она просто была сконцентрированная на поиске мужика
Хотя проект и рассказывает о современных молодых женщинах, которые пытаются реализовать себя, он будто загоняет их в рамки. Героини монологов — это женщины, которые получили право работать и реализовывать себя, но они все равно должны обслуживать в быту всю семью — резидентки признают, что это несправедливо и глупо, но подают как неизбежную данность. Женщины вправе жить так, как они хотят, и быть собой, но мужчины все равно будут играть в их жизни ведущую роль (одна из юмористок даже утверждает, что ей нужен муж, который будет ее «осаживать»). Женщины могут жить, как хотят, и спать, с кем хотят, но осуждения общества им не избежать. Осмеянию в «Женском стендапе» может подвергаться любой личный выбор.
«Они все стали уже прям прогибаться под московский ритм. Недавно с девчонками виделись, и одна пришла в каких-то огромных шароварах, какой-то здоровой рубахе, стоит в углу, пьет воду и говорит: «Я сошла с ума. Мне жопа. Я хожу в странных тряпках и питаюсь травой». Ну, это мы так услышали. Потому что она говорила что-то про чакры, про гармонию, вот это вот все говно для людей, которые раз в жизни съездили на Бали», — говорит комикесса.
Расизм, беременность и сексуальное насилие: как женщины пробились в стендап и о чем они шутят
Традиционное общество считало, что женщине неприлично иметь чувство юмора. Тем не менее женщины всё равно шутили — и в литературе, и в кино, и в стендапе. Почитайте о том, как в 1960-х на американскую сцену попали первые комедиантки и какой путь проделали: от самоуничижительного юмора до остросоциального, от подражания мужчинам до открытого разговора о сексе и других непростых вещах с женской точки зрения.
Еще в 1695 году английский драматург Уильям Конгрив сказал, что если женщины и могут быть смешными, то только случайно: «Возможно, их страсти слишком сильны, чтобы позволить юмору развиваться, или, может быть, из-за их естественной холодности юмор не может проявить себя настолько экстравагантно, как у мужчин», — предположил Конгрив в письме Джону Деннису, критику и теоретику драмы.
Вплоть до начала ХХ века бытовало мнение, что женщины и чувство юмора несовместимы. Умение шутить тесно связывали с качествами, которые традиционно приписывали мужскому полу: для хорошей остроты необходима интеллектуальность и дерзость, а в обществе на рубеже XIX–XX веков они ну никак не ассоциировались с феминностью.
Женщины считались пассивными и чувствительными существами, которые руководствуются своими эмоциями, а это мешает юмору. Конечно, ведь для создания шуток нужен разум!
Французский философ Анри Бергсон в эссе «Смех» (1900) подтверждает эту мысль: «Комическое может возыметь воздействие, только если коснется совершенно спокойной, уравновешенной поверхности души. Равнодушие — его естественная среда. У смеха нет более сильного врага, чем переживание… Комическое для полноты своего действия требует как бы кратковременной анестезии сердца. Оно обращается к чистому разуму». Конечно же, отключить сердце и оставить чистый разум могли только мужчины!
Любопытно, что спустя больше ста лет в статье «Почему женщины несмешные?» (2007) колумнист Кристофер Хитченс всё еще рассматривает способность женщин к юмору как что-то биологически неоправданное. Идея автора состоит в том, что умение шутить для мужчины практически то же самое, что для женщины — быть привлекательной: «Женщинам не надо шутить, чтобы понравиться мужчине, потому что они и так нас притягивают».
Есть и научные исследования, согласно которым публика обоих полов больше смеется над мужскими шутками, чем над женскими. Например, американский нейробиолог и профессор психологии Роберт Провайн в своей статье пишет: «Данные свидетельствуют о том, что мужчины являются ведущими производителями юмора, а женщины — потребителями».
Мэй Уэст
Женщины, шутившие до стендапа
Тем не менее все эти предрассудки не остановили женщин, решивших преуспеть в жанре, который традиционно считался мужским. Как пишет Нэнси А. Уокер в книге «Очень серьезная вещь: женский юмор и американская культура», общество в каком-то смысле лишило женщин чувства юмора на «видимом» уровне, но это не значит, что в реальности они его не проявляли. Юмористические пьесы, очерки и стихи появлялись из-под пера женщин и принимались аудиторией и критиками.
К слову, в 1930-х студии Paramount Pictures очень повезло с Мэй Уэст. Компания тогда находилась на грани банкротства и не могла тягаться с MGM, которая торговала лицами Кларка Гейбла и Греты Гарбо. Именно Уэст своими острыми шутками вернула Paramount Pictures аудиторию: зрители с удовольствием шли в кино смотреть, как она стреляет панчлайнами и делает это как никто до нее (и мало кто после). Героини Уэст — уверенные в себе женщины, которые знают, чего хотят, и не боятся своих желаний.
Исследовательница Даниэль Рассел пишет, что роль женщины-комика состоит из двух противоречащих друг другу позиций: быть женщиной — значит быть пассивной, а быть комиком — значит привлекать к себе внимание и действовать с позиции власти. Эти две идентичности с консервативной точки зрения несовместимы.
«Я думаю, что женщинам быть комиками намного сложнее, — заявил в интервью The Rolling Stones ведущий вечернего шоу Джонни Карсон, у которого дебютировали многие успешные стендаперы. — Их не так много. И те, кто пытаются, иногда слишком агрессивны. Это нормально для парней, но женщинам это не всегда идет».
Стендап-комедия — жанр, который исторически принадлежал мужчинам. Хотя он сравнительно новый и появился только в первой половине ХХ века, истоки стендапа можно проследить и в ХIX веке, и в водевилях ХХ века. Первые комики, выступавшие со сцены, были мужчинами: Фрэнк Фэй, Джек Бенни, Боб Хоуп.
И даже спустя почти полвека после этого Марк Бреслин, стендап-комик и владелец сети комедийных клубов в Канаде, всё еще называл стендап последним бастионом гетеросексуального мачизма в шоу-бизнесе.
Очевидно, что такая монополия мужчин на шутки и мешала женщинам добиться успеха. О маскулинности сферы юмора говорит и Джоан Риверс, одна из первых женщин-комиков на американской стендап-сцене:
«Встать и взять вербальный контроль над аудиторией очень сложно. Женщин с детства угнетали и не разрешали этого делать. Кроме того, женщины хотят быть привлекательными, а комики не должны быть такими».
Из книги Сьюзен Горовиц «Королевы комедии»
Но так или иначе, с середины ХХ века на комедийной сцене всё чаще стали появляться женщины.
Женщина в стендапе не должна «радовать глаз»
Поначалу женщины-комики старались не привлекать лишнего внимания к своей внешности, предполагая, что это может отвлекать аудиторию. Главная задача была заставить слушать себя, а не глазеть.
А вот Филлис Диллер в 1950-е прославилась как раз благодаря так называемым body jokes: она выходила на сцену с огромными начесами, намеренно скрывала свою фигуру самыми диковинными нарядами и смеялась над своим внешним видом. Она превратила себя из автора в объект, высмеивая не только свою внешность, но и свою жизнь в целом.
Комедиантка Бонни Макфарлейн рассказывает, как менеджеры навязывали ей традиционно женственный внешний вид. Несмотря на определенный успех Бонни, ее агенты хотели, чтобы она «одевалась сексуальнее и выглядела счастливее». Они всё время повторяли ей: «Надо больше макияжа, надевай более открытую одежду, чаще улыбайся и избавься от бейсболки — или хотя бы надень ее задом наперед».
Как вспоминает Макфарлейн, однажды продюсер пригласил ее на обед и сказал: «Ты могла бы быть звездой, если бы просто улыбнулась».
В 2015 году в The Guardian вышла статья Софии Бенуа, которая еще раз напоминает: женщин-комиков нельзя оценивать, прибегая к сексуальным характеристикам.
Отталкиваясь от фразы Funny women are the new hot women, замеченной в соцсетях, Бенуа говорит, что общество всё еще не научилось превозносить женщин, не акцентируя внимание на их привлекательности.
Самоуничижительный женский юмор — наследие мужского
Гендерный дисбаланс в стендапе объясняет, почему женщины равнялись на лучших комиков-мужчин и перенимали их стиль. В сериале «Удивительная миссис Мейзел» о еврейке-домохозяйке, покоряющей комедийную сцену Нью-Йорка 1950-х, показано, как это происходило. В одном из эпизодов главная героиня после нескольких удачных выступлений решает прокачать свое умение шутить и покупает пластинку (а тогда стендапы записывали на пластинки!) легендарного комика Редда Фокса. Слушать его Мидж будет у себя в комнате, прячась от консервативной еврейской мамы.
Еще в 1950–1960-е Ленни Брюс заработал славу самого шокирующего комика и навсегда изменил стендап. Он стал своего рода мостиком, соединяющим юмор и реальную жизнь, — прямо по Анри Бергсону, который утверждал, что чем выше поднимается комедия, тем больше она сливается с реальной жизнью.
Брюс не скрывал, что известен скорее как человек скандальный и непочтительный. Так, на шоу Стива Аллена он определил себя как «семантический капкан дурного вкуса».
Ленни Брюс стал ролевой моделью для многих комиков того времени. Он одним из первых показал, как можно работать с материей юмора и какие новые формы могут обретать шутки. Брюс называл себя «хирург со скальпелем для ложных ценностей». Это тоже рифмуется с определением юмориста в понимании Бергсона:
«Это моралист в тоге ученого, своего рода анатом, рассекающий труп только для того, чтобы внушить нам отвращение к нему».
У комедийных скетчей появились новые функции. Теперь это не просто развлекательная программа, цель которой — рассмешить зрителя.
Шутки превратились в орудие социальной критики: они становились более личными и более политическими, а юмор в целом стал провокативнее и психологичнее. Дистанция между аудиторией и комиком постепенно сокращалась.
Очевидно, «мужской» стиль повлиял на то, как шутили женщины. В начале 1960-х Джоан Риверс была «борщовым» комиком — так называли артистов, выступающих на богатых еврейских курортах в горном районе Кэтскилла, также известного как «Борщовый пояс» — с шутками о том, как она росла единственной еврейкой в католическом районе. Но уже в 1970-х она затрагивала темы, о которых было не принято говорить вслух, и уж тем более женщинам. В своих выступлениях она говорила о сексе, абортах, беспорядочных сексуальных связях, заставляя всех не только слушать и смеяться, но слышать и реагировать.
В то же время она нередко прибегала к самоуничижительному юмору: шутила про пуш-ап и свою маленькую грудь, рассуждала о том, чем вторые жены лучше первых, говорила, что мужчины ищут взглядом и тратить свое время на книжки ни к чему, высмеивая вместе с тем то, как консервативное общество относится к одиноким женщинам: «Если ты незамужняя девушка старше 21 года — лучше быть мертвой».
Как пишет Сьюзен Горовиц в книге «Королевы комедии», самоуничижительный юмор для женщин тесно связан с принятием:
«Логика заключается в том, что если вы делаете то, чего женщина делать не должна, вас могут принять, только если вы покажете, что не думаете о себе как о женщине».
Когда женщина унижает себя на сцене, она как будто перестает говорить от лица женщины, что, в свою очередь, уменьшает предвзятое отношение аудитории к комедианткам. Комик на сцене доминирует, он всегда говорит с позиции власти. И аудитория (особенно ее мужская часть) не всегда готова эту власть отдать женщине.
Но если женщина говорит о себе самоуничижительно, то она как будто лишает себя этой власти и разделяет власть над собой со зрителями. Так комедиантки становятся привлекательнее, если аудитория не готова к агрессивному женскому юмору.
«Новая волна» женского юмора 1980-х
Как пишет американский журналист Ричард Зоглин, «в процветающем мире комедийных клубов Нью-Йорка и Лос-Анджелеса в течение большей части 1970-е годов женщин-комиков было мало. Хорошие встречались еще реже. Хороших, которые по популярности могли хоть немного сравниться с коллегами-мужчинами, почти не существовало».
Гендерный дисбаланс в этой сфере остается и в наши дни. Например, в британском юмористическом гостевом шоу Mock the Week к 2014 году женщины появлялись всего в 28,8% случаев. Однако ситуация в целом улучшается с каждым годом. Комик Сара Шефер приводит такую статистику: если в 2012 году на канале Comеdy Central было 8% шоу, созданных женщинами, то в 2017 — уже 35%.
Комики-мужчины ее по-своему уважали: однажды после ее выступления стендаперы Ричард Белзер и Фредди Принц вышли на сцену и посвятили ее в свой бойз-клуб, притворяясь, что писают на нее.
Это были времена, которые Реджина Баррека в книге «Они называли меня Белоснежкой, и я сбилась с курса» (а это, кстати, слова Мэй Уэст) описала так: «Сфера юмора традиционно принадлежала группе мальчиков с шариками из презервативов, пока в 1980-х на сцене внезапно не появились девочки с булавками и чувством юмора».
На шоу Джонни Карсона, проложившем дорогу к славе многим комикам-мужчинам, Барр дебютировала, рассказывая забавные истории из жизни домохозяйки с лишним весом («домашней богини», как она себя называла), которая 13 лет прожила в браке и рада наконец-то выйти из своего дома в пригороде.
В 1986 году у Карсона выступила и Эллен Дедженерес, иронизируя над эйджизмом, всеобщим желанием быть в форме и собственной семьей. Она даже решилась на звонок Богу, чтобы спросить, зачем на Земле существуют мухи, и обменяться с ним парой шуток (примечательно, что Бог-Отец выдает типичные «папины шутки» — dad jokes).
Эту сцену телефонного разговора Эллен сравнивали с выступлениями комика Боба Ньюхарта, да и сама Дедженерес упоминала, что он сильно на нее повлиял. Кроме Ньюхарта, она вдохновлялась Стивом Мартином и Вуди Алленом. Его оскароносная романтическая комедия «Энни Холл» (1978) о невротичном еврее-комике и начинающей певице подарила надежду многим стендаперам. После этого комедиантов наконец-то стали воспринимать всерьез.
Женская неполиткорректность 1990-х
Лампанелли называли Queen of Mean — «королева грубостей». Свой стендап Take It Like A Man она начала, сходу сравнив лысого мужчину в первом ряду с дилдо. Неполиткорректные шутки, пародирующие расистские стереотипы, — хлеб Лампанелли.
Потом она продолжит говорить об этом, считая истории жертв изнасилования идеальной темой для комедии: «Кажется, шутки об изнасиловании делают твой материал опасным. На деле это самая безопасная тема для комедии. В этом и хитрость! Кто пожалуется на шутки про изнасилование? Жертвы изнасилования? Они даже про изнасилование не сообщают», — говорит Сильверман, тем самым поднимая вопрос о том, что в обществе замалчивается тема сексуального насилия.
«Ограничения — во многом лучшая вещь в комедии. Я борюсь с ними. Мне не нравится, когда мне указывают, что делать. Я комик, и у меня на это аллергия. Но ограничения заставляют искать новый путь», — рассказывала Сара в интервью.
Реакция на #MeToo и пересмотр юмора
Спустя 12 лет после шутки про изнасилование Сара Сильверман в очередном интервью уже после #MeToo сказала, что сейчас бы не стала этого делать: «В юморе не на всё есть зеленый свет! Есть шутки 15-летней давности, которые я бы не стала произносить сегодня, потому что я не такая невежественная, как тогда».
Уитни Каммингс в стендапе Can I Touch It? затрагивает актуальную проблему сексуальных домогательств, #MeToo и того, как это меняет сложившуюся модель поведения мужчин и женщин — критикуя и тех, и других.
«Мы все сейчас ходим словно в скорлупе — никто не говорит плохо о женщинах, иначе все развопятся. Так нельзя. Нужно вернуть возможность говорить открыто в случаях, когда женщина ведет себя как дура. А таких вокруг немало. Есть у кого подружки, которые считают себя феминистками, но на деле просто стервы? Кто-то должен был это сказать» — и Уитни говорит об этом с позиции женщины.
В ее выступлениях тоже немало самосатиры: «В наше время с женщинами надо проявлять терпение. Всё случилось очень быстро. На протяжении тысяч лет никого не волновали наши чувства или наше мнение», — говорит Каммингс и как бы просит не ожидать многого от тех, кто только недавно делал селфи с собачьими ушами, а теперь должен высказать свою позицию.
Может быть интересно:
Когда Аида Родригес поднимает тему #MeToo, она говорит женщинам об их силе: «Нам не нужно кричать в твиттере, писать глубокомысленные статьи. Нас больше, чем мужчин. Если бы мы захотели показать им, что к чему, нам лишь нужно было бы окружить мужчин, поставить геев у выходов и избить их до полусмерти».
Об этом она говорила в своем выступлении на шоу Тиффани Хэддиш «Они готовы» (They Ready). Это проект из 6 эпизодов, в каждом из которых выступает комикесса, которую выбрала сама Хэддиш. Так она дает голос талантливым комедианткам, которым сложно пробиться на вершину — но «они готовы». В шоу участвуют только женщины (в том числе цветные, лесбиянки и трансгендеры), демонстрируя всё разнообразие женского стендапа.
Расовые особенности женского стендапа
Али Вонг — тот случай, когда комик представляет сразу две угнетаемые группы. Для азиатки преуспеть в комедии значит больше, чем для обычной белой женщины.
В интервью Али рассказывает, как едва не бросила стендап из-за расистских высказываний. Ведущий в одном из клубов, где она выступала, представил ее как девушку «из тех, кто делает вам маникюр и стирает ваши вещи».
Тогда Али все-таки нашла в себе силы продолжить и считает, что если азиатская женщина хочет преуспеть в комедии, она должна думать в первую очередь про юмор, а не про то, что она азиатка. «Если с самого начала видеть в этом слабость, это и будет вашей слабостью», — говорит Али.
Али Вонг в своих выступлениях тоже упоминает моменты, связанные с расовыми различиями, но это юмор, направленный на самих азиатов. Например, она рассказывает, что они с мужем наполовину из «модной» Азии — Китая и Японии, а наполовину из «трущоб» — Филиппин и Вьетнама, а их любимое занятие — ругать корейцев.
Можно ли шутить над материнством?
Впрочем, тематически стендапы Али Вонг сосредоточены в большей степени на отношениях мужчины и женщины. Если и помещать ее в какую-то особую нишу, то определенно в нишу комедианток-матерей.
В двух самых популярных выступлениях для Netflix Али вышла на сцену беременной. В Baby Cobra (2016) она была на 7-м месяце беременности, а в Hard Knock Wife (2018) ждала уже второго ребенка.
Вот что в своем шоу говорит сама Али: «Это редкое и довольно необычное явление — видеть, как беременная комикесса выступает на сцене, потому что женщины-комики не беременеют. Попытайтесь вспомнить хотя бы одну. Их нет! Как только они беременеют — они исчезают. Многие мои подруги-комики, более известные и успешные, чем я, отговаривали меня заводить ребенка. „Зачем тебе ребенок, ты исчезнешь! Ты станешь отстойной мамочкой-домохозяйкой“. А я думала: о да, это мечта. В этом и смысл. Это моя победа», — иронизирует Вонг, хотя сама уходить из комедии не собирается.
Беременная женщина, выдающая панчлайны на сцене, — явление и правда редкое, но Али не единственный пример. В начале этого года Эми Шумер в стендапе для «Нетфликса» Growing тоже появилась «с животом», посвятила этому не одну шутку и даже показала его публике, чего явно никто не ожидал. «Знаете, с кем не прикольно быть беременной в одно и то же время? С Меган Маркл!» — жалуется Эми.
При этом она высмеивает королевскую традицию, которая устанавливает нереалистичные ожидания от беременности и родов (да и массовую культуру, которая этому способствует, тоже).
После того как Али Вонг родила первенца, она вновь вернулась на сцену беременной и продолжила истории про «домашнюю мамочку».
Теперь она никому не желает оставаться дома один на один с «человеческим тамагочи, который только ест, испражняется и спит», и предупреждает зрителей обо всех последствиях родов, о которых обычно умалчивают: «Роды — ничто по сравнению с грудным вскармливанием!», «Мое тело — пищевая фабрика».
Со сцены она требует декретного отпуска: «Во всех странах первого мира — Канаде, Франции, Германии — женщины с рождением ребенка получают три года оплачиваемого отпуска. В США мы получаем ни хрена».