что означает граффити ромашка улыбается
Казанский художник взбудоражил соцсети Санкт-Петербурга своими арт-объектами с ромашкой
Казанский художник, известный как Максим Гамма, начал расклеивать на улицах Санкт-Петербурга свои арт-объекты с ромашками, которые ранее появились на улицах Казани. Их появление на питерских улицах начали активно обсуждать в местных СМИ и соцсетях.
«Говорят в Петербурге появилось много ромашек. Вы что-нибудь слышали об этом? Лично мне кажется город расцветает», — написал художник в своем «Инстаграме» (орфография и пунктуация автора здесь и далее сохранены — прим. ред.).
Фото работ автор публикует у себя в соцсетях. Так, в северной столице он уже обклеил телефонную будку на Невском проспекте, автобусную остановку на Петроградке и другие объекты.
«Раньше, блуждая по просторам интернета, я натыкался на расписанные остановки в Европе, интересные арт-объекты, которые лаконично вписываются в город преображая его и задавался лишь одним вопросом — почему я не вижу этого вокруг себя, здесь?! Сейчас гулял по Невскому проспекту и видел как люди фотографируется на фоне телефонных будок. Мне нравится делать город лучше. Я вижу много потенциальных объектов, которые можно оформить и тем самым преобразить город», — отмечает художник.
Кроме этого, в начале октября он опубликовал пост о том, что запустил в городе «две цветочные „Газели“», а позже и фуру.
Раньше художник развешивал свои ромашки в Казани, процесс этого он выкладывал на своем YouTube-канале. Недавно Гамма переехал в Санкт-Петербург.
Подписывайтесь и читайте самое важное из новостей
в Telegram, Инстаграм и ВКонтакте
По всему городу появились таинственные ромашки. Что это значит
По всему городу стали появляться таинственные улыбающиеся ромашки. Они везде, и не заметить их невозможно.
Где-то это просто один скромный цветок:
Фото: maxim_gamma/instagram.com
Фото: maxim_gamma/instagram.com
Фото: maxim_gamma/instagram.com
Фото: maxim_gamma/instagram.com
Фото: maxim_gamma/instagram.com
Что это такое? Казань захватили масоны?
Нет, это не масонские знаки и не реклама подпольного завода по производству ромашкового чая. Цветы рисует казанский художник Максим Гамма, который работает под девизом «Как дела? В порядке, я как цветок на грядке».
Пока он не хочет раскрывать смысл своих ромашек и советует просто следить за его творчеством и получать удовольствие.
Казанский художник обклеил Петербург ромашками, вдохновившись арт-объектами в Европе
До переезда в северную столицу Максим Гамма расклеивал свои ромашки по улицам Казани.
Казанский художник, известный под псевдонимом Максим Гамма, начал приобретать все большую популярность в Санкт-Петербурге. Все началось после того, как художник стал расклеивать на улицах северной столицы свои арт-объекты с ромашками: их появление на питерских улицах начали активно обсуждать в соцсетях и местных СМИ.
Благодаря его фирменному орнаменту автобусная остановка быстро привлекла внимание петербуржцев.
Чуть позже Максим Гамма выставил телефонную будку на Невском проспекте.
К слову, ромашки для Максима Гаммы не просто творчество, но и приносящее прибыль дело: он выпускает футболки и постельное белье с таким же орнаментом, раскрашивает ими автомобили и даже комплекты нижнего белья.
Гамма переехал в Санкт-Петербург недавно. До этого он развешивал свои ромашки в Казани, а процесс своего творчества выкладывал на своем YouTube-канале.
В Казани и не только опять обсуждают «ромашки» Максима Гаммы. Так это плагиат или нет?
22 апреля украинский дизайнер Антон Синица обвинил художника Максима Гамму в плагиате: стикеры-ромашки, которыми обклеены казанские стены, остановки, заборы и столбы, повторяют его проект Stamps for Another Country. «Инде» поговорил с кураторами о статусе плагиата в эпоху метамодерна: может ли уличное искусство быть коммерческим и как нам всем с этим жить.
соосновательница фестиваля «Стенограффия» (Екатеринбург)
Мы тоже попадали в ситуации, когда художников «Стенограффии» обвиняли в плагиате. Например, в прошлом году мы воплотили работу французского художника Окса, где с рекламного щита спускается баннер, прорезанный шредером. Эффект шредера поднимает тему визуального загрязнения городской среды. Тогда многие стали писать, что это плагиат Бэнкси: в 2019 году он пропустил через шредер картину во время аукциона. На самом деле шредер не принадлежит конкретно Бэнкси или Оксу: это формальный прием, который может использоваться разными художниками в разных контекстах. Это все равно что сказать, что Микеланджело придумал рисовать синей краской. Что касается кейса с ромашками, здесь применима та же логика: смайлик не принадлежит конкретному художнику, ромашка тоже, он взял эти два приема и использовал их. Посмотрите в детских садах и на площадках — их очень много. Здесь претензия в том, что сердцевина ромашки похожа на тот самый смайлик, с такими же засечками. Это тонкий момент: с одной стороны, он же взял за основу образ другого автора и наработал символический капитал за его счет, с другой — переосмыслил, доработал и распространил. Так ли плохо, если работа дизайнера популяризируется? Он создал хорошо считываемый элемент, который перенимают, он живет на улицах города — в этом, мне кажется, нет ничего плохого.
Другое дело, что неэтично так поступать без согласования. Я знаю случаи, когда бренды использовали работы уличных художников в коммерческих целях, не уведомив авторов. В моей практике художники несколько раз обращались, даже судились с брендами, которые брали за основу их работы без согласования и указания авторства. У каждой картинки, принта, изображения есть автор. С этической точки зрения нужно было обсудить этот вопрос с дизайнером, у которого он брал работу: «Не против ли ты, если я это использую?» Возможно, если бы это произошло заранее, не было бы претензий. Смайлики — это символ, который не принадлежит конкретному человеку. Если бы это были эмодзи, которые мы все используем, — это одно, а тут смайлик особенный. Судя по четкому сходству этих смайликов, художник просто дернул картинку из интернета и пририсовал ей лепестки. Авторское право, символический капитал — это важно.
К вопросу, является это искусством или нет. Искусство — это общественный консенсус, его нельзя понимать как нечто абсолютное. Те объекты, которые мы сейчас считаем искусством, в свое время могли быть на позиции тех же ромашек: непонятно, что это. Но проходит время, люди вырабатывают к этому отношение, и тот же Малевич, который в свое время имел неоднозначный статус, становится признанным художником. Если говорить о том, что «ну это же просто ромашки», то хотелось бы привести примеры. Есть уличный художник Space Invader, он лепит на стены пиксельных персонажей из одноименной игры — и он культовый! Я не скажу, что Бэнкси делает художественно сложные высказывания с визуальной точки зрения, но он известен на весь мир как явление. Возможно, Максим делает то же самое: тиражирует образ и наносит его на улицах города.
Сейчас стрит-арт еще не появился в большой культуре, это движение находится в плоскости андеграунда, провокационного высказывания. Участников «Стенограффии» несколько раз увозили в полицию, даже если все документы были в порядке. Но когда тема популяризируется, люди меняют свое отношение. В Екатеринбурге к уличному искусству относятся уже совсем по-другому: это неотъемлемая часть города, это его бренд. Полагаю, Казань сейчас тоже проходит путь знакомства с уличным искусством, возникает обсуждение, где арт, а где вандализм. Теги и почеркушки на стенах относить к искусству нельзя, потому что люди, которые их создают, не преследуют цели создавать искусство, они просто помечают территорию. Возможно, Максим Гамма преследует ту же цель — символическое присвоение пространства. В уличном искусстве есть направление «стикер-арт», это, пожалуй, самая безобидная форма проявления объекта в городской среде: есть трафареты, большие плакаты, граффити, конструкции — много способов взаимодействия со средой, которые могут как-то вгрызаться в стены города. А стикеры — это мирное занятие, все зависит только от того, где они расклеиваются. Если стикеры появляются на памятниках историко-архитектурного наследия, в местах, где эти работы наносят ущерб, — это может считаться вандализмом. Если работа не наносит ущерба, а дополняет городскую среду, у нее совсем другая интенция. Потегать на стенках — это не имеет отношения к созиданию. А преобразить страшную будку — это уже сила искусства, потому что такой объект перекодирует пространство или призывает людей к чему-либо, говорит о любви к городу, несет уникальное авторское высказывание. Опять же, понять, что это вообще было, зачастую можно только через некоторое время. Может быть, Максим Гамма станет известным, и люди будут говорить: «На моем доме была наклеена та самая ромашка! Я живу в доме, к которому прикоснулся великий художник!»
Единственное, в чем может быть претензия: смайлик очень схож с работой Антона Синицы, и Максиму стоило предупредить его, что он хочет взять эту работу за основу своего проекта. А в том, что он расклеивает стикеры и пиарится, — ничего плохого: каждый художник прокладывает себе путь, и в уличном искусстве, и в любом другом. Тем более что это некоммерческий проект, милые позитивные персонажи, не думаю, что они портят городскую среду. Будет классно, если казанцы смогут мягче относиться к таким явлениям, потому что у уличного искусства очень мощный потенциал в преображении городского пространства, не только на визуальном уровне. Пройдя этот путь, мы поняли, насколько важно искусство в городском пространстве: это мощная объединяющая сила для жителей, это классное позиционирование для города. Мы смотрим на уличное искусство как на коммуникационную среду. Через него люди потребляют город, взаимодействуют с ним. Возможно, Максим проделывает важную работу для Казани, открывая ей новый путь для коммуникации. Поэтому будет классно, если художник с дизайнером договорятся, художник будет упоминать дизайнера в своих работах, они оба символически выиграют от этого, а жители Казани будут поддерживать своих художников, работающих с городской средой.
Что такое искусство — вопрос старый как мир. В мире метамодерна, где все многократно пересказывается, грань между индивидуальным и общим стирается: сейчас искусством может быть генеративный видеоарт, который продан на NFT-token, но при этом основным критерием искусства всегда было уникальное авторское высказывание. На мой взгляд, это в первую очередь яркое сообщение, которое резонирует и вступает в диалог со зрителем. В данном случае не знаю, какое есть сообщение у ромашки. Послание «будь позитивным» не вызывает того уровня внутренней работы, который вызывает произведение искусства. Уличное искусство в этом смысле не отличается от любого другого.
Сама по себе дискуссия, связанная с плагиатом, очень интересна: есть много историй о том, как, например, Рубенс брал целые композиции у Тициана. Юридически плагиатом может считаться только взятое полностью изображение другого автора, под которым стоит другая подпись. Кроме того, обязательным условием является коммерческое использование, потому это сложно доказуемое явление. Существует много способов интерпретировать и использовать чужое искусство, но здесь важнейший критерий — как ты создаешь что-то новое с помощью интеграции идей других авторов. Используя свое впечатление, художник создает новое высказывание, это может быть оммаж, открытая интерпретация произведения искусства, которое вызывает сильные эмоции, может быть художественное заимствование, когда элемент заимствуется автором вполне осознанно, более того, автор показывает зрителям, что использует этот элемент осознанно. Но здесь, мне кажется, речь о коммерческом проекте, который использует чью-то мысль, от этого возникает ощущение неискренности. Эта неискренность, нечестность автора по отношению к своему зрителю становится триггером, явным моментом, когда чувствуешь: неважно, как ты это использовал, это обман. Неважно, делаешь ты это с целью продажи или просто чтобы этим обладать или получить славу, которая тебе не принадлежит.
Фигура автора на постсоветском пространстве — плохо понимаемая штука, у нас нет существенной юридической защиты авторских прав, а художники не всегда понимают, что есть фигура автора, тем более этого не понимает общество и тем самым поддерживает ситуацию плагиата. Конечно, важно, чтобы авторы знали, как себя защитить, а общество понимало, какова роль автора и какие у него права.
Цветы рекордсмена вызывают улыбки
318 квадратных метров – это рекордная для России площадь граффити с ромашками на фасаде новостройки
Работа петербургского художника Алексея Сергиенко попала в Книгу рекордов России за «наибольшую площадь граффити, содержащего изображение ромашек, на жилом здании»
Пока ромашки украшают фасад только одной многоэтажной новостройки. По задумке автора, все восемь домов комплекса будут «утопать» в цветах. Строители пока возвели четыре из них.
Стоит сказать, что к ромашкам у Алексея особая слабость. У него уже не меньше сотни работ, посвящённых этим полевым цветам. Художник даже свою машину разукрасил ромашками.
– Я вижу, что люди при виде ромашек сразу улыбаются. А когда еду на машине, прохожие радостно машут. Ромашки улучшают их настроение и поднимают моё, – объясняет Алексей. – Думаю, что в домах с цветами жители не будут грустить. Чем больше приятных моментов и добра в нашей жизни, тем лучше.
Алексей известен в Петербурге не только своей любовью к ромашкам. Он способен пойти на смелые эксперименты. Художник как-то устроил перформанс, пригласив на собственные похороны триста знакомых.
– Это не эпатаж, – поясняет Алексей. – Я хотел поднять тему смерти, чтобы люди не боялись её. Страх смерти реально гнетёт людей. Когда мы свободно обсуждали эти вопросы, всем стало легче. Ну и потом мне было очень интересно, что обо мне будут говорить мои друзья, когда я умру. И вот я лежал три часа, словно мёртвый, и всё это время слушал признания. Можно сказать, что благодаря собственным «похоронам» лучше познал себя. И ещё один момент. Благодаря перформансу я перестал верить в разные приметы. Знаете же, как это часто бывает: посмотри в зеркало, если вернулся, плюнь три раза через левое плечо, берегись чёрной кошки. Кстати, у меня в галерее живёт чёрная кошка, и мы пересекаемся с ней за день сотни раз без всяких для нас обоих последствий. Суеверий для меня не существует.
Художник работает в стиле поп-арт. На его взгляд, любой объект массовой культуры или даже житейскую ситуацию можно трансформировать в арт-объект. Нередко ему достаётся от коллег по цеху, многие из которых смотрят свысока на подобное искусство и не воспринимают всерьёз его работы.
– На «похоронах» мой близкий друг сказал мне: «Мы не воспринимаем тебя как художника. Для нас ты – бизнесмен. А среди бизнесменов на тебя смотрят как на художника. На самом деле ты где-то посерединке». Люди могут говорить что угодно. А я делаю, что считаю нужным.