Экзистенциальная вина что это
Экзистенциальная вина
Экзистенциальная вина это ответственность человека перед собой за свою непрожитую жизнь. Цена, которую платит человек за невоплощение своей судьбы, за жизнь прожитую не для себя, за отчуждение самого себя от своих истинных чувств, желаний и мыслей.
Понятие экзистенциальной вины можно сформулировать так: «Если я признаю, что сейчас могу изменить что-то очень не нравящееся мне в себе или в своей жизни то мне придется признать, что я мог изменить это давно. А значит, я виноват в том, что эти годы прошли впустую, виноват во всех своих потерях или неприобретениях».
Тот факт, что она не осознается (а она, как правило, не осознается) не делает ее менее острой и менее мешающей нам меняться.
Наличие такого типа вины очень заметно во время проведения различных семейных и структурных расстановок.
Неудивительно, что чем старше человек, чем старше его конкретная проблема или общее чувство недовольства жизнью, тем сильнее будет его экзистенциальная вина перед собой.
Это может быть до такой степени разрушительным переживанием, что проще оставаться в убеждении «я не могу это изменить».
Ирвин Ялом в своей работе «Экзистенциальная психотерапия» писал по этому поводу:
На то же обстоятельство указывает хасидский раввин Сашья, который незадолго до своей смерти сказал: «Когда я приду на небеса, там не спросят меня: «Почему ты не стал Моисеем?». Вместо этого меня спросят: «Почему ты не был Сашьей? Почему ты не стал тем, кем мог стать только ты?».
Отто Ранк остро осознавал эту ситуацию и писал, что предохраняя себя от слишком интенсивного или слишком быстрого проживания, мы чувствуем себя виновными из-за неиспользованной жизни, непрожитой жизни в нас.
В отличии от иррациональной вины, за которую мы не можем взять ответственность, так как она вообще нам не принадлежить не смотря на те мучения, которые доставляет, экзистенциальная и рациональная вина находятся в компетенции нашей индивидуальной ответственности и от нас самих зависит будем ли мы испытывать комплекс вины или начнем жить. Принятые чувства рациональной и экзистенциальной вины перестают разрушать нашу жизнь, укрепляют личность и дают возможность жить более осознанно и свободно.
Экзистенциальная вина
Даже не участвуя в круговороте жертвоприношения, мы продолжаем конкурировать, вступая в рыночные отношения, и брать что-то у других для себя. Если одна часть населения земного шара процветает, это процветание может происходить за счет другой половины. Если где-то происходит экономический подъем, он может происходить за счет окружающей среды, и т. д. Эта дилемма присуща человеческой природе. Она проявляется во множестве известных мифов различных вероучений. Например, в иудео-христианской традиции вина Адама и Евы является неизбежной, неминуемой и закономерной. Они вкусили плод с Древа познания Добра и Зла. Как только они вышли из стадии инфантильности, им сразу открылась истинная суть происходящего, состоящая в том, что они живут за счет других, что они различаются по своей чувствительности, ответственности, независимо от того, насколько они уверены в своей невиновности. Их изгнание из Рая оказалось естественным расставанием с невиновностью, с инфантильным бессознательным и с выбором, свободным от тягостных последствий. Позднее им придется страдать от того, что во многих случаях, когда им понадобится делать выбор, это будет выбор не между хорошим и плохим, а между разными оттенками скучной морали. Им придется признать двусмысленность своей морали и свое индивидуальное и культурное раздвоение.
Обратимся к роману Альбера Камю «Падение». Хотя Камю родился в Алжире, он был приверженцем иудео-христианской религиозной традиции. Став французским писателем, в своем современнике он видел чудовищное раздвоение: с одной стороны, он распознал, как из глубин цивилизации появляется Холокост, а с другой стороны, ощущал шаткость своей нравственной позиции. Без признания этой двойственности человек упал бы с высоты возведенной им башни самовозвеличивания, но вместе с этим падением обязательно пришло бы начало осознания, неизбежное ощущение унижения при погружении в нравственную трясину, а значит, и способность к расширению психологических возможностей.
Такая униженная личность оказывается не только более интересной, но и более человечной. Наверное, то же самое осознал Блейк, когда читал «Потерянный рай». «Мильтон, — писал он, — принял сторону Дьявола, хотя сам этого не понимал». При всех своих проблемах с моралью Сатана гораздо более интересен по сравнению с «ванильным Божеством». Конечно, Сатана повинен в гордыне, но фактически его психология имеет с нашей гораздо больше сходства, чем различия, его противоречивость и экзистенциальная вина при всей их пагубности все-таки очень многогранны.
Луиджи Зойя в своей книге «Величие и вина» прослеживает ритм периодического чередования гордыни и возмездия, человеческой склонности к высокомерному приписыванию себе божественных черт и мучительного страдания после ответной реакции Вселенной, которая приводит человека к смирению, исправлению и восстановлению внутреннего равновесия[22]. По мнению Зойи, история отражает индивидуальную психологию человека, спроецированную «на более широкую сцену». Главную роль играет потребность Эго в безопасности, но Эго склонно к самообману, инфляции и построению масштабных нереальных планов, которые могут быть связаны с уничтожением природы ради проведения очередной скоростной трассы, полетом на очередную звезду или даже борьбой со смертью как врагом человечества. Высокомерие Эго можно назвать комплексом Фауста, главного героя трагедии Гете. С одной стороны, его многочисленные устремления благородны, а с другой стороны, он бессилен в стремлении выйти за пределы своего понимания и контролировать происходящее. Фаустовы взлеты и падения создали основу современного мира с его чудесами и ужасами. Зойя полагает, что каждый из нас виновен в каждом отступлении от своей истинной сущности; эта вина мешает нам спать и служит причиной «недомоганий» наших современников. Об этом в начале XX столетия написал Рильке: «…нам вовсе не так уж уютно в мире значений и знаков». Таким образом, пресловутый путь прогресса — это утверждение гордыни, за которое приходится расплачиваться ощущениями недомогания, заменяющими осознание экзистенциальной вины.
Мы не можем не обращать внимания на то, что самые добрые намерения имеют дурные последствия, поэтому вина стала обязательной составляющей современной жизни. Иудео-христианское понятие «греха» (происшедшее от еврейского выражения «не попасть в цель», как в стрельбе из лука) аналогично диалектической последовательности гордыни-возмездия. Неизбежно попадая в состояние двойственности, человек должен по-прежнему нести на себе бремя вины. Чтобы осознать неизбежность проявления этого «больного воображения», этой гордыни, этого греха, требуется расширение сознания. Осознание своих неизбежных бессознательных ошибок — это первый шаг человека к самопринятию.
Наверное, это чувство экзистенциальной вины выдержать сложнее всего. Осознание своей ответственности не только за содеянное, но и за многое из того, что не удалось совершить, может сделать нас более человечными, но при этом углубить нашу боль. В моей книге «По следу богов: место мифа в современной жизни» речь идет о том, как Достоевский, Конрад и Камю изображали внутреннюю противоречивость оглушенного осознанием современника, который мог испытывать лишь непомерное чувство стыда перед избранным им миром. В такой конфронтации с виной много иронии. В отличие от трагического или комического ощущения жизни, чувство иронии не может исцелять. Ироничное сознание может видеть «трагические ошибки», понимать их последствия, но оно никогда не поможет ни искупить их, ни избежать. У такого человека сознание всегда будет источником неприятностей, но вместе с тем, как заметил Юнг, маловероятно, чтобы он взял на себя частицу того бремени, которое несет на себе общество.
Как часто нам приходится сталкиваться со своими ложными убеждениями. Нельзя сказать, что мы виноваты в том, что являемся невротиками или что слишком поглощены собой; но если мы являемся невротиками или слишком поглощены собой и это осознаем, значит, нам не хватает мужества или воли, чтобы изменить себя. Точно так же, как психика «знает», когда полученные в жизни эмоциональные травмы сдерживают или искажают ее желания, она «знает» и где-то «фиксирует» наш разлад с самим собой. А кто этого не знает? А кто где-то глубоко внутри этого не осознает? И разве мы не продолжаем жить в разладе с самим собой? В этом и заключается экзистенциальная вина, которой нельзя избежать; ее можно или отрицать, или признать, погрузившись глубоко в себя.
Если мы признаем свою причастность к мировому злу, а также зло, которое совершаем мы сами, то, наверное, самая сложная проблема будет заключаться в том, чтобы себя простить. В первой половине жизни неизбежно преобладает беззаботность; но сущностью мучительного страдания, которое наступает в среднем возрасте, становится подсчет: что мы сделали для себя, а что — для других. Самое важное и самое трудное — научиться себя прощать. Человеческое Я, получившее прощение, гораздо свободнее идет вперед, вооружившись окрепшим, расширенным и углубленным сознанием, которое делает жизнь человека намного богаче. Но такое прощение самого себя в результате искренней исповеди, символического исправления и последующего освобождения происходит очень редко. Большинство из нас не получает индивидуального прощения, и тогда вторая половина жизни серьезно усугубляется пагубными последствиями поступков, совершенных в первой половине. Как трудно и вместе с тем как важно усвоить определение благодати, которое дал Пауль Тиллих: «Примиритесь с тем, что с вами мирятся, несмотря на то, что с вами примириться нельзя». Именно такая поразительная благодать, такое освобождение души необходимы, чтобы проникнуть в глубину бытия.
Существует еще один вид экзистенциальной вины, препятствующей душевным устремлениям. Развитие личности иногда требует нарушения запретов, которые когда-то считались безусловными. Чтобы стать взрослым, каждый ребенок иногда должен совершать поступки вопреки родительской воле. Ни один родитель не может раз и навсегда знать, что хорошо для ребенка, а что плохо, поэтому ребенок должен покинуть родительский дом в буквальном и переносном смысле слова. В недавнем прошлом было принято наказывать детей за то, что они не оставались с родителями и не заботились о них. Те, кто оставались дома в ущерб собственной индивидуации, впоследствии часто испытывали горечь и депрессию. Те, кто получили свободу, все равно чувствовали себя виноватыми, словно продолжали оставаться родительской собственностью и сознательно или бессознательно ограничивали себя тем уровнем психологического развития, которого достигли родители.
Вина связывает нас с прошлым, поэтому она мешает нам ясно видеть настоящее и будущее и даже разрушает его. Чтобы осознать вину, мы должны научиться различать ее разновидности, заставляющие нас страдать. Реальная вина — это способ зрелого человека взять на себя ответственность. Избегание ответственности не только регрессивно по своему характеру; оно означает, что человек никогда не сможет выйти за рамки своего неинтегрированного переживания. Одна моя подруга как-то сказала: «С прошлой виной далеко не уйдешь». По-моему, под этим она имела в виду следующее: много жизненной энергии тратится на прошлое и тем самым отвлекается от практической деятельности в новых направлениях. Только через интеграцию вины можно достичь нового осознания, которое позволит увидеть новые пути в жизни.
«Зрелая» интеграция вины требует от человека признать, что когда-то он сделал неправильный выбор, и тогда исправление ошибки часто станет символическим, а не буквальным, и у человека появится возможность освобождения от вины. Мнимое чувство вины — это часто повторяющаяся, крайне рациональная защита от невыносимого страха. В подавляющем большинстве случаев сила и специфика этого страха свидетельствуют о том, что он исходит из раннего детства, когда жизненные события зачастую бывают настолько тяжелы, что ребенок не может их осознать, оценить и интегрировать. Если человеку удается избавиться от скрытой тревоги, он может восстановить сознательную установку и обрести свободу выбора.
Экзистенциальная вина — самая тяжелая вина, от которой, наверное, сложнее всего избавиться. Каждый человек, достигший определенного уровня сознания и моральной зрелости, оказывается окутанным паутиной нравственных проблем, через которую ему приходится пробираться. Мы не можем сделать выбор, не можем даже отдать предпочтение чему-то, не затронув в той или иной степени чьих-то интересов. Признать наличие этой паутины, состоящей из нравственных проблем — значит попасть в плен неоднозначности человеческого бытия. По той же причине невозможно жить без высокомерия, греха или самообмана. Такое внутреннее противоречие вызывает противодействие, которое приводит к тому, что последствия нашего выбора оборачиваются против нас. Нам следует поразмышлять об иронии жизни и понять, подобно апостолу Павлу, что мы должны делать добро и не делаем, что мы являемся злейшими врагами самим себе, что большая часть содеянного нами не способствует целостности нашего Я и поэтому остается невостребованной.
Такое осознание может не принести облегчения, но оно является признаком зрелой личности, которая, определив характер вины, по крайней мере, имеет возможность в какой-то степени освободиться от связи с прошлым. Высвободившуюся энергию можно затем использовать для формирования представления о будущем.
Вместе с тем для большинства из нас образ Илей оказывается прототипом наших собственных тревожных скитаний. Она бродит по «стране вины», ища освобождения от прошлого и от самой себя. Я искренне надеюсь, что она найдет хотя бы одного Избранного и почувствует облегчение. А иногда и я тоже могу ощутить, как правой рукой обнимаю одну девочку, а левой тащу другую, с разбитой коленкой, которая цепляется за меня своей ручонкой, и этому страшному переходу никогда не будет конца.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Экзистенциальная зависть
Экзистенциальная зависть Я-концепция содержит большое количество черт, каждая из которых может стать предметом сравнения. Я завидую росту, богатству, внешней привлекательности, социальному положению родителей других. Если оволосение груди будет социально ценным, то
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика Так же, как наличие экзистенциального момента в шизоидном характере явно для того, кто остро осознает внутреннюю пустоту, так же для энеа-типа III характерно, что экзистенциальный момент внутреннего вакуума хорошо виден стороннему
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика В то время как у нас имеются достаточно веские причины считать, что истоки зависти лежат в неудовлетворенной потребности в привязанности в раннем детстве, и хроническое ощущение боли в этом характере можно понять как отголосок боли
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика В случае с энеа-типом VI это особенно релевантная тема в виду связи между точками IX и VI в энеаграмме: можно сказать, что страх действий ведет к оторванности от самого себя, что отсутствие обоснования бытия выражается в хрупкости или
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика Осталось тщательно рассмотреть, как и в отношении других характеров энеа-типов, как основная страсть укрепляется день за днем не только воспоминаниями о прошедших удовлетворениях и разочарованиях, но и благодаря тому влиянию, какое
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика Чрезмерное развитие способности действовать для того, чтобы бороться в опасном мире, которому нельзя доверять, возможно, и есть тот фундаментальный путь, избрав который, характер энеа-типа VIII не смог развить все свои человеческие
3. Экзистенциальная психодинамика
3. Экзистенциальная психодинамика Так же как внизу энеаграммы (IV и V) осознанная экзистенциальная боль максимальна, в энеа-типе IX, вверху, она минимальна; и в то время как тиковая обскурация энеа-типа III лучше постигается сторонним наблюдателем, который может спросить, «о
Экзистенциальная позиция
Экзистенциальная позиция Каждый человек в определенной степени определяет для себя на раннем этапе, в чем состоит смысл его жизни или существования. Некоторые определения отличаются простотой, например: «Я хороший человек». Другие более замысловаты; люди решают, что у
1.2. Экзистенциальная типология и потребность
1.2. Экзистенциальная типология и потребность С момента нашего существования согласно определенному типу индивидуации этот тип становится необходимым для всей органики, и никакая свобода не может его изменить.Мы обусловлены тем типом жизненной индивидуации, который
Экзистенциальная вина
Экзистенциальная фрустрация
Экзистенциальная фрустрация Психиатры знают по собственному опыту, что в наши дни стремление к смыслу у многих людей остаётся неутолённым. Иными словами, люди страдают не только от сексуальной неудовлетворённости, от невозможности удовлетворить своё сексуальное
Часть 3. «Экзистенциальная моя жизнь»
Часть 3. «Экзистенциальная моя жизнь» Ива и Ручей Ива росла у ручья. Ручей и Ива были влюблены друг в друга. Жаркими днями Ива опускала в Ручей свои ветки, и они плыли по воде и гладили ее; а Ручей расчесывал их как косы и, играя, окутывал Иву завесой мельчайших брызг.Когда-то,
Нормальная, невротическая и экзистенциальная вина
Нормальная, невротическая и экзистенциальная вина Так же как и тревога, вина является частью человеческого существования. Можно провести различие между нормальной и невротической виной. В основе невротической вины лежат воображаемые проступки, направленные якобы
1.2. Экзистенциальная поддержка
1.2. Экзистенциальная поддержка Достаточно часто встречаемый в психотерапии термин. Под экзистенциальной поддержкой я понимаю признание терапевтом всех экзистенциальных прав и своего клиента и
Три вины: рациональная, иррациональная, экзистенциальная
Три чувства вины преследуют человека на протяжении всей его жизни: чувство реальной вины, иррациональное чувство вины и чувство вины экзистенциальной.
Рациональное чувство вины имеет большую ценность. Оно отражает реальность, сообщая человеку, что он погрешил перед другими. Рациональная вина сигнализирует человеку, что ему надо исправить свое поведение. Человек, способный ощущать рациональную вину, может использовать это чувство как руководство к моральному поведению.
Про чувство вины
Способность к рациональной вине дает возможность регулярно исследовать свои ценности и стараться жить, насколько это возможно, в соответствии с ними. Рациональное чувство вины помогает исправлять свои ошибки, поступать морально и проявлять инициативу.
Рациональная вина хороший помощник в том, чтобы относиться друг к другу сочувственно и великодушно. Рациональная вина определенно человеческое состояние. Каждый человек совершает агрессивные действия или имеет морально неприемлемые агрессивные мысли. Когда такое случается, люди ощущают реальную вину; они чувствуют себя некомфортно, так как преступили свои собственные этические стандарты.
Чувство иррациональной вины развивается в детстве. Дети часто приходят к убеждению, что являются причиной проблем, над которыми они на самом деле не властны, в том числе развод, скандалы членов семьи или их пагубные пристрастия. Дети могут пытаться исправлять эти мнимые ошибки, усердствовать в самонаказании, или принять решение никогда больше не приносить никому вреда. Они начинают уклоняться от естественного самоутверждения, оценивая его как опасную агрессию. Они могут также опасаться, что другие разгневаются на них за их поведение и попытки самоутверждения. Дети часто проносят такую иррациональную вину во взрослое состояние.
В некоторых случаях родитель индуцирует чувство вины ребенку за сам факт его существования (« Если бы тебя не было, я бы могла быть успешной», «Если бы ты не родился так рано, я бы могла учиться», «Если бы не ты, я бы не жила с твоим отцом»). Таким образом, у человека с ранних лет его жизни формируется иррациональное чувство вины, в отношении самого факта своего существования, что некоторых наиболее экстремальных вариантах может приводить к лишению себя жизни. Такие посылы членов семьи часто передаются из поколения в поколение, что становится социально опасным, так как такие люди сами становятся индукторами, которые заражают других людей неудачами, неверием, разочарованностью и конфликтами.
Иррациональная виноватость имеет такое же отношение к чувству вины, какое высокомерие имеет к стыду. В каждой из этих ситуаций человек скорее пытается обойти проблему, чем перерасти ее.
Существует также тип иррациональных моралистов, которые пытаются поддерживать свою моральную идентичность самозабвенных людей, лишенных всякого эгоизма. Они могут становиться «праведниками», убежденными, что овладели мастерством заботы о других. Они «признаются» в своих добродетелях (которые не могут обойтись без иррациональной вины) вместо признания своих грехов. Иррациональное чувство вины иногда называют еще защитным — оно помогает сохранять идеальный образ Я, оберегает от внутреннего напряжения. В некоторых случаях человек преувеличивает свою реальную вину. Одно из психологических объяснений этому следующее. Если я являюсь причиной какого-то события (пусть даже плохого), то я — не «пустое место», от меня что-то зависит. То есть с помощью иррационального чувства вины человек пытается подтвердить свою значимость. Ему намного болезненнее признать факт, что он ни на что не мог повлиять, признать свое бессилие что-либо изменить, чем сказать «это все из-за меня!».
К.Хорни исследуя чувство вины обращала внимание на то, что если тщательно исследовать чувство вины и испытать его на подлинность, становится очевидным, что многое из того, что кажется чувством вины, является выражением либо тревожности, либо защиты от нее.
Вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины. В отличие от здорового человека он не только страшится тех последствий, которые вполне могут иметь место, но заранее предвидит последствия, абсолютно несоразмерные с действительностью. Природа этих предчувствий зависит от ситуации. У него может быть преувеличенное представление о грозящем ему наказании, возмездии, покинутости всеми, или же его страхи могут быть совершенно неопределенными. Но какой бы ни была их природа, все его страхи зарождаются в одной и той же точке, которую можно грубо определить как страх неодобрения или, если страх неодобрения равносилен сознанию греховности, как страх разоблачения. /К.Хорни/
И. Ялом отмечает феномен невротической вины, которая «происходит от воображаемых преступлений (или мелких проступков, вызывающих непропорционально сильную реакцию) против другого человека, древних и современных табу, родительских и социальных запретов».
«Справиться с невротической виной возможно путем проработки собственной «плохости», бессознательной агрессивности и желания наказания». Существуют хронически иррационально виноватые люди, чаще всего это чувство тяжкое наследие эго сложного детства, однако и люди, которые не склонны к развитию подобного чувства время от времени могут испытать иррациональную вину. Например, если на их пути встретится искусный нарциссичный манипулятор или психопат, или же если определенная ситуация, которая спровоцировала это чувство, по своему психологическому содержанию напоминает о былых, ранее не осознанных проступках.
Экзистенциальной вине Ялом отводит роль советчика. Как выявить свой потенциал? Как узнать его, встретившись с его проявлением? Как мы узнаем, что потеряли свой путь? – задает вопросы Ялом. Ответы на эти вопросы он черпает в трудах М. Хайдеггера, П. Тиллиха, А. Маслоу и Р. Мэйя. «С помощью Вины! С помощью Тревоги! Через зов бессознательного!». Вышеуказанные мыслители согласны между собой в том, что экзистенциальная вина – это позитивная конструктивная сила, советчик, возвращающий нас к себе самим.
Экзистенциальная вина универсальна и не является результатом невыполнения родительских приказаний, «но вытекает из того факта, что человек может рассматривать себя как индивида, который в состоянии или не в состоянии делать выбор» (Р.Мэй). Таким образом, понятие «экзистенциальная вина» тесно связано с понятием личной ответственности. Экзистенциальная вина приходит к человеку, когда он осознает, что на самом деле имеет обязательства перед собственным бытием, когда он понимает, насколько важно реализовать потенциал, определенный ему природой. Экзистенциальная вина не связана с культурными запретами или интроекцией культурных предписаний; ее корни лежат в факте осознания себя. Каждый человек испытывает экзистенциальное чувство вины, несмотря на то, что ее сущность будет претерпевать изменения в различных обществах, и в большей степени будет определяться самим обществом.
Экзистенциальная вина не является сама по себе невротической виной, хотя она обладает потенциалом, необходимым для трансформации в невротическую вину. Если эта вина не осознается и вытесняется, то в таком случае она может развиться в невротическое чувство вины. И так как невротическая тревога является конечным результатом естественной экзистенциальной тревоги, которую старались не замечать, то из этого следует, что невротическая вина представляет собой результат отсутствия противостояния экзистенциальной вине. Если человек может осознать и принять это, то такая вина не является патологичной. Однако при правильном подходе экзистенциальная вина может принести человеку пользу.
Человек должен прислушаться к своей экзистенциальной вине, которая побуждает его принять фундаментальное решение – радикально изменить свой образ жизни, измениться самому, стать собой.
И. Ялом указывает на то, что осознание экзистенциальной вины в ряде случаев может тормозить дальнейшее развитие человека. Так как решение измениться подразумевает, что человек один в ответе за прошлое крушение своей жизни и мог бы измениться уже давно. А переживание экзистенциальной вины «заставляет индивида размышлять о растрате – о том, как случилось, что он пожертвовал столь многим из своей уникальной жизни». Сделать шаг к изменению – значит признать постыдность своего прошлого. И человек, чтобы избавиться от признания своей прошлой жизни одной большой ошибкой, вытесняет чувство экзистенциальной вины, сохраняя верность привычным стереотипам.опубликовано econet.ru
Автор Амалия Макаренко
Понравилась статья? Напишите свое мнение в комментариях.
Подпишитесь на наш ФБ: