что означает мнимая сделка
Что такое притворная сделка. Объясняем простыми словами
Распространённый пример притворной сделки — когда договором дарения прикрывают договор купли-продажи. То есть фактически имущество продают, но по документам оформляют как подарок. Это делают, чтобы заплатить меньше налогов или вывести имущество из вероятной процедуры банкротства.
Притворной сделкой считается также та, что совершена на иных условиях. Например, когда в контракте все условия записаны верно, но сумма сделки намеренно занижена.
Суд может признать притворную сделку недействительной. То есть полностью её отменить.
Пример употребления
«Девелопер заключил с пермскими властями соглашение о безвозмездной передаче на баланс Перми реконструированного детсада. Суд назвал это соглашение притворной сделкой, прикрывающей оказание муниципальных услуг на возмездной основе».
(«Коммерсант» — о решении пермского арбитража.)
Ошибки употребления
Притворную сделку не стоит путать с мнимой сделкой. Главная разница мнимой и притворной сделок в том, что первая вообще заключается лишь для вида: обе стороны понимают, что не будут исполнять её условия на практике. Все соглашения в мнимой сделке — фикция. Например, должник может переписать машину на совершеннолетнего ребёнка или супругу, чтобы её не отняли в счёт долгов. При этом должник продолжает пользоваться автомобилем. Юридически машина ему уже не принадлежит, но фактически она осталась в собственности. Притворная сделка всё-таки нацелена на результат, хотя и не на тот, который прописан в договоре.
Мнимые и притворные сделки
К настоящему времени сформировалась обширная арбитражная практика по вопросам признания судом сделок налогоплательщиков мнимыми и притворными. Если фирма попадает в такую ситуацию, главное — вовремя позаботиться о документальном оформлении и исполнении сделки. В статье мы расскажем, как избежать при этом возможных налоговых рисков.
Президиум ВАС РФ отмечает, что при изменении юридической квалификации гражданско-правовых сделок судам следует учитывать, что сделки, не соответствующие закону или иным правовым актам, в частности, мнимые и притворные сделки являются недействительными независимо от признания их таковыми судом (постановление Президиума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53).
В связи с этим, будет уместно провести анализ сложившейся судебной практики по вопросам признания сделок налогоплательщиков мнимыми или притворными.
это важно
Мнимая сделка совершается контрагентами с целью создать лишь видимость правовых последствий, они не желают их наступления в действительности, преследуя иные цели (например, получение необоснованной налоговой выгоды).
Понятие «мнимая» и «притворная» сделка
Как указал ФАС Уральского округа в постановлении от 28 марта 2007 г. по делу № Ф09-2058/07-С3, применение гражданско-правовых инструментов не должно вступать в противоречие с общим запретом на недобросовестное осуществление прав налогоплательщиком, а действия субъекта предпринимательской деятельности должны быть обусловлены достижением деловой цели.
Одним из таких инструментов могут быть мнимые или притворные сделки, совершая которые налогоплательщик стремится получить налоговую выгоду, например, в результате появления права на возмещение НДС, занижении доходов или увеличении расходов и т. д.
По статье 170 Гражданского кодекса мнимыми признаются сделки, которые совершаются лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.
В то же время, под притворными понимаются сделки, которые совершаются с целью прикрыть другую сделку. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, применяются относящиеся правила.
Так, и мнимые, и притворные сделки являются ничтожными. При этом следует отметить, что налоговые органы при обращении в суд зачастую заявляют, что сделка налогоплательщика является одновременно и мнимой, и притворной.
В этом случае суды указывают, что сделка не может быть признана одновременно и мнимой, и притворной (постановление ФАС Северо-Западного округа от 12 февраля 2007 г. по делу № А56-20721/2006). Поэтому необходимо учитывать особенности этих сделок и их отличия. Мнимая сделка совершается контрагентами с целью создать лишь видимость правовых последствий, они не желают их наступления в действительности, преследуя иные цели (например, получение необоснованной налоговой выгоды). Такая сделка заключается только на бумаге, потому что намерения сторон по ее реальному исполнению отсутствуют.
По основанию же притворности недействительной может быть признана сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий, чем те, что прямо следуют из нее, такая сделка прикрывает иную волю всех ее участников. Следовательно, притворная сделка может быть признана таковой, если оба контрагента имеют намерение ее совершить. При этом притворная сделка должна быть совершена между теми же сторонами, что и «прикрываемая» (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 25 января 2007 г. по делу № А33-10792/06-Ф02-7479/06-С1).
Суд требует доказательств!
Поскольку суды требуют, чтобы фактическая и правовая позиция налогового органа при объявлении сделок ничтожными была достаточно убедительна (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 16 апреля 2007 г. по делу № Ф04-2185/2007(33314-А46-34)), то отличия между разными видами ничтожных сделок могут сыграть существенную роль при рассмотрении дела.
Это объясняется тем, что суды требуют от налогового органа указывать, по каким признакам сделка является ничтожной, представлять доказательства мнимого или притворного характера сделок налогоплательщиков с контрагентами или доказывать фиктивность хозяйственных отношений между сторонами (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 22 марта 2007 г. по делу № А19-20339/06-20-Ф02-865/07, А19-20339/06-20-Ф02-2012/07).
Налоговые органы должны документально доказать, что сделки были совершены совершены лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия или с целью прикрыть другую сделку. Так, судам необходимы доказательства того, что по сделкам не производились оговоренные операции, что влечет иные правовые последствия, в том числе в целях налогообложения (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 25 августа 2004 г. по делу № Ф04-5750/2004 (А46-3851-14)).
внимание
При решении вопроса о мнимости сделок особое значение придается фактическим действиям налогоплательщика и реальности операций, даже если документальное оформление сделок полностью соответствует закону.
Признание сделок заведомо мнимыми
Вместе с тем, анализ судебной практики показывает, что при рассмотрении вопроса о ничтожности сделок налогоплательщика, преобладающее значение имеют фактические обстоятельства и реальные операции, которые подвергаются анализу в сопоставлении с документальным оформлением сделки.
Так, в постановлении от 5 апреля 2006 г. № 15825/05 Президиум ВАС РФ подчеркнул, что при отсутствии достоверных доказательств реального экспорта товаров наличие у налогоплательщика документов, предусмотренных статьей 165 Налогового кодекса, не может служить достаточным основанием для возмещения НДС.
Поэтому, если суды не располагают достоверными сведениями, доказывающими реальный экспорт товара, в отношении которого заявлены налоговые вычеты, то представление налогоплательщиком необходимых документов, предусмотренных статьей 165 Налогового кодекса, не может являться безусловным основанием для возмещения НДС.
В судебной практике широко распространены случаи, когда налоговый орган отказывает налогоплательщику в возмещении сумм НДС по причине мнимости сделки. Так, суд может признать сделку мнимой, если приобретение и сдача товара на комиссию произведена в короткий срок, реализация его на экспорт произведена по цене значительно ниже покупной и валютная выручка не поступила от иностранного покупателя (постановление ФАС Поволжского округа от 25 марта 2004 г. по делу № А65-2117/03-СА1-7).
В постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 24 апреля 2006 г. по делу № А43-2066/2005-31-90 согласился, что налогоплательщик не имеет права на налоговый вычет, поскольку имело место искусственное увеличение числа участников операций по продаже торгового оборудования путем совершения мнимых сделок с целью увеличения НДС, подлежащего возмещению из бюджета.
Также аргументом суда послужило создание налогоплательщиком видимости оплаты торгового оборудования поставщикам по более высокой цене по сравнению с той, по которой было реализовывано торговое оборудование.
Мнимость сделки может быть также установлена, если налоговый орган докажет, что отсутствовала сама возможность исполнения договора (например, отсутствуют необходимые производственные мощности — постановление ФАС Дальневосточного округа от 6 октября 2004 г. по делу № Ф03-А04/04-2/1568).
Налоговый орган может отказать в признании расходами затрат налогоплательщика по сделке, которая является мнимой, в качестве расходов и доначислить налог на прибыль. Если фактические действия сторон подтверждают позицию налогового органа, то суд также не встанет на сторону налогоплательщика. Так, в постановлении ФАС Поволжского округа от 29 ноября 2006 г. по делу № А65-5203/2006-СА2-41 признал налогоплательщика виновным в неправомерном завышении расходов и получении необоснованной налоговой выгоды.
Суд мотивировал свое решение тем, что в действиях налогоплательщика полностью отсутствовала какая-либо разумная хозяйственная цель при передаче другому лицу исключительных прав на свой товарный знак в условиях, так как в этот же день контрагент передал заявителю неисключительные права на этот же товарный знак, причем за значительную плату.
Признание сделок заведомо притворными
Признание сделок притворными имеет свои особенности, поскольку в этом случае речь идет о необходимости установления реальной сделки, на совершение которой была направлена воля сторон. Тем не менее, в судебной практике нередки случаи, когда сделки налогоплательщика все же признаются притворными.
Так, в уже упомянутом постановлении ФАС Уральского округа от 28 марта 2007 г. по делу № Ф09-2058/07-С3 признал решение налогового органа о притворности сделки верным, поскольку фирма заключила с гражданином, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа этого юридического лица, договор на управление этой же компанией.
В другом случае суд согласился с доводами налогового органа в том, что заключенный договор займа являлся притворной сделкой, а сама сделка должна быть квалифицирована как договор дарения. Судьи признали, что у налогоплательщика образовался доход в виде безвозмездно полученного имущества (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 17 апреля 2006 г. по делу № А66-2962/2005). При анализе спорных сделок при заявлении налогового органа об их притворности, суды также обращают внимание на фактические действия сторон по сделке.
Например, в постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 17 мая 2005 г. № Ф08-1868/2005-780А признал договор простого товарищества притворным, поскольку действия сторон свидетельствовали о заключении договора аренды (один участник вносил лишь денежные средства в адрес налогоплательщика, в то время как налогоплательщик предоставлял в пользование торговое место сроком на год; в договорах не были оговорены цели совместной деятельности, порядок распределения прибыли; осуществлялась совместная эксплуатация вещевого рынка). В результате, налогоплательщик был признан виновным в занижении доходов.
Таким образом, притворность сделки может быть установлена, если налоговый орган сможет доказать, что правовые последствия заключенного договора соответствуют совсем другой сделке. Если суд признает позицию налогового органа верной, налогоплательщик может быть признан виновным в получении необоснованной налоговой выгоды и принужден исполнить налоговые обязательства, как если бы была заключена реально подразумеваемая сделка.
это важно
Налоговые последствия притворных сделок состоят в том, что налоговый орган при проведении переквалификации сделки производит исчисление (доначисление) налогов, основываясь на реальных отношениях сторон сделки, а не на притворной их форме.
Способы снижения налоговых рисков
На основе изложенного можно предложить меры, которые помогут налогоплательщеку существенно снизить возможные риски признания налоговой выгоды необоснованной, а сделок — недействительными.
Сделка должна быть надлежащим образом оформлена, а ее исполнение подтверждаться всеми необходимыми документами (например, платежными документами, дополнительными соглашениями к договорам, актами прекращения обязательств зачетом взаимных требований, уведомлениями о проведении зачетов, товарными накладными, актами оказанных услуг, счетами, счетами-фактурами, учетными карточками, деловой перепиской и т. д.).
В этом случае у суда может не остаться сомнений в том, что воля сторон не была направлена на заключение иной сделки (постановление ФАС Северо-Западного округа от 6 апреля 2007 г. по делу № А56-40998/2005). То есть при заключении сделки ее участники должны совершить необходимые действия, направленные на достижение типового юридического результата, присущего заключаемому договору (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 23 января 2006 г. № А39-117/2005-9/17).
Кроме того, намерения налогоплательщика по заключению договора должны подтверждаться исполнением обязанностей по нему (постановление ФАС Северо-Западного округа от 20 июня 2007 г. по делу № А05-8960/2006-19).
Например, должны совершаться реальные операции с товарами, услуги должны оказываться. Существенное значение имеет сама возможность исполнить обязательства. Если силами сторон обязательство по сделке явно не может быть исполнено, в договоре разумно будет предусмотреть возможность исполнения за счет привлечения третьих лиц (постановление ФАС Северо-Западного округа от 6 февраля 2007 г. по делу № А05-16664/05-33).
Д. Парамонов, юрисконсульт «ФБК-Право»
электронное издание
100 БУХГАЛТЕРСКИХ ВОПРОСОВ И ОТВЕТОВ ЭКСПЕРТОВ
Полезное издание с вопросами ваших коллег и подробными ответами
наших экспертов. Не совершайте чужих ошибок в своей работе!
Свежий выпуск издания доступен подписчикам бератора бесплатно.
«Благими намерениями вымощена дорога…» (позиция Верховного Суда о притворных сделках)
Эти мысли относительно Определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 31.07.2017 г. № 305-ЭС15-11230 были мною написаны по горячим следам еще в 2017 году, но волею судеб так и не были нигде опубликованы.
Как известно при постановлении этого судебного акта Верховный суд пришел к выводу, что цепочкой последовательных сделок купли-продажи с разным субъектным составом может прикрываться единая сделка, направленная на прямое отчуждение имущества первым продавцом последнему покупателю. Данная позиция высшей судебной инстанции ничего кроме одобрения вызывать не может.
Долгое время вопрос о допустимости квалификации ряда последовательно совершенных сделок с различным субъектным составом являлся дискуссионным. Это было обусловлено в первую очередь позицией Президиума ВАС РФ, высказанной в Постановлении от 02.08.2005 г. № 2601/05, согласно которой из содержания пункта 2 статьи 170 Кодекса следует, что притворная сделка должна быть совершена между теми же сторонами, что и «прикрываемая».
Судами нижестоящий инстанций данная позиция была воспринята и активно проводилась, так в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.08.2014 г. по делу № А40-134795/2013, оставленном без изменения Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 17.11.2014 N Ф05-12746/2014, было указанно, что довод о притворности указанных в исковом заявлении сделок как взаимосвязанных неприменим в рассматриваемом случае поскольку стороны сделок не совпадают.
Однако данный подход явно не отвечал потребностям гражданского оборота.
Во-первых, возникали вопросы с применением или не применением к отношениям сторон норм о защите прав потребителя, когда договор в интересах физического лица (генерального директора) заключался от имени и за счет лица юридического. При применении к указанным отношениям конструкции договора комиссии мы должны будем признать недопустимость распространения на них норм Закона о защите прав потребителей, поскольку права и обязанности по договору заключенному в рамках договора комиссии возникают непосредственно у комиссионера. Вместе с тем каждый из участников отношений осознает, что реальным получателем товаров и услуг является именно физическое лицо (потребитель), а конструкция юридического лица была введена исключительно для вида, как правило, в целях оптимизации налогообложения.
Во-вторых, неоднозначно разрешались ситуации, когда договорные отношения по тем или иным причинам заключились от имени одного лица, но фактически за счет и в интересах другого. Частным примером подобной ситуации является приобретение в преддверии расторжения брака недвижимого имущества на имя близкого родственника или знакомого. Оформляя подобным образом отношения недобросовестный супруг стремится исключить данный объект недвижимости из-под требований о разделе. Если в этом случае восстановление реальных договорных отношений возможно через конструкцию злоупотребления правом (ст. 10 Гражданского кодекса РФ), то адекватное решение для ситуации зачисления суммы займа на карту иного лица (не заемщика) отсутствует.
Правовые коллизии со сделками с различным субъектным составом, разрешение которых иначе как через контрукцию притворных сделок невозможно, данными примерами, конечно, не исчерпываются, тем значимей является позиция Верховного суда РФ, изложенная в анализируемом Определении.
Вместе с тем, формулируя столь важную для практики позицию, суд оставил без должной аргументации и анализа вопрос о последствиях недействительности прикрываемой сделки и влияние на признание ряда последовательных сделок притворными наличие реального исполнения со стороны конечного приобретателя промежуточному лицу.
Как известно фактические обстоятельства рассмотренного дела сводились к следующему:
Банк передал объект недвижимости в собственность юридического лица, через некоторое время (около полутора лет) квартира продана двум физическим лицам, еще через некоторое время один из сособственников передал принадлежащую ему долю в праве собственности еще раз.
Оценив данные обстоятельства, судебная коллегия, как указывалось ранее, признала ряд единой притворной сделкой купли-продажи имущества, совершенной между Банком и конечными приобретателями (Смирновыми).
Как известно по смыслу ст. 167 Гражданского кодекса РФ и сложившейся судебно-арбитражной практики (в частности Постановления Президиума ВАС РФ от 12.10.2010 г. № 5243/10) суд обязан разрешить вопрос о применении последствий недействительности сделки одновременно с признанием данной сделки недействительной.
Относительно вопроса о применении последствий недействительности сделки, Судебная коллегия ограничилась указанием, что «последствия недействительности прикрываемой сделки в виде односторонней реституции применены судами на основании статьи 167 Гражданского кодекса исходя из отсутствия реальных расчетов между банком и конечными сособственниками квартиры по прикрываемой сделке».
Однако вопрос о том, что конечные приобретатели (гр. Смирновы) осуществили оплату приобретенной недвижимости, при чем реальными денежными средствами и по рыночной стоимости, и влияние данного обстоятельства на применение или не применение реституции в судебном акте не поднимался.
Означает ли это, что для квалификации цепочки сделок как единой притворной сделки факт реального исполнения одной из них является безразличным? И что не менее важно, достаточно ли для разрешения вопроса об отказе в применении последствий недействительности только того обстоятельства, что денежные средства (исполнение) от конечного приобретателя к первоначальном отчуждателю не поступили?
Классическая теория притворных сделок, да и сложившаяся практика правоприменения не позволяет положительно ответить ни на один из поставленных вопросов.
Судебная практика всех уровней основывается на том положении, что наличие исполнения сделки хотя бы одной из сторон исключает возможность ее признания притворной.
Так, Постановлении от 06.06.2011 г. № КГ-А40/4918-11 по делу № А40-96659/10-47-849 (Определением ВАС РФ от 26.09.2011 г. № ВАС-12482/11 отказано в передаче дела № А40-96659/10-47-849 в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора данного постановления) ФАС Московского округа указал, что «признаком притворной сделки является несовпадение волеизъявления сторон сделки с их внутренней волей при совершении сделки, а также фактическое исполнение иной, юридически не оформленной (прикрываемой) сделки.»
Еще более четко по этому вопросы высказался ФАС Северо-Западного округа в Постановлении от 25.02.2014 г. № Ф07-7479/2012 г. (Определением ВАС РФ от 30.06.2014 г. № ВАС-10272/13 отказано в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора данного постановления):
«В силу пункта 2 статьи 170 ГК РФ стороны должны преследовать общую цель и достичь соглашения по всем существенным условиям той сделки, которую прикрывает юридически оформленная сделка. Обращаясь с требованием о признании сделки ничтожной по указанному основанию, заявитель обязан представить доказательства направленности воли сторон на совершение именно прикрываемой сделки. Отсутствие фактического исполнения прикрываемой сделки, исключает возможность признания ее ничтожной по данному основанию».
Является ли анализируемое определение поворотной точке в подходе к квалификации притворных сделок? Хотел бы надеяться, что нет. Теория притворных сделок, как известно, основывается на необходимости единой согласованной воли всех участников правоотношений на достижение иного правового результата. Более того применение к одним участникам правоотношений условий договора, которые согласовывались или предполагались только одной стороной невозможно, поскольку противоречит принципу свободы волеизъявления и недопустимости вмешательства в частные дела.
Также на наш взгляд не вызывает сложностей разрешение вопроса о необходимости учета реального исполнения сделки со стороны конечного приобретателя для разрешения вопроса о применении или не применении реституции.
Признание заключённой между сторонами сделки притворной само по себе не свидетельствует об отсутствии договорных отношений. Напротив, применение п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса РФ, прямо свидетельствует о том, что между сторонами сложились правоотношения, но в ином виде (на иных условиях) по сравнению с теми, видимость которых стороны стремились создать.
В анализируемом случае суд пришел к выводу, что вместо цепочки сделок между различными субъектами, была заключена одна сделка между Банком и Смирновыми, по которой право собственности на имущество перешло непосредственно от кредитной организации к физическим лицам.
Поскольку отказ в применении реституции при установлении наличия встречного предоставления по смыслу ст. 167 Гражданского кодекса РФ невозможен, то следует прийти к выводу, что либо суд оценил оплату Смирновыми квартиры мнимым (то есть совершенным лишь для вида), либо посчитал, что возврат выплаченных денежных средств должен осуществляться в ином порядке.
Хотелось бы верить, что в данном случае суд пришел к первому из указанных выводов, поскольку обнаружить удовлетворительное обоснование иного порядка возврата уплаченных денежных средств затруднительно.
Из текста судебного акта следует, что право на возврат денежных средств от Банка у Смирновых отсутствует, следовательно, соответствующее требование конечными приобретателями может быть заявлено только лицу, у которого изъятое в пользу Банка имущество было приобретено, но на каком основании?
Реституция? Но, во-первых, при применении последствий недействительности сделки осуществляется обоюдный возврат полученного, а Смирновы передать квартиру не могут, поскольку она истребована в пользу Банка, а во-вторых, вступившим в законную силу судебным актом установлено, что сделки между Смирновыми и промежуточными приобретателями не существовало. Несуществующая сделка не может быть основанием для движения материальных ценностей.
Эвикция? Тоже неудовлетворительно, согласно общей как для права континентальной Европы, так и для нашего права традиции в качестве основания ответственности за эвикцию рассматривается договор купли-продажи: она наступает за
нарушение договорной обязанности продавца. Соответственно признавая в данном случае возможность применения ст. 461 Гражданского кодекса РФ, мы будем вынуждены признать наличие реального действительного договора между конечными и промежуточными приобретателями, то есть опять вступить в противоречие с судебным актом Верховного суда РФ.
Неосновательное обогащение? Теоретически такой подход возможен, исходя из того, что основания для обладания денежными средствами, которые существовали на момент получения имущества, в дальнейшем отпали (Пункт 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 № 49). Вместе с тем, во-первых, притворная сделка, являясь ничтожной, недействительна с момента ее совершения независимо от признания ее таковой судом, то есть даже на момент осуществления платежа обязательство у Смирновых отсутствовало. А, во-вторых, промежуточный приобретатель всегда может сослаться на положения п. 4 ст. 1109 Гражданского кодекса РФ, указав, что Смирновы, являясь стороной «прикрываемой» сделки, знали об отсутствии правовых оснований для осуществления платежа.
Таким образом, Верховный суд РФ сформировал, бесспорно, важную и значимую для правоприменения позицию о допустимости квалификации как притворной сделок с различным субъектным составом. Однако в результате невысокого качества юридической техники изготовления судебного акта, многие вопросы, требующие оценки и обоснования остались не разрешенными, что на наш взгляд повлечет больше разночтений, чем единообразия при применении положений ст. 170 ГК РФ.