что означает встречный вопрос
Встречные вопросы
Этот термин применим в ситуации, когда отвечают вопросом на вопрос. На посредственных семинарах по риторике, которые проходят под лозунгом «Кто спрашивает, тот и доминирует!», такой тип вопросов рекомендуется использовать, но в реальности эффективность этой «священной коровы» риторики сомнительна. Они играют позитивную роль, если с их помощью один из участников разговора хочет:
• связать вопрос с контекстом;
• уточнить цель заданного собеседником вопроса;
То есть позитивные встречные вопросы призваны подтвердить уже заданный вопрос или еще раз выявить намерения собеседника. Негативные цели риторических вопросов обнаруживаются, если вопрос, заданный собеседником:
• заставляет вас оправдываться;
• содержит ложное утверждение, касающееся ваших личных качеств, вашей компетентности или вашей компании;
• повышает напряженность ситуации и вызывает стресс.
На свете существуют глупые вопросы — куда от них денешься.
Встречные вопросы — одни из них.
Вспомните о глупом вопросе из журнала Profit, приведенном в
Но и в жизни подобных примеров достаточно. Руководитель
фирмы уже положил перед собой на стол контракт взял ручку
чтобы его подписать, но вдруг слышит заключительный вопрос
торгового представителя: «Надеюсь, теперь у нас действительно не
осталось нерешенных вопросов, или. »
Контракт остается неподписанным, заказ срывается. тот кто
некстати спрашивает, дезориентирует собеседника может ввести
его в замешательство. Такую глупость сделать нельзя? Как бы не
так! Можно, нас учат этому снова и снова. Те, кто сегодня
посещают нинги до диалектике, очень быстро узнают о силе
искусства постановки вопросов, однако тупики, в которые заводят
беседу пустые и ненужные расспросы, остаются за рамками
Еще один ложный вывод состоит в том, что встречные опросы в
стрессовых ситуациях могут снять напряжение. Как же на самом
Вот пример. Эксперт по маркетингу в конце своей презентации
отреагировал на высказывание о том, что его выступление не было
особо убедительным, таким вопросом: «Почему же?» В ответ он,
как говорится, получил от клиента «по полной программе»: ему по
пунктам перечислили все его ошибки, и у него не было времени,
чтобы что-то исправить. Своим ненужным вопросом эксперт
ещe более усугубил и без того негативное впечатление от
Это называется Г. П. — Глупый Поступок.
Психиатр Арон Р. Боденхаймер называет такие скрытые
аспекты задаваемых вопросов «непристойными». «Потому
что, — говорит он, — за тридцать лет и разговоров, и
молчания я убедился в том, что могу оказать большую помощь,
когда перестаю спрашивать и начинаю говорить
сам». Однако это высказывание справедливо лишь с учетом
Это не значит, что вы вообще должны перестать задавать вопросы. Просто нужно учитывать, что встречные вопросы являются контрпродуктивными, даже если они звучат в ответ на оскорбления или на вопросы, задаваемые с целью просто получить информацию. Они усугубляют критический аспект и напряженность в разговоре и ничего не проясняют.
Приведенные примеры показывают, что, несмотря на то что и в том, и в другом случае спрашивающий хотел всего лишь уточнить информацию, к сожалению, в реальности это вызвало активное неприятие и негативную реакцию собеседников. Так когда же следует спрашивать самому, а когда нужно сделать так, чтобы спрашивали вас? Если мною уже просчитаны возможные варианты ответов, когда можно предвидеть, куда повернется разговор, — мое положение в этой ситуации должно улучшаться и ни в коем случае не ухудшаться, поэтому я всегда помню о том, что знак вопроса — это знак присутствия интеллекта в коммуникации.
Итак, тот, кто знает, что встречные вопросы усиливают критичность по отношению к только что сказанному, будет избегать этих «скользких мест» и займет верную позицию в разговоре. Он будет удачно выбирать высказывания. Но этому тоже нужно учиться. Правильно сформулированные сообщения будут противоположностью встречным вопросам. Они могут быть, например, оценочными: «Итак, все вопросы выяснены, а здесь вы должны поставить подпись!» или: «Нет, это только с первого взгляда так кажется, но на самом деле. (следует формулировка своей позиции)».
Вопросы были и остаются главным средством коммуникации. Они позволяют умело направлять разговор в том случае, когда с их помощью восполняется дефицит информации, а иногда (но редко) помогают снизить напряженность во время беседы. Кстати, немногим знакома комбинация утверждение — вопрос: так называемый «расширенный вопрос». Мы часто наблюдаем, как, например, во время интервью журналист, желающий (некорректно) спровоцировать собеседника, спрашивает: «После того как вы завершили свою карьеру предпринимателя, у вас не было другого выбора, кроме как принять пост министра. Кстати, сколько зарабатывает министр?» Формула утверждение — вопрос здесь очевидна, однако тот, кто соглашается отвечать, тем самым дает собеседнику доминировать в разговоре. Причем так происходит в
Примеры позитивных вопросов
• Что дало вам повод задать этот вопрос?
• Можно прежде услышать ваше мнение?
• Почему вы задаете мне этот вопрос?
Примеры негативных вопросов
• Вы что, меня за дурака принимаете?
• Как вы пришли к выводу, что я некомпетентен?
• Вы это сейчас серьезно сказали?
Поэтому при обсуждении нежелательных для вас тем откажитесь
от встречных вопросов и используйте выражения, содержащие
«Почему конкуренты так отрицательно отзываются о вашей
«Извините, но это утверждение основано на неверных данных.
Наша компания пользуется признанием конкурентов, нас высоко
ценят клиенты и о нас весьма позитивно отзывается пресса — и я с
удовольствием готов вам продемонстрировать это на нескольких
Вывод
Встречные вопросы — это вопросы, а не ответы. Они не могут
Повторенные встречные вопросы не придают коммуникации
Встречный вопрос как реплика в ответ на негативный вопрос
может спровоцировать развитие дискуссии в нежелательном
Встречные вопросы служат для уточнения.
Встречные вопросы глупы, если требуют ответа, который вы не
хотите слышать, или заставляют вас давать развернутые
Встречные вопросы в неблагоприятной ситуации имеют смысл
только в сочетании с выражениями, содержащими прямую оценку,
но и при этом они могут усугубить негативные тенденции. Пример:
«Как вы пришли к такому ошибочному заключению?»
Пожалуйста, закройте книгу или отложите ее в сторону и объясните своими словами, в чем заключаются позитивные и негативные цели встречных вопросов. Напишите на отдельном листе по три позитивных и негативных встречных вопроса. При этом определите для них контекст!
встречный вопрос
Смотреть что такое «встречный вопрос» в других словарях:
встречный — прил., употр. сравн. часто 1. Встречным называют объект, который движется по направлению к вам. В такой поздний час встречный транспорт явление редкое. | Ветер по прежнему был встречный, и мы продвигались вперёд со скоростью шесть узлов. 2.… … Толковый словарь Дмитриева
Встречный иск — Встречный иск самостоятельное материально правовое требование, которое ответчик предъявляет к истцу в рамках уже рассматривающегося судом гражданского или арбитражного дела, возбуждённого по первоначальному иску, для совместного… … Википедия
Встречный — иск (Widerklage, reconvention) такой иск, которыйпредъявлен ответчиком к истцу в том же судебном установлении, где самимистцом предъявлен иск к ответчику и начатое по требованию истца дело ещепроизводится; при этом встречный иск составляет не… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
Встречный иск — (Widerklage, reconvention) такой иск, который предъявлен ответчиком к истцу в том же судебном установлении, где самим истцом предъявлен иск к ответчику и начатое по требованию истца дело еще производится; притом встречный иск составляет не… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Еврейский вопрос — Встречный вопрос вместо ответа на вопрос собеседника … Словарь народной фразеологии
Чаушеску, Елена — Елена Чаушеску Elena Ceaușescu … Википедия
Тагиев, Гаджи Зейналабдин — У этого термина существуют и другие значения, см. Тагиев. Зейналабдин Тагиев азерб. Hacı Zeynalabdın Tağıyev … Википедия
АТЕИЗМ — (от греч. άθεος, безбожный) неверие в существование каких либо сверхъестественных сил или существ (например, бога, богов, дьявола, духов, ангелов и тому подобное) или отрицание их существования, а также связанное с этим отрицание… … Википедия
Запад-77 — «Запад 77» крупные общевойсковые учения Советского Союза и стран Варшавского Договора. В учениях принимали участие шестнадцать войсковых объединений[1]. Учения «Запад 77», вместе с рядом других учений проведённых в 1970 е годы, особенно… … Википедия
Что значит встречный вопрос
После расторжения брака жена подала иск на раздел кредита, который она брала на свое имя и кредит якобы брался ею на нужды семьи, а муж подал встречный иск тоже на раздел кредита, который он брал на нужды семьи. Жена не доказала суду на какие цели брался кредит, не предоставила чеки куда расходовался и т. д., а муж, напротив, доказал суду необходимость взятия кредита и то, что он потрачен на нужды семьи. Если сложится ситуация, что суд откажет обоим, то имеет ли смысл мужу подавать апелляцию (его же иск встречный, а значит производный)? И второй вопрос имеет ли муж право подать самостоятельно иск о разделе кредитов (первый раз он подавал встречным). Спасибо.
Подала иск о расторжении брака. Муж разводиться не хочет, тянет время, сейчас подал встречный иск о том, чтобы на определенное время по решению суда быть вселенным в мою квартиру.
Он в ней постоянно зарегистрирован с 2005 года.
Ранее в Москве регистрации не имел,
Собственность (квартира) мной приобретена до брака.
На какой срок суд может удовлетворить его иск и на каких условиях? Значит ли это, что бывший муж сможет проживать в квартире на безвозмездной основе?
У меня такой вопрос: если я подала на человека подала в суд на человека (например оспорила сделку дарения) и мне отказали, то я больше не могу по тем же основаниям обращаться. А значит ли это, что никто другой не может подать в суд по тем же основаниям? Или кто то другой может обратиться чтоб оспорить? Будет ли судебное решение как то защищать ответчика от повторных исков?
Может ли ответчик подать встречный иск об утверждении сделки дарения судом? Есть ли такая возможность в суде?
Моих родителей затопили соседи сверху, постараюсь покороче. Мирным урегулированием они стали заниматься, подали в суд, но в суд они ни разу не приходили хотя было отправлено заказное письмо, в общем без их участия суд признал их виновными, а теперь как выяснилось они подали встречный иск об отмене принятого заочного решения, которое мы даже в глаза не видели, но суд сказал что вступит оно в силу с 31 августа, а встречный суд с их стороны назначен на 15 августа.
Я одного не могу понять, или суд тупой или им там помогают, значит на заседание по этому вопросу они не пришли так как не знали, а о принятом решении узнали раньше нас, как нам поступить, хочется что б таких людей наказали по всей строгости закона, который надеюсь все таки есть.
Уважаемый Денис Андреевич-к вопросу 142369.
Что значит что мы должны были потребовать оплаты истцом убытков? Чем убытки отличаются от судебных расходов?
Коротко о деле-наш работодатель подал на нас в суд-хотел выселить мою семью из жилья, мы подали встречный иск о признании нашего права пользования этим жильем. И дело выиграли (оно уже было обжаловано нами в кассационной инстанции, потом отправлено на новое рассмотрение и вынесено нормально для нас решение). На этом услуги нашего адвокаты кончились, так как дело мы выиграли, поэтому консультироваться у него мы больше не можем.
Я подала иск в районный суд по месту регистрации ответчика о лишении родительских прав. Судья его не удовлетворяет, т.к. ответчик заявил, что он исправится. На следующее заседание ответчик подаст встречный иск об определении порядка общения с ребёнком.
На самом процессе он сказал, что сейчас устроился на работу, но официальная зарплата у него снова минималка, а это значит, что алименты я буду получать по 1000 рублей в месяц.
Год назад я уже подавала иск на алименты в твёрдой сумме в другой суд, но мне отказали.
Вопрос: могу ли я снова поднять этот вопрос в этом суде? Я должна заранее подать иск, или это можно сделать прямо на заседании (оно у нас 9 декабря).
Помогите пожалуйста советом!
С уважением, Руслан.
Интересует такой вопрос: мы недавно выиграли дело по взысканию с нас долга умершего отца (суд решил, что мы в наследство не вступили по причине его отсутствия, значит и долги не принимаем). По своей глупости не знания на том момент закона, мы изрядно платили банку (около 1-1,5 лет), к тому же на вопрос «А что дальше делать после смерти?», банк отвечал конечно платить! Они прекрасно знали о его смерти и в суде предоставили копию св. о смерти, при этом раз-два в пол года звонили и спрашивали покойника, присылали ему письма с уведомлениями о смене счета. Так вот: решение суда у нас на руках, они его не обжаловали. Возможно ли подать встречный иск о взыскании переплаченных средств и компенсации морального ущерба? И есть ли шансы?
У меня два вопроса:
1. я подаю встречный иск к банку о признании сделки недействительной по ст.178, 179 ГК РФ. Можно ли взять за основание обе статьи? И как в лучше построить доказательную речь, сначала заблуждение, а потом обман, или наоборот? (просто я не до конца понимаю как юридически эти понятия появляются) 🙂
2. Я как поручитель отвечаю за исполнение обязательств по кредиту (ипотечному). Мой заемщик оформил липовый залог. Исходя из того что я поручилась за заемщика, означает ли это что я тоже несу ответственность за действия заемщика. Банк ссылается на то что раз я поручитель, значит я тоже виновата в том что нет залога, мол надо было следить за заемщиком. Но я же не могу, извините, за все отвечать. каковы рамки моей ответственности?
Супруг платит алименты с прошлого брака в размере 1/4. Я тоже подала на алименты, при подаче заявления я указала что он уже платит алименты.
Когда получила приказ дома обнаружила что указано не верно месторождение.
Вместо новоузенского района, указан новокузнецкий это как то повлияет? Далее я обнаружила что доля указана 1/4. Сегодня пошла в бухгалтерию относить приказ и спросила сколько будут удерживать, мне сказали что 25% мне и бывшей супруге.
Почему так? Ведь они должны удерживать 33 процента пополам. Приказ я вообще не отдала, сказала позже подойду. Скажите пожалуйста значит мне в приказе указали не верную долю? Но опять же возникает встречный вопрос мне переделают приказ исходя из моего заявления исправят долю. А бывшей так и будут удерживать 25 процентов. Скажите пожалуйста как быть что нужно сделать чтобы удерживали у супруга 33 процента пополам?
Встречный вопрос и его функционирование в динамике диалога
На правах рукописи
ВСТРЕЧНЫЙ ВОПРОС И ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ
В ДИНАМИКЕ ДИАЛОГА
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Работа выполнена на кафедре английской филологии ГОУ ВПО «Орловский государственный университет».
кандидат филологических наук, доцент
доктор филологических наук, профессор
кандидат филологических наук, доцент
ГОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет»
Защита диссертации состоится «25» июня 2008 года в ___ часов на заседании диссертационного совета Д 212.183.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при Орловском государственном университете 5.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Орловского государственного университета.
Автореферат разослан «____» ____________ 2008 г.
Общая характеристика работы
Реферируемая работа посвящена проблемам описания функционирования встречного вопроса в диалоге. Диалог – это, безусловно, интереснейший объект описания и неисчерпаемый источник научного вдохновения для всякого лингвиста. Именно в диалоге нам дано непосредственное функционирование языка, через диалог мы овладеваем языком. Многими исследователями диалог признается основной, подлинной, естественной формой существования языка.
Частной языковой формой, регулярно присутствующей в диалоге, является встречный вопрос. Эта сугубо диалогическая форма высказывания интересна и с точки зрения структурной (если понимать под этим лексические и грамматические средства, используемые при построении встречного вопроса), и с точки зрения функциональной (если понимать под этим типы коммуникативных задач, решаемых говорящим посредством встречного вопроса).
Актуальность исследования функционирования встречного вопроса в диалоге обусловлена тем фактом, что описания этого своеобразного явления языка/речи еще очень фрагментарны. Можно сослаться на ряд работ, в которых понятие встречного вопроса так или иначе используется (Голубева-Монаткина 2004; Бердник 1993; Кобозева 1988; Курашкина 2003; Падучева 1985; Ремизова 2001 и др.), однако нигде оно не получает сколько-нибудь детального освещения. Между тем полноценное исследование естественноязыковой коммуникации невозможно без тщательного многоаспектного изучения того инвентаря структур, который предоставляет говорящему язык, и их коммуникативного потенциала.
Встречный вопрос мы определяем как реплику, имеющую формальные признаки вопросительности (грамматические и интонационные) и появляющуюся в диалоге как реакция на предыдущее вопросительное высказывание, непосредственно данной реплике предшествующее. Интерес исследователя в этом случае должен пробудить сам факт реактивности вопросительной реплики: прототипический вопрос по определению является репликой инициирующей, а не реактивной. Очевидно, что употребление вопросительного предложения в реактивной позиции предполагает наличие у него особых характеристик, обусловливающих такое употребление. Априорная специфичность встречного вопроса и была причиной выбора его в качестве объекта исследования.
Отсутствие специально ориентированного внимания к встречному вопросу сказывается уже в том, что не до конца ясно даже, насколько лингвистически релевантным может оказаться само выделение встречного вопроса как однородного класса единиц. Еще до начала исследования можно с уверенностью предсказать, что исследуемый объект окажется весьма проблематичным. Так, при описании объекта придется ответить на такие вопросы, как: следует ли рассматривать встречный вопрос как подкласс вопроса как такового с противопоставлением его другим подклассам или же как позиционно обусловленный вариант обычного вопроса; следует ли рассматривать встречный вопрос вообще как вопрос или как экзотический вариант ответа; следует ли характеризовать встречный вопрос как изначально некооперативное речевое действие или нужно признать за ним (хотя бы в общем случае) право на кооперативность; следует ли рассматривать значение встречных вопросов исключительно через призму импликатуры или необходима их буквальная интерпретация и т. д. Все это подразумевает, что встречный вопрос нельзя рассматривать сам по себе, как самодостаточное явление: можно объяснить специфику его функционирования только при условии учета динамических связей реплик в диалоге.
Предмет исследования – это функциональные особенности встречного вопроса в динамической структуре диалога. Мы полагаем, что эти особенности непосредственно связаны как со структурными характеристиками встречного вопроса (разных его типов), так и с позицией встречного вопроса в диалогическом тексте. При помощи встречных вопросов, по нашему мнению, реализуются вполне определенные типы коммуникативных установок, доступные если не исчислению, то, во всяком случае, обозримому описанию; соответственно, для реализации этих установок язык предоставляет коммуниканту достаточно четко структурированный инвентарь.
В задачи исследования не входит сопоставительный анализ функционирования встречного вопроса, напротив, мы стремимся выявить некоторые общие тенденции в употреблении описанного явления. Поэтому фактический материал представлен в данной работе неравномерно: основной корпус составляют примеры на русском языке, примеры на немецком и английском используются большей частью для подтверждения того или иного тезиса, уже получившего освещение на русском материале.
Целью исследования является систематизация структурно-функциональных вариантов такого явления, как встречный вопрос. Это подразумевает комплексный анализ данного явления, поскольку только так можно составить себе по возможности полное представление об объекте исследования. Итогом работы может стать некая типология, опирающаяся на список релевантных семантико-синтаксических и прагматических факторов. Мы намеренно не прибегаем к слову «классификация», поскольку считаем, что в применении к нашему объекту построение «хорошей» классификации, в которой классы задавались бы через иерархии необходимых и достаточных свойств, вряд ли возможно.
Для достижения поставленной цели требуется решить ряд задач:
1) обобщить имеющиеся в современной лингвистической литературе представления о диалоге как типе общения и диалоге как текстовой структуре;
2) выявить основные диалогические единицы, выделяемые с различных точек зрения и в разных научных парадигмах;
3) описать отношение понятия высказывания к понятию диалога и указать место высказывания в структуре диалогического текста;
4) рассмотреть проблему вопроса и вопросительности и сформулировать нашу собственную позицию по этой проблеме;
5) описать особенности функционирования вопросительных предложений в качестве реактивных реплик, их семантико-синтаксические характеристики;
6) выявить ряд релевантных критериев, в соответствии с которыми могло бы быть структурировано множество разновидностей встречных вопросов.
Приступая к исследованию, мы выдвинули следующую научную гипотезу. Функционирование высказывания в естественноязыковом общении опирается на комплекс лингвистических средств разного рода. При определении цели высказывания необходимо принимать во внимание взаимодействие семантики синтаксических конструкций, лексического наполнения, интонационных контуров, а также факторов прагматического характера. Можно допустить, что позиционная обусловленность того или иного типа высказываний мотивирует его специфику в сравнении с аналогичными высказываниями, не обусловленными их позицией в диалоге. Для любого встречного вопроса характерно наличие двух базовых характеристик: вопросительности и реактивности реплики. С учетом этого мы предположили, что выполнение специфической функции встречного вопроса предопределит некоторые более или менее стандартные свойства выполняющих эту функцию высказываний, которые можно успешно систематизировать.
Методологическую базу исследования составляют положения коммуникативной грамматики (Адмони 1985, 1986, 1994; Арутюнова 1970, 1988, 1999; Бердник 1993; Бондарко 1971, 1990; 1959, 1990; 1974; Жинкин 1955; Золотова 1973, 2003; Иванова 1997; Падучева 1981, 1996; Шведова 1956), теории коммуникации (Бубнова 2001; Занько 1971; Красильникова 1996; Ремизова 2001; Свойкин 1988), теории речевых жанров (Бахтин 1984; Жельвис 2002), теории речевых актов (Баранов, Крейдлин 1992; Кларк, Карлсон 1986; Кобозева 1988; Остин 1986; Серль 1986а-в; Cohen 1981;), лингвопрагматики (Кифер 1985; Курашкина 2003; Почепцов 1979; Grice 1975; Leech 1983).
Цели и задачи исследования, а также принятые методологические установки обусловили использование методов прагматического анализа, контекстного анализа, интроспекции, компонентного анализа предложения.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нашей работе впервые предпринято комплексное исследование встречного вопроса как феномена диалогической речи. Встречный вопрос рассматривается как тип реплик, тесно связанный с инициальной вопросительной репликой; его семантика и прагматика формируются под влиянием двух главных факторов: указанной обусловленности репликой-стимулом и собственной вопросительности.
Теоретическая значимость работы обусловлена тем фактом, что в работе предпринимается попытка уточнения лингвистического статуса достаточно неопределенного понятия «встречный вопрос». В самом деле, неочевидно, является ли само выражение встречный вопрос именем некоего упорядоченного множества фактов языка, или же это только фрагмент «наивной лингвистики». Выражение наивный в данном случае не носит уничижительного характера и употреблено в том смысле, в котором оно используется в работах и его последователей в сочетаниях наивная физика, наивная астрономия и т. д. Решение этой задачи небезразлично для лингвистической теории.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее итоги помогают нам глубже понять место встречного вопроса в кругу других коммуникативных средств, что имеет большое значение при построении курсов риторики, обучении иностранным языкам (в том числе русскому как иностранному) и т. п. Кроме того, результаты работы могут найти применение в практике написания курсовых и дипломных работ по соответствующей проблематике.
На защиту выносятся следующие положения:
1. За выражением «встречный вопрос» стоит конгломерат разнородных явлений, из них только небольшая часть представляет собой структуры, специализированные для употребления в качестве реакции на вопросительное высказывание. Как правило, они представляют собой клишированные формы, употребление которых обычно связано с нарушением условий успешности инициирующей вопросительной реплики. Чаще всего встречный вопрос представляет собой реплику со специфическими показателями реактивности, для которой, однако, вопросительная или невопросительная природа инициирующей реплики не принципиальна.
2. Для встречных вопросов характерно как прямое, (т. е. в качестве речевого акта-вопроса), так и непря. встречных вопросов характерно как прямое (т. реплики не принципиальна. казателями реактивности, для которой, однако, вопроситмое употребление. Специфика прямого употребления состоит в том, что тот недостаток информации, запрос о восполнении которого и составляет суть вопросительного речевого акта, вызван обычно не широким деятельностным контекстом, а теми или иными свойствами инициирующей реплики.
3. Встречный вопрос обычно представляет собой кооперативный речевой поступок. Нередки, впрочем, случаи, когда встречный вопрос вообще не может классифицироваться в терминах кооперативности/некооперативности, так как представляет собой подчиненный компонент развернутой коммуникативной стратегии, реализуемой посредством нескольких реплик. Некооперативные встречные вопросы обычно представляют собой неспециализированные вопросительные предложения, окказионально употребленные в данной функции.
Апробация работы. Результаты проведенного нами исследования отражены в опубликованных работах автора. Основные положения диссертации обсуждались на международных научных конференциях «Семантика общения» (Орел, 2005), «Единство системного и функционального анализа языковых единиц (Белгород, 2006), в рамках межкафедрального лингвистического семинара на факультете иностранных языков ОГУ (Орел, 2007).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка использованной научной литературы и списка источников примеров.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Основными критериями, согласно которым диалог и монолог могут быть противопоставлены друг другу, на наш взгляд, являются следующие:
1) характер семантико-синтаксической связности текста;
3) степень нормативности текста;
4) синтаксическая сложность текста;
5) стилистическая вариативность текста.
Критерий 2 связан с представлением о том, что монологический текст (как более развернутый) существенно больше, чем диалогический. Так, по мнению Л. П. Якубинского, длительное непрерываемое речевое воздействие присуще скорее монологу, чем диалогу (Якубинский 1986:25). Это разграничение является достаточно тривиальным, однако и в нем можно выделить несколько аспектов. Во-первых, речь может идти об объеме текста, продуцируемого одним говорящим (т. е. для диалога – об объеме отдельной реплики). В этом случае более значительный объем монолога очевиден. Во-вторых, монологический текст, продуцируемый одним говорящим, может быть сопоставлен диалогическому тексту, продуцируемому несколькими говорящими. В этом случае различия в объеме текста кажутся не столь очевидными. Более того, эти различия могут быть связаны с жанровыми особенностями конкретных текстов. Так, если в качестве примера диалогической речи рассматривать бытовой диалог, а в качестве примера монологической речи – выступление на митинге, то объем речевого материала, произведенного участниками диалога, будет существенно меньшим. Если, однако, предположить ситуацию научной дискуссии, то здесь можно будет говорить о диалоге как «обмене монологами» (Якубинский 1986:26), и такой диалог, естественно, будет более объемным, чем «составляющие» его монологи.
Критерий 3 связан со степенью соответствия диалогического и монологического текста норме языка. В данном контексте норма понимается как степень соответствия высказывания каноническому виду предложения. Многократно подчеркивалось, что диалогу, в отличие от монолога, свойственны такие черты, как эллиптичность, оговорки, обмолвки. Это связано как с меньшей кодифицированностью диалога, так и с «многоканальностью» диалогического общения: при таком общении в большей степени используются невербальные средства коммуникации, которые достаточно причудливо взаимодействуют со средствами языковыми (см. (Щерба 1957, Якубинский 1986, 1998)).
Критерий 4 связан с меньшей развернутостью диалогических реплик и большей развернутостью монолога. Выше уже отмечалось, что диалогические и монологические последовательности предложений имеют разную природу, семантико-синтаксические отношения между ними неодинаковы. Большую композиционную сложность монолога отмечал Г. О. Винокур ( 1957, 1990). Для диалога отмечают изобилие всевозможных «отступлений», «отклонений» от правил традиционной грамматики и норм литературно-письменной речи, повторов, нечетких формулировок, не всегда логичной смены темы и возврата к уже обсуждавшейся теме, а также корректировок собственного высказывания.
Критерий 5 должен быть задействован не в том смысле, что один из типов общения отличается большей, а другой – меньшей стилистической вариативностью, а, скорее, в том смысле, что диалог и монолог имеют различные способы и сферы существования и обладают каждый собственным набором стилевых разновидностей.
Принципиальными особенностями диалога являются такие его черты, как интерсубъектность, спонтанность, незапланированность. Связность диалогического текста, в отличие от развернутого монолога, прослеживается на небольших смежных участках, поскольку постоянная смена тем и направлений диалога обычно не оставляет места более глобальным конструкциям. Существуют, однако, ситуации, в которых можно проследить и более масштабные образования. В связи с этим в структуре диалога могут быть выделены три вида образований:
1) диалогическое единство, представляющее собой любую пару реплик (или предложений в разных репликах), между которыми существует семантическая, анафорическая и структурная связь, а также зависимость прагматического характера;
2) единство сообщения – группа взаимосвязанных предложений в одной реплике. В составе единства сообщения также различаются управляющее предложение и зависимое предложение;
3) диалогическое целое – синтаксическое образование, состоящее из цепочки взаимосвязанных реплик, которая представляет собой сцепление нескольких диалогических единств.
Наиболее последовательно в литературе выделяются такие единицы диалога, как диалогические единства. Их составляющие части – высказывания – взаимодействуют друг с другом на семантическом, синтаксическом и прагматическом уровне. Закономерности этих взаимодействий определяются, очевидно, жанровым разнообразием коммуникации, тогда как механизмы следует искать в семантико-синтаксических характеристиках отдельных высказываний.
Во второй главе «Вопрос в структуре диалога» рассматриваются проблемы вопросительности как лингвистической категории на фоне общих представлений о структурных и функционально-семантических характеристиках высказывания.
Высказывание представляет собой основу диалогической речи, базовую единицу диалогического текста. В практике описания языка зачастую принято разграничивать высказывание как актуальную единицу речи и предложение как потенциальную единицу языка, однако нам кажется предпочтительным такой подход, при котором предложение и высказывание рассматриваются не в качестве единиц разных уровней анализа, а в качестве разных аспектов одного и того же многомерного явления (Гак 1998). Это позволяет не придерживаться последовательно методологического принципа разграничения языка и речи, поскольку зачастую в непосредственном процессе лингвистического анализа такое разграничение оказывается невозможным или затрудненным.
Семантика высказывания теснейшим образом связана с понятием предикативности, под которым понимается, с одной стороны, отношение, формирующее пропозициональную структуру высказывания, с другой, отношение, включающее лингвистическую данность предложения в структуру коммуникации.
Всякое предложение/высказывание характеризуется, помимо пропозиционального содержания, определенной модальностью и коммуникативной направленностью.
Классификация предложений затруднена из-за множественности аспектов предложения/высказывания, в частности, отсутствия одно-однозначных отношений между синтаксической структурой предложения и его коммуникативными свойствами. Конкретно в отношении понятия вопросительности это выражается в том, что, с одной стороны, идея запроса информации, составляющая суть этого понятия, может выражаться без использования специальных вопросительных структур, с другой стороны, вопросительные структуры могут конвенционально использоваться для реализации коммуникативных намерений, отличных от выражения запроса информации.
При анализе вопросительности как глобального феномена представляется обоснованным придерживаться полевого подхода, принципиальной особенностью которого является выделение в объекте исследования ядра и периферии. Можно утверждать, что вопросительное предложение, обладающее соответствующими фонетическими, грамматическими и лексическими характеристиками, и используемое с целью осуществления речевого акта запроса информации (квеситива или интеррогатива), формирует ядро поля вопросительности.
Семантическая структура вопроса достаточно сложна и предполагает (вне зависимости от пропозиционального содержания) такие компоненты, как значение ассертивности (вопросительное высказывание предполагает сообщение некоторой информации с одновременной характеристикой ее как данности), значение дубитативности (вопрос однозначно указывает на некую информационную неопределенность) и значение директивности (побуждение, направленное на слушающего, с целью заставить его снять по мере возможности указанную неопределенность). При этом важной составляющей вопроса является выражение априорной убежденности говорящего в том, что задача, которая ставится говорящим перед слушающим, тому по силам. В других терминах те же, в общем, значения, могут быть представлены как условия успешности речевого акта-вопроса.
Непрямые употребления вопросительных предложений могут рассматриваться как производные от прямых, поскольку так или иначе эксплуатируют те или иные их семантико-прагматические свойства. Так, например, одно из наиболее распространенных непрямых употреблений вопросительного предложения, побудительное, обусловлено выдвижением на передний план семы директивности, в то время как сема дубитативности подавляется под влиянием прагматических факторов. Аналогичным образом риторический вопрос может рассматриваться как случай выдвижения на передний план семы ассертивности.
В третьей главе «Встречный вопрос в динамике диалога» встречный вопрос анализируется по трем параметрам, которые, на наш взгляд, являются существенными при описании встречного вопроса: функциональная контекстная обусловленность, тип употребления (прямое/непрямое) и кооперативность.
Проблема, связанная с первым параметром, формулируется нами следующим образом: случаен ли тот факт, что конкретное вопросительное предложение/высказывание является встречным вопросом, или же синтаксические, семантические и прагматические характеристики данного предложения таковы, что позиция встречного вопроса для него закономерна. В ходе исследования мы пришли к выводу о том, что можно выделить три группы явлений, которые их ближайший контекст позволяет характеризовать как встречные вопросы: вопросительные предложения, употребляемые в данной функции окказионально; вопросительные предложения, регулярно употребляемые реактивно, но для которых неспецифична вопросительная или невопросительная природа инициальной реплики; вопросительные предложения, употребляемые только как встречный вопрос.
Мы называем встречные вопросы первого и второго типа неспецифическими формами встречного вопроса, а встречные вопросы третьего типа – специфическими формами.
Неспецифические формы первого типа обычно обусловлены в своем употреблении исключительно прагматическими обстоятельствами деятельностного контекста. Встречный вопрос не имеет каких-либо специфических показателей реактивности, он в том же самом виде способен функционировать в другой позиции внутри диалогического единства. Связь между репликой-стимулом и репликой-реакцией носит полностью ситуативный характер и использование вопросительного предложения в качестве ответа объясняется исходя из общих принципов коммуникации. Элементы семантики вопроса-стимула и вопроса-реакции не оказывают какого-то специального воздействия друг на друга.
(1) – Покупаете старые вещи? – спросил Остап грозно. – Стулья? Потроха? Коробочки от ваксы?
– Что вам угодно? – прошептал отец Федор.
(2) – Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?
– Зачем мне это все? – воскликнул Ипполит Матвеевич.
Неспецифические формы второго типа наиболее распространены и разнообразны. При перечислении тех характеристик, которые связаны со статусом реактивности таких высказываний (вне зависимости от того, представляет она собой реакцию на вопросительное высказывание или на какое-то другое), можно упомянуть специальные показатели реактивности (например, вводное а, эллиптичность, анафорические отношения, различные семантические корреляции между стимулирующей и реагирующей репликой). Например, в (3) представлен вопрос-уточнение, принципиально реактивная форма, которая может следовать и за невопросительными предложениями, причем ее реактивный статус обусловлен тем, что она представляет собой запрос информации для заполнения некоторого информационного вакуума, который возник не сам по себе, а именно вследствие недостаточной информативности предшествующей реплики. В (4) встречный вопрос обусловлен пресуппозицией, содержащейся в вопросе-стимуле и противоречащей знаниям коммуниканта о мире (у одного человека обычно имеются папиросы одного сорта, глагол предпочитать предполагает возможность выбора), причем ту же самую пресуппозицию можно представить и в побудительном предложении типа Возьмите те папиросы, которые вам понравятся или Выбирайте по своему вкусу. В этом примере наблюдаются такие показатели реактивности, как вводное а, эллипсис разные [папиросы].
(3) – А насчет членских взносов там ничего не говорится? – спросила она, понизив голос.
– В каком смысле?
(4) – Вы хотите курить, как я вижу? – неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, – Вы какие предпочитаете?
– А у вас разные, что ли, есть? – мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.
Специфические формы встречного вопроса, согласно результатам проведенного нами исследования, представляют собой в большинстве своем клишированные речевые формулы, поводом для появления которых оказываются нарушения (на взгляд автора встречного вопроса) условий успешности инициального вопросительного речевого акта. Среди них такие, как А я почем знаю?, Как это кто (куда, кому и т. п.), и др. Например, в (5) нарушается условие невладения спрашивающим информацией, ради которой задается вопрос, в (6) нарушено условие обладания спрашиваемым искомой информацией.
(5) – Причем тут домком?
– Как это причем? Встречают, спрашивают – когда ж ты, говорят, многоуважаемый, пропишешься?
(6) Я подошел к дивану и заглянул в ванну.
– А что с ним?
– А я откуда знаю?
Второй параметр связан с тем, употребляется ли встречный вопрос в прямой функции (т. е. как средство запроса информации) или в одной из множества непрямых функций. Анализ показывает, что оба типа употребления характерны для встречного вопроса, причем его позиция реактивного высказывания часто обусловливает определенную специфику его прагматических характеристик. Среди типичных случаев прямого употребления можно назвать такие, например, как уточняющий вопрос (3), вопрос-«поощрение» (7), вопрос-предположение (8) и др. Так, вопрос-«поощрение» функционально связан с тем типом вопросов-стимулов, которые задаются для того, чтобы привлечь внимание собеседника, и представляет собой попытку подыграть автору вопроса-стимула; вопрос-предположение – это обычно реакция на этот же тип вопросов-стимулов, различие состоит в том, что здесь автор вопроса-реакции пытается предугадать ответ, одновременно запрашивая информацию о том, верна ли его догадка.
(7) – А ты заметила, как он на тебя смотрел?
– Как?
– А никак. Как на табуретку.
(8) Ну, как вы себе представляете? Где эта мебель?
– Пропала? ― пискнул Воробьянинов.
Еще один типичный случай употребления встречного вопроса в прямой функции связан с эксплуатацией свойства вопроса быть инициальной репликой в диалоге. В этом случае автор встречного вопроса, по сути, осуществляет попытку ухода от ответа. Возможны варианты, когда такая попытка связана с намерением отсрочить ответ (9) или полностью сменить тему беседы (10):
(9) Через два часа стряслась новая беда. Пришел мужик с тяжелым мешком.
– Рога кто будет принимать? – спросил он, сваливая кладь на пол.
Великий комбинатор косо посмотрел на посетителя и его добро…
– А товар хороший? – осторожно спросил начальник отделения.
(10) – А вы почему не застрелились, Гейнрих? – спросили с верхней полки. – Как у вас там вышло с присягой?
– Ну, что, будете слушать библейскую историю? – раздраженно сказал представитель свободомыслящей газеты.
Встречный вопрос в прямой функции может употребляться как метакоммуникативная реплика: так, автор встречного вопроса может поинтересоваться тем, зачем собеседнику нужна та или иная информация, имеет ли он право получить такую информацию, какая именно информация ему нужна и т. п.
Среди разновидностей встречных вопросов, употребляемых в непрямой функции, трудно уловить какие-то закономерности, поэтому мы ограничились констатацией наиболее типичных случаев. Одним из самых типичных является риторический вопрос. Как вопрос-реакция он часто получает показатели реактивности:
(11) – Зачем? – спросила Катерина. – А потом она права. Почему они должны менять свою жизнь, потому что появилась я?
– А почему ты должна растить и воспитывать ребенка одна? – спросила Людмила.
(12) – Привалов, – сурово сказал он, – почему вы опять не на месте?
– Как это не на месте? – обиделся я. День сегодня выдался хлопотливый, и я все позабыл.
Появление риторического вопроса может быть связано со множеством прагматических и содержательных характеристик вопроса-стимула, а сам он передает не только значение утверждения, но и дополнительные оттенки иронии, сарказма, удивления и другие значения эмоционального спектра. Достаточно близко к риторическому вопросу со значением утверждения находится вопрос со значением предположения, допущения, причем ему свойственны те же эмоционально-оценочные обертоны:
(13) – Итак, – повторил он. – наши кошечки на кого-то работают… На кого же?
Я решил отшутиться:
– Не на уругвайскую ли разведку? Или на марсианскую?
Очень распространенными являются встречные вопросы, связанные с прагматическими пресуппозициями реплики-стимула (прежде всего, пресуппозиции релевантности), выражающие незнание, недоумение или же просто непонимание того, о чем идет речь:
(14) – Ну, ограбление – это еще понятно, но гири! Почему вы украли у меня гири?
– Какие гири? Никаких гирь я не крал.
Широко распространена конструкция А + сущ.?, значение которой составляет обычно напоминание о чем-то, упущенном говорящим из вида. В случаях, когда эта конструкция выступает в позиции встречного вопроса, вопрос-стимул часто также выступает в непрямой функции, представляя собой завуалированное утверждение, если же это не так, то вопрос-реакция оказывается направленным не на целевую составляющую вопроса-стимула, а на его «ассертивную» часть.
(15) – Отчего, – спросил он, – в вашем кефирном заведении такой скудный инвентарь?
– Как же, – заволновался Альхен, – а фисгармония?
Третий параметр, в соответствии с которым мы анализировали наш материал, связан с критерием кооперативности. Кооперативность высказывания рассматривается как одна из его основных прагматических характеристик, в частности, характеризующая успешность протекания диалога. Важность этого параметра при описании предмета нашего исследования нельзя переоценить.
В динамике диалога встречный вопрос может фигурировать и как кооперативный, и как некооперативный речевой поступок. Устоявшееся мнение о том, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, а значит, встречный вопрос некооперативен, отражает только часть целого. Во-первых, вежливость и кооперативность не являются синонимами, во-вторых, мы показывали уже, что встречные вопросы чрезвычайно разнообразны, зачастую встречный вопрос является в высшей степени кооперативным речевым поступком. Кроме того, важно учитывать, какого рода вопрос предшествовал встречному вопросу, выполнял ли он прямую или непрямую функцию и т. д. Также огромное значение имеет общая прагматика ситуации.
Кооперативным является, например, уточняющий встречный вопрос. Сама суть этого типа вопросов как раз и состоит в том, чтобы как можно более точно понять мысль говорящего, избежать недомолвок и взаимонепонимания. Человек, задающий уточняющий встречный вопрос, некоторым образом ненавязчиво дает понять собеседнику, что он непреднамеренно нарушил одну из максим коммуникации: делай достаточно информативные сообщения, причем это указание на непредумышленную некооперативность не носит характера упрека. По сути дела, автор такого ВР становится участником речевого поступка своего собеседника.
Кооперативными являются многие клишированные формы встречных вопросов, такие как, например, (16)
(16) – А убийцу никто не видал?
– Да где ж тут увидеть? Дом – Ноев ковчег.
Они не попадают под действие понятия импликатуры, поскольку их смысл отрицания конвенционально связан с ними и нужды в инференции этого смысла нет.
Кооперативны вопросы, которые мы назвали «псевдоцелевыми», как в (17):
(17) – И ты, сват, – отозвалась сидевшая на лежанке, поджавши под себя ноги, свояченица, – будешь все это время жить у нас без жены?
– А для чего она мне? Другое дело, если бы что доброе было.
Как правило, они употребляются после вопросов-стимулов бытийного характера, т. е. таких вопросов, при помощи которых говорящий пытается уяснить существование или наличие какого-то объекта. Значение отсутствия потребности в этом объекте также закреплено за этим типом вопросов конвенционально.
Вообще, когда вопрос-стимул не употребляется в прямой функции, кооперативность встречного вопроса вполне естественна (хотя и необязательна), поскольку в этой ситуации на реплику-реакцию не возложена задача ликвидировать информационную лакуну.
Некооперативными являются вопросы, игнорирующие инициальную реплику. Обычно они связаны с нежеланием продолжать коммуникацию.
Анализ показал, что часть встречных вопросов не может интерпретироваться в терминах кооперативности/некооперативности, поскольку они функционируют как метакоммуникативные единицы, следовательно, не подчинены задачам передачи информации как таковой. Так, например, в (18) встречный вопрос содержит информацию о том, что собеседники уже встречались ранее, которая, строго говоря, не является необходимой в данном диалоге, это смысл, дополнительно приписываемый основному сообщению Это я, Вакула, кузнец. Тем не менее, этот смысловой компонент, видимо, помогает коммуникантам в идентификации собеседника: своей репликой говорящий предваряет ответ, пытаясь обеспечить отношение к себе не как к «чужому», а как к «своему», что, несомненно, явилось бы преимуществом в дальнейшей коммуникации.
(18) – Что там за человек? – спросил сидевший перед самым кузнецом другого, сидевшего подалее.
– А вы не познали? – спросил кузнец, – это я, Вакула, кузнец!
В заключении обобщаются результаты исследования, приводятся выводы, сделанные на основе фактического материала, намечаются перспективы дальнейшей работы.
Исследование материала показывает, что термином «встречный вопрос» охватывается множество явлений языковой коммуникации, зачастую совершенно не похожих друг на друга. В ходе исследования мы выяснили, что позиция реактивного высказывания существенно усложняет и без того непростую картину того, что же с коммуникативной точки зрения представляет собой вопросительное предложение. Исследователи уже привыкли к тому, что коммуникативный потенциал вопросительных конструкций, взаимодействуя с их лексическим наполнением, реализует множество значений самого разного рода. Эта тенденция полностью сохранена в вопросительном предложении и тогда, когда оно является реагирующей репликой. Дополнительные нюансы возникают оттого, что в рамках диалогического единства инициальная реплика всегда так или иначе предопределяет дальнейшие реплики, которые оказываются несамодостаточными, будучи тесно связанными с репликой-стимулом.
Интерпретация всякого конкретного высказывания требует учета и синтаксических, и лексических, и прагматических параметров. При этом степень свободы тех или иных лексико-грамматических образований может существенно варьироваться – от устойчивых диалогических клише до совершенно свободных, конструируемых здесь и сейчас предложений. В данном случае неуместно поднимать вопрос о соотношении производимого и воспроизводимого в речевой деятельности, но мы полагаем, что наша работа связана с этой проблемой, раскрывая некоторые частные ее аспекты.
Если рассматривать встречный вопрос в целом, то, на наш взгляд, можно заметить, что эта группа высказываний скорее смещается в сторону «воспроизводимого» – естественно, как «среднее арифметическое». Как мы могли наблюдать, среди встречных вопросов есть большое количество клишированных форм, в особенности это касается «собственно» встречных вопросов. Легко понять, чем это обусловлено: реакция на вопрос, не связанная с его реальным содержанием (отраженным в пропозиции), соотносится не со способностью языка отражать мир, а с «техническими» аспектами высказывания: как бы ни были они сложны, они все же уступают в своем многообразии богатству мира вокруг и внутри нас.
Нами была выявлена принципиальная неоднородность объекта. В анализируемом материале выявляются как «случайные» элементы – обычные вопросительные предложения, лишь волею широкого коммуникативного контекста оказавшиеся в позиции встречного вопроса, – так и высказывания, сама суть которых ориентирована на реактивное употребление, в том числе и на употребление только в виде реакции на вопрос.
Характерно, что способность к прямому, равно как и непрямому употреблению свойственна встречному вопросу в той же мере, что и обычному вопросительному предложению, выступающему в качестве инициальной реплики. При этом необходимо отметить и существенные особенности в случае с прямым употреблением: оно либо полностью подобно употреблению вопросительного предложения в позиции реплики-стимула, но при этом некооперативно, либо кооперативно и носит при этом обычно метакоммуникативный характер, тем или иным способом уточняя семантические или прагматические характеристики вопроса-стимула. Непрямые употребления многочисленны и разнообразны, их специфика либо связана со свойствами диалогической конструкции (реактивным положением высказывания), либо обусловлена свойствами конкретной речевой формулы.
Важный вопрос, требующий отдельного исследования – это проблема кооперативности встречного вопроса. Мы показали в нашей работе, что при анализе того или иного типа реплик, свойства которого обусловлены его функционированием в реальном диалоге, важно не только выявлять его отношение к тем или иным понятиям, в частности, понятию кооперативности, но и модифицировать сами эти понятия. В частности, решение о кооперативности той или иной реплики существенно усложняется, если она является не частью простейшего взаимодействия типа «вопрос-ответ», а элементом сложной речевой стратегии. То же самое наблюдается, если вопросительность в высказывании касается не пропозиционального содержания, а оценочных, модальных или коммуникативх компонентов.
По итогам работы можно не только сделать определенные выводы, но и наметить некоторые перспективы. Так, важной нам кажется задача более общего исследования вопросительного предложения в позиции реактивного высказывания. Существенным будет не только изучение высказываний-реакций самих по себе, но и их зависимость от высказываний стимулов. В частности, интересно было бы понять, насколько точно можно прогнозировать реплику-реакцию (или хотя бы тип(ы) реплик-реакций) на данную реплику-стимул. Таким образом, наше исследование имеет определенные перспективы для развития.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
1. Сычева, успешности вопроса-уточнения [Текст] / // Семантика общения: Материалы всероссийской научной конференции. – Орел: Орловский гос. ун-т, 2005. – С. 52–55. – 0,2 усл. печ. л.
3. Сычева, И. Б. К вопросу о критериях разграничения монолога и диалога [Текст] / // Язык и коммуникация: изучение и обучение. – Вып.14. – Сборник статей. – Орел: Орловский гос. ун-т, 2007. – С. 128–134. – 0,35 усл. печ. л.
4. Сычева, в реактивном высказывании [Текст] / // Актуальные проблемы коммуникации и культуры-6. – Вып.6. (Часть 1). Международный сборник научных трудов. – Москва – Пятигорск: Пятигорский гос. лингв. ун-т, 2007. – С. 348–358. – 0,58 усл. печ. л.
5. Сычева, вопрос: специфические и неспецифические формы [Текст] / // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. – Вып.1. – Тула: Изд-во ТулГУ, 2007. – С. 215-226. – 0,64 усл. печ. л.