Элементарные частицы книга о чем

Элементарные частицы книга о чем

“Элементарные частицы” Мишеля Уэльбека — произведение особого рода; я бы назвал его романом-вызовом. Эстетическая составляющая его отходит на второй план, а вперед выдвигается жгучая проблематика “проклятых вопросов”, непосредственно касающихся почти любого человека, исчезает та дистанция между личностью читателя и произведением, которая позволяет — несмотря на сильнейшее нравственное впечатление и переживание — все же различать понятия “зрелище” и “реальная жизнь”.

В литературе встречаются такие блокбастеры, при появлении которых происходит массовое отождествление читателей с героями (и их проблемами) данного художественного произведения.

Классический пример подобного рода это, конечно, гётевский “Вертер”. Мгновенный, оглушительный всеевропейский успех был обусловлен тем, что многие тысячи молодых людей (и людей, помнящих эти годы) в яркой и четкой форме прочитали и пережили вновь свои юношеские страдания, тот болезненный переход от детства к взрослой жизни, те взрывы мрачного и исступленного настроения, когда кажется, что самоубийство является простейшим и желанным разрешением всех проблем жизни. Подавляющее большинство людей проходили и проходят такой нелегкий период, но мало кто о нем решался говорить откровенно до Гёте — это настолько болезненно-личное переживание, что узнай о нем другие люди, не избежать, казалось, позора и унижения. И вот как гром среди ясного неба — роман Гёте, в котором все эти люди увидели свой личный мучительный опыт, который тщательно скрывался от окружающих. Потрясение и вместе с тем радостное избавление от мук стыда за “недостойное поведение в юности”: оказывается, ты вовсе не был отщепенцем в людском сообществе, оказывается, и другие испытывали нечто подобное. Впрочем, не для всех чтение романа оканчивалось так благостно; очень многие черпали в нем силу и решительность для того, чтобы сделать последний шаг в жизни, — по всей Европе прокатилась волна “вертеровских” самоубийств.

Сам же Гёте подчеркивал, что написал не апологию самоубийства, а наоборот, роман-преодоление тех мощных и негативных сил, которые бродят в юном человеке. Во всяком случае, именно этот роман позволил самому Гёте преодолеть мысли о самоуничтожении: осуществив их в романе, он избавился от них в жизни.

Шумный успех романа Уэльбека был следствием попадания в болезненную и особо не афишируемую проблему “сорока лет” или “середины жизни”. То есть о ней писали и пишут очень много, но обычно в контексте индивидуальной судьбы конкретных людей, которые “земную жизнь пройдя до половины, вдруг очутились в сумрачном лесу”, резкого и болезненного осознания, что лучшая половина жизни уже прожита и наступает медленный, но неуклонный спуск вниз, с сопутствующим этому процессу старением, болезнями, потерей близких людей, потерей сексуальной привлекательности, угасанием физических потенций при сохранившемся и даже усиливающемся желании сексуальной близости (трагедия старения не в том, что старишься, а в том, что при старении тела у человека остается молодая душа с ее мыслями, чувствами, желаниями).

Главное отличие при рассмотрении этой проблемы у Уэльбека в том, что он придал ей глобальный, всеобщий характер: кризис “сорока лет” испытывает не определенная прослойка людей (общества), а весь западный мир. Последний заметный всплеск надежд на обновление и коренное переустройство пришелся на бурные шестидесятые годы, одним из основных лозунгов которых было осуществление “сексуальной революции”. Не лишним будет коснуться некоторых аспектов последней. Сам термин “сексуальная революция” не совсем точен. Когда поднялась волна молодежного движения, одним из основных объектов их атак был институт традиционной буржуазной семьи. Несмотря на внешнюю благопристойность и чинность, буржуазная семья была прежде всего инструментом подчинения и воспитания молодого поколения в духе буржуазных идеалов с их непременными атрибутами: эгоизмом, своекорыстием, раболепным подчинением старшим, топтанием обездоленных, лицемерным соблюдением приличий в супружеской жизни (брак — прежде всего торговая сделка, и все формальности ее должны быть строго соблюдены: при наличии видимых приличий можно сколько угодно развлекаться на стороне, главное, чтобы ничего не вышло наружу). Наиболее чуткая часть молодежи задыхалась в этом вымороченном и холодном мире, отсюда движение “детей-цветов” (а еще раньше, в пятидесятые, движение “битников” и венских акционистов).

Да и сама свобода и даже разнузданность секса рассматривалась в духе некоего гуманизированного садизма: человечество страдало от расовых, социальных, религиозных конфликтов не в последнюю очередь из-за того, что огромное число его не могло удовлетворить свои сексуальные желания и пристрастия в социально-приемлемых рамках людских сообществ. И неудовлетворенность эта выплескивалась в крайние формы агрессии, ненависти, потребности разрушения.

М. Уэльбек подводит беспощадную черту под этими прекраснодушными мечтами. Конец девяностых годов XX столетия. Поколение “сексуальной революции” достигло 40 — 50 лет. Счастливы ли они? Нет. Свальный грех не сделал их ближе друг другу, они остались такими же самовлюбленными и несчастными эгоистами, какими были и их родители. Да, они не преследуют своих детей, но и не испытывают к ним любви — это конкуренты, которые выталкивают их с отвоеванного места под солнцем. Родители и дети похожи на зверей, помещенных в одну клетку времени. Они могут бесконечно менять своих сексуальных партнеров, но в итоге после сорока им не избежать одиночества, пустоты, холода (слова, очень часто появляющиеся в романе). Даже если вдруг кому-то покажется, что он достиг какого-то счастья и гармонии, это лишь иллюзия, которая быстро тает.

При всем ужасе смерти они без колебания выбирают ее, если альтернативой является инвалидность. Поэтому в поведении и в словах подруги Брюно нет и тени упрека ему за то, что он оставляет ее. Она почти сразу уходит из жизни, когда узнает, что будет прикована до конца дней своих к инвалидной коляске. Здесь нет ничего от стоического идеала спокойного и величавого прекращения жизни, когда нет возможности достойно ее продолжать, ведь и полное удовлетворение всех желаний не выводит из тупика. (Путь Дэниэла, который, пресытившись плотскими удовольствиями, вернулся к классическому садизму, зверским пыткам и убийствам десятков людей.) И путь чистого знания — путь Мишеля Джерзински — ведет к тому же одиночеству, холоду, разрушению. К чему вся его истовость в науке на благо человечества, когда единственный разумный путь для человечества — исчезнуть, чтобы на его основе возникла новая генерация живых существ, полностью свободных от его недостатков (что является сюжетным стержнем романа, пусть формальным и пародийным).

По духу и темпераменту опус М. Уэльбека мне более всего напоминает “Крейцерову сонату” Л. Н. Толстого, тем более что и вопросы, поднятые в двух произведениях, и способы их разрешения необычайно близки — с учетом, конечно, временных и культурных различий.

В “Крейцеровой сонате” из факта личной семейной трагедии, постигшей главного героя (серьезные семейные проблемы были и у самого Л. Толстого), выводится радикальный и всеобъемлющий вывод: счастливая семейная жизнь вообще невозможна. Каждая семья — это более или менее замаскированный ад с постоянной войной на полное уничтожение “противников”, прикованных друг к другу плотским желанием, заботами о чадах, заботами о хлебе насущном. Единственный выход из непрекращающегося кошмара — полное и тотальное воздержание всего человечества от сексуальных отношений, только тогда наступят мир и гармония. Правда, результатом этого великого мира будет гибель человечества. Но кто сказал, что оно будет существовать вечно? Все ведущие религии мира, все наиболее авторитетные научные теории предсказывают и показывают ограниченный характер существования человечества, его неизбежный конец по исполнении своей исторической миссии.

Роман Уэльбека обладает теми же сильными и слабыми сторонами, что и “Крейцерова соната”. Сильные стороны — это необыкновенно яркое и беспощадное изображение проблем и болезней западного мира. Слабые — попытка решения проблем (или показ, что здесь нет решений) в общечеловеческом масштабе. Болеют все, но выбираются из болезни самостоятельно и по-разному. Скверное использование свободы еще не аргумент против самой свободы. (У Л. Толстого цивилизация вообще должна погибнуть.)

Человечество погрязло в пороках, но это не оправдывает пороки отдельного человека. Уэльбек весьма издевательски прохаживается по поводу метода “личного самосовершенствования”, но если человек не достиг в нем положительных результатов, это еще не говорит о тупиковости самого стремления, а лишь о слабости воли и характера человека, пытающегося совершенствоваться. (Сужу на основе личного опыта — при всех моих частых провалах в этом направлении я возлагаю вину отнюдь не на коренную порочность всего человечества, а прежде всего на самого себя. “Делай, как должно!”)

Источник

Мишель Уэльбек. Элементарные частицы

Роман Мишеля Уэльбека — описание трудов и дней современного интеллектуала, живущего в мире, где труд давно потерял священный характер. Осталась в прошлом религиозная и капиталистическая мораль.

Эта мораль состоит в том, что ветхозаветный Бог говорит человеку «в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься», а политик, копируя Бога, не может предложить ничего гражданину, кроме знаменитых «крови, тяжелого труда, слёз и пота».

Марксистская идея о смерти труда давно стала общим местом. Критика отчужденного труда, впервые прозвучавшая в «Экономико-философских рукописях 1844 года»: «Труд производит чудесные вещи для богачей, но он же производит обнищание рабочего. Он создает дворцы, но также и трущобы для рабочих. Он творит красоту, но также и уродует рабочего. Он заменяет ручной труд машиной, но при этом отбрасывает часть рабочих назад к варвар¬скому труду, а другую часть рабочих превращает в машину. Он производит, но также и слабоумие, кретинизм как удел рабочих», — стала одним из самых влиятельных философских и социальных концептов за всю длительную историю западного общества.

После Макса своё слово сказал Фрейд, решительно заявив, что вся история западной цивилизации есть история репрессии. Как утверждал Фрейд, эксплуатация, невозможная без репрессивных практик, прежде всего проявляется в сексуальной сфере. Чувственность человека, его природное влечение к сексуальному удовлетворению были принесены в жертву отчужденному труду. Освобождение человека от труда стало и освобождением его от сексуальных догматов. Грехопадение и проклятие человека Богом и эксплуататорским классом было отменено.

Фантастический элемент в романе Уэльбека незначителен, и призван сыграть роль «рамки» повествования, несколько отдалить дистанцию между классической романной формой и аналитическим потенциалом романа. Фантастика в романе напоминает условную фантастику философского романа эпохи Просвещения или Модернизма. Это обрамляющий сюжет, заключающий основной текст произведения в своего рода «рамку». Малоубедительность фантастического допущения романа, как мне кажется, свидетельствует вовсе не о недочетах рассказчика, а, видимо, является намеренным литературным приёмом. Более того, зеркало, подносимое к лицу Человека неведомыми существами иной эры, становится от этого лишь более жестоким. Роман не преминули назвать «литературной помойкой», «порнографическим убожеством» и тому подобное.

Роман стал провокацией, которая выглядит как нарочитая провокация. Разве можно в конце 20 века в очередной раз предлагать читателю еще один критический взгляд на европейскую цивилизацию. Публика устала от критики. Публика желает скорее апологии Человека и оправдания феноменом социального бытия. «Сколько можно еще бунтарства? Это же только поза. Поди, эти интеллектуалы-критиканы получают за свою писанину куда больше, чем мы, простые труженики» — так кричит в своей ресентиментной злобе человек толпы.

Ницше говорил о том, что идея освобождения, при всей её привлекательности, может породить вовсе не избавление от отчуждения, а человека массы, желающего судить творца, судить пророка, судить мастера с позиций утилитарных, сиюминутных ценностей, с позиций банального историзма. Нигилизм толпы быстро оборачивается властью «среднего человека», мнящего себя большой личностью. Современные толпы состоят сплошь из «индивидуальностей», готовых каждому доказывать с пеной у рта свою неповторимость. И всякая ирония – а роман Уэльбека, без сомнения, есть выражение фигуры Иронии, — человеку массы нетерпима.

Большинство современных читателей, видимо, остались в полной убежденности, чем перед ними – очередная эскапада интеллектуала, очередная порция «чернухи». А массе нужна патока и социальный оптимизм. Кто-то, может быть, подумал, что роман – это сатира на «левых» в западном смысле этого слова — то есть, сторонников освобождения человека от репрессивных практик со стороны культуры больших нарративов, от диктата церкви, государства и капитала.

Роман, благодаря окружающему его условному фантастическому сюжету, который всецело спрятан в пролог и эпилог, и который можно просто не заметить при чтении, делается произведением неведомых существ будущего, сменивших человека. Существ, которые живут по законам либидозной морали тотального раскрепощения, но, которые видимо, только и заняты тем, что поют издевательски придуманные Уэльбеком патетичные гимны о том, как «свет наполняет наши тела, озаряет наши тела». Уэльбек явно дает нам понять, что освободившись от одной репрессивной практики, будущие жители «нового дивного мира» не смогли избавиться от искушения немедленно создать сотни новых взамен, и утопия опять не состоялась.

Однако, суть романа вовсе не в этом фантастическом допущении, а суть в пристальном взгляде Уэльбека, обращенном на историческую реальность. С позиций историзма писатель-философ рассматривает быт 1960-1990-х годов, смену вех в интеллектуальной среде. Изменения поведенческих практик, стереотипов. Но больше всего Уэльбека интересуеь движение мысли людей, течение их сознания, так или иначе корреспондирующего движению истории. Гегелевская концепция времени как исчисления течения становящегося самосознания человека-раба, находящегося в условиях необходимости выживать в отчужденном мире, не ему принадлежащем, находит тут самое яркое выражение.

Уэльбек дает слово своим раздраженным персонажам, по-интеллигентски наивно и брюзгливо критикующих, как всегда, вовсе не удовлетворяющую действительность. Достаточно вспомнить смешной эпизод, когда герой романа понимает, что если раньше никто не придавал важного значения размеру члена, то сейчас волей-неволей любой мужчина не может не встретить разочарования в глазах партнёра, достав недостаточно большое орудие основного производства Нового Века.

Современный мир, где труд, долг, тайна жизни и смерти, упование на вечность за гробом и Бога, строгого, но справедливого Отца, и прочие изобретения, необходимые для поддержания капиталистической социальной действительности, давно уже умерли, «принцип производства» утратил своё главенство. Пришёл принцип освобожденного Эроса и свободного творчества.

Принуждение и обязательность удовольствия от секса порой не менее страшны и жестоки, чем принуждение к труду и ценности получения «удовольствия от хорошо сделанной работы». Общество интеллектуалов-скептиков порой еще боле жестоко, чем общество безликих служащих и мелких буржуа, однообразно живущих свои однообразные и такие «личностные», «уютные» жизни.

Роман посвящен месту интеллектуала в современном обществе. Образованный слой на Западе становится всё шире. Западная интеллектуальная культура всегда искала заёмный взгляд на саму себя. Взгляд Бога, взгляд не-человека, без гнева и пристрастия могущего пронаблюдать жизнь человека, отбросив все иллюзии и самообман. Еще в 17 веке теория раннего модерна решала вопрос о возможности такой совершенно прямой перспективы, в которой социальная и природная реальности покажутся такими, какими они есть на самом деле.

Позже интеллектуальная культура Запада испытала жестокий кризис, так называемый пост-модерн, когда опыт Ницше и иных «мучеников науки» показал, что перспективизм возможет только как плюрализм, где нет ни одного Абсолютного наблюдателя – Он давно умер.

Роман Уэльбека – это описание ситуации мира, где умер Бог, а не-человекеческий взгляд на человека возможен только в фантастике. Роман сатирический и едкий, всякий интеллектуал прочтет его с удовольствие и не сможет не увидеть здесь нечто родственное.

Описание производства удовольствия, бесконечной смены партнёром, тщетный поиск «семейных ценностей», «вечных ценностей», желание «быть как все», и всякий раз разочарование при погружении в эту бывшую столь желанной «жизнь как все» — вот наиболее привлекательные тематические пункты романа.

В качестве иллюстрации – кадр из экранизации 2006 года романа «Элементарные частицы» немецкого режиссёра Оскара Роэлера.

Источник

Элементарные частицы (роман)

Ирина Васюченко, Георгий Зингер

За иллюминатором (первое издание), The Best of Иностранка

412 (первое издание), 527

Элементарные частицы (фр. Les Particules élémentaires ) — роман французского писателя Мишеля Уэльбека.

Сюжет

Роман повествует о жизни двух единокровных братьев, которые едва знают друг друга. Брюно — учитель, Мишель — биолог. Новаторская работа Мишеля в клонировании удаляет любовь из процесса воспроизводства. А люди, как доказывает Уэльбек, являются только частицами.

Экранизация

В 2006 году роман был экранизирован немецким режиссёром Оскаром Рёлером. В главных ролях Мориц Блайбтрой и Кристиан Ульмен. Премьера фильма состаялась на берлинском кинофестивале 2006 года. Мориц Блайбтрой получил серебрянного медведя за лучшую мужскую роль. [1] [2] Мишель Уэльбек принимал активное участие в работе над фильмом.

Примечания

Мишель Уэльбек
Сборники эссе	Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса (1991) • Остаться живым (1991) • Мир как супермаркет (1998)
Романы	Расширение пространства борьбы (1994) • Элементарные частицы (1998) • Лансароте (2000) • Платформа (2001) • Возможность острова (2005) • Враги общества (2008) • Карта и территория (2010)
Сборники стихов	Погоня за счастьем (1992) • Смысл борьбы (2004) • Возрождение (1999)

Полезное

Смотреть что такое «Элементарные частицы (роман)» в других словарях:

Элементарные частицы — Термин «элементарные частицы» может означать: Элементарная частица физический термин. «Элементарные частицы» (фр. Les Particules Élémentaires) роман французского писателя и поэта Мишеля Уэльбека; «Элементарные частицы» (нем.… … Википедия

Элементарные частицы (фильм) — У этого термина существуют и другие значения, см. Элементарные частицы (значения). Элементарные частицы Elementarteilchen … Википедия

Элементарные частицы (значения) — Термин «элементарные частицы» может означать: Элементарная частица физический термин. «Элементарные частицы» (фр. Les Particules Élémentaires) роман французского писателя и поэта Мишеля Уэльбека; «Элементарные частицы»… … Википедия

Платформа (роман) — У этого термина существуют и другие значения, см. Платформа. Платформа Plateforme Автор: Мишель Уэльбек Жанр … Википедия

Лансароте (роман) — Лансароте Lanzarote Автор: Мишель Уэльбек Жанр: драма … Википедия

Западная Двина (журнал) — Западная Двина Специализация: литературно публицистический Периодичность: 1 раз в полугодие Язык: русский, белорусский Адрес редакции: 220026, Минск, ул. Народная, д. 43, каб. 18. Главный редактор … Википедия

Уэльбек, Мишель — Мишель Уэльбек Michel Houellebecq … Википедия

Тёмные начала — Темные начала His Dark Materials Автор: Пулман, Филип Жанр: Фэнтези … Википедия

Чёрная дыра — У этого термина существуют и другие значения, см. Чёрная дыра (значения). Изображение, полученное с помощью телескопа «Хаббл»: Активная галактика M87. В ядре галактики, предположительно, находится чёрная дыра. На сни … Википедия

Уэльбек — Уэльбек, Мишель Мишель Уэльбек Michel Houellebecq Имя при рождении … Википедия

Источник

Мишель Уэльбек «Элементарные частицы»

Элементарные частицы

Les Particules élémentaires

Язык написания: французский

Перевод на русский: — И. Васюченко, Г. Зингер (Элементарные частицы) ; 2001 г. — 5 изд.

Это история человека. Человека, который изменил мир.

Мишель Джерзински, ученый-биолог, который придумал нечто…

Его сводный брат Брюно, преподаватель литературы, в поисках любви, которую он находит… и теряет.

Аннабель, подруга детства Мишеля.

История жизни людей середины и конца 20 века глазами… тех о ком вы узнаете, прочитав эту книгу.

Люди, обделённые сексуальным вниманием, продолжают страдать в качестве главных персонажей книг Уэльбека. Одним из них Уэльбек жертвует, дабы показать абсурдность и никчемность бесконечной гонки за удовольствиями. Другому суждено сыграть ключевую роль в переделке человечества. Он микробиолог, и он решает избавить человечество от его главной заразы – от секса. Решение его балансирует на грани гениальности: распространить чувствительные клетки половых органов на все тело. Проблема секса сразу решается: для «новых и почти неслыханных эротических переживаний» достаточно коснуться поверхности кожи. Никакой больше гонки, никакого зуда. Лишь западная голубая мечта: на базе улёгшихся стихий соорудить здание высот человеческого духа. Пост-люди этим и занимаются.

Вроде бы всё так: спасение человечества найдено. Но слишком уж всё далеко – на горизонте, который постоянно отдаляется; гениальный учёный всё ещё не оживает со страниц книги, ставшей самой скандальной и известной в библиографии писателя.

Многочисленные кризисы внутри разных культур говорят только об общем Кризисе всей человеческой Культуры

Скандальная известность этого романа придавала особую пикантность в предвосхищении чтения. А долгое ожидание, когда же совпадут звёзды в удачную для чтения комбинацию, усиливало остроту.

Но вот лично мне показалось, что основным и главным содержанием романа стал кризис культуры западного толка. Причём это не я, это сам Уэльбек в романе так и называет этот феномен — Запад (именно с прописной «З»). Ведя читателя по событиям жизни двух главных героев романа, двух братьев, Уэльбек с смачными и порой отвратными подробностями описывает нам похождения каждого. Но смакование этих пикантных моментов совсем не самоцель для Уэльбека, а только лишь способ показать читателю увиденное как бы глазами внешнего наблюдателя то, как на самом деле устроено общество Запада, какие кризисы оно проживало в послевоенный период. Как и куда шарахалась социальная поведенческая норма, не говоря уже о пороговых зонах. Культура и контркультура, степени свободы и их пересечения — какие формы приобретают все эти личные свободы.

В общем, и оценку книге я поставлю относительно высокую, и саму книгу буду рекомендовать тем людям, которым доверяю — ей-ей, там есть что обсудить!

Я считаю, это великая книга, очень смелая и честная. Даже удивительно, что ее написал француз, ха-ха! Шучу, шучу.

Нет, ну в самом деле, кто бы мог подумать, что в современной Франции, унылой и бездарной, вдруг появится такой знаковый писатель, написавший не очередной постмодернистский бред, а стоящую вещь?

Роман, действительно, значимый. Несомненно, его будут изучать в школах лет через пятьдесят. Это новый «Степной волк».

Насколько я понял, Мишель здесь ратует за клонирование и уничтожение такой сущности, как «пол». Причем проводит эту идею так убедительно, что я впервые с этим согласился. Единственное, что вызвало у меня отторжение — мысль автора, что мужчины не умеют любить и абсолютно бесполезны. Здесь я с гением не согласен. В конце концов, такую великолепную книгу написал именно мужчина!

Весь сюжет представляет собой историю жизни нескольких людей. Главные из них — Мишель, Брюно и Аннабель. Каждый из них жертва современного общества, и каждый по-своему несчастен. Брюно толстый, некрасивый, но очень хочет секса, который для него является выражением любви. Он хочет любить и быть любимым, но никто не видит его нежной души, все видят только его оболочку. Бедняга же настолько сходит с ума, что пристает даже к девочкам! Впрочем, обзывать его педофилом вряд ли можно, поскольку девочки, к которым он пристает, уже ведут половую жизнь и, что называется, «правильно секут фишку». На его примере видно, что в современном обществе в сексе успешны лишь те, кто хочет просто секса. Если же кто ищет секса как выражения любви — тот обречен на тотальное одиночество. Он просто вне социума! Как инопланетянин. Ужасная и жестокая правда.

Мишель так же несчастен, но прямо противоположным образом — если Брюно хочет, но не может, то Мишель может, но не хочет. Он не способен любить, и даже толкает влюбленную в него красотку Аннабель в объятия другого.

В целом корень всех несчастий Уэльбек видит в смертности и половой функции человека. И он абсолютно прав!

P.S. Когда-то Мишель приезжал к нам в Новгород, и здесь его ждала влюбленная в него студентка. Надеюсь, они переспали, ха-ха!

Уэльбек ездит на очень модной теме – конец Европы. А Европа любит умирать, со времен Шпенглера это одна из самых модных и любимых тем. Вот Уэльбек ее и юзает, но искренне как настоящий нытик, нужно отдать ему должное.

Помимо всего выше сказанного, главная проблема романа в том, что Уэльбек писать не умеет, вернее не умеет писать как писатель, литератор, мастер художественно манипулировать словами, пишет он как журналист: рубит очевидными словами иногда прибегает к опять же модным наукообразным вставкам: корпускулы Краузе, генотип – все это легко очаровывает неспециалистов, и читатели послушно кивают. Подбор его слов – откровенно порнографичный, то есть он не умеет описывать, не прибегая к сексуально детерминированным штампам. Иногда Уэльбек использует научный дискурс как литературный прием, но как убого он это делает. Сам прием затасканный и затрепленный еще со времен Стерна, можно было бы подать и использовать по-новому, ну куда уж там. Кстати, несмотря на свою «научность» Уэльбек часто врет в отношении научных фактов и просто культурных событий («художественный вымысел») – опять же, как настоящий журнализд.

С автором можно было бы спорить, интересоваться поднятыми им вопросами, ругать его, если бы он занимался своим скорбным делом – журналистикой. Но он потащил все свои проблемы в литературу не умея писать и вот еще один никакой роман с тенденцией. Скууучно!

Сразу признаюсь — я очень люблю этот фантастический, порнографический, расистский и реакционный роман и считаю Элементарные частицы одним из лучших произведений, созданных за последний десяток лет в западной литературе. Уэльбек написал роман о постепенной деградации и о неминуемом крушении некогда великой европейской цивилизации белого человека. Её время безнадежно уходит, а будущее представляется безпросветным.

Особую неприязнь у Уэльбека вызывает западная левацкая интеллигенция. Всех этих последователей Маркузе, Делёза, Фуко, проповедников «Нью Эйджа» автор «ЭЧ» описывает не то что с язвительностью и сарказмом, а с настоящей гримасой злобы и отвращения.

В «Частицах» считывается простая и очевидная мораль — добровольно похерив базовые христианские ценности современный мир со свистом рухнул в бездонную и страшную пропасть. Полет этот всё еще продолжается, но дальше, очевидно, будет только хуже.

Расист, порнограф, реакционер, мизантроп, антифеминист и гомофоб Уэльбек в результате оказывается записным моралистом, вроде отечественного Алексея Иванова «Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО) или американца Брента Истона Эллиса («Американский психопат», «Гламорама»). Весь подтекст «Элементарных частиц» — это тоска по человеческой норме, доброте, любви, нежности, поэзии. Тоска по человеку.

Kniga чертовски прав! Истинные ценители Эриха Фромма и Анаис Нин не найдут в романе бывшего сотрудника Французского Минсельхоза ничего примечательного. Не видел фильма, но подозреваю, что и Франка Потенте в искусстве оральной любви навряд ли потянет против той же Сильвии Сайнт. Действительно, если вы взяли в руки Уэльбека, не надейтесь, что он станет вас развлекать так, как это принято сейчас, чтобы «и смешно, и позитивно».

Автор, в некотором роде, зеркальный антипод Сорокина. Тот, нашенский, сначала приласкает чувства читателя высоким глаголом, увлечет по пенным сюжетным волнам вслед за мифической Фрэзи Грант, а потом — хвать ту селёдку и давай ейной мордой дурня в харю тыкать. Уэльбек же, напртив, сперва выльет на читателя ушат помоев, заставит посидеть в них «ностальгическим» героем Янковского (это твоя Родина, сынок!), а потом окажется – все это только присказка. И поверьте, сказка будет, как доктор прописал.

Странно это. Словно вечером накануне вы ходили по земле Закатной Европы, а наутро, получите-распишитесь — идеальная репликация. Натурально, deux ex vitro. Улыбка фортуны — триумф науки над собственной апологией, философией структурализма. Хэппи энд. Из грязи – в боги, в дивный новый мир. Только нас, хомо сапиенсов, там уже нет.

Резюме: автор не только показал пресловутое загнивание современного общества, а еще и послал его по точному адресу. В absurdum. Я этот прием древних геометров, апагогию, reductio ad absurdum, со школьных времен обожаю. И ведь не поспоришь.

P.S. Особенно не зацикливался на философской платформе романа, но недавно по случаю перечитал «Киркегард и Достоевский» Шестова, и теперь все не возьму в толк – как можно не увидеть связь ЭЧ с их антигегельянством? В каком-то смысле это роман о вере, познании и свободе в Кьеркегоровском понимании этих слов.

P.P.S. Таки да, возможно, ЭЧ – лучшее, что создано европейской литературой за…

В аннотации к роману первое место почему-то уделяется ученому Мишелю Дзержински. Но, на мой взгляд, вся линия с работой Мишеля некое чужеродное вкрапление, которое не влияет на развитие действия в романе. ГГ романа — Брюно. И Брюно — человек не вполне здоровый психически с неразвитой эмоциональностью. Поэтому все его терзания как-то не трогают. А уж усмотреть ли за всеми терзаниями философию, анализ социальных явлений и интеллектуальность или не усматривать каждый может в зависимости от того, что он хочет увидеть.

Роман посвящен месту интеллектуала в обществе. Образованный слой на Западе становится всё шире. Историческое развитие современного общества не могло не сказаться на сознании современного интеллектуала. Диктат капитала, церкви и государства уходит в прошлое. Новые ценности рождают новые вопросы. Эпоха большого нарратива и диктата принципа материального производства уходит в прошлое. Отчужденный труд сменяется свободным творчеством. Происходит освобождение закабаленной сексуальности, освобождение человека во всех областях социального бытия.

Западная интеллектуальная культура всегда искала заёмный взгляд на саму себя. Искала взгляда Бога, взгляд сверх-человеческий, без гнева и пристрастия могущего пронаблюдать жизнь человека, отбросив все иллюзии и человеческий самообман. Социальная теория модерна неустанно решала вопрос о возможности такой совершенно прямой перспективы, в которой социальная и природная реальности покажутся такими, какими они есть на самом деле. Но поиск абсолютной шкалы ценностей закончился ничем.

Интеллектуальная культура Запада испытала жестокий кризис, так называемый пост-модерн, когда опыт Ницше и иных «мучеником науки» показал, что перспективизм возможет только как плюрализм, где нет ни одного Абсолютного наблюдателя – Он давно умер.

Роман Уэльбека – это описание ситуации мира, где умер Бог, а сверх-человеческий взгляд на человека возможен только лишь как фантастическое допущение, в которое никто не собирается верить. Потому и фантастические существа, якобы авторы романа, это не боле, че литературный приём, позволяющий отстранить читателя от слишком буквального прочтения сложного нарратива автора. Уэльбек приходит к неутешительному выводу, что и диктатура либидозной цивилизации оказывается порой столь же невыносимой. Очень хочется вернуться в ситуацию торжества Большого Отца и большого нарратива, в плен к доброму, но строгого Боженьки, но уже не получится.

Роман получился сатирический и едкий, смелый и умный, и переживания интеллектуала описаны тут так здорово, что всякий интеллектуал прочтет его с удовольствие и не сможет не увидеть здесь нечто родственное. И вместо добрых страрых европейских истин — обнаженность мира без Бога, без игрушек типа загробной жизни и первого причастия, типа добрых родителей и удовольствия от хорошо выполненой работы.

Описание цивилизации производства удовольствия, бесконечной смены партнёров, тщетный поиск «семейных ценностей», «вечных ценностей», желание «быть как все», и всякий раз разочарование при погружении в эту бывшую столь желанной «жизнь как все» — вот наиболее привлекательные тематические пункты романа.

Считаю роман сильным.

некоторые тут пишут, что нет в романе философии и эксплуатируется тема конца Европы? Насчет философии — Сартра почитайте. Элементарные частицы есть продолжение экзистенциализма. Редко когда так можно и детально было показано одиночество европейского индивида, его полная отрешенность от всего.

очень неплохо проследивается история от требований тотальной свободы (68-й) и до понимания того, что все, европейцы кончаются (в нудистских зонах проблемы — слишком много стариков). Казалось бы главный герой мог пожить в то «время полной свободы», но одиночества преследует человека и на публичной оргии.

Этот роман произвел на меня очень сильное впечатление. И не сказать чтобы приятное – вогнал в депрессию.

Вообще это было мое первое знакомство с Уэльбеком. Роман захотелось прочитать из-за одноименного фильма, который мне понравился. Но как это часто бывает, оказалось, что фильм и роман две разные вещи, хотя и есть у них какая-то общая атмосфера и темы. Основное различие заключается, пожалуй, в неимоверной жестокости Уэльбека к отдельным людям и обществу в целом. Фильм является скорее историей любви, психически ненормальной, неуверенной, но любви. Роман же является историей последствий ее смерти. Это как холодный ушат из грязи, страданий, боли, безысходности, одиночества и бессилия, которые сваливаются на человека. Человек пытается утопить это самоутверждением: во власти, богатстве, сексе, насилии над другими существами, и если у него это получается, он на время забывает боль. Казалось бы, таких людей как Мишель, которые не способны испытывать чувства это обойдет, но и они в конце концов погибают. И так медленно гибнет весь мир, не от ядерной катастрофы, не от нашествия инопланетных захватчиков или смертоносного вируса, а от отсутствия любви.

Сначала прочитал книгу, потом посмотрел одноименный фильм. Должен сказать, что фильм мне понравился гораздо больше — редкий случай. В книге не понравился стиль, какой-то он «бездушный». Интеллектуальное чтиво (в хорошем смысле), немного холодное и отстраненное.

Источник