Христианская эсхатология — раздел эсхатологии (от др.-греч. ἔσχατος — «конечный», «последний» + λόγος — «слово», «знание»), который отражает воззрения христиан на вопрос о конце света и Второго Пришествия Христа. Христианская эсхатология, подобно эсхатологии иудаизма, отвергает цикличность времени и провозглашает конец этого мира. [1]
Огромную роль для христианской эсхатологии играет хилиазм (или милленаризм) и мессианизм. Большинство христианских конфессий верит в ту или иную форму установления тысячелетнего царства, то есть милленаризм. Кроме того все христиане находятся в ожидании второго пришествия Мессии, явление которого и будет концом этого мира и установления царства Божьего, то есть мессианизм.
Содержание
Исторический обзор
Основные теологические направления
Исторически сложилось, что основные взгляды на конец мира у теологов связаны именно с милленаризмом, то есть с упоминающимся в книге Откровение Иоанна Богослова тысячелетним царством Христа:
И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет
Христианский диспенсационализм и теория «восхищения церкви»
Диспенсационалисты верили, что вся история человечества разделена на несколько периодов (диспенсаций) в рамках, которых Бог совершает определенные вещи.
Теология диспенсационалистов повлияла очень сильно на премилленариев и привнесла новые черты в это учение. Израилю и евреям отводилась отдельная роль в эсхатологии. В отличие от других богословов диспенсационалисты не верили в то, что церковь заменила собой Израиль в избрании Бога и, как результат в последние времена Израиль должен играть большую роль перед пришествием Христа. Диспенсационалисты верили в полное восстановление государственности Израиля и осуществление этого в 1948 году, восприняли, как знамение скорого возвращения Христа. Это объяснялось тем, что диспенсация язычников заканчивается и начинается восстановление отношений Бога с Израилем.
Особую роль в этой эсхатологической модели играет т. н. теория «восхищения церкви» (англ. Rapture). Ее суть в том, что церковь во время последних событий будет восхищенна с земли Иисусом Христом и на какое-то время на земле не будет церкви.
Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем
Другая особенность учения состояла в том, что непосредственному предшествию Христа должна предшествовать, т. н. «великая скорбь» (англ. Tribulation), то есть особенное время, когда Бог будет изливать ярость на всех живущих на Земле, в результате чего всех постигнет великая скорбь. Некоторые считают, что это период будет насчитывать 7 лет, другие 3,5 года.
Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет
Я сказал ему: ты знаешь, господин. И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца
В свою очередь премилленарии, то есть верящие в пришествие Христа до наступления тысячелетнего царства делятся на три группы в соответствии со своими взглядами на «великую скорбь» и восхищение церкви.
Основных теологических направлений в отношении «восхищения церкви», насчитывается три.
По уже установившейся традиции в Москве раз в два года проводятся крупные международные богословские конференции. Тема нынешней конференции, которая проходит в гостинице Свято-Данилова монастыря с 14 по 17 ноября — «Эсхатологическое учение Церкви».
Приветственное слово Патриарха участникам конференции
Эсхатология — это учение о «последних вещах», о конечных судьбах мира и человека. Как отметил председатель Синодальной Богословской комиссии, Патриарший Экзарх всея Беларуси митрополит Минский и Слуцкий Филарет, «эсхатология является одной из важнейших тем современной богословской и религиозной мысли». На конференции — в рамках пленарных заседаний, круглых столов и дискуссионных встреч — проблема эсхатологии исследуется в библейской перспективе, в историческом контексте, в связи с литургическим богословием и Преданием Церкви, в плане вызовов и соблазнов наших дней. При этом, как подчеркнул митрополит Филарет, церковное богословие — это единое целое. Нельзя рассматривать содержание какого-либо его раздела в отрыве от целостного богословского видения.
Конференция «Эсхатологическое учение Церкви» — это крупнейший международный богословский форум, в котором принимают участие видные отечественные и зарубежные богословы — представители Духовных академий и теологических факультетов университетов Европы, США, Австралии. На конференции обсуждаются проблемы не только церковной жизни, но и современного общества в целом. Например, пройдет круглый стол, посвященный православному отношению к проблемам глобализации.
В своем приветственном слове участникам конференции Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подчеркнул, что время, в которое мы живем, характеризуется процессами масштабных изменений. Поэтому проблемы, с которыми сегодня сталкивается Церковь, в немалой степени обусловлены ими. Для разрешения существующих проблем необходим «глобальный», а лучше сказать, вселенский, ответ Церкви.
Патриарх отметил также, что именно сегодня Церкви нужна сегодня сильная богословская наука. По его мнению, современные христиане должны противостоять двум искушениям: с одной стороны, обмирщению Церкви, а с другой, «апокалиптической истерии», желанию отгородиться от окружающего мира. Назрела необходимость соборным разумом дать ответы на вопросы, которые волнуют верующих.
Зарубежные участники высоко оценили развитие русской богословской науки. Так, например, профессор философии из Института политических наук и международных исследований (г. Афины) Христос Яннарас подчеркнул, что для него и богословов его поколения Россия — родина современного богословия.
Митрополит Минский и Слуцкий Филарет в своем докладе обратил внимание участников конференции на значение двух важнейших христианских истин в эсхатологической перспективе. С одной стороны, не только Царство Божие, но и греховный мир сей — «внутрь нас есть». С другой стороны, наша вера обращена к Тому, Кто сказал: Мужайтесь: Я победил мир (Ин 16:33). Говоря светским языком, продолжил Владыка, христианская эсхатология оптимистична. Но в то же время этот оптимизм не имеет ничего общего с прекраснодушием и самоуспокоенностью.
Православная эсхатология говорит нам, что мир как жизненное пространство человека, несмотря на его искаженное состояние, не чужд христианам. Мы не должны бежать от мира, в который пришел Сын Божий ради его спасения. В то же время судьба и призвание человека не ограничиваются пребыванием в этом мире.
Особый интерес у участников конференции вызвал доклад председателя отдела внешних церковных связей митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла «Замысел Божий о человеке и свобода воли». В своем докладе митрополит Кирилл провел подробный богословский анализ категорий «свобода» и «воля человека». Докладчик процитировал слова Федора Михайловича Достоевского из романа «Братья Карамазовы», выражающие христианское понимание проблемы свободы: «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». По мнению митрополита Кирилла, это высказывание не только затрагивает самую суть традиционного восточно-христианского взгляда на эту проблему, но и помещает вопрос о воле человека в эсхатологическую перспективу.
В православной святоотеческой традиции было принято говорить не столько о свободе как таковой, как о свободе воли. Воля — неотъемлемая часть человеческой природы, она имманентна человеческому естеству, без нее человек не может считаться разумным существом. Свое подлинное раскрытие понятие «воля» получило в Боговоплощении. Именно вочеловечавшиееся Слово явило, каким должен быть человек в его неповрежденности, какой должна быть его воля и в чем заключается его свобода.
Для спасения человека необходимо, чтобы его воля согласовывалась с волей Божией — это в святоотеческой традиции называется синергией. В то же время, всякий раз, когда человек творит зло, ему содействует дьявол, в этом случае осуществляется синергия с противником Бога. Таким образом, задача человека заключается в том, чтобы направить свою волю к согласию с волей Божественной и не позволить ей согласиться с волей дьявола.
Категория «свобода» определяет то духовное пространство, которое находится в компетенции человека. Способность человека к определению направленности собственной воли является важной чертой его природы. Тем не менее, даже не в самой способности выбирать между добром и злом заключается высочайшая ценность свободы, а в выборе добра, способности допустить в пространство человеческой свободы Божественную благодать. Направленность воли к добру и свобода являются важнейшими факторами спасения.
В настоящее время можно видеть абсолютизацию идеи свободы человека, отрыв свободы от системы нравственных ценностей. В XX веке проявляется тенденция, которая сводит проблему свободы исключительно к свободе выбора, а значит, и выбора в пользу зла. Это повлекло абсолютизацию права индивида решать, что есть добро и что есть зло. На практике такое мировоззрение отразилось в авторитарных режимах XX века, и уже закон «освободил» личность от традиционных нравственных норм.
Сегодня очень много говорится о свободе, но именно сегодня развиваются процессы, представляющие собой угрозу свободе человека. На общественном уровне человека заставляют признавать то, что противоречит его убеждениям. Это может привести к тому, что христианин не сможет занимать общественные должности, заниматься многими видами деятельности. Самый яркий пример развития такого сценария был недавно продемонстрирован на уровне Евросоюза, когда была отклонена кандидатура итальянского политика на пост комиссара юстиции и внутренних дел Европейской комиссии по причине неприятия им гомосексуализма в качестве нормы межличностных отношений.
Если сегодня такие нормы принимаются на международном уровне, то завтра их принятие будет требоваться от России и в этом, считает митрополит Кирилл, состоит величайшая опасность.
В современном мире необходимо, чтобы Церковь постоянно свидетельствовала о своей позиции. Русская Церковь активно строит свои отношения с государством, обществом, международными организациями, такими как Совет Европы, ООН.
Таким образом, подытожил докладчик, свобода и нравственность являются двумя важнейшими категориями святоотеческой антропологии. Особенно важно помнить, что эти две категории находятся в нерасторжимой связи. Абсолютизация одной категории в ущерб другой неизбежно ведет к общественным трагедиям. Проповедь Православной Церкви состоит сегодня в том, чтобы утверждать взаимосвязь и взаимозависимость этих двух категорий.
Выбор человека всегда имеет эсхатологическую перспективу, потому что от того, пойдет ли он путем жизни или смерти, зависит весь ход человеческой истории. Из Откровения мы знаем, что в конце человеческой истории установление царства антихриста будет возможно только потому, что люди предпочтут зло добру или потеряют способность различать добро от зла. Безусловно, венцом человеческой истории антихрист не будет. А будет таким венцом второе Пришествие Христово и воскресение мертвых. Второе Пришествие Христово будет чаянием тех, кто в своей жизни стремился творить добро, жертвуя своей репутацией, карьерой и даже жизнью, кто использовал Богом данную свободу по назначению, то есть содействуя благой воле Бога.
Вот что сказал в интервью коррепонденту Православие.Ru участник конференции, настоятель храма святой мученицы Татианы при МГУ, профессор Московской Духовной Академии протоиерей Максим Козлов.
—Отец Максим, в чем, по Вашему мнению, актуальность этой богословской конференции?
— Конференция, несомненно, очень и очень важна. Важна, потому что тема эсхатологии, может быть, наряду с учением о Церкви, является самой болезненной и самой актуальной для современного церковного сознания — от высокобогословского уровня до того, что волнует множество простых православных верующих. Сейчас постоянно встречаются два известных соблазна. Во-первых, эсхатологический гипероптимизм — «мол, все равно все спасутся», это во многом результат протестантского влияния — хотя бы на уровне массового сознания. Во-вторых, эсхатологическая напряженность, склонная видеть знамения ближайшего пришествия антихриста в любых изменениях современных технологий.
Необходимо увидеть середину между этими двумя крайностями «царский путь» православного богословия. Вглядываясь в разные аспекты церковной традиции — от библеистики до трудов современных подвижников благочестия — мы будем иметь если не окончательный вывод, то, по крайней мере, гораздо более широкий фундамент для будущих трезвых заключений на эту тему.
—Могут ли результаты конференции оказать увещевательное влияние на людей, живущих напряженными эсхатологическими ожиданиями и нагнетающими нездоровый ажиотаж вокруг этой проблематики?
— Полагаю, что материалы конференции могут дать каноническим структурам нашей Церкви, Священноначалию инструментарий для формулирования выводов, опирающихся на церковное предание. В этом смысле влияние Церкви на людей вовсе безумных может иметь место.
— Будет ли способствовать данная конференция донесению до нашего общества церковной позиции по вопросам эсхатологии?
— Это будет зависеть от того, насколько результаты этой и подобных конференций будут оказываться актуальным информационным поводом для СМИ. Поэтому здесь задача православных СМИ, в том числе православных сайтов, очень велика. Важно, чтобы церковная позиция, выражающая «сonsensus patro» — согласие отцов, доносилась и до церковного народа, и до интересующихся жизнью Церкви слоев нашего общества.
Свое мнение и оценки которые высказал и священник Владимир Шмалий, проректор Московской Духовной Академии, секретарь Синодальной Богословской комиссии.
—Отец Владимир, чем привлекательна для Вас данная конференция?
— Своевременность ее проведения очевидна. Во-первых, нарастают апокалиптические настроения в православном и околоправославном народе, что вызывает беспокойство как у Священноначалия, так и у многих чад Церкви. Во-вторых, в околоцерковных кругах и даже в самой Церкви есть силы, которые положительно отнеслись бы к секуляризации и все большему обмирщению Церкви. И в первом и во втором случаях эти люди забывают об эсхатологической природе Церкви, о том, что она есть явленное Царство Божие.
Поэтому задача конференции — выявить понимание Церковью своей эсхатологической природы и рассмотреть те практические приложения, которые из этого следуют, — в плане литургической жизни, развития богословского образования. Проблема состоит в том, что многие забывают: Церковь — не от мира сего. Отсюда возникает погруженность в социально-политическую стихию: устраивают митинги с плакатами, какие-то рассылки и так далее.
— Получается, что действия как либерально настроенных людей, желающих обмирщения Церкви, так и тех, кто нагнетает апокалиптические страхи, приводят к одному и тому же результату?
— В том-то и проблема, что обе эти группы следуют мирской, секулярной логике. Задача же чад церковных — всегда сохранять бдительность, мы к этому призваны. Мы ожидаем пришествия Спасителя, но в некотором смысле, нам нечего бояться, потому что Христос уже победил мир и Церковь уже являет Царство Небесное. Вопрос в том, будем ли мы в состоянии быть верными Спасителю до конца. А у многих людей мы сейчас видим обостренное ожидание пришествия не Христа, а антихриста.
— Каким образом Церковь может довести свою позицию в вопросах эсхатологии до широких общественных кругов?
— Проходящая сейчас конференция — междисциплинарная; ее завершением будет круглый стол «Глобализация и эсхатология». Очень важно довести позицию Церкви до современного общества, которое отнюдь не чуждо эсхатологическим ожиданиям. Оно видит, как беспредельно развивается технологический прогресс, как рушатся небоскребы. Поэтому ясно, что рано или поздно конец света произойдет — в той или иной форме. Нужно показать обществу, что суть не в катастрофах, не в «фильмах ужасов», а в том, что пределы человеческой цивилизации обнаруживаются в нравственном состоянии души человека. Вот где пределы, а не вовне.
Мы надеемся, что в обществе удастся организовать широкую дискуссию с участием философов, социологов, политологов о том, что будет пределами состояния человеческого бытия; такая дискуссия может иметь успех.
Представитель Американской Православной Церкви священник Иоанн Бэр (Свято-Владимирская Академия, Нью-Йорк) в разговоре с корреспондентом Православие.Ru подчеркнул большую значимость проходящей конференции. В то же время отец Иоанн отметил, что среди православных верующих Америки напряженных эсхатологических настроений не наблюдается — их распространителями в США являются протестанты, которые, не имея опоры в Священном Предании, естественно, зашли в тупик и в вопросах эсхатологии.
«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века», гласит последний член символа веры, и такова общая христианская вера. Настоящая жизнь есть путь к жизни будущего века, «царство благодати» переходит в «царство славы». «Проходит образ века сего» ( 1Кор.7:31 ), стремясь к своему концу. Все мироощущение христианина определяется этим эсхатологизмом, в котором хотя и не обесценивается земная жизнь, но получает высшее для себя оправдание. Первохристианство всецело охвачено чувством близкого, немедленного конца: «ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!» ( Откр.22:20 ); эти огненные слова небесной музыкой звучали в сердце первохристиан и делали их как бы надземными. Непосредственность ожидания конца с радостной его напряженностью в дальнейшей истории, естественно, утратились. Оно заменилось чувством конечности личной жизни в смерти и следующим за нею мздовоздаянием, причем эсхатологизм принял уже более суровые и строгие тона – одинаково, как на западе, так и на востоке. Вместе с этим в христианстве, и особенно в православии, развилось особое почитание смерти, до известной степени близкое древнеегипетскому, (как и вообще существует некая подземная связь между египетским благочестием в язычестве и православием в христианстве). Мертвое тело здесь погребается с почтением, как семя будущего тела воскресения, и самый чин погребения у некоторых древних писателей почитается таинством. Молитвой об усопших, их периодическим поминовением установляется связь между нами и тем миром, причем каждое погребаемое тело на богослужебном языке (в требнике) называется мощами, таит в себе возможность прославления. Разлучение души с телом есть некое таинство, в котором одновременно совершается суд Божий над падшим Адамом, раздирается состав человека в противоестественном для него отделении тела от души, но вместе и совершается новое рождение в мир духовный. Душа, отделившись от тела, непосредственно осознает свою духовность и находит себя в мире бесплотных духов, светлых и темных. С этим новым состоянием связано и ее самоопределение в новом мире, которое состоит в самоочевидном самораскрытии состояния души. Это и есть так называемый предварительный суд. Это самосознание, пробуждение души, изображается в церковной письменности в образах «хождения по мытарствам», носящее на себе черты иудейских апокрифов, если не прямо египетских образов из «Книги Мертвых». Душа проходит мытарства, в которых истязуется соответствующими демонами в разных грехах, однако охраняемая ангелами, и если тяжесть греха в ней оказывается преодолевающей, она задерживается в том или ином мытарстве и вследствие этого остается в удалении от Бога, в состоянии адских мук. Души же, прошедшие чрез мытарства, приводятся на поклонение Богу и удостаиваются райского блаженства. Этот удел в различных образах раскрывается в церковной письменности, но доктринально оставляется православием в мудрой неопределенности, как тайна, проникновение в которую совершается лишь в живом опыте Церкви. Однако является аксиомой церковного сознания, что хотя мир живых и умерших отделен один от другого, однако стена эта не непроницаема для церковной любви и силы молитвы. В православии огромное место занимает молитва за усопших, как совершаемая в связи с евхаристической жертвой, так и помимо ее, в связи с верой в действенность этой молитвы. Последняя может облегчать состояние грешных душ и освобождать их из места томления, изводить из ада. Конечно, это действие молитвы предполагает не только предстательство пред Творцом о прощении, но и прямое воздействие на самую душу, в которой пробуждаются силы для усвоения прощения. Душа возрождается к новой жизни, вразумленная пережитыми ею муками. С другой стороны, существует и обратное воздействие: молитвы святых действенны для нас в нашей жизни, а отсюда можно заключить и о действенности всякой молитвы даже и непрославленных святых (а может быть, даже и вовсе не святых), молящихся о нас Господу.
Православная Церковь различает возможность трех состояний в загробном мире: райского блаженства и двояких адских мук, с возможностью освобождения от них по молитвам Церкви и силой внутреннего процесса, происходящего в душе, и без этой возможности. Она не знает чистилища как особого места или состояния, которое принято в католической догматике (хотя, по правде сказать, с ним не знает что делать современное католическое богословие). Для принятия такого особого третьего места нет достаточного ни библейского, ни догматического основания. Однако нельзя отрицать возможности и наличия очистительного состояния (принятие которого является общим у православия с католичеством). Религиозно-практически различие между чистилищем и адом неуловимо ввиду полной неизвестности для нас загробной судьбы всякой души. По существу важно не различение ада и чистилища как двух разных мест загробного пребывания душ, но как двух состояний, точнее – наличия возможности освобождения от адских мук, перехода из состояния отверженности в состояние оправданности. А в этом смысле можно спрашивать не о том, существует ли чистилище для православия, но скорее о том, есть ли ад в окончательном смысле, т.е. не представляет ли собой и он род чистилища? По крайней мере, Церковь не знает никаких ограничений в своей молитве об отшедших в единении с Церковью, веруя, конечно, в действенность этой молитвы.
В христианской эсхатологии всегда был и остается вопрос о вечности адских мук и об окончательном отвержении тех, кто посылается «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его». Издревле выражались сомнения в вечности этих мучений, видя в них временное, как бы педагогическое средство воздействия на души, и уповая на конечное восстановление ἀιτοκαιάστασις. Издревле было два направления и эсхатологии: одно – ритористическое, утверждающее вечность муки в смысле окончательности и бесконечности их, другое – св. Августин иронически называл представителей его жалостниками (misericordes) – отрицало бесконечность мучений и упорство зла и творении, исповедуя окончательную победу Царствия Божия в творении, когда «Бог будет все во всем». Представителями учения об апокатастасисе были не только сомнительный в отношении православия некоторых своих учений Ориген, но и св. Григорий Нисский, ублажаемый Церковью как вселенский учитель, с последователями их считалось, что соответствующее учение Оригена было осуждено на V Вселенском Соборе; однако современное историческое исследование уже не позволяет утверждать даже и этого, учение же святого Григория Нисского, гораздо более решительное и последовательное, притом свободное от налета учения Оригена о предсуществовании душ, никогда не было осуждено и на этом основании сохраняет права гражданства, по крайней мере, как авторитетное богословское мнение (theologumena) в Церкви. Тем не менее Католическая Церковь имеет доктринальное определение о вечности мучений, и поэтому здесь не остается никакого места для апокатастасиса в том или ином виде. Напротив, в православии такого доктринального определения не было и нет. Правда, господствующее мнение, излагаемое в большинстве догматических руководств, или вовсе не останавливается на вопросе об апокатастасисе, или же высказывается в духе католического ригоризма. Однако наряду с этими отдельными мыслителями высказывались и высказываются мнения, близкие к учению святого Григория Нисского или же, во всяком случае, гораздо более сложные, нежели прямолинейный ригоризм. Поэтому можно сказать, что вопрос этот не закрыт для дальнейшего обсуждения и новых озарений, ниспосланных от Духа Святого Церкви. И во всяком случае, никаким ригоризмом нельзя устранить надежды, которая подается в торжествующих словах апостола Павла о том, что «всех заключил Бог в неспослушание, чтобы всех помиловать. О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» ( Рим.11:32–33 ). Картина суда над миром завершается схождением небесного Иерусалима на новую землю под новыми небесами и явлением Царствия Божия, сходящего с неба на землю. Здесь учение православия сливается с верованиями всего христианства. Эсхатология содержит в себе ответ на все земные скорби и вопрошания.
