Факты и комментарии что важнее
Проблема факта и комментария
основной факт, подлежащий комментированию;
позиция эксперта, его согласие или несогласие с обсуждаемой проблемой;
Собственно позиция редакции (журналиста).
Это простая схема построения комментария, но она дает аудитории возможность без особых усилий вникнуть в суть дела и достаточно объективно взглянуть на проблему.
При комментировании обычно используются следующие приемы:
Разработка взаимосвязей между исходными и комментируемыми фактами (предыстория события).
Детализация основных комментируемых событий (восстановление подробностей), признаков, которые важны для постановки вопросов.
Сравнение фактов, разработка аналогий.
Проведение параллелей, которые могут быть привлечены в качестве демонстрационных моделей обнаруженных связей актуального события (предмета) комментария.
Противопоставление, конфронтация различных или противоположных способов осуществления обсуждаемых действий.
6. интерпретация текста (разъяснение документов, «перевод» доводов оппонентов на ясный язык).
В комментарии автор оценивает событие, размышляет о его развитии, оценивает достижения или недостатки, размышляет, дает оценки, порой нелицеприятные. И вот тут-то возникает проблема. Комментатор стремясь к убедительности, вынужден приводить факты. И эти факты должны быть достоверными
В Конституции Российской Федерации есть юридическая тонкость, которую порой не замечают маститые адвокаты и тем самым проигрывают дела своих высокопоставленных клиентов. Речь идет о 29-й статье, согласно которой никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. В 1998 г. мэр Москвы Юрий Лужков обратился в Кунцевский межмуниципальный суд столицы с иском о защите деловой репутации московского правительства к редакции «Московских новостей» и к директору Института экономических проблем переходного периода Егору Гайдару, который в этом издании 22 февраля 1998 г. выступил со статьей «Почему в Москве жить хорошо». В тексте с явным намеком на высшие должностные лица московского правительства были использованы слова: «взяточники», «бюрократы», «коррупционеры», «канцеляристы». Иск был отклонен судом, «поскольку конкретных фактов в статье нет, а личные мнения и суждения ответственности не подлежат». Точно также проиграл и Анатолий Чубайс, пытаясь привлечь к судебной ответственности телеобозревателя Сергея Доренко. Адвокат Владимира Жириновского и в районном и в городском суде потерпел поражение в попытке опротестовать беседу корреспондента петербургской газеты «Час пик» с известным ученым-психиатром. Публикация вышла с необычным названием «Там, где у нормальных людей моральные принципы, у Жириновского дырки». В судебных решениях отмечалось, что мысль, отраженная в названии материала, есть мнение ученого, а за мнение судить нельзя.
Без фактов комментарий получается голословным. Любой журналист это понимает прекрасно, но порой (либо в погне за сенсаций, либо, отрабатывая чей-то заказ) берет эти «факты» на из сомнительных источников, молвы и слухов. Тот же Сергей Доренко, работая на Первом канале, в попытке скомпрометировать мэра Москвы показал видеозапись своей беседы с работником немецкого банка. Когда мэр подал иск в суд, журналист проиграл. Во-первых, ему следовало бы представить справку о вкладе мэра в этом банке, а это оказалось невозможным, поскольку существует банковская тайна. Во-вторых, видеозапись (как и аудиозапись) не являются документом для суда. Дело может быть возбуждено, если о том или ином правонарушении было сообщено только в легитимном печатном издании, то есть зарегистрированном в законном порядке. Огласка поражения на судебном процессе сильно ударила по репутации журналиста и, по сути, прервала его карьеру на телевидении.
Что такое факт и что такое мнение
Вы будете перенаправлены на Автор24
Факт – это действительное, реальное событие, явление.
Понятие факта в журналистике
Теоретическая проблема факта в журналистике имеет, кроме терминологического аспекта, еще и чисто практическое значение. Теоретики и практики единодушны в том, что журналисты часто оказываются неспособны отделять факт от мнения.
Факт имеет сложную структуру, поэтому правильнее говорить не просто о «фактах», а о конструкции фактов. Часто происходит подмена факта мнением, что приводит к искажению картины мира у аудитории, запутывает ее. Эта ситуация негативно сказывается и на деятельности самих журналистов.
Факт – это то, что действительно происходит, произошло или существует.
Первое деление факта – по соотношению объективного и субъективного (объективное – то, что не зависит от человеческого сознания содержания факта, субъективное – это форма, в которой осуществляется отражение объекта). И именно здесь проходит граница, отделяющая факт от мнения. Такое деление называется уровневым. Возникает вопрос – возможно ли в журналистском материале достичь объективного освещения события, учитывая сложную природу факта?
Объективность для журналиста – это такое освещение событий, которое исключает эмоции, отделяет факты от мнения. Объективность для многих – это точное освещение событий и фактов в форме беспристрастного описания. Теория объективности в последнее время допускает аналитическое освещение событий, что выходит за границы беспристрастного описания.
Факт в журналистике – это достоверное отражение реальности, которое обладает социальной репрезентативностью.
Готовые работы на аналогичную тему
Факты позволяют журналисту создать модель многообразной действительности. Для того, чтобы события, процессы и явления были адекватно отражены в аналитических, информационных, художественно-публицистических материалах используются факты разного вида:
М. Н. Ким разделяет факты на научные и обыденные. Научные факты – это факты, основанные на эмпирических наблюдениях, опытах, экспериментах. Научные факты являются итогом обобщений. К таким фактам часто обращаются публицисты и аналитики. Научные факты используются при создании материалов социологических исследований, статистических выкладок, экспертных заключений, результатов экспериментов.
Характерной чертой обыденных фактов является единство логического осознания происшедшего и эмоциональной реакции. Положительным качеством обыденных фактов является достоверность непосредственного наблюдения. В сознании человека это отражается как дискретный кусок действительности. М. Н. Ким характеризует обыденные факты по блокам:
Есть еще одна классификация, согласно которой факты делятся на:
Журналистское мнение
Мнение — это понятие о чём-либо, суждение, убеждение, вывод, точка зрения, заключение, заявление на тему, в котором невозможно достижение полной объективности. Мнение основано на интерпретации фактов, эмоциональном отношении к ним.
Различают следующие виды мнений:
Основной задачей журналистики мнения является объяснение аудитории, как нужно интерпретировать событие. В таком журналистском материале должна содержаться оценка произошедшего, поэтому читателю нет необходимости делать свои выводы. Потребителей контента в современную эпоху развития интернета интересуют в первую очередь именно комментарии людей, компетентных в теме исследования. Журналист должен демонстрировать свои знания и свои мнения, однако он должен обладать достаточным опытом, чтобы не переступать черту. Журналист должен четко понимать, что он несет большую ответственность, становясь лидером мнений в соцсетях, и следовать профессиональной этике.
Современная журналистика в основном является журналистикой мнений. Журналист считает необходимым и важным не только рассказать аудитории о событии, показать сбалансированную информацию, но и поделиться своим мнением, высказать свою точку зрения.
Часто такой способ информирования нарушает один из основных принципов журналистики – принцип объективности. Люди видят мир глазами журналиста, и в таком случае не получают полной и объективной картины мира. В то же время журналистика мнений показывает новость с разных сторон, освещает все ее аспекты и дает возможность людям самим сделать выводы, сформировать свое мнение относительно этого события.
С правильной трактовкой фактов, взаимосвязей между ними непосредственно связана проблема объективности. Следует различать сообщения о каких-либо позициях, намерениях, фактах и комментарии.
Комментарий – это мнение о событии.
Объективность связана с правдивостью – точным представлением фактов в жизни. Факт – это достоверное знание о произошедшем. Особо важную роль при этом играют сведения, которые журналист получил с места событий.
Журналистика мнения может быть также пропагандой (к примеру, идеологии, как в СССР).
Получи деньги за свои студенческие работы
Курсовые, рефераты или другие работы
Автор этой статьи Дата написания статьи: 02 12 2020
Журналистика: правда или факт?
Чем ответственная журналистика отличается от безответственной
Однако давайте рассмотрим пример.
«Одна из жительниц города Дост обратилась к президенту Ибрагимову со словами: «До каких пор вы будете пить кровь мирных жителей, убивать и грабить? Хватит!» Это случилось во время встречи президента с избирателями в Доме культуры Доста, где она, встав со своего места в зале, выкрикнула эти слова»5.
Это будет простым изложением факта.
Смелые женщины живут в наших краях! Можно ли назвать безрассудностью тот факт, что никому доселе не известная женщина смогла бросить в лицо диктатору Ибрагимову обличающие слова: «Хватит! Хватит ему пить кровь сограждан, убивать и грабить!»
Так могла бы написать оппозиционная газета, если бы в этой стране была оппозиционная пресса.
«Неприятным инцидентом ознаменовалась встреча президента Ибрагимова с населением города.
Все три варианта вполне могли бы встретиться в прессе. Есть, конечно, и ряд других способов рассказать о событии в газете, но для наших целей достаточно этих трех. Рассмотрим их. Первый вариант является простым описанием происшедшего. Дан сам факт, без авторских комментариев и без оценок. Второй и третий варианты объединяет то, что комментарий газеты (или автора заметки) не просто сопутствует описанию происходящего, а вытесняет его, становясь более важным, чем сам факт. Третий вариант даже не дает нам возможности понять, что именно произошло. Можно также сказать, что информация и комментарии здесь переплетены, взаимосвязаны так, что нельзя отличить одно от другого.
Это одно из фундаментальных разграничений в современной журналистике. Но не будем на этом останавливаться. Очевидно, что в первом случае (гипотетический) автор заметки просто описывал факт. Однако во втором и третьем случаях авторы пробовали найти за фактом его истинный смысл, описать правду события.
То есть получается, что есть разница в представлении фактов и правды? Действительно, есть. И чтобы было легче понять, в чем она состоит, посмотрим, как известный чешский писатель Милан Кундера в романе «Бессмертие» рассуждает о правде журналистики:
Но в приведенных примерах есть еще одно существенное различие. Оно в том, что первый вариант лишен собственных эмоций. Вся его эмоциональность сосредоточена в выкрике женщины, то есть в самом факте, событии или происшествии. Такое изложение рассчитано на то, что читатель сам будет делать выводы из рассказанной ему истории. А во втором и третьем вариантах эмоционален сам рассказ. Здесь для того, чтобы воздействовать на чувства читателя, предлагая ему, как нужно интерпретировать факт, употребляется эмоционально насыщенная, оценочная лексика.
Эти рассуждения приводят нас к следующему умозаключению. Конечно, журналистика воздействует и на разум, и на эмоции читателей.
Показывая факт, мы предлагаем читателю самому делать выводы. Предполагается, что он сам в состоянии прийти к выводам в результате прочтения статьи. •
Но и это еще не все. Можем ли мы сказать, что в первом примере журналист одобряет или осуждает женщину? Не думаю. Журналист здесь отстранен от события, смотрит на него со стороны. Он не сообщает читателям о том, что думает по поводу события, положительно или отрицательно оценивает его. А во втором и третьем примерах, наоборот, отражена именно точка зрения журналиста, его отношение к событию. Собственно, само событие в третьем примере отсутствует.
В западной журналистике такого разграничения нет. Для англоязычного журналиста факт существует как таковой. В его понимании новостная журналистика самим своим существованием призвана выявлять непорядки, проблемы и недостатки и показывать их обществу.
Английского читателя удивила бы статья, опубликованная в разделе новостей, где рассказывалось бы, например, о хорошей работе какой-нибудь фермы, собирающей рекордные урожаи или надои. Правда, время от времени в английских газетах печатаются статьи, описывающие экономический успех того или иного предприятия. Но это бывает в период, когда компании представляют ежегодные отчеты о своей деятельности и рядом с успешной компанией обязательно показываются остальные, работающие в данной отрасли.
Итак, приведенные выше примеры иллюстрируют фундаментальное различие в подходах к журналистике. Попробуем свести их в таблицу. Журналистика факта
Факт важнее комментария, потому что читатель сам способен сделать выводы.
Комментарий не менее важен, чем факт, а иногда даже важнее, потому что именно он воспитывает и образовывает читателя. Журналист пробует показать читателю «правду».
Апеллирует к чувствам, эмоциям читателя.
Журналист становится на одну из сторон конфликта.
В действительности этот пример показывает, чем хороша наша профессия. Она дает нам возможность творить, а творчество разрушает рамки и рождает новое отношение к уже известным правилам и схемам. Журналистика богата жанрами и возможностями, но надо уметь ими пользоваться, точно так же как художнику нужно уметь рисовать карандашом и углем, знать законы перспективы и свойства разных красок и поверхностей.
Факты и комментарии что важнее
01. Генезис новостной журналистики
1. Один из вариантов выделения подходов к журналистике (по Марку Григоряну):
а) журналистика факта:
— факт важнее комментария, потому что читатель сам способен сделать выводы;
— журналист предъявляет читателю факты;
— журналист апеллирует к разуму читателя;
— журналист стремится оставаться нейтральным;
б) журналистика мнения:
— комментарий не менее важен, чем факт, а иногда даже важнее, потому что именно он воспитывает и образовывает читателя;
— журналист пробует сказать читателю «правду»;
— журналист апеллирует к чувствам, эмоциям читателя;
— журналист становится на одну из сторон конфликта.
— где «самоочевидность факта» (термин Марины Игоревны Шостак) важнее, чем его интерпретация или анализ;
— где решающую роль играют не языковые изыски журналиста, а скорость обработки и передачи информации;
— где за счет осколочных на первый взгляд новостей создается неповторимая информационная картина дня;
— где умение репортера распознавать важные и общественно-значимые события и его способность своевременно доносить их до массовой аудитории ценятся превыше всего.
новостная журналистика – это искусство трансляции информации без фактических искажений.
Девиз новостной журналистики: читатель/зритель/слушатель способен сам сделать вывод из совокупности фактов.
3. Редактор «The Times», Лондон, 1852:
Их работа подрывает власть тех, кто лишает общество информации.
4. Зачем людям новости? Есть несколько подходов:
— удовлетворение врождённой потребности в информации (любопытства?);
— помощь в формировании плана действий (ориентировочная функция);
— наряду с «оценочной» журналистикой – формирование определённого поведения (безопасного, общественно значимого и т.п.) (воспитательная и интеграционная функция).
— Американцы считают развитие новостной журналистики своей заслугой. Во многом это так, но следует помнить, что первая русская газета «Ведомости», по сути, была новостным изданием, сообщала о фактах и событиях.
— В XVIII и первой половине XIX вв. газеты обычно отражали точку зрения издателя, и использовались для пропаганды определённых взглядов.
— С ростом влияния научных открытий и развитием реализма в художественной литературе в обществе установился культ факта.
— Газеты стали практиковать «перевёрнутую пирамиду», в которой факты ранжировались не хронологически или логически, а по существенности.
— Во второй половине XIX – первой половине XX в. американские газеты постепенно ограничили выражение мнений редакционными статьями и специальными «полосами мнений», исключив личные оценки из информационных материалов.
— В определённые периоды происходили вспышки сенсационности. Сенсации, как правило, ориентированы на ключевые инстинкты человека: самосохранения, размножения, добывания пищи и т.п.
— Новые способы повышения уровня популярности издания широко использовали Джозеф Пулитцер (The New York World») и Уильям Рэндольф Хёрст (The San Francisco Examiner, New York Journal и др.) в начале XX в. Тиражи их газет успешно раскупались не только благодаря оперативному освещению интересных фактов, но и благодаря практике создания так называемых «human-interest stories» — газетных материалов, которые «…больше ориентируются на пробуждение эмоций (сострадание, пафос, юмор, тревога, любопытство), чем на освещение достоверных событий».
В США в концу XIX в. пресса рассматривалась как средство распространения не идей, а новостей: читатель сделает вывод сам. Постепенно происходит американизация СМИ и развитие новостной журналистики:
— увеличивается информационная насыщенность текста,
— пресса быстрее реагирует на событие;
— не одобряется открытое выражение взглядов в новостной журналистике.
И всё же европейская журналистика сохраняет стремление вносить элементы анализа и комментария, компонентов публицистики в информационные тексты.
Все, что останется от журналистики, — это пропаганда
Журналистика факта и журналистика мнений чередовались друг с другом из-за технологических новшеств. С появлением соцсетей наступила вечная эра мнений. Факты больше не вернутся, кто бы ни говорил об их ценности, считает Андрей Мирошниченко
Андрей Мирошниченко продолжает вести на Кольте ежемесячную колонку «The medium и the message».
Журналистика возникла ради новостей, но…
А это не просто страдания юноши над первой строчкой стиха. Это искания лучших умов эпохи, которые вдруг остались перед тем же белым листом, что и юноша. Вместо того чтобы переписывать, грамотеи и ученые стали записывать. Переписчики превратились в авторов, излагающих свои мысли и наблюдения за важными событиями вокруг.
Они начали обмениваться письмами. Количество научной переписки возросло неимоверно. Точь-в-точь как в ранних почтовых конференциях интернета или на форумах ранней блогосферы, ученые мужи комментировали чужие послания, публиковали свои, обменивались наблюдениями в сфере религии, политики, дипломатии, экономики и торговли. Обмен мыслями в письмах стал обязанностью и сертификатом для сколяра. (Тут уместно вспомнить переписку Екатерины с Вольтером два века спустя.)
Так возникла Respublica literaria — виртуальное международное сообщество ученых, первая социальная сеть, сеть взаимных корреспондентов. В ней циркулировала ценнейшая политическая и экономическая информация, важная для правителей, купцов и мореходов, — новости. Дворцы и монастыри привлекали и щедро оплачивали именитых ученых, состоящих в переписке со своими визави в других политических и интеллектуальных центрах.
Переписка внутри Respublica literaria образовала потоки деловой и дипломатической корреспонденции, настолько ценной, что утечки на рынок стали неизбежными. Венецианские писцы рангом попроще, имеющие доступ к письмам, стали компилировать новости и продавать их купцам и мореходам за мелкую монету, именуемую gazzetta. К середине XVI века, спустя сто лет после изобретения печатного станка, писчие бюро в Венеции уже перепрофилировались с копирования манускриптов и написания писем на производство этих avvisi — рукописных протогазет, превратившись, таким образом, в первые новостные агентства. Аввизи распространились в Рим, оттуда в Женеву и Страсбург и уж затем в Германию, где и были напечатаны первые газеты (1609). Иными словами, журналистика возникла на полвека раньше прессы.
Найденный формат оказался чрезвычайно востребованным. Новости имели практическую ценность. Они давали знатным домам, купцам и мореплавателям преимущества перед теми, у кого не было сведений о военных и торговых делах, политических и религиозных неурядицах. Спрос на новости превышал предложение, и это повышало ценность фактов. Первоначальная журналистика была журналистикой факта.
Однако вскоре буржуазные и религиозные революции, спровоцированные тем же высвобождением интеллектуальной активности, привели к взрывному росту событий и, соответственно, новостей. Возник первый в истории информационный перегруз. Потребителям стало трудно ориентироваться. Тогда понадобились услуги навигации. Политические памфлеты и политические газеты наводнили Европу. Они подсказывали обывателям, что думать по поводу происходящих событий, — появилась публицистика. Издания убеждали в превосходстве одного варианта развития событий над другими — впервые (в таком объеме) появилась пропаганда.
На медиарынке, который перенасыщен фактами, всегда вырастает ценность мнений.
От фактов к мнениям: маятник медиатехнологий
Маятник журналистики пошел обратно, когда появился телеграф. Возник новый вид контента — мгновенные новости издалека. Передача информации впервые отделилась от ее физической транспортации. Идея получить новость с другого края планеты за секунду завораживала. Факты снова стали ценностью, как в эпоху аввизи.
Крымская война (1853–1856) показала невероятную коммерческую ценность мгновенных заграничных новостей. Публика зачитывалась невиданным жанром — сводками с войны, которые печатались в газетах на следующее утро. Из-за дороговизны телеграфа сформировался телеграфный стиль («главное — сразу»), в котором мнениям попросту не было места. (Любопытно, что запаздывание коммерческого телеграфа в России послужило в определенной мере расцвету публицистики и отсутствию местной новостной прессы западного типа.)
Получив очередной канал, информационная экосистема могла впитать больше новостей нового образца. Поэтому журналистика мнений отошла на второй план. Однако затем телеграф подешевел, а рынок насытился. Изобилие фактов потребовало навигации, и мнения снова выросли в цене.
Маятник журналистики повторял этот ход — от фактов к мнениям и обратно — каждый раз, когда появлялись новое медиа, новый канал или формат поставки новостей. Информационная экосистема «хотела» впитывать новинку и тем самым увеличивала ценность факта.
И эти колебания ускорялись, поскольку технологии внедрялись все быстрее.
С точки зрения медиаэкологии переход от фактов к мнениям фундаментально зависит от «возраста» доминирующей технологии.
1) Когда медиатехнология юна, ее способность просто собирать новости важнее, чем сама возможность информационной экосистемы их поглощать. В этой среде доминирует журналистика факта.
2) Когда медиатехнология матереет, она собирает уже намного больше новостей, чем экосистема способна в себя впитать. В этой среде начинает доминировать журналистика мнений.
С точки зрения «политэкономии» новая «упаковка» всегда приводит к взрывному спросу на изначальный продукт — новости. Весь рынок бросается утолять этот спрос, но затем происходит перенасыщение каналов и мозгов фактами. Тогда возникает потребность в навигации, в журналистике мнений.
Интернет — это мнения или факты?
Теперь вопрос: как такой новый медиум, как интернет, должен влиять на баланс мнений и фактов в журналистике? Как уловить этот баланс (точнее, дисбаланс) между новыми волшебными способностями передачи новостей и старыми изношенными возможностями их впитывать? Ведь способности интернета добывать и поглощать новости одинаково бесконечны.
Ограничителем теперь оказались не газетная полоса, не стоимость знака в телеграмме и не время телеэфира, а время, которое человек способен уделить медиапотреблению. Как я уже писал, оно достигло 12 часов в день. Появление интернета, а затем социальных сетей привело к всплеску интереса к фактам, поставляемым через этот канал. Но именно его безграничность быстро насытила новый спрос, вызвав уже обратную реакцию — недоверие к фактам. Информационный перегруз наступил исторически мгновенно.
Неограниченная поставка самых чудесных по формату или содержанию новостей при ограниченных (временем потребителя) возможностях их переваривания неизбежно приводит к превалированию журналистики мнений — просто по технологическим причинам. Теперь любая работа с контентом, нацеленная на хотя бы гипотетический спрос, должна подразумевать своим продуктом мнение, комментарий, сортировку, навигацию, но не новость.
Новости в этой экосистеме зарождаются сами. Это теперь продукт не профессии, а среды. Более того, новости даже доставляются каждому персонально и в соответствии с его интересами и аппетитом. Вирусный редактор и алгоритмы делают эту работу лучше и быстрее журналистов.
Единственная «новостная» функция, которая осталась у СМИ, — это валидация новостей, уже полученных в социальных сетях. Человек начинает ежедневное медиапотребление с френдленты в смартфоне. Поэтому, если случилось что-то значимое для его круга, он немедленно узнает это оттуда. В некоторых случаях сообщения френдленты требуют верификации, источника, авторитет которого санкционирован общественной традицией за пределами своего круга общения. Если важная новость подтверждена в респектабельном СМИ, значит, она действительно важна.
Парадокс, правда, заключается в том, что, когда журналистика мнений захватывает прессу, режим ее работы меняется с панорамного поиска любых достойных новостей на верификацию тех, которые вписываются в определенную, одобренную читателем картину мира. Новостная повестка сменяется идеологической. В базовых российских СМИ примерно так же трудно найти подтверждение новостям об отравлении Навального, как сыскать в американских мейнстримных медиа новости о сомнительных бизнес-связях сына Байдена. Журналистика мнений, то есть валидации новостей, неизбежно становится политически ангажированной. Опять-таки не из-за Трампа или Путина, а по технологическим причинам: если мнения преобладают над фактами, предвзятость неизбежна.
Журналистика факта всегда была привязана не только к новому медиа, но и к капиталистической экспансии. Можно спорить о корреляции или о связи причин и следствий, но аввизи сопровождали развитие торгового капитала, телеграф совпал с эпохой раннего капиталистического империализма, радио развивалось в эпоху государственного империализма, ТВ — в эру глобализации капитала, а возникновение цифрового капитализма, безусловно, связано с интернетом.
Журналистика мнений, в свою очередь, всегда совпадала не только с взрослением нового медиа и насыщением общества новостями, но и с накоплением политических противоречий и, соответственно, политическими катаклизмами.
Эти корреляции-каузации неудивительны. Журналистика возникла как информационная функция капитализма (с ним же и сгинет). Журналистика как феномен коммуникаций и капитализм как феномен экономики исторически связаны через культурный феномен «галактики Гутенберга». Но это уже тема для отдельных размышлений.
Господь Бог создал народы разными, а медиа все быстрее их уравнивают. И чем дальше, тем на большей скорости — пока не приведут к общему знаменателю. При всех национальных чудесах и колоритах различные страны сталкиваются, на самом деле, со схожими этапами в развитии медиа, в том числе с постоянным чередованием фактов и мнений.
Особый путь России — туда же
Советская журналистика, бесспорно, была журналистикой мнений. Телеграф и удешевление печати в середине XIX века привели в том числе к империалистической экспансии капитала, на нее работала журналистика факта. А к началу XX века — к нарастанию политических противоречий, где бал уже правила журналистика мнений. В России революция удалась, и журналистика мнений, свойственная преобладанию политического над экономическим, задержалась на 70 лет за счет государственного насилия над рынком.
Неудивительно, что 1990-е в России стали торжеством журналистики факта. Не просто торжеством — факт стал культом. Впервые в российских СМИ появился принцип разделения между фактами и мнениями. Хорошо продавались именно факты — они давали преимущество в политике и в бизнесе, совсем как в эпоху венецианских аввизи. Кооператив, преобразовавшийся в первую деловую газету «Коммерсантъ», назывался «Факт». «Мы делаем новости» и «Новости — наша профессия» — такими были девизы главных телевизионщиков в краткий период существования российской тележурналистики.
Репортер оказался самым ценным специалистом в индустрии. Его работа стоила очень дорого, иногда — жизни. Появились расследования, новостные агентства. За 10 лет российская журналистика прошла столетний путь журналистики западной. Она впитала поступательное развитие за один короткий, но высокоамплитудный взлет журналистики факта.
Появление интернета и особенно социальных сетей синхронизировало российские медиаколебания с общемировыми. Российские медиа влились в глобальную технологическую семью медианародов, хоть и со своей политической спецификой.
Как правило, журналистика просто не может нести экономические и политические риски, связанные с продуктом, который вроде бы еще нужен, но уже не окупается, потому что для него нет экономического механизма. Институт не может рисковать, он у себя один такой.
А сетевая среда к этим рискам толерантна. Конкретный Сноуден или Ассанж может быть исторгнут или остановлен репрессиями, но это не меняет базовых свойств самой среды. На их место придут другие (пока, конечно, не изменятся настройки сети — правительства и корпорации работают над этим). Интернет производит новости бесплатно и без рисков именно за счет распределенности и сменяемости источников, чего институты себе позволить не могут.
Естественно, журналистика, оставшаяся у руля в старых институциональных СМИ в завершающей фазе их существования, неизбежно оказалась журналистикой определенных мнений и вносит свой вклад в политический процесс. На Западе это привело ведущие СМИ к поляризационной возгонке. Титульные СМИ в России — к возгонке пропагандистского визга. При перепроизводстве фактов навигация обычно руководствуется наиболее рассудительными мнениями. Но при перепроизводстве уже самих мнений выигрывают — чисто по показателю обнаружимости — наиболее истерические.
Если бы причина нынешнего доминирования журналистики мнений была чисто политической, это давало бы шанс на изменения. Но нет, эта причина — технологическая. И этот цикл колебания от фактов к мнениям — последний. Другими СМИ уже не будут, они будут доживать такими, какими сложились к этому моменту.
Иные форматы работы с контентом существуют в сети. Они монетизируются, скорее, через социальный капитал, чем через продажу новостей. Но и там они будут подвержены возгонке интенсивностей. Просто потому, что медиа, теперь уже сетевое, производит гораздо больше новостей, чем человек может потребить.
Журналистики факта больше не будет никогда.