Фразеологизм и идиома в чем
Фразеологизм и идиома в чем
Евразийский Национальный Университет им.Л.Н.Гумилева, Казахстан
Определение идиомы и фразеологизма в современной фразеологии
В статье рассматриваются различные подходы к определению терминов «идиома» и «фразеологизм». Анализируются дефиниции терминов в концепциях зарубежных ученых, представлены некоторые классификации идиом и фразеологизмов и определяются перспективы дальнейших исследований.
Ключевые слова: идиома, фразеологизм, фразеологическая единица, идиоматика
На данном этапе развития лингвистической науки не возникает сомнения по поводу того, что фразеология сформировалась как самостоятельная научная дисциплина. Фразеологический фонд языка является благодатным материалом как для изучения в рамках лингвокультурологии, когнитивистики, так и в междисциплинарных исследованиях. Хотя о проблемах фразеологии написано много и с разных позиций, до сих пор ученые не приходят к единому мнению в определенных вопросах.
Цель данной статьи – рассмотреть различные подходы к определению терминов «идиома» и «фразеологизм». Для достижения поставленной цели необходимо изучить определения идиомы и фразеологизма в концепциях зарубежных ученых-фразеологов; рассмотреть основные критерии, на основании которых фразеологические единицы причисляются к классу идиом.
Поворотным пунктом в изучении фразеологии различных языков явились работы В.В. Виноградова, посвященные русской фразеологии. Огромное влияние этого ученого почти на все исследования в области фразеологии объясняется тем, что эти работы заполнили ту брешь, которая образовалась ввиду недостаточного изучения семантики устойчивых сочетаний слов [9, с.21]. В. В. Виноградов выделял три типа фразеологических единиц: фразеологические сращения (или идиомы), фразеологические единства и фразеологические сочетания. Фразеологические сращения, или идиомы, – немотивированные единицы, выступающие как эквивалент слов, например: навострить лыжи, спустя рукава, через пень колоду и др. [9, с.24].
Н.Ф. Алефиренко рассматривал понятие фразеологизма с точки зрения другой его особенности – целостности значения: «Фразеологические единицы (фраземы) – несвободные сочетания слов», «Фразема – устойчивое сочетание слов с целостным и переносно-образным значением, непосредственно не вытекающим из суммы значений его лексических компонентов» [2, с. 251 ].
По М. И. Фоминой, «Фразеологизм – основная единица современной фразеологической системы, единица сложная, многоаспектная, трудновыделяемая из общего числа слов, а тем более словосочетаний, и поэтому трудноопределяемая» [25, с. 304 ]. Многоаспектность, трудновыделяемость и сложность в определении – вот основные черты фразеологической единицы, на которые нам указывает М. И. Фомина.
Гораздо более емкие определения дают нам Т.И. Вендина и В.М. Мокиенко. Так, например, Т.И. Вендина считала, что «Фразеологизм (или фразеологический оборот) – это лексически неделимая, воспроизводимая единица языка, состоящая из двух или более ударных компонентов, устойчивая в своем составе, структуре и целостная по своему значению» [8, с.143]. В.М. Мокиенко писал: «Под фразеологической единицей мы понимаем относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание лексем, обладающее (как правило) целостным значением» [21, с.5 ]. Именно эти определения наиболее полно отражают понятие данного термина.
Итак, рассматривая понятие «фразеологизм», мы пришли к выводу, что в современной лингвистической литературе не существует единого его определения.
Как не существует единого определения термина «фразеологизм», точно также мнения исследователей расходятся при определении понятия «идиома».
Еще в 20-ые годы ХХ века И. Е. Аничков предлагает назвать «застывшие или устойчивые сочетания» идиотизмами или идиоматизмами [4, с.141]. Ученый считает, что сочетания предлогов и слов или слов и предлогов, устойчивые сочетания слов, поговорки и пословицы суть явления одного порядка и должны обозначаться одним и тем же термином. Хотя И. Е. Аничков не предложил определенной классификации идиом, им были затронуты проблемы необходимости регистрации и создания структурной классификации данных языковых единиц, необходимости описания идиоматики, без которой не может быть разработана семантика.
Б.Н. Головин же, наоборот, видит в идиомах самостоятельный тип фразеологических оборотов, выделяемый наряду с фразеологическими сращениями, единствами и сочетаниями [11, с.110].
Е.И. Диброва рассматривает идиомы (сращения и единства по В.В.Виноградову) как «устойчивые структурно-семантические объединения, значение которых неразложимо на значения слов-компонентов, их составляющих, и которые функционируют в предложении как эквивалент отдельного слова (т. е. выступают как один член предложения)» [12, с.359-360].
По П.А. Леканту, «идиомы – устойчивые объединения, значение которых неразложимо на значения слов компонентов, их составляющих; они функционируют в предложении как эквивалент отдельного слова» (вешать лапшу на уши) [ 18, с.62 ].
Как видно из определений Е. И. Дибровой и П.А. Леканта, идиомы обладают высокой степенью спаянности компонентов. Об этом говорят и другие исследователи, например, А.А. Гируцкий и Б.Н. Головин.
Идиомы, по мнению А.А. Гируцкого, не допускают буквального пословного понимания фразеологизма, т. к. один из его компонентов обязательно выпал из современного словоупотребления [10, с.168].
Б.Н. Головин, исследуя данное понятие, писал, что идиомы – «абсолютно неделимые сочетания слов, фразеологическое значение идиомы никак не «пояснено», не мотивированно лексическими значениями ее элементов – отдельных слов; к тому же некоторые слова в идиомах не осознаются, их значения забыты: баклуши бить, волынку тянуть, тянуть канитель. » [11, с.110].
А.И. Смирницкий различает фразеологические единицы и идиомы. Фразеологические единицы (ФЕ), имеющие строение свободных, собственно грамматических сочетаний слов в предложении, обладающие значительной семантической цельностью [23, с.206], следует отделять от особого вида идиоматических словосочетаний, которые можно было бы назвать собственно идиомами. Существо отличия собственно идиом от ФЕ состоит в том, что ФЕ входят в основную ткань языка, они лишены какой бы то ни было образности, метафоричности. Собственно идиомы являются идиоматичными словосочетаниями, основанными на переносе значений, метафоре, ясно осознающийся говорящими. Характерным моментом для них является их яркая стилистическая окраска, эмоциональная насыщенность, отход от обычного нейтрального стиля, например: to take the bull by the horns, to wash one’s dirty linen in public [23, с.209].
А. В. Кунин выделяет три раздела во фразеологии, деление которых основано на различных типах значения фразеологизмов (от более осложненных до менее осложненных): идиоматику, идиофразеоматику и фразеоматику [16, с.26]. В раздел идиоматики входят идиомы, т.е. «устойчивые сочетания лексем с полностью или частично переосмысленным значением при высоком удельном весе коннотативного аспекта, то есть его экспрессивно-оценочных, эмотивных, образных и других компонентов, например: burn one’s fingers, kick the bucket»[16, с.53].
Н. Н. Амосова выделяет два типа ФЕ – фраземы и идиомы. Идиомы – это «единицы постоянного контекста, в которых указательный минимум и семантически реализуемый элемент нормально составляют тождество и оба представлены общим лексическим составом словосочетания и которые характеризуются целостным значением, например: red tape» [3, с.72].
Изучая идиоматическую фразеологию в языке и речи, Е.К. Луконина определяет идиоматическую ФЕ как «семантически цельное образование, значение которого не выводимо из совокупности значений составляющих его частей» [19, с.1]. Исследователь выделяет следующие функционально-стилистические категории среди «собственно идиом»: а) ФЕ явно метафорического характера; б) ФЕ, сохраняющие более или менее живую связь с литературным первоисточником; в) ФЕ гномико-дидактического характера (часто пословицы) [7, 15].
Вслед за И. И. Чернышевой, Д. О. Добровольский под идиомой понимает «устойчивое словосочетание различных структурно-семантических типов, чье значение является результатом полного или частичного семантического переосмысления компонентом его структуры» [15, с.298].
М. Алексеенко выделяет три качественно и количественно разных типа единиц идиомы, фраземы и паремии. Четких границ между типами этих единиц нет – они «приобретают черты периферийных зон» [1, с.95-96].
Несогласованность терминологии фразеологии, в частности наименование ее объекта, в определенной степени обусловлена авторским пониманием объема фразеологии как дисциплины, а также пониманием особенностей разных групп ее единиц. Чаще всего используются термины «фразеологическая единица», «фразеологизм», «фразема», «фразеологический оборот», «образное выражение», «идиома», «устойчивый оборот», «лексикализированное словосочетание», «фракционированный знак». Эти термины употребляются как равноправные, синонимические наименования анализируемых единиц языка с целью определения их стилистического разнообразия [24, с.12-13].
В.Д. Ужченко отмечает, что сердцевиной фразеологического состава являются идиомы – переосмысленные сочетания слов, как правило, образно мотивированные. Последнее связано с тем, что мы подсознательно соотносим фразеологическое значение с тем образом, который возникает из буквального значения фразеологической единицы [24, с.18].
Наибольшие вопросы вызывает понятие идиоматичности, которое в общем случае означает осложненность способа выражения содержания. Ю.Д. Апресян связывает идиоматичность с выполнением сложившихся в данном языке норм «синтаксической, семантической и лексической сочетаемости» [5, с.11].
У. Вейнрих пишет, что естественным языкам «внутренне присуща идиоматичность – свойство составных выражений, значение которых не выводится из синтаксической структуры и значений входящих в них компонентов» [7, с.139].
Использование идиом оказывается лишь одним из проявлений идиоматичности. Как замечают ученые, совпадение корней в терминах «идиома» и «идиоматичность» является чисто случайным, внешним фактором и никоим образом не создает порочного круга [6, с.52].
Вместо термина «идиома» можно использовать словосочетание «фразеологизм в узком смысле», т.е. «сверхсловное образование, которому свойственна высокая степень идиоматичности и устойчивости» [6, с.60]. При таком определении становится очевидным, что четкая граница между идиомами и фразеологизмами других классов отсутствует, так как эти классы тоже обладают устойчивостью и определенной идиоматичностью.
Для западных же ученых характерно употребление термина «идиома» применительно к различным группам устойчивых выражений. Лишь Р. Глэзер в своих исследованиях использует термин «фразеологическая единица» по отношению к разным группам устойчивых сочетаний. Ученый определяет ФЕ как «лексикализированное воспроизводимое словосочетание, состоящее из двух и более слов, обладающее относительной синтаксической и семантической стабильностью, которое может быть идиоматичным, обладать коннотацией и выполнять усилительную функцию в тексте» [26, с.125]. Далее Р. Глэзер отмечает, что идиома является доминирующим подтипом ФЕ, которая отличается тем, что ее значение не выводится из значений ее составляющих [26, с.126]. ФЕ образуют «фразикон» языка, т.е. весь набор идиом и фраз, устойчивых выражений как со структурой словосочетания, так и предложения. Центр фразеологической системы образуют номинации, включающие ФЕ как идиоматического, так и неидиоматического характера. Пропозиции (ФЕ со структурой предложения) относятся к периферии фразеологической системы, при этом пословицы полностью причисляются к идиомам [26, с.127].
Н.Р. Норрик также относит пословицы, по крайней мере, с переносным значением, к идиомам, так как их пословичное значение отличается от буквального прочтения пословицы [27, с.3].
А. Ланглоц называет идиомы комплексными языковыми конфигурациями [21, 1]. При этом вновь отмечается, что фразеологи не пришли к единому пониманию термина. Исследовав различные подходы своих коллег, А. Ланглоц пишет, что идиоматические конструкции могут быть описаны как комплексные символы со специфическими формальными, семантическими, прагматическими и социолингвистическими характеристиками. Наиболее характерными признаками идиом являются институализация, сочетаемость, устойчивость и некомпозициональность. При этом наблюдается сосуществование узкого и широко го (с включением пословиц) объема идиоматики [17, с.3].
Исследование А. Ланглоца выполнено в русле когнитивной лингвистики. Для отечественной лингвистики конца ХХ века характерно рассмотрение фразеологизма как комплексного языкового знака (И.И. Чернышева, В.Н. Телия), именно такой подход позволяет изучать идиомы в рамках когнитивной лингвистики и лингвокультурологии [17, с.18-19].
Исследование показывает, что в зарубежной фразеологии нет однозначного подхода к определению идиомы и нет четкого обозначения границ идиоматики. Многие ученые включают пословицы, с полностью переосмысленным значением ее компонентов, в объем идиоматики. Хотя большинство ученых сходится во мнении, что идиома – словосочетание, чье значение не выводится из значения его составляющих, проблемы универсального определения идиомы и критерии их классификации до сих пор остаются открытыми вопросами и представляют интерес для фразеологов. Рассмотрение идиомы как комплексного языкового знака расширяет границы изучения идиоматики, позволяя проводить междисциплинарные исследования идиом в рамках лингвокультурологии, когнитивистики и социолингвистики.
1. Алексеенко М. Еще раз о неразрешенных проблемах фразеологии/М. Алексеенко// Slavica stetinensia. – Szczecin, 1999. – № 8. – с. 83 – 103.
2. Алефиренко Н.Ф. Теория языка. Вводный курс. Учебное пособие для студентов филологических специальностей вузов. – М., 2004. – 368 с.
3. Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии/Амосова Н. Н. – Л., 1963. – с.203.
4. Аничков И.Е. Идиоматика и семантика (Заметки, представленные А. Мейе, 1927)/И.Е. Аничков//Вопросы языкознания. – 1992. – № 5. – с.140–150.
5. Апресян Ю.Д. Избранные труды, том 1. Лексическая семантика / Ю.Д. Апресян. – [2-е изд., испр. и. доп.]. – М.: «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995. – 472 с.
6. Баранов А.Н. Идиоматичность и идиомы/А. Н. Баранов, Д.О. Добровольский// Вопросы языкознания. – 1996. – № 5. – с. 51–64.
7. Вейнрейх У. Опыт семантической теории/У. Вейнрейх//Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 10. – Лингвистическая семантика. – М.: Прогресс, 1981. – С. 50–176.
8. Вендина Т.И. Введение в языкознание. Учебное пособие для педагогических вузов. – М.: «Высшая школа», 2001. – 288 с.
9. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография: Избранные труды. – М.: Наука, 1977. – 312с.
10. Гируцкий А.А. Введение в языкознание. Учебное пособие/А.А. Гируцкий – М., 2003. – 288 с.
11. Головин Б.Н. Введение в языкознание. Учебное пособие для филологических специальностей университетов и педагогических институтов – М.: «Высшая школа», 1977. – 311 с.
12. Диброва Е.И., Касаткин Л.Л., Николина Н.А., Щеболева И.И. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: Учебник для вузов: В 2 ч. – Ч. 1: Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология. Фразеология. Лексикография. Морфемика. Словообразование. – М., 2001. – 544 с.
14. Караулов Ю.Н. Русский язык. Энциклопедия/Гл. ред. Ю.Н. Караулов. – М.: Большая Российская энциклопедия. Дрофа, 1997. – 703с.
16. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка: [Учеб.для ин-тов и фак.иностр.яз.]/А.В. Кунин.–2-е изд., перераб. – М.: Высшая школа, Дубна: Изд.центр «Феникс», 1996. – с.38.
19. Луконина Е.К. Идиоматическая фразеология в языке и речи: (на материале совр. англ. яз.): автореф. дис. на соискание науч. степени канд. филол. наук: спец. 10. 02. 04 «Германские языки»/Е.К. Луконина. – М., 1986. – с.25.
20. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. Учебник для филологических специальностей вузов – М.: Высшая школа, 1998. – 272 с.
22. Лингвистический Энциклопедический словарь//Лингвистический Энциклопедический словарь/ Главный редактор В.Н. Ярцева. – М.:«Советская Энциклопедия», 1990 – C. 559-560
23. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка/Смирницкий А.И. – М.: Наука, 1956. – с.245.
24. Ужченко В.Д. Фразеологія сучасної української мови: [Навч. посіб.]/В.Д. Ужченко, Д.В. Ужченко. – К.: Знання, 2007. – 494 с.
25. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. Ученик. – М.: Высшая школа, 2001. – 415 с.