Утверждение что преступность порождается нищетой населения и паразитизмом дворянства принадлежит
§ 1. Предыстория криминологических знаний
Первоначальные воззрения. Предысторией науки можно назвать такой период, когда существуют лишь отрывочные, противоречивые, несистематизированные суждения по тому или иному вопросу, но общей теории еще не создано.
История, писал Н. М. Карамзин, «в некотором смысле есть зеркало бытия и деятельности народов. дополнение и изъяснение настоящего и пример будущего»[1]. С этой точки зрения история любой науки есть квинтэссенция движения человеческого ума, хода и результатов познания; в ней отражается не только суть изучавшегося предмета, но и характер общества, которое во все времена стремилось познать окружающий мир.
История криминологии своеобразна тем, что раскрывает сферу изучения того, чем, по сути дела, долгие века и тысячелетия специально не интересовались, а именно дурной стороной человеческих поступков. Конечно, эти поступки привлекали внимание законодателей и судей, государей и простого народа, а также философов и юристов, этиков и религиозных мыслителей. Но то была еще не наука, а скорее конгломерат суждений и точек зрения, часто глубоких и верных, иногда банальных и наивных, и, как правило, преисполненных глубокого презрения к изучаемому существу — преступнику и его поступкам.
Основной вопрос, который время от времени обсуждался тогда отдельными философами, юристами и естествоиспытателями, — это проблема причин преступности. На этот счет бытовали различные взгляды. В тот период распространенными были простодушные верования во вселение дьявола в человеческую душу, которые, как отмечал философ-материалист
А. Коллинз, «основывались на лживости одних и доверчивости
других»[2]. Более частыми были ссылки на «испорченность человеческой натуры» и на «злую волю» некоторых людей.
Однако уже в Древнем мире встречались попытки рационально объяснить преступность и ее причины. И Платон, и Аристотель связывали их с состоянием общественных нравов, имущественным расслоением общества. В более позднее время Томас Mop (XVI в.) в книге «Утопия» писал, что преступность порождается нищетой населения и паразитизмом дворянства. Томазо Кампанелла (XVII в.) прямо называл причиной преступности социальную обездоленность («Город солнца»).
Когда стали более глубоко изучаться экономические процессы, многие выдающиеся мыслители XVIII—XIX вв. — Сен-Сиу мон, Фурье, Оуэн — указали на очевидную связь преступности в капиталистическом обществе с частной собственностью на орудия и средства производства. Эта идея была воспринята марксистами и получила дальнейшее развитие во многих их работах, в частности в известном произведении Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии»[3].
Прогрессивные представления об общественном уровне и причинах социальных пороков проникали и в Россию. Хорошо известно, например, глубокое убеждение А. Радищева (XVIII в.), что главная причина преступности в нашей стране заключается в крепостном праве, постоянном угнетении крестьян.
В учебную литературу криминологические воззрения внедрялись медленно.
Вряд ли, например, можно отнести к криминологии положения первого русского профессора права С. Ю. Десницкого (1740—1789) о том, что завладение чужим имуществом «насиль- ством или обманом» появилось тогда, когда возникли имущественные различия между людьми, возникла частная собственность, а следовательно, и получило смысл противопоставление «своего и чужого»[4]. Это в общем верно, но это скорее политическая экономия, а не криминология.
От верований — к науке. Постепенное развитие естественных и гуманитарных наук в XVIII—XIX вв. породило тягу к упоря-
дочению знаний о преступности, тем более что примерно в то же время в европейских странах и США была создана судебная (полицейская) статистика.
Г. А. Фрейгер — сотрудник полицейской префектуры г. Парижа — в труде «Опасные классы и население больших городов» составил «моральную топографию», т. е. описал образ жизни, взгляды и привычки тех, кто, по его мнению, образует опасный класс французского общества. Фрейгер пришел к выводу, что бедняки представляют собой ту же опасность для общества, что и действительные преступники, от которых, по убеждению Фрейге- ра, их мало что отличает. К их числу он отнес почти восьмую часть рабочего класса Парижа. Моральным дефектам личности он приписал те жалкие условия, в которых находились эти люди.
Так «человек преступный» обретает новое обличье — представителя особой расы (класса), морально ущербной и злобной, живущей за счет нарушения «фундаментальных законов упорядоченного общества», в котором каждый должен содержать себя честным и прилежным трудом. Те, кто не делает этого, — «бродяги, варвары, дикари», движимые злой волей и склонные к преступлению. Здесь ясно просматривается идеология класса, идущего на смену феодальному строю, — идеология капитализма.
Понятно, что суждения о преступности в то время, как и сейчас, были весьма различны. Но главным вопросом, важным для ученых и практиков того времени, оставался вопрос о причинах совершения преступлений. Этот вопрос конкретизировался и формулировался по-разному, например: зависит совершение преступления от личности преступника или от окружающих условий, от жизненной среды? Если от личности, то как объяснить тот факт, что преступления совершают люди самого разного характера, темперамента, возраста и образа жизни? Если же преступления порождаются жизненной средой, то почему часто люди, живущие в одинаковых условиях (например, в одной семье), ведут себя по-разному?
Эти вопросы углублялись и детализировались. Например: если признать, что у некоторых людей есть склонность к совершению преступлений, то не является ли она наследственной? Если это так, то можно ли винить такого человека (ведь его поведение зависело в конечном счете не от него, а от родителей)? Если же наследственность ни при чем, то мы вновь возвращаемся к первому вопросу: какие в этом случае факторы внешней среды толкнули его на преступление?
И еще одна группа вопросов, тесно связанных с предыдущими: можно ли предупредить преступления? Любые или нет? И есть ли неисправимые преступники? Если есть, то какие методы обращения с ними допустимы в современном обществе?
Такое количество неразрешенных вопросов, естественно, требовало систематизированного объяснения их, т.
5rik.ru
Материалы для учебы и работы
§ 1. Причины и условия, способствующие совершению убийств по найму
Причины преступности еще со времен Платона и Аристотеля мыслители видели в социальной неустроенности общества. Морелли полагал, что человек становится преступником вследствие неправильной организации общества, и видел источник всех зол в частной собственности2. Переход к рыночным отношениям и развитие частнособственнических отношений в значительной степени воздействовало на все институты общества, в том числе, и не могло не сказаться на характере преступности.
В криминологической науке справедливо проводится различие между причинами и условиями преступности как социального явления и причинами и условиями конкретных преступлений.
История свидетельствует о том, что характер и состояние преступности неразрывно связана с общественным строем государства, сменой социально-экономической
формации и иными радикальными изменениями, происходящими в обществе.
Большинство криминологов утверждают, что причина появления убийств, совершаемых путем подкупа, а справедливее было бы говорить об их широком распространении, заключается в переходе к рыночным отношениям, т.е. они ссылаются на объективные факторы. Указанного мнения придерживается и автор. Конкретизируя вышесказанное, отметим, что причины заключаются в тех факторах, которые были порождены рыночными отношениями: криминализация экономики, в том числе сферы финансовой и предпринимательской деятельности, передел собственности, несовершенство законодательства, рост уровня коррупции и т.д.
Переход к рыночным отношениям открыл широкое пространство для развития экономических и товарно-денежных отношений. При проведении экономических реформ были допущены существенные ошибки и просчеты, что привело к противоречиям в указанных отношениях, дезорганизации хозяйственного механизма и системы распределительных отношений. Значительную роль сыграло отсутствие должного законодательства. Потеря контроля над процессом экономических преобразований, породили в современном российском обществе множество социальных противоречий. В обществе наблюдается тенденция стремления к новому, что порождает в определенных слоях населения искаженные потребности. Порой люди стремятся удовлетворить искаженные потребности любыми способами, в том числе и преступными.
Как известно, преступление возникает на основе взаимодействия личности и социальной среды. В постсоветский период в процессе взаимодействия человека с социальной сферой наблюдалась тенденция на преступные формы поведения. Этому способствовала и политическая нестабильность в обществе, которая тесно связана с решением экономических проблем.
Следовательно, причины заказных убийств, условия, способствующие совершению данного вида преступлений, как и других видов преступлений, а также причины зарождения нового вида профессиональных преступников (наемных убийц), необходимо искать в политических, экономических, социальных, противоречиях, нравственном состоянии
общества, объективных и субъективных факторах.
Об этом также свидетельствуют результаты проведенного автором анкетирования следственных работников прокуратуры и студентов, о котором говорилось выше. Как отмечалось ранее, на вопрос в чем причина обильного увеличения числа убийств по найму, 58% следователей и 62% студентов связывали распространение заказных убийств с переходом к рыночной экономике.
30% следственных работников и 36% студентов на указанный вопрос отметили графу «иное», в которой указывали на объективные причины: отсутствие цивилизованных рыночных отношений, нестабильную экономическую и социальную ситуацию в стране, криминализацию общества, рост коррупции в правоохранительных и иных государственных органах, безработицу, неоправданное и скоропалительное сокращение вооруженных Сил, несовершенство законодательной базы и низкое правовое регулирование новых экономических отношений, передел сфер влияния и т.д.
Результаты анкетирования показали, что причины широкого распространения заказных убийств заключаются в:
а) спонтанном переходе, с просчетами и ошибками, от плановой экономики к рыночной, что привело к развалу государственных институтов, расколу в обществе, дестабилизации экономики, результатом чего, в свою очередь, стали резкие негативные изменения в качественных и количественных показателях преступности в целом, дальнейшая профессионализация и организованность отдельных наиболее опасных видов преступлений (терроризм, захват заложников, убийства по найму);
б) неподготовленности к переходу к рыночным отношениям, необеспеченности законодательной базой переходного периода;
в) неудовлетворительной работе государственных институтов, которые не справились с поставленными перед ними задачами.
Также следует отметить, что значительную роль в распространении убийств, совершаемых по найму сыграла неподготовленность правоохранительных органов по предупреждению таких преступлений, что было в свою очередь вызвано:
а) отсутствием опыта борьбы с рассматриваемой категорией убийств;
б) совершенно отличном характере заказных убийств советского и постсоветского периодов по мотивации, по субъектному составу, по уровню подготовленности и квалификации исполнителей, по способам совершения и т.д.;
в) не выделением в недавнем прошлом наемных убийств в отдельную категорию преступлений, и соответственно отсутствием разработанных методических программ по расследованию убийств, совершаемых по заказу и соответствующих специалистов.
Как справедливо отмечает Ю.Н. Аргунова, одним из детерминантов насильственной преступности стало «усиление масштабов и степени социальной конфликтности в обществе в связи с беспрецедентным ростом социально-экономической дифференциации населения, материального уровня граждан. В России к середине девяностых годов свыше трети людей находились за официальной чертой бедности, тогда как 4% имели доходы, в 300 раз превышающие доходы наименее обеспеченных слоев населения. В 1995 году более половины опрошенных указали, что их
Как отмечал Т. Мор в своей работе «Утопия»: «преступность связана с нищетой населения и паразитизмом дворянства»3. «Паразитизм дворянства» следует рассматривать как понятие широкое, включающее расслоение общества, коррупцию и взяточничество, и т.д.
Таким образом, резюмируя вышесказанное, можно констатировать, что социально-экономические потрясения и сопровождающие его кризисы, вызванные переходом к рыночным отношениям, стимулировали экономическую и корыстную преступность. С ростом уровня преступности в целом проявлялась тенденция тесного переплетения экономической, корыстной и насильственной преступности, результатом которого стало распространение корыстно-насильственных преступлений. Следовательно, можно сказать, что при определенных обстоятельствах экономическая и корыстная преступность может перерасти в преступность корыстно-насильственную или просто насильственную, а убийства по найму могут служить одним из способов такого преобразования.
Субъективные причины в свою очередь диктуют собственные правила при выборе преступной специализации.
Однако на выбор конкретной профессии влияют и такие объективные факторы, как широкое распространение отдельных видов преступлений, сокращение штатов в определенной сфере деятельности, вызывающий рост уровня безработицы, наличие знаний и навыков в определенной сфере деятельности и т.д. По мнению Г. Беккера, «человек не потому становится преступником, что его мотивация отличается от мотивации других людей, а потому, что из анализа затрат и выгод от своих действий он делает иные выводы для принятия своих решений»1.
Определенную роль в выборе указанного подхода играют следующие обстоятельства:
во-первых, различные объективные и субъективные факторы в разной степени воздействуют на отдельных субъектов заказных убийств, вызывая необходимость в совершении убийства;
во-вторых, резкая перемена экономического строя, а, следовательно, и социального бытия в неравной степени воздействовала на духовный потенциал и нравственные основы постсоветского общества, что привело к проявлению резких границ между различными слоями населения.
На сегодняшний день убийства, совершаемые по найму, главным образом являются способом ведения незаконной предпринимательской или иной преступной деятельности. Заказчики преступления, цинично прибегая к услугам наемных убийц и не интересующиеся способами совершения убийства, представляют не меньшую общественную опасность, чем сами исполнители. Именно от заказчиков исходит инициатива совершения преступления. И, следовательно, если своим ростом показатели заказных убийств обязаны переходу к рыночным отношениям, то зарождением своей «профессии» киллеры обязаны заказчикам.
Ведение незаконной предпринимательской или иной преступной деятельности посредством заказных убийств характеризуется следующими особенностями:
б) заказное убийство носит демонстративный и устрашающий характер, что довольно часто позволяет воздействовать подобным способом и на других лиц, которых следовало бы с позиции заказчика напугать. Более того, иногда наемные убийства совершаются именно с этой демонстративно-устрашающей целью;
в) убийство по найму, как отмечалось выше, является трудно раскрываемым и трудно доказываемым видом преступления, что позволяет заказчику чувствовать себя в относительной безопасности.
Экономические преобразования происходили и происходят в нашей стране на фоне гипертрофии и искажения в системе потребностей человека. Соответственно, чем
выше был уровень потребностей до реформ, тем больше становился размах потребностей в дальнейшем. Одновременно наблюдаются радикальные изменения в системе конкурентной борьбы. Рыночная экономика не может существовать без жесткой конкуренции, что привело к распространению в среде предпринимателей и промышленников убийств по найму, возбуждению уголовных дел по заказу контрагентов или партнеров, иных методов недобросовестной конкуренции. Следовательно, справедливо утверждать, что абсолютное большинство убийств по найму совершается из корыстных мотивов, которые объясняются различными причинами. По мнению М.И. Слинько, наиболее частыми причинами совершения заказных убийств являются:
а) устранение конкурента, когда речь идет о разделе сфер влияния, в каком-либо виде деятельности, либо доминирования на определенной территории;
б) убийство с целью разрешения конкретной ситуации (поводы могут быть различными: нежелание возврата кредита, долга, отказ выплаты части прибыли от коммерческой деятельности и т.д.);
в) убийство по политическим мотивам, основными причинами которых в свою очередь являются внутриполитические конфликты, связанные с перераспределением власти. К таким убийствам можно отнести устранение соперников перед выборами, убийства помощников политических противников, убийства журналистов и т.п. Необходимо отметить, что убийства исключительно по политическим мотивам единичны. Анализ покушений на жизнь депутатов показал, что все покушения, как правило, связаны с депутатской деятельностью опосредованно1.
Из вышеперечисленных причин, раскрываемых М.И. Слинько, на наш взгляд, заказные убийства по политическим мотивам на сегодняшний день не состоялись, так как ни по одному из уголовных дел по фактам заказного убийства не было доказано политической подоплеки совершения преступления. Во всех случаях убийств чиновников, депутатов и иных должностных лиц следствием были выявлены конкретные корыстные мотивационные факторы. Однако вышесказанное не означает, что убийства по политическим
мотивам в «чистом виде» не могут совершаться. В дальнейшем не исключается, что подобные убийства будут совершаться только с целью устранения политического конкурента.
Следует также отметить, что в некоторых случаях заказчики убийства руководствуются чувством мести, ревности, личной неприязни и иной насильственно-эгоистической мотивацией, которая по некоторым данным составляет не более 3% от общего числа наемных убийств.
Оставляя в стороне биологическую сторону причинного комплекса, можно смело утверждать, что объективные причины порождают субъективные. В причинном комплексе исполнителя доминируют субъективные причины, главенствующее положение среди которых занимают порождающие корысть, жадность, алчность и стяжательство. Ж.Ж. Руссо в свое время писал, что: «Если вы поищите те причины, которые побудили людей объединиться более тесно в гражданских обществах, вы не найдете никакой иной причины, кроме потребности обеспечить имущество, жизнь и свободу каждого члена общества». Одна из основных причин выбора профессии киллера, заключается в потребности обеспечить имущество и собственную
независимость именно тем путем, который видится профессиональному убийце наиболее быстрым и простым.
Представляется интересным мнение проинтервьюированных автором лиц, осужденных за убийство по найму, которые обвиняли в своих несчастьях государство и самих себя. Под государством в данном случае следует понимать объективные факторы, детерминирующие изменения в структуре и характере преступности.
Посредник, как правило, в заказном убийстве лично не заинтересован. Он руководствуется корыстной, материальной мотивацией. Посредник, как и непосредственный исполнитель, заинтересован в получении вознаграждения за свои услуги. В исключительных случаях интересы посредника могут совпадать с интересами заказчика в устранении конкретного человека. В подобных случаях возможно посредник руководствуется не только корыстной, но и насильственно-эгоистической мотивацией.
Таким образом, подводя некоторый итог вышеизложенному, можно отметить, что объективные факторы способствовавшие значительному распространению в России убийств, совершаемых по найму заключались в следующем:
1) в недостаточно грамотной организации программы экономических преобразований, что привело к негативным количественным и качественным изменениям в структуре преступности в целом;
2) в дестабилизации и криминализации экономики;
3) неподготовленности государства и общества к переходу к рыночным отношениям, необеспеченности законодательной базой переходного процесса;
4) неудовлетворительной работе всех государственных институтов;
5) в неподготовленности правоохранительных органов к борьбе и предупреждению убийств, совершаемых по найму.
Как справедливо отмечает Ф. Мартене: «. у нас остается впечатление, что принцип господства права, предшественник экономических реформ, продолжает служить кувалдой в твердых руках номенклатурных капиталистов для выбивания дани у тех, кто рискует заниматься частным предпринимательством. Это частично объясняет, почему так много банкиров и бизнесменов становятся жертвами так называемых «разборок», а также беспомощность властей в преследовании преступников»1.
С другой стороны, огромное значение имеют субъективные причины, роль которых в формировании преступного механизма может быть обозначена как решающая. Среди субъективных причин автором выделены:
1) заказчики рассматривают наемные убийства как средство ведения недобросовестной конкурентной борьбы, поэтому сами заказчики представляют не меньшую опасность, чем исполнители. В определенной степени можно утверждать, что зарождением профессии наемного убийцы, мы обязаны заказчикам;
2) корыстные мотивы лежат в основе побудительных причин совершения абсолютного большинства заказных убийств;
3) киллеры являются выходцами из низших слоев общества, у них развито чувство социальной неприязни к людям, обладающим значительным материальным достатком, поэтому совершаемые ими убийства для них внутренне оправданы;
4) причины, побуждающие посредника содействовать совершению заказных убийств, могут совпадать с причинами, по которым действует заказчик, а могут и не совпадать. В любом случае посредники руководствуются не только корыстной, но и насильственно-эгоистической мотивацией.
Разумеется, автором приведены далеко не все субъективные причины, порождающие совершение заказных убийств. Достаточно широкий пласт представляют причины, связанные с социально-психологическими особенностями
личности как заказчика, так и, прежде всего, исполнителя. О некоторых из них говорилось выше, раскрытие других выходит за рамки данного исследования.
На основании изложенного, приходится признать, что выявление причин и условий заказных убийств требует серьезного внимания и нельзя сказать, что в этом направлении работу можно считать завершенной.
1 Цит. по кн.: Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. М. 1998, с. 9.
2 Дубинин Н.П, Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность. М. 1989. с. 48.
1 Шнайдер Г.Й. Криминология. М. 1994, с. 302.
1 Криминология. Под ред. А.И. Долговой. М. 1999, с. 448-449.
2 Криминология. Под ред. А.И. Долговой. М. 1999, с. 448-449.
3 Кудрявцев В.Н. Популярная криминология, М., 1998, с. 117.
1 Шнайдер Г.Й. Криминология. М. 1994, с. 239.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Собр. Соч. т. 6, М. 1957, с.601.
3 Лунеев В.В. Преступное поведение, мотивация, прогнозирование, профилактика. М., 1980. с. 57-71.
1 Слинько М.И. Заказные убийства как вид преступного предпринимательства. М. 1997., с. 8.
1 Шнайдер Г.Й. Криминология, М. 1994, с. 302.
1 Изучение организованной преступности: российско-американский диалог. Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Л. Шелли, Ю.Г. Козлова. М. 1997, с. 198.
4. История криминологии
Так, по мнению Сократа, бледные и смуглые люди склонны совершать проступки. Он полагал, что человек поступает дурно, потому что не знает, в чем его благо, а преступления совершает против своей воли, находясь в беспамятстве. По Платону, преступление совершают люди, в чьи души вселилась идея преступления. Основными же чертами, способствующими преступлению, являются изнеженность и безделье (чему способствует роскошь), а также низменные чувства и желание делать зло (чему способствует нищета). При этом разум способен выбирать между добром и злом. Платон считал, что личная судьба людей фатально предопределена качествами души, вынесенными из их бестелесного существования.
В сочинениях Аристотеля тоже можно обнаружить попытки отыскать причины совершения преступлений. С одной стороны, он отрицал идею существования прирожденного преступника, которая занимала умы ученых XIX-начала XX в. Он считал, что от самого человека зависит, быть ли ему добродетельным или дурным. С другой стороны, в трудах Аристотеля можно встретить рассуждения о связи между формой головы и душевными качествами. Он констатировал наследственный характер порочных и преступных инстинктов.
Обоснование Плотином в III в.
Эпоха Ренессанса, начавшаяся в XIV в., характеризуется расцветом гуманизма, усилением личностного начала, обращением к человеку, который осмысливается во всем многообразии его позитивных и негативных черт. Если антропоцентризм христианских философов был подчинен принципу теоцентризма (хоть Бог и творит мир для человека, но человека ущербного, отягощенного грехопадением, обреченного на тяжкий труд и аскетичную жизнь), то у гуманистов эпохи раннего Возрождения человек понимался как центр, как единство души и тела. Отсюда и иные взгляды на вопросы пре-ступного поведения, уже намного более близкие нам.
Гуманисты задумываются о соотношении свободной воли с фортуной, решая вопрос об ответственности преступника за свои поступки, о влиянии внутренних черт личности на принятие решения о совершении преступления.
Мысль о том, что преступник является дикарем, случайно попавшим в цивилизованное общество, высказывали Мэйю, Эжен Сю Деспин, Лубок и др.
В Германии начало изучению преступника положили работы знаменитого венского профессора психиатрии Р. Крафта-Эбинга, основоположника криминальный сексологии. Его огромная зас-луга — создание теории о роли психических расстройств в механизме преступного поведения.
Ломброзо исследовал 26 886 преступников, контрольной группой для него послужили 25 447 добропорядочных граждан. Свои выводы и размышления он изложил в небольшой работе «Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения». Этот труд публиковался в виде памфлета в «Юридическом вестнике Ломбардии» с 1871 по 1876 г.
Однако нельзя согласиться с Ломброзо в том, что ни среда, ни воспитание, ни ближайшее окружение не способны удержать человека от преступления, поскольку некоторые люди преступны по своей природе, что проявляется в анатомических, физиологических и психологических особенностях. Так, по Ломброзо, прирожденному преступнику присущи атавистические признаки черепа и лица: косоглазие, асимметрия, необычное расположение зубов, особое строение носа, морщины порока, а также непропорционально длинные руки. Наличие у преступников особых анатомических и физиологических черт не было доказано ни Ломброзо, ни другими последователями. Впоследствии он отказался от многих крайностей своей теории и стал придавать большее значение социальным факторам.
Российская криминология также родилась во второй половине XIX в. Одним из ее за чина елей был Д. А. Дриль. Его ра б>ты о на-сильственных преступлениях и малолетних преступниках, в которых рассматривались и общие криминологические вопросы, сыграли важную роль в развитии отечественной криминологии. Анализируя работы западных ученых Ломброзо, Мореля, Ле Бона и других, а также свои умозрительные заключения, Дриль пришел к выводу о существовании органических основ преступности, вне которых она невозможна. По его мнению, всякий преступник, поскольку его деяние не является следствием стечения особо неблагоприятных обстоятельств или душевных болезней в собственном смысле этого слова, представляет собой в момент совершения преступления устойчиво-порочный организм, проявляющийся в порочных действиях, выражающих пороки его организации.
Дриль считал, что не существует коренного различия между душевнобольным и душевно здоровым преступником2. Однако он пре-достерегал от трактовки своего учения, подразумевающей, что преступник не должен нести уголовной ответственности. Преступник объективно несвободен и в своем поведении всегда как бы определен предшественниками по общему для всей вселенной закону при- чиненности. С субъективной стороны, по мнению Дриля, способ-
2Дриль Д.А. Малолетние преступники. Вып. 1. M., 1988. С. 89-90, 116-117.
ность центра чувственных влечений задерживать, подавлять и направлять чувственные влечения, являющиеся результатом возбуждения этого центра, и есть свобода воли, т.е. субъективная свобода.
Дриль считал термин «прирожденный» или «неисправимый» преступник неудачным, как и любой другой ярлык. Согласно представлениям этого ученого, люди не рождаются роковыми преступниками, хоть и могут унаследовать особую психофизическую организацию, которая предрасполагает к преступлению. Но только от окружающей обстановки зависит, станут ли они преступниками. Дриль первым в российской науке дал типологию преступников.
Сторонником уголовно-антропологической школы был доктор медицины, профессор В.Ф.
Приверженцами уголовной антропологии были медики и психиатры П.Н. Тарновская, С.А. Беляков, П.И. Ковалевский, В.М. Бехтерев, Д.Н. Зернов, П.А. Дюков, А.Е. Щербак, И.П. Мержеевский и др.
Наблюдения и выводы представителей антропологического направления, несмотря на изобилие спорных вопросов и даже нелепостей, способствовали развитию теории о личности преступника главным образом благодаря сбору и обобщению богатого эмпирического материала. Поражает тщательность и кропотливость, с которой проводилась эта работа. Данные исследований тех времен способны оказать неоценимую помощь в интерпретации личности преступника уже на современном уровне знания.
Параллельно с антропологическим в России развивается социо-логическое направление криминологии. Российские исследователи, формировавшие эту концепцию, обратили внимание, что человека толкают к преступлению внешние обстоятельства, начиная с географических условий существования и заканчивая экономическими, политическими и иными факторами, криминогенно и ан- тикриминогенно влияющими на индивида. Одними из первых это направление стали разрабатывать выдающиеся русские ученые- юристы М.В. Духовской и И.Я. Фойницкий, а также профессор ме-дицины М.М. Хомяков. Они считали, что нельзя объяснять преступное поведение только свободой воли, игнорируя социальные факторы.
В конце XIX-начале XX в. социологическое направление в изучении преступности и преступника поддерживали многие выдающиеся российские ученые. Среди них можно назвать М.Н. Герне- та, Г. Бубиса, С.К. Гогеля, П.И. Люблинского, А.А. Пионтковско- го (отца), Н.Н. Полянского, В.Б. Станкевича, А.Н. Трайнина, Х.М. Чарыхова, Е.Н. Тарновского, А.И. Ющенко, Л.И. Шейниса, С.Н. Познышева, Е. Ефимова, С.П. Ордынского, Л.И. Петражицко- го, В.В. Пржевальского, Б.И. Воротынского и др. Работы Гернета и Познышева, в том числе и осуществленные в первые годы советской власти, и сейчас могут считаться образцами криминологического исследования.
Представители социологического направления, хоть и признавали определенное значение индивидуальных свойств личности в генезисе преступления, все же первостепенную роль отводили влиянию внешних социальных условий на укрепление готовности субъекта к преступлению. Криминологи-«социологи» полагали, что негативные социальные условия существования человека, нищета и алкоголизм ведут к физическому и моральному отравлению; а сквернейшие жилищные условия и истощение сил тяжелой и нездоровой работой имеют своим результатом совершение беднейшими слоями населения подавляющего большинства преступлений. Они почему-то не поднимали вопрос о преступлениях, совершае-мых богатыми или просто зажиточными, материально обеспеченными людьми.
Хотя изучение факторов, формирующих преступность, у ученых этого направления зачастую носило неглубокий феноменологический (описательный) характер, их работы позволили прояснить некоторые тенденции современного общества. Они собрали большой статистический материал, показывающий криминогенность таких факторов, как нищета и нужда населения.
Углублялось познание мотивационной сферы личности пре-ступника. В 1900 г. вышел обстоятельный труд М.П. Чубинского «Мотив преступной деятельности и его значение в уголовном праве». Исследуя мотивационную сферу личности преступника, Чу- бинский приходил к выводу, что мотив есть внутренняя сила, которая, порождая волевой процесс, движет сознательной деятельностью индивида и приводит его к совершению преступного деяния. По мнению Чубинского, деятельность человека делится на сознательную и бессознательную. Характерным признаком сознательной деятельности является то, что она подчиняется не слепым безот- четным импульсам, а мотивам. Не доведя свой анализ до осмысления роли бессознательного в мотивации, Чубинский тем не менее пришел к исключительно важным выводам, не потерявшим значения и поныне. Он полагал, что зависимость каждого действия от вызвавших его мотивов отнюдь не призрачна, реальна, безусловна и необходима. Но ничего фатального в такой зависимости нет, да дело вовсе и не в фатальности, важно знать, почему появляются и закрепляются в личности мотивы, ведущие к преступному поведе-нию. Чем сильнее объективное побуждение, борющееся в человеке с другими побуждениями, тем скорее оно победит, т.е. сделается мотивом.
Свойства личности, как справедливо полагал Чубинский, налагают отпечаток на процесс мотивации, а поэтому в каждом отдельном случае изучение и оценку мотива нужно производить не изолированно, а совокупно с изучением личности. Налагая отпечаток на деяние и давая последнему известное освещение, мотив деяния дает нам возможность судить и о деятеле, особенно в тех случаях, когда мотив является типичным, характерным для данного индивида, т.е. если последний обычно руководствуется подобными мотивами. Все это практически полностью совпадает с современным методологическим подходом к мотивации преступного поведения.
Проблемы бессознательного в личности преступника рассматривались и в других работах по уголовному праву. Например, Г.С. Фельдштейн в своей работе о формах вины установил, что скрытый материал сознательной жизни приобретает для дела уголовного вменения первенствующее значение.
После октябрьского переворота криминологические исследования в России осуществлялись преимущественно благодаря трудам дореволюционных криминологов, но в целом криминология, как и другие науки, находилась под сильнейшим большевистским прессом. Созданные в 1920-30-х годах криминологические исследовательские учреждения постепенно наращивали научный потенциал, появились интересные работы о состоянии и причинах преступности, личности преступника. Однако партийная власть посчитала, что эти труды идеологически недостаточно выдержанны, и потому все криминологические учреждения были ликвидированы, часть научных сотрудников репрессирована. Криминология как самостоятельная отрасль научного знания прекратила существование до конца 1950-х годов. Ее не преподавали в учебных заведениях.
Воссоздание криминологии произошло в 1960-е годы.
С разрешения партийных властей робко начали возрождаться криминологические исследования. Они стали проводиться во Всесоюзном научно-исследовательском институте криминалистики Прокуратуры СССР, в Институте государства и права Академии наук СССР, во Всесоюзном институте юридических наук, Всесоюзном научно-исследовательском институте охраны общественного порядка (ныне ВНИИ МВД России). Эти учреждения осуществили ряд интересных криминологических исследований. Их проведение активизировалось после постановления Совета Министров СССР от 30 мая 1963 г. о создании Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. Этот институт на долгие годы стал лидером в криминологической науке. К разработке проблем преступности обратились высшие учебные заведения Москвы, Ленинграда, Свердловска, Саратова, Киева, Воронежа и других городов, а также в союзные учреждения прокуратуры и органов внутренних дел.
Криминологические работы тех лет отличались тем, что, во-первых, их результаты были получены с помощью несовершенных методических способов и столь же ущербной методологической базы. Во-вторых, они часто представляли собой статистические обзоры, ограниченные скудными пределами данных, дозволенных для всеобщего и даже ведомственного потребления. Публикации, основанные на материалах сплошной статистики, выходили в свет только с грифом «секретно». В-третьих, познание природы и причин преступности в те годы осуществлялось чрезвычайно робко, в узких демагогических рамках, разрешенных правящей партией. Поэтому соответствующие труды в основном носили описательный, а не объяснительный характер. В них подчеркивалась принципиальная возможность ликвидации преступности с построением коммунизма, всячески сглаживались серьезные противоречия в СССР, зато огромное внимание уделялось преступности и ее причинам в капиталистических странах, что считалось прекрасной возможностью показать гибельность капиталистического пути развития и разоблачить буржуазные нравы.
Актуальность данной проблемы в период попыток построения коммунизма усугублялось марксистско-ленинским учением, довлеющим над научной мыслью. Это учение придавало огромное значение постулату о роли социальных факторов в формировании личности и человеческом поведении. Этот постулат был необходим, потому что марксизм исходил из непреложной предпосылки относительно легкой социальной переделки человека и лепки новой послушной, конформной, усредненной, неприхотливой и нерассуж- дающей личности. Ее формирование могло оказаться таким же, как в антиутопиях Е. Замятина и О. Хаксли.
Тезис о преобладающем значении биологических факторов, наоборот, представлял человека неуступчивым, сопротивляющимся попыткам превращения его в «строителя коммунизма». Разумеется, это воспринималось как идеологическая «диверсия» и «незаконное» проникновение в ангельски чистую советскую юридическую науку «грязных и ложных» теорий, с которыми надлежало бороться всеми методами, в том числе репрессивными. Конечно, в 1960-е годы, в период становления отечественной криминологии, криминологов уже не сажали в тюрьмы и не расстреливали, но ведь существовали и иные способы расправы. Например, просто выгнать с работы и не давать никакой возможности публиковать результаты своих научных изысканий. Поскольку в науке господствовали вульгарные «социологи», постоянное поношение инакомыслящих было обеспечено.
Примитивизация криминологии путем вульгарной социологи- зации позволила быстро и четко доказать, что только внешняя социальная среда и ненадлежащее воспитание влекут за собой совер-шение преступлений. Биологическим задаткам человека, его психике и психологии долгое время не уделялось должного внимания в теоретических построениях относительно личности преступника и причин преступного поведения. Более того, в середине 1960-х годов начали появляться работы, в которых подвергались резкой критике труды западных криминологов. Они признавали значимость биологических тенденций преступности, поэтому расправа с ними объявлялась первостепенной задачей. Особенно доставалось самой многострадальной фигуре мировой криминологии Ч. Ломброзо. Считалось установленным, что биологизаторские учения развязы- вают руки для внесудебных расправ с теми, кто якобы способен встать на путь совершения преступлений. Подобные учения клеймились как реакционные, даже фашистские, их критика являлась немаловажной составляющей тоталитарного идеологического подавления общества. Это была война со свободомыслием.
Не надо думать, что все наши немногочисленные криминологи- «биологи» стояли на антисоветских позициях. Напротив, их интерес к биологическим проблемам, который можно было бы назвать нездоровым, давал прекрасную возможность продемонстрировать лояльность режиму, как это делал, например, И.С. Ной. Схема рассуждений была проста до убогости: если при социализме нет социальных причин преступности, то, следовательно, действуют биологические факторы, поскольку «третьего не дано». Иными словами, некоторые люди настолько плохи, что даже социализм им не поможет. Впрочем, так далеко мысль не заходила, поскольку считалось, что социализм может все.
Основным недостатком криминологических работ по проблеме «социальное-биологическое» являлась не только огульная критика исследований западных криминологов. Надо отметить, что сами исследования не публиковались, а становились известны только в вольном пересказе тех, кто их шельмовал. Другим, еще более серьезным упущением было то, что советские критики-криминологи абсолютно не располагали эмпирической информацией о роли биологического в формировании личности преступника и преступного поведения. Это неудивительно, поскольку в СССР (а потом в России) такие исследования попросту не проводились. Поэтому разоблачители биологических концепций, равно как и их сторонники, вынуждены были опираться на данные из опубликованных трудов биологов о роли биологических (физиологических, генетических) факторов в человеческом поведении вообще, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что в названных трудах преступные действия или личность преступника даже не упоминались. Зачастую участники дискуссий вообще не приводили никаких эмпирических данных, ограничиваясь самыми общими рассуждениями и ссылками на почтенные труды друг друга.
Тем не менее даже компилятивные криминолого-биологические работы ни в коем случае нельзя считать ненужными. Они зафиксировали определенный этап в развитии отечественной криминологической мысли и стимулировали дальнейшие изыскания в области познания причин совершения преступлений. Иными словами, позволили предположить наличие еще неизвестных науке внутренних механизмов, имеющих детерминистический потенциал. Они, наконец, наглядно показали, что наука человеческого профиля не способна развиваться на основе абстрактного теоретизирования без глубоких эмпирических исследований. Это наглядно подтверждают достижения психологии, в частности психоанализа, аналитической психологии и трансперсональной психологии. Даже при столь несовершенной методологии криминологи начала 1960-х годов сделали первые шаги в познании личности преступника и причин преступного поведения и заложили основу будущих исследований природы и причин преступности в целом.
Во второй половине 1960-х годов пошатнулись буржуазные биологические и биосоциальные концепции причин преступности. Именно тогда были опубликованы два больших очерка А.А. Гер- цензона «Против биологических теорий причин преступности». Обозначив поле деятельности криминологов, они надолго определили развитие криминологической мысли и общую тональность теоретических криминологических исследований.
Оставляя в стороне анализ достоинств и недостатков названных очерков, необходимо отметить, что Герцензон проделал огромную работу по обобщению многочисленных исследований зарубежных и отечественных ученых, изложив результаты и основные выводы этих исследований, пусть и в свете собственного субъективного восприятия. Поэтому труд Герцензона заслуживает похвалы, тем более, что подобных аналитических обзоров в советской криминологии тогда не встреча псь. В этом его непреходящая историческая ценность. Вместе с тем хотелось бы отметить моменты, вызывающие активное неприятие.
Во-первых, подавляющее большинство работ, критикуемых Гер- цензоном, появились на свет до 1930 г., т.е. актуальность изложенных в них взглядов сомнительна. Можно утверждать, что Герцен- зон практически не затронул работы своих современников, т.е. тру-ды 1940-60-х годов. Причины этого могут быть самыми разными, возможно, что Герцензон попросту не знал об этих работах. Таким образом, получается, что он критиковал авторов, творения которых уже утратили значение. К Ломброзо, например, зарубежные ученые 1960-х годов и их предшественники относились иронически, его редко воспринимали всерьез, а труды оценивали скорее как на-учный курьез, нежели более или менее значительное достижение. Вряд ли его постоянную критику можно назвать хорошим тоном и продуктивным занятием. К сожалению, Герцензон этого не учел, видимо, потому что критиковать Ломброзо в советских условиях было легко, приятно и даже выгодно, поскольку критик представал в самом лестном для него свете.
Во-вторых, Герцензон упустил из виду, что история любой науки содержит заблуждения и грубые ошибки. Такого рода срывы, как правило, не становятся предметом серьезного научного исследования: они этого просто недостойны. «Результаты» же Ломброзо, особенно первые, были как раз из такого разряда.
В-третьих, кто бы ни критиковал Ломброзо, необходимо помнить, что именно Ломброзо первым поставил в центр исследований фигуру преступника. До того она не привлекала внимания ученых, основанного на эмпирических данных. Поэтому криминология многим обязана этому несколько наивному и увлекающемуся итальянскому врачу, кроме того, его зачастую нелепые выводы ясно показывали, в каком направлении научную мысль подстерегает тупик. Конечно, следует отдавать себе отчет в том, что использование антропологии в политических и идеологических целях совсем не безвредно: это доказали немецкие нацисты.
В-четвертых, Герцензон критиковал не только Ломброзо, но и многих других ученых, чьи выводы и взгляды показались ему недостаточно марксистскими. Это касается, например, Э. Ферри и Е.К. Краснушкина. Между тем в работах этих авторов имеются суждения и выводы, не потерявшие актуальности для науки и по сей день. Так, Ферри, хотя он и находился под некоторым влиянием Ломброзо, разработал информативную типологию преступников и многое сделал для того, чтобы заложить основы социологии преступности в криминологии.
Кроме того, Герцензон «смело» критиковал 3. Фрейда, но, судя как раз по этой критике, плохо знал работы последнего.
Что же помимо отсутствия специальных, эмпирических, биолого-криминологических исследований препятствовало объяснению причин преступности, в первую очередь насильственной, в годы становления отечественной криминологии?
Во-вторых, криминологи не пытались исследовать по отдельности причины насильственной, корыстной и иных видов преступности. Между тем очевидно, что биологические и психологические (патопсихологические) факторы проявляются неодинаково и в разных поведенческих формах. В том, что подобное разделение необходимо, я убедился на собственном опыте проведения криминоло- го-психиатрических и психологических исследований. Я склонен думать, что период воссоздания отечественной криминологии завершается годом опубликования монографии В.Н. Кудрявцева «Причинность в криминологии» (1968). Этот труд открыл новую страницу в истории научных криминологических знаний. Он на долгие годы определил основные направления творческих усилий, успех которых в значительной мере предопределен названной работой. Можно сказать, что криминальная психология как наука берет в ней свое начало.
Другой, столь же значимой для криминологии тех лет работой явилась монография А.Б. Сахарова «О личности преступника и причинах преступности в СССР», которая вышла в свет в 1961 г. Среди наиболее серьезных трудов можно назвать книги А.А. Герцензона «Введение в советскую криминологию» (1965), И.И. Карпеца «Проблема преступности» (1969), Н.Ф. Кузнецовой «Преступление и преступность» (1969), А.М. Яковлева «Преступность и социальная психология» (1970), М.И. Ковалева «Основы криминологии» (1970), Г.А. Аванесова «Теория и методология криминологического прогнозирования» (1972).
Со временем при некотором ослаблении партийно-государственного гнета и предоставлении научной мысли некоторой свободы криминологи стали уделять растущее внимание действительным причинам преступности в целом, ее отдельных проявлений, личности преступника, причинам индивидуального преступного поведения. Проблема влияния биологических факторов на причины пре-ступлений начала рассматриваться с более широких позиций, в частности с привлечением конкретных результатов биологических исследований. Больше внимания стали уделять криминогенным факторам, связанным с расстройствами психической деятельности. Сейчас возможно осуществить любые исследования, единственным препятствием может быть только отсутствие соответствующего желания, того, что следовало бы назвать влечением к науке, во все века двигавшим ее вперед.
Мы оглядываемся назад, чтобы не повторять прошлых ошибок. Мы оцениваем результаты научных усилий наших предшественников, чтобы использовать эти результаты и не делать того, что уже сделано. Мы вспоминаем своих учителей, чтобы и наши ученики испытывали к нам благодарность. Но все это удается нам далеко не всегда.