за что боролись эсеры
Эсеры: конфликт с большевиками в Казани и проигравшие триумфаторы Учредительного собрания
«Россия, которой не было»: обзор идей обустройства страны после революции 1917 года. Часть 2: социал-революционеры
В год, когда вся страна отмечает столетие Великой русской революции, «Реальное время» продолжает знакомить читателей с основными политическими силами, выступавшими на политической арене России. Петербургский историк Иван Петров в сегодняшней авторской колонке, написанной для нашей интернет-газеты, рассказывает о сторонниках партии социал-революционеров (эсеры). Колумнист раскрывает их политическую программу, эволюцию взглядов и судьбу отдельных активистов. Также исследователь затрагивает и казанские особенности отношений эсеров и большевиков.
В отличие от социал-демократов…
На протяжении всего ХХ столетия левое движение в Советском Союзе ассоциировалось исключительно с поддержкой большевиков, распростерших свои крылья над Россией на более чем 70-летний период. Другие же течения, которые условно тоже можно отнести к левым, были если и не забыты, то по крайней мере объединены в трудах «партийных» историков с контрреволюцией и борьбой с советской властью. Очень примечателен факт того, что своих непосредственных союзников на первом этапе борьбы с «царизмом», наиболее близкую к себе в области идеологии силу — социалистов-революционеров, пробольшевистски настроенные авторы намертво смешали с другими антисоветским партиями и движениями, практически объединив их с монархистами. Тем не менее партия эсеров имела более чем интересную и независимую историю, стойко противостоящую сначала императорской власти, а потом и большевикам, узурпировавшим все сферы жизни в стране.
В отличие от социал-демократов, связавших себя идейно с пришедшим из Европы марксизмом, эсеры являлись идейными продолжателями народников. Учредительный съезд партии прошел в Великом княжестве Финляндском, в городе Иматре в декабре 1905 — январе 1906 годов. Вступить в партию эсеров мог любой человек, сочувствующий ее взглядам и участвующий в одной из партийных организаций. Партия начала существовать сразу же как нелегальная, в связи с чем практически все бразды управления были в руках ее лидеров: Аргунова, Натансона, Ракитникова, провокатора Евно Азефа. Однако главным идеологом и фактическим лидером партии стал Виктор Михайлович Чернов. Внук крепостного крестьянина, дворянин, Чернов изучал юриспруденцию в Московском университете, где и увлекся спорами между народниками и марксистами. Постепенно именно идеологическая борьба становится главным ремеслом его жизни.
Главным идеологом и фактическим лидером партии стал Виктор Михайлович Чернов. Фото prlib.ru
Политическая платформа эсеров заключалась в своеобразном «некапиталистическом» переходе России к социализму, что автоматически ставило противоречие в идеологии социал-демократов и социалистов-революционеров. В отличие от марксистов, они особую, если не сказать больше — ведущую роль уделяли крестьянству, которое не считали представителями «мелкой буржуазии». Главный критерий для эсеров был источник дохода, а отнюдь не отношение к собственности, как это было у социал-демократов. Посему, в ряды потенциальных сторонников эсеров можно отнести и крестьян, и рабочих, и даже представителей интеллигенции.
Политическая мечта эсеров — социализация земли, то есть ее передача в общенародную собственность. Важной частью реализации эсеровской программы являлось создание своеобразных демократически избранных земельных комитетов, в функции работы которых в том числе входило безвозмездное распределение с передачей земли.
Россию эсеры видели как демократичную и федеративную республику, окончательное устройство которой состоится после созыва Учредительного собрания.
Нельзя назвать эсеров и в полном смысле слова «парламентской партией». Постепенно партия эсеров сильно радикализировалась, и более умеренное крыло, группировавшееся вокруг журнала «Русское богатство», во главе с Мякотиным, Пешехоновым и Анненским создало собственную, более умеренную народно-социалистическую партию.
Группа депутатов II Государственной думы — членов партии cоциалистов-революционеров, 1907 год. Фото humus.livejournal.com
Эсеры же максималисты решили ответить бойкотом на предвыборную кампанию в I Государственную думу. Однако во II Думу избираются уже 37 социалистов-революционеров, в том числе стоящих на радикальных позициях. Несложно догадаться, что основным вопросом, интересовавшим эсеров в думской работе был аграрный вопрос. Тогда же существенно увеличивается количество вступивших в партию, оно начинает колебаться в несколько десятков тысяч человек. Меняется и состав партии: если первоначально в нее входили недоучившиеся интеллигенты, то теперь ее ряды пополняют крестьяне и рабочие.
III и IV Государственные думы социалисты-революционеры также решают бойкотировать, в результате чего находятся на протяжении некоторого времени вне официального парламентского поля.
Поворотный 1917 год
В это время партия вновь находится на нелегальном положении, в результате чего в ее рядах лишь усиливается раскол. Особо тяжело социалисты-революционеры переживают разразившуюся мировую войну, так как внутри партии, как и у большевиков, возникает раскол в связи с отношениям к боевым действиям. Часть эсеров решает встать на оборонческие позиции, как Фондаминский, Аргунов или Авксентьев, главный же идеолог партии — Виктор Чернов — решает поддержать популистский лозунг мира без аннексий и контрибуций. При этом на территории Российской империи партия социалистов-революционеров практически перестала существовать в связи с тем, что основные ее лидеры проживали на территории нейтральной Швейцарии. В революционном феврале 1917 года лишь отдельные члены партии оказались в имперской столице. Лишь в апреле 1917 года самые известные лидеры эсеров, подобно лидерам большевиков, возвращаются на родину. Среди вернувшихся были и Аксентьев, и Аргунов, и Чернов.
Однако возвращение в Россию не только не означало воссоединение и объединение партии, напротив, внутри эсеров стало ощутимо чувствоваться размежевание на правое крыло, более близкое к народным социалистам и готовое на вхождение в состав Временного правительства, и левое крыло во главе с Камковым и знаменитой Марией Спиридоновой. Цель вторых в 1917 году — создание однородного социалистического правительства, а также участие в работе советов.
Единственное заседание Учредительного собрания. Фото wikipedia.org
Не хочется повторять достаточно азбучные истины по поводу участия части эсеров во Временном правительстве, а также влиянии аграрной программы эсеров на знаменитый большевистский декрет о земле. Гораздо более интересно рассмотреть то, что послужило основой размежевания между левыми эсерами и большевиками после переворота свершившегося в октябре 1917 года.
Следует отметить, что правые эсеры сразу же расценили октябрьский переворот исключительно как действие «преступное» по отношению к «завоеваниям Февральской революции». В связи с резким изменением внутриполитической обстановки внутри страны поменялся и расклад сил в самой партии социалистов-революционеров. Так, если эсеры-интернационалисты стали выступать за однородное социалистическое правительство и за сотрудничество с узурпаторами власти — большевиками, то правые эсеры все больше стали тяготеть к идее народовластия, заключавшейся в том, что партия одерживающая победу на выборах в Учредительное собрание сможет сформировать правительство, наделенное уже не временными, а постоянными функциями. Именно поэтому социалисты-революционеры организуют более чем впечатляющую предвыборную кампанию в Учредительное собрание. Известно, что социалисты-революционеры одержали победу в ходе этих выборов, однако результаты голосования разнились. Главная проблема заключалась в том, что в Москве и Петрограде, а также в тыловых частях голосовали за их противников, в первую очередь большевиков, и, даже, кадетов, тем самым создавая опасность, вскоре, кстати, оправдавшую себя, разгона Учредительного собрания. И, невзирая на триумф выборов, на то, что председателем Учредительного собрания стал Виктор Чернов, судьба этого органа была печальна: 6 января 1918 года он был разогнан, во многом послужив предпосылкой разворачивавшейся в стране Гражданской войны.
Недолго длилась и «любовь» левых эсеров к большевикам. После IV съезда партии социалистов-революционеров, прошедшего в конце ноября — начале декабря 1917 года эсеры-интернационалисты окончательно поняли, что радикалы большевики им ближе, чем бывшие однопартийцы. Однако размежевания в идейном вопросе, а также по проблеме войны и мира все больше росли в левоэсеровско-большевистских взаимоотношениях. Расчетливые большевики, пошедшие на поистине «похабный» Брестский мир с «кайзеровской» Германской империей, теряли кредит доверия в глазах левых эсеров. Постепенно, очень четко и системно удаляя своих политических конкурентов, социал-демократы большевистского образца берутся и за левых эсеров. Перейдя к излюбленной тактике террора эсеры убивают немецкого генерала Эйхгорна в Киеве и немецкого посла Мирбаха в Москве, в результате чего готовят неудавшееся свержение диктатуры большевиков, закончившееся, правда, провалом.
Бюллетени по выборам в Учредительное собрание. 1917 г. Фото предоставлено Госкомитетом РТ по архивному делу
Казанский эсеровский феномен
Крайне примечательно, что разразившаяся в столицах борьба против левых эсеров, а также антибольшевистская позиция последних была принята отнюдь не во всех частях России. И Казань является здесь более чем ярким примером. Местные левые эсеры, узнав о подписании Брестского мира, отказались от резкой конфронтации с большевиками. Более того, они заявили в передовице основного своего печатного издания — газеты «За землю и волю», что желают остаться верными так называемым идеалам «трудовой демократии». Данный тезис был объяснен следующим образом: левые эсеры Казани соглашались с тем, что подписанный мир ими не поддерживается, однако если им предоставлен выбор с кем быть: с абстрактной «буржуазией» или же с большевиками, то они неизменно выбирают последних, так как этот выбор продиктован идеей верности так называемым «идеалам трудовой демократии». Более того, противостояние в рамках трудовой демократии левые эсеры в Казани считали чем-то преступным, отступлением от идей Интернационала.
Однако читалось в этой передовице и другое мнение, определенное предостережение. Казанские левые эсеры четко определили для себя возможные границы сотрудничества: в случае отступления большевиков от идеалов свершившейся революции и они готовы были перейти в активную фазу сопротивления новым властям. Вот так, весьма причудливо, левые эсеры на местах не поддержали, как бы сейчас сказали, «генеральную линию» собственной партии.
Однако данная тактика в итоге так и не смогла себя оправдать. Большевики, которые никогда не были склоны к какому-либо обсуждению со своими политическими оппонентами положения дел в стране, жестко отреагировали и на выступления левых эсеров.
Однако данные действия вызвали в Москве прямо обратную реакцию. Нарком продовольствия товарищ Цюрупа особо отмечал, что казанские левые эсеры прямо поддерживают «мелкобуржуазные» настроения в деревне и препятствуют изъятию у кулаков хлебных излишек, тем самым автоматически потворствуя ущемлениям интересов бедноты.
Нарком продовольствия товарищ Цюрупа особо отмечал, что казанские левые эсеры прямо поддерживают «мелкобуржуазные» настроения в деревне. Фото wikipedia.org
После революции и гражданской войны
Постепенно и в рядах левых эсеров стал назревать раскол в связи с определением вектора политики по отношению к все более узурпирующим власть большевикам. Часть из них, так называемые активисты, встали на позиции вооруженной борьбы против большевистской власти. Судьбы лидеров этого движения сложились более чем трагически. Один из организаторов партии левых эсеров Борис Камков в итоге был несколько раз арестован, пока не был расстрелян в 1938 году. Мария Спиридонова вообще стала жертвой расстрела в 1941 году, когда советская власть уничтожала политических заключенных в орловской тюрьме, боясь стремительного наступления Вермахта.
Другое течение условно говоря легалистское, то есть направленное на легальную критику большевизма, ждало не менее суровое наказание. Однако одному из лидеров этой части партии левых эсеров, Исааку Штейнбергу, бывшему народному комиссару юстиции, удалось переехать на Запад, где он жил сначала в Германии, потом в Великобритании, Австралии, пока не обрел последний покой в Соединенных Штатах Америки.
Правые же эсеры принимали непосредственное участие в формировании антибольшевистских правительств на всем фронте борьбы со сторонниками Ленина: от Поволжья и до Дальнего Востока. В период так называемой «демократической контрреволюции» они чаще всего занимали ключевые посты в этих правительствах и только существенный «крен вправо» и приход к власти волевых военных деятелей несколько уменьшил их триумф.
Один из организаторов партии левых эсеров Борис Камков в итоге был несколько раз арестован, пока не был расстрелян в 1938 году. Фото wikipedia.org
Однако по мере окончания Гражданской войны на территории России эсеры стали покидать все более большевизирующуюся Родину и селиться в Париже, Праге и до 1933 года в Берлине. Здесь вновь засияла звезда главного партийного идеолога Виктора Чернова, сумевшего провести в 1920-е годы два партийных съезда в эмиграции и организовать журнал «Революционная Россия». Но и этого запала хватило только до начала 1940-х годов. Изменившаяся внешнеполитическая обстановка, понимание усиления большевизма и его укоренения в народных массах привели к кризису эмигрантских организаций социалистов-революционеров, в результате чего и они сошли на нет. Оставшихся в большевистской России правых эсеров ждала скорбная участь их «левых» бывших однопартийцев.
Вот так бесславно закончилась история политической партии, опиравшейся на интересы крестьян, вышедшей из идеологии народничества и так много сделавшей для кризиса и свержения императорской власти. Триумфаторы Учредительного собрания, теперь они превратились в часть исторического прошлого, а некогда гордое название «эсеры» теперь приписывают партии «Справедливая Россия».
Справка
Иван Васильевич Петров — историк, ассистент в Институте истории СПбГУ (кафедра новейшей истории).