за что не любили распутина
Отголоски загадочного убийства
16 декабря исполняется 95 лет со дня убийства Григория Распутина, самой загадочной фигуры ХХ века
Петроград. Небо цвета свинца над городом. Война уже наложила свою печать на великолепную Северную Пальмиру. Печать имеет цвет – цвет хаки. Этого грязно-зеленого цвета все больше в предрождественской нарядной толпе. Уже стоят длинные кривые очереди за хлебом. Это тоже всегдашняя печать войны. В великолепных залах пет-роградских дворцов – госпитали. Обрабатывают раны, бинтуют. Война… Солдатское сукно шинелей, белые бинты, красная кровь. Черные одежды траура по погибшим. Что впереди? Куда идет Россия?
Почему не любили Распутина?
Сделавшие это люди (Феликс Юсупов, отпрыск самой богатой на тот момент семьи в России, великий князь Дмитрий Павлович из рода Романовых, родственник государя, и член Государственной Думы трех созывов Владимир Пуришкевич) убеждены, что действуют на благо страны. Подробностей той декабрьской ночи мы, видимо, не узнаем уже никогда, но согласимся, что именно в эту ночь в Петрограде «совершено одно из тех преступлений, которые из-за своего масштаба и своих последствий меняют историю поколения». Именно в эту ночь был зверски убит сибирский мужик Григорий Распутин. И вот что удивительно: этого простого крестьянина, нашего земляка, с одинаковым упорством ненавидели аристократы царской крови, революционеры, некоторые архиереи и люмпен-пролетариат.
Все дело было не в грехопадениях Распутина, настоящих или вымышленных, а в том, что он был искренним и верным другом царской семьи.
Именно так, с заглавной буквы «Наш Друг» императрица называет его во всех письмах и дневниках. В любой транскрипции, на каком бы языке она ни писала.
До сих пор пытаются представить Григория Ефимовича то сектантом, то хлыстом, то гипнотизером. Эта ложь опровергалась специалистами кафедры сектоведения и церковными расследованиями. Не был Распутин ни гипнотизером, ни оккультистом. Сам он не раз повторял, что его сила только в молитве Господу. Николай Второй как-то сказал о нем: «Это простой хороший русский человек, от общения с которым мне становится легко».
События на Мойке
Об этом же позднее написали в своих воспоминаниях и Коковцев, и Керенский. Вообще эта версия с английским следом сегодня уже достаточно хорошо известна, мы убедились в этом еще раз, читая «Петроградский листок» от 18 марта 1917 года: «Английская газета не могла не выразить своей радости по поводу того, что Распутин наконец исчез с лица земли». Русский князь Феликс Юсупов на какое-то время стал чуть ли не национальным героем Англии. Газеты печатают его портреты. «Тучи над Британией развеялись, – пишет другое английское издание, – Распутина не стало».
Хоронит Распутина царская семья. В гроб они кладут икону Знамения Божией Матери (Феодоровскую), которую подписали на обороте. Литию отслужит священник Васильев. Известно, что на крышку гроба императрица положила белые розы.
На грудь Распутину положили крест, а в руки – записку императрицы: «Милый мученик, благослови меня, и да пребудет благословенье твое со мною на стезе страданий в мире земном. Ты же поминай нас святыми молитвами в мире небесном! Александра».
Вместо послесловия
«А вы знаете, я встречалась с Феликсом. Однажды в Каннах, на фестивале, как жена посла по протоколу я должна была
присутствовать там. Слева от меня сидел седой человек в темных очках. Несмотря на преклонный возраст, где-то уже под восемьдесят, я обратила внимание на его осанку. Более прямой спины я не видела даже у юношей. Порода… О чем-то нужно было говорить. Я завела речь о Распутине. Он довольно резко меня прервал и ушел от темы. Мне показалось, – сказала она, – он все-таки испытывает муки совести».
Марина СМИРНОВА, директор музея Распутина, с. Покровское
Понравился материал?
Расскажи друзьям
Как Распутин «избавлял» женщин от грехов, и кто был среди его поклонниц
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Как провинциальный «старец» смог завоевать успех среди VIP-дам Петербурга?
Григорий Распутин рано женился. Его жена Прасковья была хорошей женщиной, растила детей, несла все тяготы крестьянской жизни на своих плечах. Сам же Григорий был, что называется, широкой натурой – плясать, драться и любить вполсилы не умел. Никогда в своей жизни не имел привязанности к деньгам или удобствам.
Но вот опорой своему отцу и жене он так и не стал, как и крепким хозяйственником. С ним что-то произошло. Он вдруг сильно переменился, был в постоянном поиске смысла жизни, пытался понять, что нужно делать, чтобы в ней присутствовал Бог. Он бросал семью и странствовал по святым местам и не только в России – побывал и в Иерусалиме, и на Афоне. Был трудником при монастырях. Нет, семью он любил и заботился о ней, когда периодически возвращался домой. Но им двигало неодолимое желание постичь своё назначение, он чувствовал острую неудовлетворённость от обыденной жизни. Видимо, он искренне любил Бога, не на пустом же месте появился у него дар исцелять и предсказывать. Но в нем, как в истинно русском человеке, все было чересчур. Тот вечный маятник, качающийся от плюса к минусу, который есть внутри каждого из нас, у него имел большую амплитуду. По своей искренней вере и любви к человеку в светлые свои минуты он переживал ощущение близости Бога.
Но когда его одолевали страсти, он уходил в разгул, то за этим следовало состояние богооставленности, острое желание глубокого покаяния. Такой порядок вещей он даже потом проповедовал – без греха нет покаяния. Безусловно, Распутин был личностью незаурядной, но на заре его исканий ему не встретился духовный наставник, «водитель». Поэтому он шёл так, как мог, пытаясь постичь истину методом проб и ошибок.
Постепенно слухи о его способности исцелять и предсказывать важные события в жизни людей дошли и до светского общества. Мистицизм был тогда в моде, особенно среди экзальтированных салонных барышень, которые не могли пройти мимо такого явления. Ведь кто-то искал духовности, а кому-то нужны были чудеса и видимость духовной жизни или игра в неё. Вот и получал каждый от Распутина то, что искал. Вскоре он стал известен и популярен в самых высоких кругах Петербурга.
Фаворит императрицы: имел ли Распутин любовную связь с Александрой Фёдоровной?
Александре Фёдоровне, супруге императора Николая II, о «старце» Григории рассказала её фрейлина и самый близкий к ней человек – Анна Вырубова. Александра Фёдоровна была к тому времени совершенно измучена болезнью сына Алексея и постоянной тревогой за него. Он унаследовал свойственную её роду болезнь – гемофилию. Медицина была бессильна перед этим заболеванием, сохранялась постоянная угроза жизни наследника. И тут возникает из ниоткуда человек, который решает главную проблему семьи – помогает их сыну, неоднократно спасает его от смерти.
Помощь от него получала и сама Александра Фёдоровна, у которой наблюдалось истощение нервной системы. Распутин становится для царственной семьи важным человеком. Но кроме глубокого чувства благодарности и почитания, Александра Фёдоровна ничего больше не испытывала к нему. Император Николай и его супруга всю жизнь до самой кончины любили друг друга и были образцовыми супругами. Отношение самого императора к Распутину можно характеризовать, как благожелательное. Вот его отзыв о нем в разговоре с председателем Государственной думы М. В. Родзянко: «Он хороший, простой русский человек. В моменты сомнений и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно».
Несмотря на это, император не считал возможным вмешивать «старца» в политику, останавливал супругу, когда та пыталась передать ему мнение Распутина по поводу какого-то важного политического решения или назначения на высокую государственную должность. К сожалению, император не прислушался к действительно дельному его совету не начинать войну в 1914 году. Неоднозначность впечатлений от личности Григория Распутина в сочетании с широкой известностью были причиной того, что многие верили дурным слухам о нем и о его взаимоотношениях с царской семьёй.
«Радения» и «святая святых» Распутина
Безусловно, Распутин был личностью незаурядной. Оказавшись в столице, он быстро стал популярным. Вырубова отмечала, что различного рода проходимцы пользовались его доверчивостью, заводили с ним дружбу из корыстных побуждений. От общения с ними он терял свой духовный настрой, начинал спиваться и нравственно опускаться, ударяясь в пьяные кутежи и дебоши.
Распутин многих принимал у себя, многим помогал, и не только целительством и предсказаниями, но и материально. Деньги не задерживались у него в руках. Харизматичный, решительный, прямой – он притягивал светских женщин, был для них экзотикой.
Рассказывают о его методе «очищать от греха» дамочек в бане. Но есть и другие воспоминания, как, к примеру, одной из его больших почитательниц – Любови Валериановны Головиной. Она считала, что не стоит обращать внимание на эти разговоры о его недопустимом обращении с женщинами, важнее видеть и брать от него его дарования – прозорливость, дар утешения в сложных жизненных ситуациях. Тем более, что в отношении неё и её дочерей Григорий Распутин держал себя подобающим образом.
Распутина подозревали в связях с сектой хлыстов. Учитывая экспериментальный характер его поисков духовности, могло случиться так, что он попытался заглянуть за тайную завесу этой организации. Но точно в ней не задержался, так как любил Православие, хотя многое понимал в нем по-своему.
Как священнослужители пытались остановить Распутина и как после этого складывалась их судьба
Митрополит Вениамин Федченков очень точно объяснил, почему в принципе стали возможными взлёт Распутина и огромный спрос на него: «Как-то все у нас опреснилось, мы (духовенство) перестали быть солью земли и светом мира. Нисколько не удивляло меня ни тогда, ни теперь, что мы никого не увлекали за собою: как мы могли зажигать души, когда не горели сами?! И вдруг, появляется горящий факел. Какого он духа, качества, мы не хотели, да и не умели разбираться». По его мнению, начался процесс духовного охлаждения со времён Петра I. После него, отделившего веру от государства, отношения царей с духовенством остались надорванными, хоть они и не были безбожниками. Церковь перестала для людей быть утешительницей и учительницей. В высших кругах не ведали религиозного воодушевления (откуда и метания в мистику, спиритизм, оккультизм).
А вот миф о половом гиганте Распутине учёные досконально разбирали в своих исследованиях.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
За что ненавидели Распутина?
У Григория Распутина были не только фанатичные обожатели, но и ярые противники.
То, что в основе антираспутинской истерии лежало коллективное безумие всей образованной России последних предреволюционных лет, невольно признавали сами герои тех далёких событий.
«Патриотические цели»
Вот, например, как оценил политические последствия убийства Григория Распутина в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года группой «идейных монархистов» экс-председатель IV Думы Михаил Родзянко (к слову, лично их вдохновлявший на «подвиг»): «Вне всякого сомнения, что главные деятели этого убийства руководились патриотическими целями. Видя, что легальная борьба с опасным временщиком не достигает цели, они решили, что их священный долг избавить царскую семью и Россию от окутавшего их гипноза. Но получился обратный результат. Страна увидала, что бороться во имя интересов России можно только террористическими актами, так как законные приёмы не приводят к желаемым результатам…».
Карикатура на Распутина и Романовых. Источник: wikimedia.org
Как нетрудно понять, перед нами отнюдь не извечное российское «хотели как лучше, а получилось как всегда», а что-то вроде массовых бредовых галлюцинаций. Когда людям вдруг мерещилось то, чего на самом деле не было: «Распутин — немецкий шпион, влекущий Россию к гибели».
Что же стало причиной столь фатального помутнения сознания самых просвещённых и, казалось бы, рационально мыслящих классов, притом независимо от их политических пристрастий — начиная от ультрамонархистов, продолжая правоцентристами и кончая оппозиционными радикалами?
«Царь ненастоящий!»
Причиной было то, что на протяжении почти десяти предшествующих лет российская общественность всё глубже погружалась в политическую фрустрацию, порождённую итогами революции 1905−1907 годов. В конце концов эта фрустрация перешла в общенациональный психоз, не только толкнувший представителей высших классов на отвратительное и абсурдное убийство «преступного старца», но и опрокинувший вслед затем всю страну в новую, ещё более страшную, чем в первый раз, революционную бездну…
Но почему первая русская революция, вроде бы породившая в целом успешные аграрную и думскую реформы, не привела хотя бы на время к всеобщему успокоению?
На первый взгляд, дело было в том, что итогами этой революции не был доволен в России практически никто. Монархисты и сам царь мучительно скрежетали зубами при одной мысли о том, что самодержцу пришлось пойти на конституционную сделку с «бунтовщиками». Либералы возмущались тем, что эта сделка оказалась слишком половинчатой. Социалисты же негодовали, что революция 1905 года не увенчалась свержением «эксплуататорских классов» и созданием «республики трудящихся». И даже правоцентристы, единственные, кто поначалу были настроены оптимистично, вскоре разочаровались в способности правительства проводить весь комплекс обещанных реформ.
Однако все эти причины кажутся решающими, повторяю, лишь на первый, поверхностно-партийный взгляд. Ибо в основе всех вышеупомянутых идейно разновекторных недовольств лежало нечто фундаментально общее для них всех. А именно то, что в результате первой русской революции страна лишилась «настоящего царя». Или, говоря языком современной политологии, «легитимной власти».
Недержание самодержавия
Дело в том, что Николай II, чей авторитет неуклонно падал практически с первых же дней вступления на престол в 1894 году, после подписания Манифеста 17 октября 1905 года окончательно и бесповоротно превратился, с точки зрения российской традиционной легитимности, в «пустое место». А именно в «самодержца», неспособного «самого себя держать» и нуждающегося в публичной поддержке «снизу».
Причём сертификат «неполного соответствия» Николай II получил не из рук автора Манифеста 17 октября Сергея Витте, не от фрондёрских первых двух Госдум и не от революционных масс, а, как это ни может показаться парадоксальным, от правоверных монархистов.
Ничто — даже сам Манифест 17 октября (напомню, провозгласивший основные гражданско-политические свободы и обещавший впредь не издавать законов без согласия Государственной думы, которую, правда, ещё только предстояло избрать) — так грубо и зримо не возвестило о произошедшей делегитимации самодержавия, как приключившиеся на следующий же день после подписания Манифеста черносотенные погромы.
Монархисты, до того момента свято уверенные в том, что российский самодержец в состоянии сам, богом данными ему силой и властью, подавить любой бунт и удержать свою неограниченную власть, дружно кинулись спасать неожиданно осевшее самодержавие. При этом само название ультрамонархистов — «чёрная сотня» — символически отсылало ко временам Смуты начала XVII века, когда в России самодержавной власти вдруг не стало и когда её, согласно популярной легенде, своими силами воссоздали «снизу» простые русские люди — обитатели «чёрных слобод» во главе с нижегородским купцом Козьмой Мининым.
И хотя сам Николай II приветствовал активность черносотенцев (и на приёме делегации Союза русского народа 23 декабря 1905 года даже прикрепил себе и наследнику Алексею членские знаки Союза), появление в стране многочисленных ультрамонархических и националистических партий как бы давало сигнал: прежнего самодержавия больше нет, его надо восстанавливать заново!
Явление старца
Таким образом, после издания октябрьского Манифеста в России больше не осталось политических сил, не только на словах, но и на деле признававших Николая II «настоящим самодержцем». Все политические силы превратились в группировки лоббистов, стремившихся наполнить «пустое место», которым по факту стал император, собственным «правильным контентом».
Крайне правые вознамерились активно воздействовать на Николая II, чтобы вернуть ему самодержавную волю и вдохновить на реставрацию самодержавного полновластия.
Правоцентристы решили, что сумеют конструктивно влиять на «пустого самодержца» через наполненного правильной программой премьер-министра Петра Столыпина.
Либеральные радикалы засели в оппозиционные траншеи, обстреливая оттуда императора агитационными снарядами с угрозами новой революционной стихии.
Распутин на чаепитии с почитателями, 1910. Источник: wikimedia.org
И вот, когда каждая из политических партий приготовилась к большой битве за влияние на царя, вдруг оказалось, что все они в своих расчётах обманулись, ибо царь «уже занят», поскольку близ трона прочно окопался неказистый с виду фаворит — «грязный мужик», воля которого значит для Николая II больше, чем воля любой политической силы или лоббистской группы. Это и стало истинной причиной жгучей ненависти практически всей российской общественности к «роковому старцу», за которым, как за потайной дверью, император скрывался от тех, кто рассчитывал на него давить и его направлять.
В возвышении Распутина огромную роль сыграли видные деятели православной церкви. В частности, архимандрит (в будущем епископ) Феофан, неофициальный духовник царской семьи. Видя живой интерес Николая II ко всяким «божьим людям» из народа, Феофан рассчитывал использовать Распутина в своих интересах. А именно для «правильного воздействия» на императора. Но очень быстро выяснилось, что Распутин неуправляем, а «царям» (Николаю и Александре) говорит лишь то, что те хотели слышать, и то, что сам считал целесообразным. А слушали царь и царица Распутина с тем большей готовностью, что именно в нём обрели ту долгожданную поддержку «снизу», со стороны народа, которой им так не хватало.
Разозлённый Феофан объявил Распутину войну. Формально по той причине, что узнал о сексуальных «похождениях» Распутина от растлённых им женщин. Однако известно: о том, что Распутин в Казани «на бабе ездил», волынский архиепископ Антоний предупреждал Феофана давно, однако это не помешало ему отправить «божьего человека из Тобольска» на аудиенцию к государю. Ненависть к Распутину у Феофана и других видных черносотенцев, стремившихся влиять на царя, возникла лишь тогда, когда старец начал вести свою игру и стал игнорировать тех, кому был обязан вхождением в ближний круг царской семьи.
Все против одного
Сами политические активисты, впрочем, стремились найти более объективные объяснения того, почему они ненавидят Распутина.
Черносотенцы напирали на то, что проклятый хлыст своей преступной близостью к трону, по сути, парализовал здоровую деятельность Святейшего синода и тем самым подрывал вековой авторитет самодержавия в целом, обрекая Россию на крушение её государственных основ.
О том, что Распутин своим безобразным поведением разрушает авторитет монархии, писали и правоцентристы, добавляя к этому упрёки в том, что он мешает России двигаться по пути прогресса (намеченного Столыпиным).
Левые либералы видели корень зла Распутина прежде всего в том, что он протаскивал на самый верх реакционных и некомпетентных министров, а также в том, что — особенно в годы войны — через него в правительство проникали безответственные влияния и коррупция.
Если к этому добавить появившееся в годы Первой мировой войны обвинение Распутина в шпионаже в пользу Германии, то картина ненависти к нему станет поистине эпической и тотальной.
Но если теперь отвлечься от того, как воспринимали Распутина, самих себя и всё происходящее современники, и обратиться к фактам, то мы увидим, что все эти обвинительные потоки в конечном счёте проистекали из совершенно иного, нежели «зловещая сущность рокового старца», источника.
Проще всего, наверное, это увидеть на примере «шпионской легенды», которая в своей основе не имела ровным счётом ничего, кроме жажды тех, кто к тому времени уже люто ненавидел Распутина, обрести дополнительные оправдания для этой раздиравшей их изнутри политической ненависти.
Но и все остальные обвинения Распутина при ближайшем рассмотрении выворачиваются наизнанку.
Враги старца
Ненависть к Распутину объединила политиков из самых разных движений. От ультрамонархистов до сторонников конституционных демократов.
Павел Милюков, депутат Государственной думы, лидер партии конституционных демократов: «На первый план выдвинулась царица. Единственная «мущина в штанах», она принимала министерские доклады и всё более уверенно входила во вкус государственного управления. Распутин льстил ей сравнением с Екатериной II. Разумеется, в государственных делах она понимала ещё меньше, нежели император в военных… Двор замыкался в пределы апартаментов царицы и «маленького домика» её верной, но глупой подруги, Анны Вырубовой. Над ними двумя царил Распутин, а около этого светила группировались кружки проходимцев и аферистов, боровшихся за влияние на Распутина…».
Александр Гучков, председатель III Государственной думы, лидер партии октябристов: «Хочется говорить, хочется кричать, что церковь в опасности и в опасности государство… Вы все знаете, какую тяжёлую драму переживает Россия… В центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков… Какими путями достиг этот человек центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти… Никакая революционная и антицерковная пропаганда за многие годы не могла бы сделать того, что Распутин достигает за несколько дней…».
Михаил Новосёлов, публицист, православный писатель, видный идеолог «охранительного» движения: «Доколе в самом деле Святейший синод, перед лицом которого уже несколько лет разыгрывается этим проходимцем преступная трагикомедия, будет безмолвствовать и бездействовать. Где его «святейшество» [обер-прокурор Синода], если он по нерадению или малодушию не блюдёт чистоты веры церкви Божией и попускает развратному хлысту творить дела тьмы под личиной света? Где его «правящая десница», если он и пальцем не хочет шевельнуть, чтобы извергнуть дерзкого растлителя и еретика из ограды церковной?»
Монархисты-анархисты
По словам экс-премьер-министра России Владимира Коковцова, ещё в 1910—1912 годах «в газетах всё чаще и чаще стало… упоминаться имя Распутина». Причём большой резонанс получили заметки о жизни Распутина в Тобольской губернии в окружении разных петербургских дам.
Коковцов жаловался: «Все попытки [главы МВД] Макарова уговорить редакторов… не приводили ни к чему и вызывали только шаблонный ответ: «Удалите этого человека в Тюмень, и мы перестанем писать о нём», а удалить его было не так просто». В результате «как это ни странно, вопрос о Распутине невольно сделался центральным вопросом…». Один из правительственных чиновников образно и очень точно назвал в те годы русскую печать «матерью революции».
В России начала ХХ века огромной популярностью у читателей пользовалась не нелегальная марксистская газета «Искра», а иллюстрированный еженедельный журнал «Искры». Для этого издания Распутин был интересен в первую очередь как своеобразный селебрити, достойный обложки. Но такой нейтральный подход в прессе был скорее исключением.
Невероятное событие произошло в 1912 году: все без исключения фракции (единственный случай за всю историю дореволюционных Государственных дум!) единодушно проголосовали за одно из решений. Речь шла об обращении к правительству с протестом против цензуры. Поводом оказался выпуск православным писателем Михаилом Новосёловым брошюры с кричащим заголовком: «Распутин и мистическое распутство». Весь тираж брошюры был арестован властями. Но предисловие успели перепечатать несколько правоцентристских газет. Эти выпуски также по требованию цензуры подверглись аресту. В результате разгорелся скандал, который докатился до депутатов. Удивительно, но в борьбе за свободу слова объединились все партии. На волне этого негодования, уже не опасаясь санкций, текст сразу же перепечатали десятки российских газет. От крайне правых до самых либеральных.
На газеты как на главную для себя опасность в феврале 1912 года, в период очередного всплеска медийных пересудов вокруг его фигуры, сетовал и сам Распутин.
Но кто же первым открыл газетную охоту на старца? И вновь ответ известен: черносотенцы! Именно со страниц одной из самых авторитетных крайне правых газет — «Московских ведомостей» — Россия впервые официально услышала неблагозвучную фамилию царского фаворита, узнала о том, что он «хлыст» и «эротоман», одним словом, получила тот негативный (и во многом ложный) образ его личности, который в дальнейшем ляжет в основу распутинского мифа и станет фундаментом всеобщей ненависти к старцу.
Автор статьи, опубликованной 2 марта 1910 года, озаглавил её «Духовный гастролёр Григорий Распутин». Образ героя публикации получился отвратительным: «Фамилия его находится в большом соответствии с жизнью сего «старца»»; «Он всячески окружает себя штатом женщин… садится с женщинами на один стул, целуется с ними, гладит их и произносит фразы вроде следующей: «я не люблю NN, потому что она уж очень толстая, а вот NN крепче и круглее»».
Почему черносотенцы поступили столь радикально и недальновидно? Неужели не понимали, что не Распутин как таковой, а они сами, выволакивая на свет божий ворох грязных слухов о старце, рушат авторитет царской власти?
Дело в том, что ультрамонархисты сами претендовали на роль наставителей и первыми столкнулись с тем, что на их пути вдруг выросла фигура Распутина, фактически заблокировавшего доступ кого бы то ни было к сердцам и душам царской четы. Придворным монархистам это казалось тем более возмутительным, что именно они — усилиями архимандрита (позднее епископа) Феофана и сестёр-черногорок Милицы и Станы (жён великих князей Петра и Николая Николаевичей) — привели «блаженного старца» к императору 1 ноября 1905 года! Получив от черносотенцев долгожданный компромат на самодержавие, либералы с радостью начали пересказывать статью в своих изданиях. Именно либеральные издания, гораздо более многочисленные и гораздо более популярные, нежели черносотенные, сделали Распутина знаменитым.
Ещё более шумными ненавистниками Распутина были правоцентристы. Они также считали себя легитимными лоббистами, имевшими право заполнить пустоту, образовавшуюся на месте традиционного самодержавия. С той лишь поправкой, что вернуть российской власти обаяние они надеялись через премьер-министра Петра Столыпина, до известной степени закрывающего неказистый силуэт царя своей статной фигурой.
Но и Столыпин в итоге споткнулся о Распутина. С возвышением старца политическая звезда реформатора начала гаснуть. Распутина даже считали тайным вдохновителем убийства Столыпина в сентябре 1911 года.
Лидер октябристов Гучков решил вынести обсуждение распутинской темы на думскую кафедру и сделал, таким образом, негативно заряженную общественную дискуссию о нём де-факто необратимой. Не случайно именно Гучкова Александра Фёдоровна ненавидела больше всех думцев и в письмах к мужу предлагала повесить…
Левым либералам — кадетам и прочим — оставалось в этой ситуации лишь максимально тиражировать и умножать антираспутинский контент, тем самым добивая и без того хромую утку «думского самодержавия». Милюков, к слову, вполне отдавал себе в этом отчёт: «Наружу мы [думцы] сами вывели Распутина, когда Государственная дума впервые о нём заговорила. Тогда это был первый скандал, который был публично устроен… Это первый случай раскрытия отношений Распутина к царской семье…».
При этом претензии самих либеральных оппозиционеров к Распутину — при всё том же ближайшем рассмотрении — также оказывались не в полной мере убедительными. Вопреки обвинениям, раздававшимся со стороны либералов, у Распутина, Александры Фёдоровны и их верной помощницы-консультантки Анны Вырубовой не было намерений ставить во главе страны как можно менее компетентных и как можно более реакционных и зловредных министров. Распутин и его покровители просто искали тех, кто был согласен не трогать старца, не требовать удаления его от дворца. А таких, чем ближе к революции, тем становилось всё меньше.
В отчаянии царь и царица пытались пойти навстречу Думе (как они это понимали, разумеется) и два раза назначали на пост главы МВД членов Госдумы — сперва крайне правого Алексея Хвостова, а потом и вовсе октябриста Александра Протопопова. Но общественность просто начинала тут же считать этих министров «распутинцами». И ненависть к старцу в итоге возрастала.
Иными словами, чем дольше у различных политических групп не получалось ликвидировать «распутинскую помеху», наполнить политически пустого Николая II «правильным содержанием» и обрести таким образом «настоящую власть» хотя бы в глазах своей политической группировки, тем сильнее бурлило всеобщее раздражение от отсутствия в стране по-настоящему легитимной власти. И тем солидарнее оказывались друг с другом все, от крайне правых — и до крайне левых, по одному-единственному вопросу: о необходимости любой ценой низвергнуть и уничтожить старца. О том, что вслед за этим сразу же открывалась новая революционная бездна, практически никто в тот момент не думал. Почти всем казалось, что, устранив это «вселенское зло», Россия сразу же вступит на светлый путь внутреннего возрождения и внешних побед.
Многолетнее недовольство верховной властью оказалось испытанием, которое образованная и политически активная Россия вынести не смогла. И в итоге — почти в буквальном смысле слова — рехнулась.
«Безумный эпилог»
Остаётся попытаться ответить на вопрос: было ли всё это неизбежным? Отвечу коротко, чтобы не умножать сослагательность. При наличии на троне такого царя, как Николай II, не только неспособного быть сильным, но и не понимавшего той очевидной истины, что после катастрофы 1905 года надо было прятаться не за Распутина, а за Столыпина, и не идти на поводу у старцезависимой жены, — шансов на что-то другое, кроме скатывания во всеобщее антираспутинское сумасшествие и революционный коллапс, у России не было.