Эрих фромм с чего начать
C чего начать изучать западную философию Отличный способ провести зимние каникулы
В преддверии Нового года, пока дедлайны горят и все в поиске новогоднего настроения, «The Village Владивосток» посоветовались с Натальей Малковой — кандидатом философских наук, доцентом кафедры культурологии и искусствоведения ДВФУ, и подготовили для вас список книг для чтения в новогодние праздники. Не классические рождественские истории, а пять трудов, с которых стоит начать знакомство с философией. Мы рекомендуем изучать книги в том порядке, в котором они представлены.
«Краткая история мысли. Трактат по философии для подрастающего поколения»
После того, как книга «Что такое успешная жизнь» французского философа и политика Люка Ферри стала бестселлером, писатель задумался об издании обзорной работы по истории и назначению философии. Успех этой книги превзошел прошлый и спустя два года она была переведена и издана российским издательством Ad Marginem. Автор рассматривает философию как способ спасения человека от бессмысленного существования и на страницах двухсотсемидесятистраничной книги раскрывает перед читателем наиболее значимые вехи в развитии западной философской мысли.
От Древней Греции до трудов Мартина Хайдеггера, от стоицизма до переосмысления человеческого существования в работах Фридриха Ницше. В книге автор предлагает три грани для понимания философского знания: разумность того, что существует или теория, жажда справедливости или этика и поиски спасания или мудрость.
После прочтения вы сможете разобраться в том, что такое постмодернизм и почему постулаты эпохи просвещения неактуальны в 21 веке, а воззрения стоицизма все еще на волне популярности.
«Диалоги»
Однажды Карл Маркс сказал, что Платон есть олицетворение философии. Кроме того, что труды древнегреческого философа изучали не только эллины, но и арабские мыслители, приверженцы мистических течений иудаизма, католики и представители классической немецкой философии, Платон славился своими талантами и в других сферах: литературы, живописи и спорте.
Философ высокого происхождения и родственником царя, учился у Сократа, чей способ ведения беседы заложил основы современной психотерапии, а также обучал Аристотеля. Знакомство с древнегреческой философией стоит начинать с его «Диалогов», став наблюдателями разговоров о любви, смысле жизни, искусстве, понятиях прекрасного и ужасного, представления о государстве и философии Сократа.
«Философы двадцатого века», том третий
Для тех, кто хочет подготовиться к чтению первоисточников и глубже понять идеи философов 20 века, идеальным чтивом станет именно это сборник. На страницах книги собраны статьи и заметки русских философов об интеллектуальных биографиях крупнейших западных мыслителей прошлого столетия.
Среди них Ален, который осмыслял проблемы морали и жизненной мудрости; Эрих Фромм, чей опыт в совмещении философии и психоанализа стал не менее известен, чем его предшественника Зигмунда Фрейда; Освальд Шпенглер, ознаменовавший закат европейской культуры; французский философ Мишель Фуко, ставший звездой среди интеллектуалов 20 века и заложивший основы теории гендерной перформативности, которую описала американка Джудит Батлер.
Кроме того, авторы рассматривают политическую и философию процесса, фрейдомарскизм, критический анализ истории систем мысли, культуру и цивилизацию, стоицизм в 20 веке. Подобный анализ жизни и творческого пути поможет не просто углубить свои знания, но еще и полюбить тех, кто развивал философскую мысль в прошлом.
«Душа человека»
Когда Зигмунд Фрейд создал психоанализ, он не только заложил основы всей современной психологии, а полностью изменил представления о культуре. В след за ним многие психоаналитики были философами и наоборот. Потому что, не только философия и религия занимаются поиском смыслов, но и психоанализ.
Так, немецкий социолог, психоаналитик и философ Эрих Фромм удачно совмещал работу с пациентами и осмысление современного ему мира. В сборнике «Душа человека» соединились основные труды мыслителя, среди которых «Забытый язык», «Из плена иллюзий», «Концепция человека у К. Маркса» и настоящий интеллектуальный бестселлер «Искусство любить». В последней автор размышляет о природе любви, современном западном обществе и его трудностях, а также дает рекомендации по развитию способности любить себя и другого, которые стали отголоском стоической традиции в философии.
В своих работах Эрих Фромм старался переосмыслить психоанализ, культуру, философию, этику и другие науки, давая им новое прочтение в условиях современности.
«Чума», «Посторонний»
Если вы чувствуете, что пока не готовы сидеть с карандашом и вдумчиво перечитывать отрывки философских текстов, то обратите внимание на представителей французского экзистенциализма, многие работы которых имеют художественные формы. Одним из видных философов этого направления был Альбер Камю — лаурят нобелевской премии, философ, прозаик и эссеист.
И если абсурд в «Постороннем» уловим не сразу, то в романе-притче «Чума», где жители Алжира сталкиваются с чумой, мы можем проследить всю двусмысленность и иррациональность, о которой говорил французский философ. История врача Риэ, который отказывается от собственного спасения и бросает все силы на то, чтобы спасти других. Риэ отказывается философствовать, он верит лишь голым фактам, куда это его приведет и к каким умозаключениям, вы можете увидеть на страницах «Чумы».
Что я понял, прочитав 3 книги Эриха Фромма
Недавно я прочитал 3 книги товарища Эриха Фромма: “Иметь или быть”, “Искусство любить” и “Искусство быть”. Постараюсь кратко и доступно изложить главные мысли, которые посетили мою голову при прочтении.
Почему мир такой?
Каждый день мы бежим на работу, откуда поскорее бежим домой, чтобы потреблять медиа-контент и забывать о прожитом дне. Мы носим “умные часы”, чтобы не пропускать ни одного уведомления, ни одного пука в социальных сетях, а на работе заряжаем смартфон, чтобы не разрядился по дороге домой.
Вместо “быть” люди выбирают “иметь”. Иметь красивую жизнь, как с обложки журнала, иметь дом, машину, детей, любовь, красивую любовницу и собственный бизнес. Меня самого пожирает эта “мельница успеха”, которая перемалывает человеческие судьбы в пепел.
Люди уже счастливы от факта того, что им удалось “убить время”, которое они постоянно экономят. “У меня нет времени читать такую большую и заумную статью, но есть время 30 минут листать фидленту”.
Формула современного человека: “Я есть то, чем я обладаю”.
Так, человеку становится страшно потерять автомобиль/смартфон, ведь это части его собственного “Я”.
Главной целью любого индивида в новом обществе потребления является удовольствие, совсем как по Хаксли. То, что не приводит к удовольствию — отбраковывается.
Как перестать иметь и начать быть?
Для понимания этого, нужно понять концепт модуса бытия и обладания Это не черное и белое, а куча оттенков серого. Нельзя только “обладать”, как и нельзя только “быть”.
В разное время человек может ориентироваться как на “обладать”, так и на “быть”.
Сейчас приведу простые примеры. На лекции студенты с ориентацией на обладание, жадно конспектируют каждое слово лектора, чтобы потом его выплюнуть на зачете и забыть материал, выйдя из вуза. Студенты с ориентацией модуса на бытие воспринимают материал лекции сквозь себя. Они бурно реагируют на него, в их голове рождаются вопросы. Они могут иметь собственное мнение по этому материалу. Конечно, это все при условиях адекватного лектора, что далеко не часто встречается.
В любви человек с модусом обладание хочет овладеть партнером. Он ревнует его, он контролирует его жизнь и эмоции, он манипулирует им. Такой брак выполняет две функции. Партнерство, в виде совместной оплаты ипотеки и сексуальное удовлетворение. Человек с модусом бытия дополняет свою пару, а не имеет её. Он стимулирует рост и развитие личности и получает это же обратно.
Говоря о чтении, легче привести цитату самого Фромма:
Чтение бездарного, дешевого романа напоминает сон наяву. Такое чтение не вызывает продуктивной реакции; текст просто проглатывается, как проглатывается телевизионное шоу и хрустящий картофель, который мы жуем, бессмысленно уставившись в телевизор. Если же мы возьмем, к примеру, роман Бальзака, то его чтение может быть продуктивным и вызывать внутреннее сопереживание, если оно происходит в модусе бытия. Между тем даже такие книги в наше время люди часто читают по принципу потребления (то есть в модусе обладания). Как только любопытство читателя-потребителя возбуждено, его охватывает желание узнать фабулу романа: останется ли в живых герой или умрет, соблазнит ли он героиню или ей удастся устоять, он хочет знать ответы на все вопросы. Сам роман в этом случае играет лишь роль прелюдии, «счастливый» или «несчастный» финал — это кульминационный момент переживаний читателя. Узнав конец, он ощущает радость обладания всей историей, которая становится для него почти столь же реальной, как если бы она жила в его собственной голове. Однако от такого чтения его знания не стали шире: действующие лица романа остались далеки, их мотивы непонятны, и потому читателю не удалось глубже проникнуть в суть человеческой природы или лучше узнать себя.
Активная или пассивная жизнь?
Современное общество не видит различий между “активностью” и “занятостью”. А штука ведь очень важная. Часто совершенно пассивного человека называют активным и наоборот. Важно понимать различие, человек может быть активным по внешним обстоятельствам и только лишь подчиняется воле чего-то другого. В то время, как он сам хочет, чтобы от него все отстали.
Представьте себе человека, который год провел в затворничестве собственной квартиры. Он не выходил строить карьеру, не пытался построить интернет-бизнес и всякое такое. Такой человек активный или пассивный? На самом деле информации слишком мало, чтобы судить. Да и судить вообще не классно. Но именно такого человека чаще назовут пассивным, чем активным. Но ещё Аристотель на пару с Фомой Аквинским говорили, что созерцание и размышление есть именно активная форма бытия. В то время, как другой человек бежит делать проекты, работать, потреблять и которые по сути является узником собственных желаний и именно такого человека ошибочно называют активным.
Когда я ем, я ем. Когда я сплю, я сплю.
Человек, который жаждет овладеть искусством быть должен набраться терпения. Как и всякое искусство, наше требует активной деятельности, дисциплины и работы над собой.
Прежде всего, человек должен научиться любить себя, но не в эгоистичном плане. Наоборот, преодолеть нарциссизм. Замечали ли вы, что вам тяжко находиться даже 15 минут наедине с собой в комнате не делая ничего? Вы обязательно начнете убирать вещи, готовить, залипать в смартфон или думать о занятиях на вечер. Научитесь любить компанию из самого себя, медитировать и рефлексировать.
Ещё труднее в наше время держать фокус внимания. Внимание отжирает буквально всё. Каждое приложение, сайт, email, сообщение от друга в соц. сетях, размывает наш фокус. То, что вы в этот момент делаете, и только это, должно быть для вас важно, вы должны отдаться этому целиком. Сосредоточиться — значит жить целиком и полностью в настоящем, здесь и сейчас, и, делая что-нибудь, не думать о том, что будешь делать после.
Кратко говоря, я суммирую идеи Фромма в одну емкую в фразу: люби себя, люби мир и люби то, чем занимаешься и не занимайся хуйней.
Эрих Фромм: только революционера можно считать психически здоровым человеком
Подробный анализ социального творчества психоаналитика, который боролся с капитализмом
Капитализм можно критиковать с самых разных позиций. И чем с больших позиций критикуется капитализм, тем это полезнее для дела пролетариата. В служении этому делу могут себя найти специалисты самого разного профиля. В том числе, и мыслящие врачи-психиатры.
23 марта 2020 года исполнилось 120 лет со дня рождения Эриха Фромма (1900 — 1980) выдающегося философа и врача-психиатра (точнее, психоаналитика). В историю революционной мысли он вошел в совершенно неожиданном качестве: в качестве критика капитализма… со стороны психиатрии. По мнению Фромма рост числа граждан, нуждающихся в профессиональных услугах его коллег, является закономерным следствием развития капитализма. Такая критика, разумеется, не заменяет социальный и экономический подход к критике капитализма. Но зато дополняет его.
Эрих Фромм родился в городе Франкфурте на Майне в респектабельной еврейской семье. Дедушка и прадедушка Фромма были раввинами, но отец его выбрал для себя более светское занятие – коммерцию. Тем не менее, семья, в которой вырос Эрих, была очень благочестивой.
Коммерция и религия не интересовали Эриха Фромма: он стремился понять, что такое Человек. В 1918 году он поступил в наиболее престижный в Германии Гейдельбергский университет, где занимался философией и психологией. А на старших курсах увлекся психоанализом.
Психоанализ был создан на рубеже XIX и XX веков доктором из Вены Зигмундом Фрейдом (1856 — 1939). В его основе лежала трехуровневая модель психики: подсознание («Оно»), сознание («Я») и надсознание («Сверх-Я»). Конфликтами между этими уровнями психоаналитики объясняли многие психические заболевания. В основу этих конфликтов лежали, по мнению психоаналитиков, предосудительные влечения, бурлящие в подсознании и причиняющие беспокойство. В качестве стратегии лечения психоаналитики предлагали выпустить эти влечения в сознания и показать, что ничего страшного в них нет. После чего они лопнут, как мыльный пузырь.
Эти бурлящие в подсознании предосудительные влечения последователь и в ряде отношений противник Фрейда Альфред Адлер (1870 — 1937) назвал в 1907 году «комплексами». Вскоре это слово приобрело популярность во всем мире.
Какие же предосудительные влечения мучают наше несчастное подсознание?
По мнению доктора Фрейда таковые влечения формируются на эротической почве в процессе полового развития. Некоторые из них — ещё в детстве.
Современной науке непонятно, почему размышления на темы, связанные с половым размножением, вызывают в обществе такой ажиотаж. Но факт остается фактом: такой ажиотаж действительно существует.
Альфред Адлер, о котором речь шла выше, полагал, что доктор Фрейд сильно преувеличил роль эротической составляющей человеческого поведения. По его мнению, комплекс существует только один. Это – комплекс неполноценности. А всё остальное – это производные от него. Дискуссия между Фрейдом и Адлером на эту тему шла на повышенных тонах и выглядела крайне неприлично. Фрейд обозвал Адлера параноиком и намекнул на то, что паранойя является продуктом подавления гомосексуальных влечений. Думаю, что в этом споре Адлер был ближе к истине, чем Фрейд.
Важная заслуга психоанализа заключалась в формулировке представлений о том, что в своем поведении люди руководствуются не столько сознательными, сколько подсознательными мотивами. Впрочем, еще до появления психоанализа это хорошо понимали многие писатели, в частности, Федор Михайлович Достоевский (1821 — 1881).
Психоаналитики предложили достаточно эффективный подход к лечению неврозов. Он заключается в том, чтобы вывести на свет мучающие человека подсознательные влечения и показать, что ничего предосудительного они не содержат. В западный странах, особенно в США, психоаналитики имеют богатую клиентуру. К ним ходят так же, как в добрые старые времена люди ходили на исповедь к батюшке. И то и другое, говорят, помогает.
В 1920-х годах Эрих Фромм придумал новый термин «общество потребления», позже получивший широкое распространение. Этот термин Фромм употреблял в негативном смысле.
В XIX и в начале XX века трудящиеся во всех странах мира жили бедно. И человек левых взглядов должен был бы только радоваться тому, что жизнь трудового народа в материальном отношении стала со временем лучше. Но Фромм видел и оборотную сторону этих перемен в мире капитализма и прозорливо предсказал тенденции, которые наберут силу после Второй мировой войны.
«Первоначально предполагалось, что если человек будет потреблять больше вещей, и притом лучшего качества, он станет счастливее, будет более удовлетворен жизнью. Потребление имело определенную цель — удовольствие. Теперь оно превратилось в самоцель.
Акт покупки и потребления стал принудительным, иррациональным — он просто самоцель и утерял почти всякую связь с пользой или удовольствием от купленной вещи. Купить самую модную безделушку, самую последнюю модель — вот предел мечтаний каждого; перед этим отступает все, даже живая радость от самой покупки».
Вообще говоря, термин «общество потребления», введенный Фроммом, не совсем удачен. Ибо в XX веке вещи превратились из предметов потребления в символы успеха. Человек стремится к новым вещам не потому, что они ему нужны, а потому что с их помощью он решает свои психологические проблемы, повышая свою самооценку и свой статус в обществе. На это явление впервые обратил внимание американский экономист Торстен Веблен (1857 — 1929) в 1899 году.
В развитых странах капитализма сформировалась культура, при которой человек чувствовал себя несчастным, если его автомобиль был менее шикарным, чем у соседа.
Эта культура заставляла трудящегося человека напрягать свои силы для производства прибавочной стоимости для хозяев жизни. Экономическое принуждение, сохранив свою внешнюю форму, дополнилось моральным давлением.
Аналогичные процессы происходили и в СССР. В 1960-х – 1970-х годах юные оболтусы из не слишком обеспеченных семей требовали купить им джинсы фирмы «Леви Стросс», цена которых зачастую превышала месячную зарплату их родителей. Оболтусов, разумеется, интересовали не сами джинсы, а уважение состоятельных сверстников, которым стремились подражать дети рабочих и мелких служащих. А также приятная для души возможность свысока смотреть на тех, кто таких джинсов не имеет. За подобным стремлением стоял явный комплекс неполноценности. Обладание джинсами не могло, разумеется, погасить этот комплекс: привилегированные отроки и отроковицы все равно не пускали в свой круг сверстников «не нашего круга».
Как грамотный психиатр Э. Фромм не мог не видеть прямой связи между этими тенденциями и ростом числа пациентов психиатрических клиник. Но в 1930-х годах это пока ещё было не актуально.
Не нужно быть пророком, чтобы понять, что такая культура в не слишком бедном обществе долго не протянет. Первые свидетельства кризиса мотивов труда, предлагаемых капиталистическим обществом, возникли уже в 1950-х годах, когда появилось движение «хиппи». Правда, побунтовав немного, большинство хиппи вернулось домой и вписалось в Систему, но некоторые из них, возможно, наиболее талантливые, сломали себе жизнь. Второй звонок прозвучал во время массовых студенческих волнений в конце 1960-х годов. А уже в наши дни появилось слово «дауншифтер».
В СССР происходило то же самое. Правда, слабая материальная дифференциация порождали мечты о больших доходах, имеющие приятный для души легкий оттенок свободомыслия. Но уже в конце 1970-х годов появилась песня «Одену я черную шляпу, поеду я в город Анапу…» А в Самиздате стала циркулировать «поэма» Венедикта Васильевича Ерофеева (1938 — 1990) «Москва — Петушки», рассказывающая о поездке на электричке в город-мечту, где зимой и летом цветет жасмин и спивающегося героя ждет Прекрасная Женщина с длинной косой. Венедикт Васильевич прозорливо предсказывает, что добром такое путешествие не закончится, что, безусловно, следует поставить в заслугу автору. Мечтания о халяве ни к чему хорошему не приводят.
Среди широкой научной и околонаучной общественности понятие «Общество потребления» распространилось после выхода в свет в 1970 году книги одноименного названия, написанной французским философом Жаном Бодрийяром (1929 — 2007).
После прихода Гитлера к власти Фромм переехал сначала в Женеву, а затем в США. Некоторое время работал в Мексике. На старости лет доктор Фромм вернулся в Европу и умер в Швейцарии.
Начиная с 1940-х годов одна за другой выходят книги Э. Фромма:
Этот длинный список свидетельствует об очень высокой работоспособности и продуктивности Эриха Фромма.
В своей книге «Бегство от свободы» (1941) Э. Фромм пытается понять психологические причины, заставляющие людей поддерживать фашизм. В книге интересны две темы: причины, толкающие среднего человека в объятие фашизма, и размышления автора о свободе.
Массовая поддержка немцами Гитлера определялась, по мнению Фромма, ощущением личной слабости каждого человека и неспособностью к самоорганизации. В подобной ситуации возникает потребность во внешней силе, к которой можно примкнуть, и которая будет тебя куда-то вести. Тем более, что подчинение внешней силе и включение в систему дает приятную для сердца многих граждан возможность помыкать нижестоящими. Мысль о том, что эта сила поведет не куда-нибудь, а на бойню, разумеется, иногда посещала немцев. Но она выглядела слишком страшной и потому сбрасывалась из сознания в подсознание.
В своей работе Фромм ввел понятие «авторитарный характер». Людям с подобным характером доставляет большое удовольствие помыкать теми, кто стоит ниже. Ради этого удовольствия такие люди готовы пресмыкаться перед вышестоящими.
Именно люди с авторитарным характером в наибольшей степени готовы поддержать фашизм.
Этот круг вопросов подробно обсуждался также в книге «Авторитарная личность», написанной левым философом и искусствоведом Теодором Адорно (1903 — 1969). Она была опубликована в 1950 году.
Причинами, по которым немцы поддержали Гитлера, интересовался и другой представитель психоанализа Вильгельм Райх (1897 — 1957). Он очень интересовался сексуальными проблемами и даже высказал мысль о том, что за поддержкой фашизма лежит сексуальная неудовлетворенность широких масс населения. При всей заслуживающей уважения антифашистской позиции Райха приходится признать, что его подход никак не мог способствовать ни пониманию сущности фашизма, ни выработке эффективной стратегии и тактики борьбы с этим злом.
Интересны и размышления Э. Фромма о свободе. Вслед за многими более ранними мыслителями Э. Фромм различает «негативную» («Свободу от…») и «позитивную» («Свободу для…»). Негативная свобода – это свобода от явного внешнего принуждения. Позитивная свобода – это свобода реализации своих жизненных планов. Джон Стюарт Милль (1806 — 1873) использовал для первой свободы термин «liberty», для второй — термин «freedom».
Многие отечественные деятели культуры очень возмущались существованием цензуры в Советском Союзе. Но когда цензура вдруг исчезла, то оказалось, что многим из этих деятелей сказать нечего; они говорят лишь разные гадости про коммуняк и пересказывают надоевшие всем истории о половых извращениях. Стоило ли ради этого бороться?
Полагаю, что сегодня следует выделять даже не две, а три формы свободы. Положительную свободу следует разделить на свободу действий по достижению внешней цели (положительную свободу — 1) и свободу ставить цели, находящиеся в гармонии со внутренней сущностью человека (положительную свободу — 2). То есть, свободу борьбы за гонорар и свободу самореализации. Положительной свободы — 1 больше при капитализме, а положительной свободы — 2 – при социализме и коммунизме. Господа, всерьёз утверждающие, что капитализм – это общество свободного труда, увидеть разницу между этими свободами неспособны.
В книгах «Психоанализ и этика» (1946) и «Человек для самого себя» (1947) Эрих Фромм развил представления о неврозах как реакции человека на внешнее принуждение. Во времена античного рабства это принуждение выступало в открытой форме, в современном же капиталистическом обществе оно замаскировано и, сплошь и рядом, принимает форму самопринуждения. Представления о принудительности труда сбрасываются в подсознание, откуда, в полном соответствии со взглядами З. Фрейда, начинают терроризировать несчастных граждан. В этих произведениях автор достаточно недвусмысленно сформулировал мысль о том, что при капитализме работает механизм, закономерно поставляющий пациентов для клиник психиатрического профиля.
В 1949 году Эрих Фромм пишет достаточно спорную, по моему мнению, книгу «Психоанализ и религия». В этой книге Фромм совершенно правильно пишет о том, что религия возникала закономерно и независимо у разных народов мира, поскольку удовлетворяла каким-то важным потребностям людей. Убедительного объяснения того, каким именно потребностям людей удовлетворяет религия, Фромм не дает.
Термин «религия» лукавый. Ибо употребляется разными авторами в разных смыслах. Религия в узком смысле предполагает веру в некие сверхестественные существа, правящие миром. И обязательно включает в себя обычай приносить более или менее обильные дары служителям этих существ. Человек, верящий в Бога, но не приносящий дары его служителям, вряд ли может считаться вполне религиозным. Ибо «Религия – это не отношение Человека к Богу, это отношение между людьми по поводу Бога», — писал выдающийся советский исследователь религий Сергей Александрович Токарев (1899 — 1985).
Но в наши дни термин «религия» употребляется и в широком смысле. Очень часто ставится знак равенства между понятиями «религия» и «система ценностей». Это открывает пути для недобросовестной манипуляции сознанием. Такая манипуляция может осуществляться как с целью укрепления религии в узком смысле (чем занимаются православные авторы), так и с целью подрыва неприемлемой системы ценностей (чем занимаются либеральные авторы).
Фромм разделил все религии на авторитарные и гуманистические. Авторитарные религии ориентированы на подавление тех или иных проявлений человеческой природы, гуманистические – на развитие лучших свойств человека.
Фромм считает, что Человечество должно уходить от авторитарных религий и переходить к религиям гуманистическим.
Вообще говоря, в любой религии есть и авторитарные и гуманистические элементы. В одних религиях больше элементов авторитарных, в других – гуманистических. Кроме того, религии эволюционируют и соотношение авторитарных и гуманистических элементов в них со временем меняется. Современные христианские конфессии совершенно не похожи на раннее христианство. Хотя и сохранилась вера в Распятие, Воскресение и Вознесение Иисуса Христа. Поэтому отношение к религиям должно быть не абстрактным, а конкретным, учитывая историческую ситуацию. Та или иная религия может быть полезна в одних обстоятельствах и вредна в других. Более того, одна и та же религия в одной и той же ситуации может быть в чем-то полезна, а в чем-то вредна.
Идея Э. Фромма о гуманистических религиях чем-то напоминает взгляды российских богоискателей и богостроителей начала XX века, среди которых было немало членов большевистской партии. Эти идеи были подвергнуты жесткой критике Владимиром Ильичом Лениным, считавшим, что религиозная оболочка неизбежно будет деформировать коммунистическую идеологию. Думаю, что эта критика применима и ко взглядам Э. Фромма.
Отношениям между мужчинами и женщинами в капиталистическом обществе посвящена работа Э. Фромма «Мужчина и женщина» (1949). В ней рассказывается о том, как конкуренция на рынке товаров и рынке рабочей силы деформирует эти отношения. Отношения между мужчинами и женщинами приобретают рыночный характер, что ведет к исчезновению Любви. Ведь рынок предполагает взаимозаменяемость товаров и умение торговаться, а любимый человек незаменим.
Обсуждаются также проблемы, связанные с борьбой женщин за равноправие. Стремление женщин к равноправию толкает женщин на то, чтобы осваивать мужские стереотипы поведения. Что на самом деле свидетельствует об отсутствии реального равноправия. «Если парень при цепочке, значит парень без часов, если парень при прическе, значит, парень без мозгов…» По мнению Фромма, действительно свободная женщина не станет для достижения цели сознательно или подсознательно перенимать стереотипы типично мужского поведения.
В 1955 году Эрик Фромм издает книгу «Здоровое общество», которую, наверное, следует считать его Главной Книгой.
О том, что современное капиталистическое общество вряд ли можно считать вполне здоровым, писали многие авторы. Так, ещё в 1892 году немецкий врач-психиатр Макс Нордау (1849 — 1923) написал книгу «Вырождение», в которой рассматривал носителей современной ему буржуазной культуры как потенциальных пациентов психиатрической больницы. Не обладая склонностью к анализу социальных процессов, доктор Нордау объяснял описанные им факты биологическим вырождением правящих классов и интеллигенции.
Эрих Фромм смотрит на вещи глубже. Он видит корни паталогичности современной культуры не в биологическом вырождении, а в социальных отношениях. Психически больными являются не отдельные люди, а общество в целом.
Книга начинается размышлением о месте человека в природе.
Многие современные авторы, стоящие на позициях эволюционизма, стремятся всячески подчеркивать черты сходства между человеком и другими представителями животного царства. Этих черт сходства много, и они хорошо известны.
Гораздо интереснее вопрос о том, чем человек принципиально отличается от всех прочих животных. Ответ на этот вопрос позволит поставить обсуждение проблем антропогенеза на действительно серьёзную научную основу.
Поиском принципиальных отличий между человеком и другими животными занимались, в основном, верующие авторы. Но в том же 1955 году к ним присоединился воинствующий атеист советский историк Борис Федорович Поршнев (1905 — 1972), опубликовавший в 4-м номере журнала «Вопросы философии» статью «Материализм и идеализм в вопросах становления человека». Эта статья повергла в шок советских и не только советских антропологов, стоящих на позициях плоского эволюционизма. Прежде всего, четким пониманием того, что человек – не просто более умная обезьяна. У него ум совершенно другой.
Так же, как и Поршнев, Фромм ставит на первый план не сходство человека с другими животными, а его принципиальное отличие от наших четвероногих предков. Хотя и не дает четкого ответа на вопрос о природе этих отличий. По Фромму, человек – существо принципиально негармоничное и внутренне противоречивое.
«Необходимость вновь и вновь разрешать противоречия своего существования, находить все более высокие формы единства с природой, своими собратьями и самим собой – вот источник всех душевных сил, движущих человеком, источник всех его страстей, аффектов и стремлений», — пишет Фромм.
Существует только одно чувство, удовлетворяющее человеческую потребность в единении с миром и вместе с тем дающее ему ощущение целостности и индивидуальности, — любовь. Любовь — это объединение с кем-либо или чем-либо вне самого себя при условии сохранения обособленности и целостности своего собственного Я. Это переживание причастности и общности, позволяющее человеку полностью развернуть свою внутреннюю активность. Переживание любви делает ненужными иллюзии. Отпадает потребность преувеличивать значение другого человека или свою собственную значимость, поскольку подлинная сущность активной причастности и любви позволяет преодолеть ограниченность своего индивидуального существования и в то же время ощутить себя носителем активных сил, которые и составляют акт любви. Главным при этом является особое свойство любви, а не ее объект. Любовь заключается в переживании человеческой солидарности с нашими ближними, она находит выражение в эротической любви мужчины и женщины, в любви матери к ребенку, а также в любви к самому себе как человеческому существу, она состоит в мистическом переживании единения. В акте любви Я един со Всем, но остаюсь при этом самим собой — неповторимым, отдельным, ограниченным, смертным человеческим существом. Именно это единство полярных противоположностей — отдельности и единения — является источником, дающим жизнь любви и возрождающим ее.
Любовь составляет один из аспектов того, что я назвал продуктивной ориентацией: активная и творческая связь человека со своим ближним, с самим собой и с природой. В области мышления продуктивная ориентация выражается в разумном постижении мира. В области действий эта ориентация выражается в созидательном труде, прототипом которого является искусство и ремесло. В области чувств она проявляется в любви, т.е. в переживании объединения с другим человеком, со всеми людьми и с природой при условии сохранения чувства целостности и независимости».
Как человек, развращенный марксизмом, я бы заменил термин «любовь» на термин «солидарность».
А дальше подробно и убедительно рассказывается, как капиталистическое общество разрушает эту солидарность. И о тех последствиях, которое это разрушение наносит человеческой психике.
В то же время в «Здоровом обществе» встречаются утверждения, которые нельзя одобрить. Это, в первую очередь утверждения о советском обществе, с реальностью которого Фромм был знаком лишь понаслышке. Неправильно утверждение о том, что Владимир Ленин не верил в самостоятельную активность рабочего класса и рассматривал рабочих лишь как пассивную массу, управляемую узким кругом профессиональных революционеров. Односторонней является и негативная оценка сталинского периода советской истории.
Тем не менее, жесткая критика капитализма и симпатии к социалистическому преобразованию общества заставляют дать книге Э. Фромма положительную оценку.
В том же в 1955 году левый американский философ Герберт Маркузе (1898 — 1979) пишет книгу «Эрос и цивилизация», в которой также рассматривает проблему принуждения в современном обществе. Но в этой книге Маркузе сводит проблему принуждения к подавлению инстинктов (прежде всего, полового инстинкта). Взгляд Фромма гораздо глубже.
Подавляется не только половой инстинкт, подавляется интерес к людям, окружающему миру, науке, искусству, склонность к самостоятельному мышлению. Все это приносится в жертву на алтарь рыночного успеха.
А половой инстинкт в развитом капиталистическом обществе не подавляется, а, напротив, цветет и гипертрофируется. Так же, как и стремление к иным острым ощущениям, не требующим умственного напряжения. Или стремление лишний раз пощекотать своё тщеславие. Надо же чем-то заполнить пустоту жизни во внерабочее время.
На фоне этого неуклонно работающего механизма предпринимавшиеся идеологическими структурами КПСС эпизодические попытки подавлять индивидуальность советских граждан (о чем много пишут либеральные авторы), выглядят дилетантскими и малоэффективными. Наиболее эффективным механизмом подавления индивидуальности является конкуренция, о чем справедливо писал в своих трудах выдающийся советский биолог Иван Иванович Шмальгаузен (1884 — 1963).
Следующая книга Г. Маркузе «Одномерный человек» (1964) свидетельствует о постепенном сближении его взглядов со взглядами Э. Фромма. Хотя в сочинениях Маркузе явно просвечивает снобистское отношение интеллигента к «обуржуазившимся» создателям непосредственных материальных ценностей. Такой снобизм по большому счету только укрепляет Систему, предоставляя интеллигентам приятный для души способ существования внутри этой Системы.
Люди, ставящие целью своей жизни критику Системы, кровно заинтересованы в сохранении объекта критики. Чацкий не может существовать без Фамусова. Такая вот диалектика.
Эрик Фромм, в отличие от Герберта Маркузе, в таких грехах неповинен. И понимает реальные проблемы гораздо лучше.
В декабре 1961 года на Межамериканском психологическом конгрессе в Мехико Эрих Фромм выступил с докладом на неожиданную тему: «Революционный характер». В дальнейшем, этот доклад неоднократно публиковался.
По мнению Э. Фромма революционный характер свойственен людям, которых интересует существо объективных проблем окружающего мира. И этот интерес ведет к тому, что такие люди начинают жить своим умом и приобретают способность сказать «Нет!» внешнему давлению.
Революционером, как подчеркивает Фромм, можно быть не только в политике, но и в любой другой человеческой деятельности.
Доктор Фромм высказывает парадоксальную мысль о том, что только революционера можно считать психически здоровым человеком.
В 1964 году Эрих Фромм пишет научно-популярную работу «Марксова концепция человека». Для грамотного марксиста она не содержала ничего нового, но для стихийно левого западного интеллигента, получившего фрагментарное образование и лишь понаслышке знакомого с высокой теорией, она явилась откровением, поскольку опровергала широко распространенные мифы, которые сложились вокруг марксизма.
«Истинная цель Маркса состояла в освобождении человека от давления экономического принуждения с тем, чтобы он мог – и это главное – развиваться как человек (формировать себя как гармоничную личность). То есть главная забота Маркса – освободить человеческую личность, помочь человеку преодолеть утраченную гармонию с природой и другими людьми.», — писал Э. Фромм.
И далее: «Центральное место в творчестве Маркса занимает проблема превращения отчужденного бессмысленного труда в свободный, творческий труд (а не увеличение оплаты за отчужденный труд со стороны индивидуального, или абстрактного капиталиста)».
Последняя цитата нуждается в некоторых комментариях. Строго говоря, ни рабский, ни наемный труд нельзя считать трудом в строгом смысле этого слова. Ибо труд предполагает некую целенаправленную деятельность, направленную на достижение объективного результата. Ни раб, ни наемный работник целей не ставят, и их деятельность целенаправленной не является. Объективный результат труда их не интересует и не может интересовать.
Рабу важно, чтобы его не высекли, а наемнику важно получить хорошую зарплату. Наемный рабочий, который заинтересуется объективным результатом своего труда, сделает гадость своим товарищам, ибо позволит работодателю поднять уровень требований при сохранении той же зарплаты. Поэтому то наемные работники так не любят тех, кому «больше всех надо».
Не интересует объективный результат труда и товаропроизводителя. Он производит продукцию не для того, чтобы накормить людей, а для того, чтобы получить прибыль.
Поэтому в определенных ситуациях он предпочтет уничтожить свой продукт, а не раздавать его за бесценок или бесплатно нуждающимся в нем людям.
Такое отношение человека к своему труду и его результатам Э. Фромм считает противоестественным. И он прав!
Фромм подчеркивал, что «…самое главное различие между Марксом и большинством авторов XVIII и XIX вв. состоит в том, что он не считает капитализм результатом естественного развития человеческой натуры, а мотивы человека капиталистического общества –– универсальными мотивами человека вообще. Приписывание Марксу взгляда, будто глубинным мотивом человека выступает стремление к максимальной выгоде, выглядит тем более абсурдным, когда оказывается, что у Маркса были вполне прямые и недвусмысленные высказывания о человеческих стремлениях. Он различал постоянные, «устойчивые потребности», которые сохраняются при любых обстоятельствах и могут лишь слегка менять форму и направление под влиянием социальных условий, и «относительные потребности», обязанные своим происхождением вполне определенному типу социальной организации и только. Маркс исходил из того, что потребности в пище, питье и продолжении рода относятся к числу естественных, «устойчивых» потребностей, но ему никогда не приходило в голову считать постоянной потребностью человека стремление к максимальной экономической выгоде».
А вот что говорит Фромм об общественном сознании:
«Маркс, как и Спиноза, а позднее Фрейд, считал, что большая часть осознанных идеологических мыслей является «ложным» сознанием, идеологией и рационализацией, а подлинные глубинные мотивы поведения человеком не сознаются. По Фрейду, они коренятся в сексуальных влечениях, по Марксу – в организации самой социальной системы, которая направляет сознание человека в определенное русло, тогда как целый ряд фактов и явлений остается за пределами сознания».
Прочитав этот отрывок, можно без большого труда понять, чьи представления о сознании глубже: Маркса или Фрейда.
В то же время в работе Фромма встречаются сомнительные утверждения, например, утверждение о том, что «…философия Маркса не является ни материализмом, ни идеализмом, а представляет собой синтез натурализма и гуманизма». Это, разумеется, не так: философия Маркса – самый настоящий материализм.
Эрих Фромм весьма негативно оценивает советский социализм, усматривая в нем многие черты, свойственные капиталистическому обществу. Анализировать возможные пути развития советского общества и его перспективы Фромм не пытается.
В 1964 году в книге «Душа Человека» Эрих Фромм ввел понятия «биофилия» и «некрофилия». Человек с биофильной ориентацией стремится способствовать развитию и себя и окружающего мира, человек с некрофильной ориентацией – к подавлению и упрощению и себя и своего окружения. Биофильной и некрофильной ориентацией могут обладать и отдельные люди, и социальные группы, и даже общество в целом. Биофильную ориентацию Фромм одобряет, некрофильную – решительно осуждает. Сходные понятия вводились и другими авторами. Например, Лев Николаевич Гумилев (1912 — 1992) предложил термины «система» и «антисистема».
Противоположность биофильной и некрофильной ориентации была очень хорошо показана в образах профессоров Вихрова и Грацианского из опубликованного за десять лет до появления «Души Человека» романа Леонида Максимовича Леонова (1899 — 1994) «Русский лес».
Недостаток концепции Фромма заключается в том, что, видя противоположность между биофилией и некрофилией, он не видит, что эти противоположности составляют некое единство. Ибо развитие невозможно без подавления каких-то степеней свободы. Единство биофилии и некрофилии может реализоваться как на уровне психики отдельного человека, так и на уровне сознания социальных групп и даже общества в целом. Более того, биофильная ориентация может переходить в некрофильную и наоборот. В этом то и заключается наиболее интересная сторона проблемы.
В книге «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм обсуждает популярную среди западных авторов проблему человеческой агрессивности. Она является ответом на вышедшую десять лет назад книгу зоолога Конрада Лоренца (1903 — 1989) «Так называемое зло» (1963) (в русском переводе «Агрессия»). В этой книге Лоренц рассматривает агрессивность как изначальное биологическое свойство любого животного, в том числе и человека. Агрессия у человека, это, по мнению Лоренца, не реакция на внешнее воздействие; её причины коренятся внутри человеческой психики. И поэтому никакие социальные изменения не смогут её уничтожить. Если с ней и можно бороться, то только лекарственными препаратами.
Книга Лоренца хорошо вписалась в длинный ряд произведений, убеждающих читателей в бессмысленности борьбы за лучшее будущее Человечества. Появление таких произведений в немалой степени подпитывался осознанием того, что советский строй, на который левая общественность возлагала много надежд, оказался не земным раем.
По мнению Фромма у человека встречается два (а, возможно, и больше) разных типов агрессивности. Агрессивность первого типа свойственна всем животным и является полезным инструментом в борьбе за существование. Именно о ней и писал Лоренц. Но её не следует путать с агрессивностью второго типа, которую Фромм назвал деструктивной. Формами проявления этой агрессивности являются садизм и ранее описанная Фроммом некрофилия.
Деструктивная агрессивность явно иррациональна, патологична и ведет к саморазрушению. Она появляется в немотивированно жестокости и стремлении к разрушению всего и вся. В дочеловеческом мире такая агрессивность в норме отсутствует (с ней, может быть, можно сравнить поведение взбесившейся собаки или поведение бегущей топиться огромной стаи леммингов или крыс). Такая агрессивность связана со внутренней неуверенностью в себе, порождающей потребность в иллюзии всемогущества. В определенных культурах эта внутренняя неуверенность приобретает гипертрофированный характер, что и порождает агрессивность второго типа.
До Фромма садизм и его оборотную сторону мазохизм было принято рассматривать, как сексуальные аномалии. Фромм привел убедительные свидетельства того, что это не так.
За садизмом и мазохизмом стоят отношения между людьми, которые не ограничиваются сексом и его извращениями.
Человеку для выживания необходимы не только физические, но и психические ресурсы. Такие, как нормальные отношения с окружающими людьми и позитивная самооценка. Недостаток психический ресурсов и вызывает патологическую агрессивность.
Э. Фромм отмечает, что садизм сплошь и рядом вытекает из обычного накопительства, а накопительство – это полезное и поощряемое в капиталистическом обществе качество.
В 1976 году Эрих Фромм публикует книгу «Иметь или быть». В этой книге он говорит о двух возможных стратегиях развития Человека и Человечества. Первая стратегия связана с накоплением собственности и наращиванием производства товаров, вторая связана с расширением потенциальных возможностей. Первый путь, превращающий Человечество в описанного братьями Аркадием Натановичем (1925 — 1991) и Борисом Натановичем (1933 — 2012) Стругацкими вожделеющего кадавра, представляется Э. Фромму тупиковым. Он не принесет людям счастья и закончится катастрофой.
Эрих Фромм умер 17 марта 1980 года, не дожив нескольких дней до своего восьмидесятилетия.
Какое же место занимает Эрих Фромм в истории мировой общественной мысли?
Сверхзадача, которую ставил перед собой Фромм, заключалась в том, чтобы связать идеи К. Маркса с современной ему психологией и философской антропологией и тем полнее раскрыть гуманистические аспекты марксизма. Постановка такой задачи, безусловно, заслуживает уважения. Эрих Фромм чем-то напоминает нашего соотечественника, выдающегося палеонтолога и писателя-фантаста Ивана Антоновича Ефремова (1907 — 1972). И своими достоинствами, и своими недостатками. Кстати, Фромм упоминался в романе Ефремова «Час Быка» под именем мыслителя Эрфа Рома.
И Фромм и Ефремов очень хорошо понимают, что капитализм не делает человека счастливым. В лучшем случае он даст некоторой части трудящихся достаточно высокий жизненный уровень. Но для счастья этого недостаточно.
Оба мыслителя пытались представить общество, которое даст людям счастье. Представления об устройстве такого общества были у них достаточно похожи. Но ни Ефремов, ни Фромм, всерьез не пытались размышлять над тем, как из ныне существующего общества может вырасти общество, о котором они мечтали. Так же, как помещик Манилов и не пытается думать о том, как он сможет реализовать свои прекрасные мечты. Это является слабостью и Ефремова, и Фромма.
Под этой слабостью лежат объективные предпосылки. Научно-техническая революция придала капитализму новый импульс. Рабочее движение в развитых странах пошло на спад, прежде всего потому, что технические и технологические новшества, вкупе со сверхэксплуатацией населения слаборазвитых стран, позволили сильно поднять жизненный уровень в странах Запада. А первые социалистические страны столкнулись с серьезными проблемами, и жизнь в них не была слишком привлекательна.
Это обстоятельства делает идеи, высказываемые в книгах И.А. Ефремова и Э. Фромма относительно безопасными для капиталистической олигархии. По крайней мере, пока. Ибо пути перехода мечты в действительность остаются сегодня в тумане. Поэтому Кот Васька, не прерывая своей трапезы, может спокойно слушать обличительные речи Повара. А иногда, без особого для себя вреда, даже и поддакивать им.
Но коммунисты должны понимать, что мечты о прекрасном Будущем только тогда чего-то стоят, когда за ними стоят реальные идеи по поводу того, как и какими силами это Будущее может быть достигнуто. Иначе эти мечты так и останутся разговорами в приятной компании на кухне.
Статья печатается с незначительными правками, не влияющими на смысл.
К. б. н. С. В. Багоцкий